Марк, как и в любой непонятной ситуации, замирает с каменным лицом. Он смотрит на Клавдию, словно на лающую мелкую болонку. Потом задерживает взгляд на мне расстроенной. Делает шаг.
— Конечно, съедет, — кивает в мою сторону. — Но для начала возвращайте остаток проплаченной аренды.
— Ничего я возвращать не буду! — капризничает старушка.
— Полагаю, нормального договора аренды у вас тоже нет? И налоги не отчисляете за деятельность?
Клавдия от злости скукоживается и морщит нос.
В общем, я получаю на карман десять тысяч рублей, но все равно собираю манатки. Марк оперативно вызывает службу погрузки. Крупная бытовая техника здешняя, покуем с Лютольфом мои мелкие безделушки и детскую мебель.
— Марк Яковлевич, я побуду у тебя до вечера? Мне нужно время, чтобы подыскать новое жилье.
Не хочу напрягать адвоката.
— Сдается мне, что Золотов все же выполнил обещание, и теперь могут возникнуть трудности с арендой, но! — благосклонной поднимает руку. — С учетом твоей гордости и нежеланием быть иждивенкой оставайся у меня в качестве съемщика. Комнату выберешь сама.
С адвокатом не спорю, я благодарна за помощь и модничать не буду. Позже попробую решить вопрос с квартирой. А пока нам со Стешкой податься некуда.
Эта еще тут ходит. Клавдия. Из угла в угол. Боится, что я сворую ее добро. Нос свой везде сует, над душой стоит, когда я застегиваю чемодан с вещами.
Тороплюсь, лишь бы скорее распрощаться со старушкой. Решаю оставить ненужный хлам здесь, но Марк заставляет меня забрать даже магнитики с холодильника. Ему жалко.
Спустя два часа грузчики в синих комбинезонах вытаскивают багаж. Почти на коленке одеваю вертлявую Стефанию в пуховичок. Сама уже в куртке и успела взмокнуть. Марк проявляет инициативу и лично натягивает шапку на дочь.
Возвращаю ключи старушке.
Глава 15
— О, господи… — губами шепчу, едва мы выходим на улицу. — Марк, видишь вдалеке человека у машины?
— Ну.
— Бородатый мрачный тип с рожей уголовника. Знаешь, в чьих кругах вертятся такие страшные монстры? В кругах Олега! Тот мужчина наемник Золотова и он здесь, чтобы навредить мне и Стефании.
Крепче прижимаю к себе дитя и как вкопанная останавливаюсь посреди тротуара.
Незнакомец облокотился на белое авто и глаз с нас не сводит. Он старше тридцати явно. На нем берцы, черные штаны и кожаная куртка. Не очень-то привычный облик для среднестатистического жителя нашего города.
Я таких личностей в фильмах видела. С криминальным сюжетом!
Марк дотрагивается моей поясницы и насильно подталкивает вперед.
— Это мой старший брат.
— Серьезно?! — от удивления вскрикиваю громче, чем следовало бы.
— Амир Лютольф собственной персоной… — без особого трепета поясняет Марк. Скорее раздраженно.
И я опять смотрю на леденящего душу мужчину. У меня в голове не укладывается как такой красивый и лощеный адвокат может иметь родство с этим. Бычарой. Простите, но другого слова не подобрать. Он неприятен мне начиная с ментального уровня, а про знакомство и думать не хочется.
— Мою машину починят к концу недели, а брат сам вызвался помочь. Ты не против?
Против. Категорически. Но разве я могу блажить, когда за меня решили проблемы и под белы рученьки ведут в новую квартиру?
С трудом натягиваю улыбку и мотаю головой, мол, согласна.
Однако чем ближе мы подходим к белому внедорожнику, тем сильнее во мне разгорается материнский бунт, такой, когда на твоего ребенка пялятся. Взором недобрым. Возможно, у Амира просто выражение лица так сложено, но я инстинктивно прикасаюсь к щеке дочери и закрываю ее мордашку ладонью. Вдруг сглазит.
Меня же высокий брюнет, словно не замечает и принимает за пустое место. Да и я с инициативой не рвусь. Амир не здоровается, а сразу переводит внимание на Марка. Хрипнув, он тянет руку для приветствия Лютольфу и тот неохотно отвечает.
Странные какие-то отношения между братьями, но я предпочитаю не лезть. Пока.
