И все же это было последнее, чего ожидала Катрисия, когда Маргарет пригласила ее к себе на Рождество. Особенно после того, как она сказала: – Спасибо, но нет.
Это был автоматический ответ. Если бы она подумала вначале, то, вероятно, сказала бы «да», в надежде, что у Маргарет найдется для нее спутник жизни. Однако она не подумала. Ее ответ был автоматическим и твердым. Она избегала семейных сборищ. На самом деле она вообще избегала встреч. Это было слишком утомительно, чтобы все время следить за своими мыслями, поэтому она стала проводить все больше и больше времени в одиночестве, особенно на каникулах, когда все старшие родственники собирались вместе. От некоторых из них невозможно было оградить свои мысли, а Катрисия не хотела, чтобы кто-то из ее дядей читал ее мысли.
Единственное семейное торжество, на котором она присутствовала за последние десять лет, была свадьба в Нью-Йорке в феврале прошлого года. Неявка вызвала бы вопросы, поскольку она жила и работала в Нью-Йорке, но, как она и ожидала, это был ад. Сосредоточенность на том, чтобы следить за своими мыслями, пытаясь поддерживать разговоры с людьми, была похожа на жонглирование ножами во время сальто назад. Невозможно. Она была уверена, что несколько родственников уловили ее мысли. Она заметила вспышку беспокойства в глазах дядей и даже в самой Маргарет, когда разговаривала с ней. Катрисия была уверена, что все они заметили, насколько мрачными и угнетающими становились ее мысли.
Эта мысль заставила ее улыбнуться. Тьма и депрессия рассеялись, как дым на сильном ветру, как только она добралась до конца подъездной дорожки, заметила Тедди Брансуика, машинально попыталась прочесть его мысли, чтобы понять, кто он и что делает на дороге, и обнаружила, что не может. Это было потрясающе. И внезапно ее проблемы с отпуском, возникшие в последнюю минуту, предстали в ином свете.
Катрисия ужасно разозлилась, когда ее рейс из Нью-Йорка в Колорадо, куда она отправлялась, чтобы покататься на лыжах, был перенесен в Торонто. Пилот не знал, в чем проблема, и Катрисия вышла из самолета Аржено, готовая разорвать кого-нибудь на куски, но обнаружила, что ее дядя, Люциан Аржено, ждет на взлетной полосе.
– Плохая погода, – объявил он в качестве объяснения, запихивая ее во внедорожник.
Катрисия была вне себя от разочарования, ее внимание было разделено между чтением детских стишков, чтобы дядя не читал ее мысли, и навязчивой тревогой, что она застрянет с семьей на праздники и будет читать эти детские стишки в течение нескольких дней. Поэтому, когда он отвез ее к Маргарет, и эта милая женщина упомянула, что у Деккера есть коттедж на севере, если она не хочет провести Рождество с семьей, Катрисия ухватилась за это предложение, как утопающая за спасательный плот. Следующее, что она помнила, это то, что она и ее багаж были упакованы во внедорожник с указаниями уже на GPS, и она была в пути.
И вот теперь она здесь, в дебрях Центрального Онтарио, вместе с Тедди Брансуиком, которого не может прочесть. Неспособность читать смертных была первым признаком спутника жизни. Будучи бессмертной, она могла читать смертных так же легко, как раскрывать книгу. То, что она не смогла прочесть Тедди, стало для него настоящим шоком. Но хорошим. Спутник жизни. Черт, эта мысль заставила ее счастливо вздохнуть.
Конечно, неспособность прочесть его мысли, была лишь одним из признаков, она попыталась предостеречь себя. В конце концов, иногда встречаются смертные, которых никто не может прочитать. Обычно это были сумасшедшие или люди, страдающие каким-нибудь недугом, вроде опухоли мозга. Тогда никто не мог их прочесть. Однако Тедди Брансуик не казался психически больным. Хотя у него все еще может быть опухоль или что-то в этом роде, с грустью признала она.
Впрочем, скоро она все узнает. Если Тедди действительно ее спутник жизни, то скоро появятся и другие симптомы. Одним из них было пробуждение аппетита, и она с любопытством посмотрела на следующую коробку, которую вытащила, и прочитала этикетку.
– Бисквик.