Марк открывает пассажирскую дверцу авто для нас со Стефанией. Детского кресла нет, надеюсь, мы сможем доехать без происшествий.
Мужчины умещаются спереди. Амир заводит авто и выруливает на дорогу.
В салоне чисто, не прокурено, но слишком тихо. Лютольфы между собой не говорят. Кажется, Марк напрягся всем телом, демонстративно отвернулся и смотрит в окно. Там ему интересней.
И я молчу, даже когда случайно замечаю на себе темный взгляд Амира через зеркало заднего вида. Потом второй и третий раз от этого тяжело сглатываю, пытаюсь удержать на коленках неуемную Стефанию. Дочь так не вовремя решила пускать слюни, шумно пфыкать и тянуться на контакт к Марку Яковлевичу.
— Забавный малый, — как гром среди ясного неба звучит бас Амира. — Он так напоминает мне брата. — Вопреки брутальной внешности мужчина управляет внедорожником аккуратно. — И на нашу семью бог счастья послал. Дети безгреховные источники радости.
— Спасибо, — сухо выдавливаю из себя, — но это девочка. Стефания. Одежка у нее просто бежевая.
И зачем я называю имя дочери?
— Значит, принцессой будет. Умницей. У Лютольфоф сильная генетика.
— Мы, Романовы, тоже… знаете ли…
Я не чувствую умиления от благостных слов Амира. Скорее мне больше становится тревожно. Хоть режьте, а в голове не складывается образ человека с забитыми татуировками руками и образ любящего, глубоко верующего в религию дядюшки!
— Оставь, — тут же реагирует Марк, намекая на нас со Стефанией, — они тебя не касаются.
— Не будь таким однозначным. Жизнь длинная.
В тоне Лютольфа-старшего я различаю ноты угрозы. А может, очень предвзято к нему отношусь? В любом случае мне не терпится поскорее распрощаться с ним. Буквально считаю минутки до прибытия…
Большая Газель и грузчики ждут нас возле парковки у дома адвоката.
Мы с дочерью выходим из авто Амира. Марк сует деньги брату, но тот отказывается, принимая за оскорбления. Кажется, они начинают ссориться. Дабы не слушать брань и уберечь от дурного примера Стефанию, я быстро шагаю к парадному входу. А дальше хоть трава не расти.
Погода сегодня великолепная. Морозы отступили. Безветренно. С неба плавно валят крупные хлопья снега. Ловлю их языком, пока жду Марка.
Через минут пять за шлагбаумом раздается громкий визг колес. Машина Амира резко трогается и как бешеная скрывается за поворотом. Марк идет к нам. На его лице я не вижу и намека на сожаление или грусть.
Лютольф дает мне ключи от квартиры и отправляет нас на лифте к себе. Сам остается контролировать грузчиков.
Как интересно складывается судьба. Еще неделю назад я и представить не могла, что окажусь в доме Марка Яковлевича квартиранткой. Вроде как официально и с договором аренды.
Торопливо сбросив с себя шмотки, тащу Стефанию в гостиную и, уложив на диван, начинаю раздевать. Дочь пинается, машет кулачками. Ей интересна новая обстановка особенно хрустальная люстра на потолке.
Сняв с малышки теплые вещи, замечаю, как она смотрит влево и тычет пальцем.
— Пи… — зачем-то указывает на вернувшегося Марка.
А тот напрягается, опирается плечом о дверной косяк и скрещивает руки на груди.
— Пи… — повторяет Стефания.
— Что она имеет в виду? — выясняет.
— Не знаю, — иронично отвечаю.
— Как это не знаешь?! Моя фантазия без границ, Анастасия Евгеньевна, а в мыслях комбинации слов на «Пи». И фаворит их… кхм… Разве я заслужил оскорбление?
— Воображение твое и впрямь красочное, — добродушно улыбаюсь Марку. — Тебе еще предстоит выучить незамысловатый язык Стеши. А сейчас оставь нас дочерью наедине. Мы обсудим маленький секретик.
— Какие секреты могут быть у годовалого ребенка? Я отец и должен находиться в курсе!
— О…
Ах, как засуетился Лютольф. Нахмурился. Вот-вот взорвется.
Наигранно вздыхаю, поднимаюсь с колен и деловито шагаю к дорожной сумке с детскими штучками.
— Это означает, что Стефания напрудила в подгузник, и требует его смены. Ты все еще хочешь присутствовать?
— А. Эм. Секретики так секретики.
Я не осуждаю Лютольфа за то, что он покраснел и тактично удалился. Марку нужно время, чтобы привыкнуть, если адвокат действительно стремится к полноценной семье.
Я и одиночкой замечательно справлялась с бытовыми нюансами. Теперь же мы обрели крышу над головой и заботливого мужчину. Так себя презентует Марк.
Заканчиваю со Стефанией и, взяв ее на руки, шагаю по владениям Лютольфа. Из глубины доносятся краткие звуки шуруповёрта, останавливаюсь возле кухни, дожидаюсь, пока шум стихнет. Дабы не испугать дочь.
Я нахожу Марка рядом с комнатой, в которой еще ни разу не была.
Один из рабочих в темпе собирает колыбель и пеленальный столик. Марк сложил руки за спину и надзирает за мужчиной.
— Комната для гостей, — адвокат не оборачивается, но будто чувствует нас. — Тебе нравится?
— Очень.
Мой голос выдает восхищение, однако, прошлого не забыть и нашу откровенную ночь тоже. На пустом месте я начинаю ревновать Марка. Интересно, сколько до меня тут было «гостей?».
А вообще комната просторная, в нейтральных тонах кофе с молоком. Двуспальная кровать из темного дерева, по бокам тумбочки. У изголовья светильники в виде канделябров. Шкаф, зеркало на полстены, тяжелые коричневые портьеры.
Мне придется внимательно следить за Стефанией чтобы малышка не измазала шелковые обои красками или чем похуже…
Хочу поблагодарить Лютольфа за удобства, однако его отвлекает телефонный звонок.
Когда рабочий проделывает все манипуляции, Марк достает из внутреннего кармана пиджака бумажник, расплачивается, потом возвращается к нам.
— Мне нужно отлучиться в офис. Новый клиент с большим багажом проблем…
— И он тоже будет говорить, о, Марк Яковлевич! На меня наговаривают, я ни в чем не виноват! — исполняю драму.
— Только ленивый адвокат защищает невиновных, — усмехается Марк. — До вечера.
Я провожаю Лютольфа до двери и запираюсь. У меня сегодня тоже дел предостаточно. Я разбираю сумки и параллельно на попрыгульках развлекаю Стефанию. Из нее помощница хоть куда. Ну, ничего, подрастет, посуду мыть научится.
В суете я и не вспоминаю об Алексе, лишь спустя час слышатся непонятные кукареканья из кабинета. Проголодался, наверное.
Бросаю пододеяльник. Да, я меняю изысканное постельное белье Марка на свое в ромашку. Хозяйские простыни свежие, однако, на моих уж точно не спали никакие «гости»!
Закатываю рукава на водолазке, сдуваю с лица выпавшую прядь волос. Так замоталась что жарко.
Топая пятками по дорогущему паркету, иду к говоруну, но замираю в коридоре. В адвокатскую дверь звонят. Кто это может быть? Доставка? Почему же Лютольф меня не предупредил? Или консьерж-убийца? Тогда я не открою точно.
Переминаюсь с ноги на ногу и все же решаю тихо подкрасться к двери. Хорошо, что квартира у Марка современная, а площадка перед дверью оснащена наблюдением. Мне видно через маленький монитор незваного гостя.
Бывают случаи, когда достаешь телефон и хочешь что-то сфотографировать, но случайно включаешь фронтальную камеру. Тогда на экране можно увидеть собственное лицо с искаженными чертами. Нос и подбородок становятся огромными, а вот глаза превращаются в пуговки. Так себе зрелище… К чему это я?
Сейчас примерно то же самое я наблюдаю на мониторе Лютольфа. Измененную рожу Олега. Золотов будто слышит что я близко. Пристально и сердито он смотрит в камеру. Пронизывает меня даже через толщу металла.
При других обстоятельствах, как от огня я бы убежала. Подальше. Если не моя мама, стоящая за спиной Золотова.
После конфликта Марка с наемниками Олега слежка в открытую за мной прекратилась. Но зная бывшего мужа, я ни на секунду не сомневаюсь, что Золотов продолжает контролировать. Исподтишка.
Сейчас же Олег специально дождался, когда Лютольф уедет, чтобы навестить меня без лишних свидетелей.
Золотов хитрый как сто китайцев. Он почти всю жизнь занимается бизнесом. Торгаш.