Она пожала плечами и сунула ее в коробку, но ее хорошее настроение несколько померкло, когда она подумала о единственной проблеме, которую она могла видеть в этом сценарии.
Катрисия была почти уверена, что плохая погода не была причиной того, что она изменила направление полета в лыжную страну. Она была абсолютно уверена, что это был какой-то грандиозный план, чтобы свести ее с возможным спутником жизни, что было прекрасно. «Но вчерашняя метель, очевидно, не входила в план и могла стать проблемой», – нахмурившись, подумала она.
Теперь обе коробки были полны еды. Катрисия положила одну на другую, взяла обе и вышла из кладовки.
Хотя она подозревала, что эту встречу устроила Маргарет, она понятия не имела, знает ли Тедди о бессмертных. Большинство, вероятно, назвали бы их вампирами, но это был термин, который ее народ не любил. Они не были проклятыми, бездушными монстрами, кусающими за шею каждого проходящего мимо смертного. Хотя они прожили долгую жизнь и не старше двадцати пяти-тридцати лет, их физиология и потребность в крови имела научную основу ... и они избегали питаться смертными теперь, когда банки крови всегда были рядом. Но только потому, что она подозревала, что Маргарет послала ее сюда, чтобы найти Тедди, это не означало, что он знал об их виде. А это означало, что она не может рисковать и говорить ему правду ... что провизия, которую она ожидала, была не газом и едой, а газом и упакованной кровью. Она не думала, что он обрадуется, узнав, что попал в засаду с вампиром, у которого сейчас не было запасов крови.
Глава 2
Тедди быстро развел огонь в надежде согреть дом и только собрался направиться к соседней двери, чтобы помочь девушке с тележкой, как услышал, что кто-то поднимается по лестнице на веранду. Поспешив к двери, он распахнул ее и, нахмурившись, вышел в вестибюль, чтобы увидеть свою соседку на веранде, которая пыталась переставить коробки, чтобы освободить руку для стука.
– Я хотел сам прийти, чтобы узнать, не могу ли я чем-нибудь помочь. Ты не должна была нести все это одна, – предупредил он, быстро открывая дверь и протягивая руку к одной из коробок.
– Они не тяжелые, – со смехом заверила она его, поворачиваясь и проскальзывая мимо, прежде чем он успел взять одну. Подойдя к нему сзади, она поставила коробки на пол за открытой кухонной дверью, а затем села на скамейку в конце вестибюля и принялась снимать сапоги.
Тедди закрыл сначала сетчатую дверь, а затем и деревянную, прежде чем повернуться к ней. Он нахмурился, когда она сняла один ботинок и принялась за другой. Они были покрыты снегом, и, конечно, их нельзя было носить в коттедже. Вот почему он снял свои, когда вошел. Но он все еще был в пальто, шарфе, шляпе и перчатках. Хотя в коттедже было холодно, как в холодильнике, пол был как глыба льда, и он мог видеть, что ее носки были самые обычные, не предназначенные для холодной погоды или ледяных коттеджей.
– Одень, – он снял свои туфли и подтолкнул их к ней. – Они будут велики, но, по крайней мере, согреют тебя.
Она удивленно взглянула на него. – А как насчет тебя?
– На мне две пары тепловых носков. Со мной все будет в порядке, – пробормотал он, входя в кухню и наклоняясь, чтобы поднять коробки. Тедди хмыкнул, поднимая их, удивляясь, насколько они тяжелые. «Если эта чертова девчонка думает, что они не тяжелые, то она, должно быть, штангистка или что-то в этом роде», – раздраженно подумал он, ставя их на прилавок и кладя рядом, чтобы посмотреть, что в них лежит.
– Спасибо тебе.
Он огляделся, когда блондинка вошла в коттедж. Она переминалась с ноги на ногу, чтобы удержать на ногах его обувь, и это заставило его улыбнуться, но он быстро отвел взгляд. По своему опыту он знал, что молодые люди легко смущаются, и не хотел, чтобы она чувствовала себя неловко. Оглянувшись на коробки, когда она закрывала дверь в прихожую, он спросил: – Как тебя зовут?
– О, я не представилась, не так ли? – она поняла это со смешком. Подойдя к нему, она начала доставать вещи из второй коробки и сказала: – Катрисия, но ты можешь называть меня просто Триша.