Таким людям особого труда не нужно, чтобы обвести вокруг пальца и охранника на въезде и консьержа. Еще и мать мою притащил для подстраховки. А это все-таки жилой многоквартирный дом, не спецучреждение. Гости тут не редкость.
С большой неохотой я нажимаю красную кнопку микрофона.
— Чего приперся?
— Поговорить.
На удивление спокойно отвечает Золотов.
По логике мне бы сказать, мол, не о чем и бла-бла-бла. А я как ужаленная разворачиваюсь и под настойчивые звонки Олега в дверь бегу за телефоном.
Я должна связаться с Марком. Возвращаюсь в прихожую с трубкой, набираю адвокату, но он, по всей видимости, слишком занят. Не берет.
— Уходи, — максимально твердо вновь говорю Олегу.
— Я предлагаю мир, Настенька. Прощаю тебя за все, лишь бы ты вернулась.
— Студентке своей посвящай оды.
Обиженно выпаливаю. Золотов клянется в чувствах, и что при моем согласии он отзовет иск. С угрозой для дочери будет покончено.
А я всегда поражаюсь мужчинам, которые на протяжении долгих лет отравляют, собственноручно уничтожают любовь и элементарное уважение, а потом являются и с легким сердцем предлагают начать все заново.
Некоторые еще и с букетами цветов приходят. Олег не удосужился купить простеньких хризантем. И мне теперь нечем наподдавать по его ненавистной морде!
Я все еще смотрю в монитор, и мне не нравится состояние матери. Слишком она потерянная, измотанная. Кто знает, для чего на самом деле ее держит подле себя Олег? А если она в беде?
— Впущу только маму. И даже не пытайся вламываться в квартиру. Я уже созвонилась с Лютольфом и он едет обратно! — вру.
— Как скажешь, — недовольно хрипит Золотов. — Надеюсь на твой здравый рассудок. Не забывай кто твой настоящий муж.
Олег повинуется и отходит из поля зрения камеры. Мама тоже все слышала, поэтому осторожно крадется на место, где стоял Золотов. У меня ощущение будто не отпираю замок на двери, а обезвреживаю бомбу. Кажется, что вместе с моими движениями замирает время. Настолько все стихло.
Чуть приоткрыв дверцу, тянусь, хватаю маму за шубу, которую подарил Олег. Затаскиваю Зинаиду Федоровну внутрь и вновь щелкаю замком.
— Настька! — слишком громко возглашает мама. Не очень похоже на изведенную женщину.
Дальше Зинаида Федоровна столбенеть изволит. Широко распахивает глаза, рассматривает богатые хоромы Лютольфа. Теперь мы в безопасности, однако, меня напрягает ступор матери. Обхожу ее сзади, стаскиваю с плеч шубу и вешаю в гардеробную.
— Это ж… что получается? — мама пошатывается и медленно переступает дальше. Продолжает вертеться. — Тут живет адвокат?
— Ну… да, — следую за ней.
— И машина у него есть? А зарплата какая? Наверное, большая, раз Лютольф позволяет себе такую дорогущую обстановку… Итальянская мебель?
— Не отечественная точно. Как в твоей хрущевке. В Алапаевске.
Напоминание о родном городе действуют на мать как острая стрела в грудь. Зинаида Федоровна подскакивает на месте и хмуро буравит меня взглядом.
— Если у тебя ума нет, то всегда полагайся на мать, — шипит и дотрагивается декоративной отделки на стене. — Благодаря мне нам удалось выбраться из нищеты. Я, — тычет пальцем себе в грудь, — нашла на сайте знакомств Олега. Я договорилась о вашей встрече.
— Под моим фейковым аккаунтом.
— Потому что тебе всегда было плевать, как я буду доживать свою старость!
Я закатываю глаза в потолок и убеждаюсь — Зинаида Федоровна вовсе не в заложниках. Она просто продалась за тридцать серебряников и по-прежнему в ярой оппозиции Золотова.
Стараясь не показывать матери разочарования, приглашаю в кухню.
Там Зинаида Федоровна оценивает новейшую бытовую технику. Пока разливаю чай, мать проверяет, какие продукты хранит в холодильнике Марк. Зинаида Федоровна одобряет красную рыбу, мраморную говядину и большую банку икры. Для нее это из одних показателей успеха.
— Настьк, а Марк Лютольф щедрый мужчина? — осторожно выспрашивает, размешивает сахар в чае.