Он заметил, что она не назвала фамилию, но решил пока оставить эту тему и просто спросил: – Почему Триша, а не Кэт?
Он достал банку и, изучив этикетку, обнаружил, что это томатный суп.
– Мне всегда казалось, что Кэт ведет себя как стерва, – рассеянно ответила она. – Кроме того, мужчинам нравится играть с этим именем, добавляя к нему такие милые прозвища, как Китти, Кошечка или даже Киска.
Тедди уронил последнюю банку, которую вытащил из коробки, и повернулся к ней с изумлением. – Киска?
Она улыбнулась, увидев выражение его лица, и кивнула. – Обычно парни пытаются залезть ко мне в трусы. Ты можешь представить себе парня, который думает, что соблазнит меня переспать с ним?
–Эм, – Тедди уставился на нее непонимающе. Просто женщины обычно не разговаривали с ним так откровенно. Обычно они были вежливы и почтительны. Конечно, это было из-за его звания. Быть шефом полиции означало, что люди станут относиться к тебе по-особому. «Во всяком случае, большинство людей», – подумал он, вспомнив Мейбл и Элви. Эти двое все еще относились к нему как к другу, которым он был для них со школьных лет. Тем не менее, даже они не говорили такие вещи, как
– Ты же не думаешь, что, назвав меня Киской, Кэт или просто Кошечкой, я захочу переспать с тобой, Тедди?
Он моргнул, когда эти хриплые слова проникли в его мысли, и понял, что Катрисия повернулась к нему лицом и придвинулась ближе. Она тоже смотрела на него снизу вверх мягкими голубыми глазами и слегка приоткрытыми губами, что заставило его вспомнить о Мэри Мартин. На год или два моложе его и вдова, эта женщина всегда была для него, как «сучка в течке», когда он входил в комнату. Мэри думала о замужестве, и он ни на минуту в этом не сомневался, но Тедди был слишком стар, чтобы даже думать об этом. Он упустил этот шанс, и, хотя сожалел об этом,
Его мысли рассеялись, когда маленький розовый язычок Катрисии скользнул по ее губам, смачивая их. Она также продолжала приближаться, с внезапной тревогой понял он, когда ее пальто коснулось его, и она подняла руку, чтобы положить его на его грудь. Его тревога только усилилась, когда он понял, что раскачивается в ответ, как мотылек, привлеченный пламенем ... очень старый мотылек для очень молодого пламени.
Покачав головой, Тедди быстро отступил назад и начал снимать шляпу. В коттедже все еще было холодно, но девочке пора было понять, с кем она имеет дело. Возможно, ей было бы неловко осознавать, что она флиртовала с таким старым пердуном, но для них обоих было бы чертовски неловко, если бы она не остановилась.
Избегая смотреть на нее, чтобы не видеть ее ужаса при виде своих седых волос, он пересек комнату и положил шляпу на обеденный стол. Тедди дал ей еще мгновение, чтобы справиться с тем, что, как он подозревал, было бы унизительно узнать, сняв шарф, аккуратно сложив его и положив на место, прежде чем повернуться и показать свое обветренное лицо.
Он ожидал увидеть ее с широко раскрытыми от смущения глазами и разинутым ртом. Вместо этого, она оглядела его с интересом, словно проверяя лошадь, которую хотела купить, а потом улыбнулась и объявила: – Ты симпатичный парень, Тедди Брансуик.
Он заморгал и нахмурился. – Я старик.
Эти слова заставили ее усмехнуться, и она покачала головой. – Да, тебе не двадцати пять, но это не значит, что ты некрасив. У тебя сильное лицо, красивые глаза и копна сексуальных серебристых волос.
Когда он нахмурился еще сильнее, она добавила: – Ты думаешь, что твой возраст делает тебя непривлекательным? Сколько женщин сказали бы «нет» Шону Коннери?
От этого вопроса его глаза расширились, и Катрисия усмехнулась. Она также сняла шапку и шарф. К его большому облегчению, она не подошла к нему, а аккуратно положила их на прилавок рядом с собой, а затем повернулась к коробке с товарами, чтобы продолжить опустошать ее.
В тот же миг Тедди почувствовал, как напряжение покидает его тело. Но он не отодвинулся, чтобы присоединиться к ней; вместо этого он смотрел на нее с того места, где стоял, рассматривая ее профиль. Она не была красавицей. У нее были светлые волосы, тогда как он всегда предпочитал рыжие, и бледное лицо, черты которого больше подходили для ренессансного портрета, но в ней было что-то привлекательное, решил он и тут же постарался выбросить эту мысль из головы.
В этой молодой женщине нет ничего привлекательного, твердо сказал он себе. Она была ребенком. Ей едва исполнилось двадцать пять. Ребенок, по сравнению с ним. И он не собирался забывать об этом. Тедди Брансуик не собирался быть одним из тех старых дураков, которые гоняются за маленькими девочками, годящимися ему во внучки. Нет, он не из тех, над кем за их спинами потешаются.
Тедди подошел к огню и подбросил в него еще одно полено, затем с минуту перекладывал поленья, пока огонь не разгорелся в полную силу. Удовлетворенный исходящим от него жаром, он оглядел комнату, а затем коридор и спальни. Он увидел открытые двери спальни и нахмурился.
– Что случилось? – спросила Катрисия, и он увидел, что она перестала распаковывать вещи и с любопытством наблюдает за ним.
– Я просто подумал, что надо закрыть двери спальни, чтобы тепло оставалось здесь, – признался он, возвращая кочергу на место.
– Я сделаю это, – предложила она и тут же отошла.
Тедди отпустил ее, думая, что таким образом она найдет ванную, чтобы не спрашивать, когда ей нужно будет ею воспользоваться. Когда она благополучно вышла из комнаты, он вернулся к коробкам, чтобы продолжить сортировку содержимого. Он чуть не вздохнул вслух, когда нашел банку кофе. Конечно, кофейник не работал бы без электричества, но, может быть, если бы он вскипятил немного воды в кастрюле над огнем, а затем использовал капельный фильтр и кофейник, он смог бы придумать наполовину приличное варево. Чашка кофе в этот момент звучала чертовски заманчиво. Это поможет немного прояснить его мысли, решил он и отложил банку в сторону, чтобы начать искать в шкафах подходящий горшок.
Катрисия не спеша закрыла дверь спальни, с любопытством заглядывая в каждую комнату. Отчасти из любопытства, отчасти чтобы дать Тедди передышку. Ей не нужно было читать его мысли, чтобы понять, что ему с ней неуютно. Наверное, она слишком быстро набросилась на него, но ничего не могла с собой поделать. Сам факт, что он мог быть ее спутником жизни, вызывал у нее желание проверить это. Она еще не была голодна, но еда была только в банках и коробках. Ничто не могло соблазнить ее вкус. А это означало, что самый простой способ узнать наверняка – это поцеловать Тедди и посмотреть, испытывает ли она то общее удовольствие, о котором так много слышала.
К сожалению, похоже, что это может быть трудной задачей. Тедди, похоже, было не по себе от того, что он считался с разницей в их возрасте. Это показалось ей очевидным по тому, как он быстро снял шляпу и шарф, а затем повернулся, словно представляя ей какое-то чудовище. Это потребует некоторого терпения, которое никогда не было сильной стороной Катрисии. Она уже боролась с желанием просто выйти на кухню и запрыгнуть на мужчину. Единственное, что ее останавливало, – это беспокойство, что она может вызвать у бедняги сердечный приступ или что-то в этом роде. Это была бы ее «удача» – убить своего спутника жизни сердечным приступом, прежде чем она смогла бы ухаживать за ним и обратить его.
Поморщившись от этой мысли, Катрисия продолжила осмотр комнат. Она нашла ту, в которой лежал чемодан Тедди, и слабо улыбнулась, подумав, что выбрала бы именно эту комнату. Она была последней слева, с окном, выходящим на подъездную дорожку, откуда он мог легко видеть, кто приближается, если кто-то поднимется по подъездной дорожке.
«Это была хорошая оборонительная позиция, и его полицейский инстинкт проявился в этом выборе», – подумала она с улыбкой, прежде чем закрыть дверь и вернуться назад по коридору. Ее глаза слегка расширились, когда она увидела, что Тедди стоит на коленях у камина, поставив пару горшков на край огня.