"Вы - шлюха".
Слова повисли в темноте, напомнив ей о прошлом. О том будущем, которое ждёт Кэролайн, если Джорджиана не заставит этот мир её принять.
Девушки контролировали ситуацию, потому что она им позволила. Потому что у неё не было другого выбора, кроме как им это позволить. Джорджиана находилась на территории девушек, а их цель заключалась в том, чтобы заставить её почувствовать себя маленькой и никчёмной.
Она ненавидела девиц за то, что у них это хорошо получалось.
Джорджиана повернулась к оставшимся девушкам.
– Разве ваш следующий танец никому не обещан?
Они тут же исчезли. Все кроме одной. Сощурив глаза, Джорджиана посмотрела на неё.
– Как вас зовут?
Она не отвела взгляда, впечатлив этим Джорджиану.
– Софи.
– Это мне уже известно.
– Софи Талбот.
Она не добавила к своему имени титул учтивости "леди".
– Ваш отец - граф Уайт?
Девушка кивнула.
– Да.
Титул фактически был куплен. Уайт чрезвычайно разбогател после ряда впечатляющих инвестиций на Востоке, и бывший король предложил ему титул, который мало кто считал заслуженным. Старшая сестра Софи являлась новоиспечённой герцогиней, и именно по этой причине это сборище девиц приняло её к себе.
– Вы тоже идите, Софи, пока я не передумала, что вы мне нравитесь.
Софи открыла рот, но тут же закрыла, решив промолчать. Она резко развернулась и прошествовала на бал. Смышлёная девушка.
Оставшись в одиночестве, Джорджиана неровно выдохнула, тут же возненавидев это проявление сожаления. Грусти.
Бессилия.
Слава богу, она находилась одна, и никто не стал свидетелем минутной слабости.
Вот только на балконе присутствовал кто-то ещё.
– Это делу не поможет.
Как только тихие и мрачные слова донеслись из темноты, Джорджиана резко повернулась к человеку, который их произнёс. Пока она пыталась его разглядеть, её всю сковало напряжение.
Прежде чем она успела попросить мужчину показаться, он шагнул вперёд. В лунном свете его волосы отливали серебром. Тени подчёркивали резкие черты лица: подбородок, щёки, лоб, длинный прямой нос. Узнав непрошеного гостя, она резко втянула носом воздух... огорчение уступило место облегчению, а затем волнению, чего ей совсем не хотелось признавать.
Дункан Уэст. Красивый и безупречно выглядевший в чёрном пиджаке и брюках. Накрахмаленный льняной галстук выделялся своей белизной на фоне его кожи. Простой вечерний костюм делал Уэста ещё более привлекательным, чем обычно.
А Дункан Уэст не относился к тому типу мужчин, которым требовалось выглядеть привлекательней обычного. Он был выдающимся, влиятельным и красивым, как сам дьявол. Но все вышеперечисленные качества несли в себе опасность. Кому, как не ей, знать.
Разве не на этом знании строилась вся её жизнь?
Уэст был владельцем пяти самых популярных лондонских изданий: ежедневной газеты, которую тщательно утюжили для своих хозяев дворецкие по всему городу; двух еженедельных, которые доставляли почтой по всей Британии; одного дамского журнала и одной газетёнки со сплетнями, чьими безымянными подписчиками тайно являлось большинство аристократов.
И, кроме всего прочего, журналист практически считался пятым совладельцем "Падшего ангела", сделав себе имя и состояние на скандалах, секретах и сведениях, полученных от Чейза.
Но, конечно, он и не подозревал, что сейчас Чейз стоял прямо перед ним, не ужасный, таинственный джентльмен, каким его считал весь Лондон, а женщина. Молодая, потерявшая репутацию и обладающая большей властью, чем любая другая.
Именно из-за своей неосведомлённости Уэст позволил напечатать на страницах своей жёлтой газеты ужасную карикатуру, изображавшую Джорджиану одновременно и Годивой, и Девой Марией, девственницей и шлюхой, грешницей и святой, всё в угоду денег.
Его газета... он сам ... вынудили её выйти в свет. Уэст являлся причиной, по которой сегодня вечером она находилась на этом балу, разодетая, утыканная перьями и идеальная, и пыталась снискать прощение у общества. И её совершенно не волновал тот факт, как бы привлекательно он сегодня ни выглядел.
Возможно, тот факт несильно её волновал именно из-за того, как привлекательно он сегодня выглядел.
– Сэр, – произнесла она поучительным тоном. – Нас не представили друг другу. И вам не следует прятаться в темноте.
– Чепуха, – ответил он, явно её поддразнивая. Искушая. – В темноте прятаться лучше всего.
– Если только вы не заботитесь о своей репутации, – сказала она, не в силах удержаться от сухих слов.
– Моей репутации ничто не угрожает.
– Как и моей, – ответила Джорджиана.
Он удивлённо поднял брови.
– Правда?
– Да. Хуже ей уже не стать. Вы слышали, как леди Мэри меня назвала.
– Думаю, половина Лондона слышала, как она вас назвала, – сказал он, подходя ближе. – Она повела себя неприлично.
Джорджиана склонила голову набок.
– Но не сказала неправды?
В его глазах вспыхнуло удивление, ей это понравилось. Он был не из тех, кого легко удивить.
– Само собой разумеется, это неправда.
Эти слова ей тоже понравились. Та уверенность, с которой он их произнёс, вызвала в ней лёгкую волну волнения. А Джорджиана не могла позволить себе волноваться. Поэтому вернула разговор в безопасное русло.
– Не сомневаюсь, что завтра о наших разногласиях напишут в газетах, – сказала она обвинительным тоном.
– Вижу, что моя репутация меня опережает.
– Не только же моей опережать меня.
Он неловко пошевелился, и она испытала некоторое удовольствие. Ему должно быть неуютно в её компании. Уэст знал лишь, что она опороченная в юности девушка, но разве позор в ранней молодости не удел именно самых невинных?
Неважно, что она совсем не невинна или что они знали друг друга много лет. Работали вместе. Обменивались посланиями, когда она выступала в роли всемогущего Чейза, флиртовали друг с другом, когда она скрывалась под личиной Анны, королевы лондонских куртизанок.
Но с той ролью, которую она играла сегодня вечером, Дункан Уэст был не знаком. Он не знал Джорджиану, хотя сам же вынудил её выйти в свет. Он и его карикатура.
– Естественно, я знаю человека, который напечатал печально известную карикатуру. – Джорджиана заметила раскаяние в его взгляде. – Мне очень жаль.
Она выгнула бровь.
– Вы извиняетесь перед всеми жертвами вашего чувства юмора? Или только перед теми, кого не смогли избежать?
– Я это заслужил.
– И не только это, – добавила Джорджиана, понимая, что ещё чуть-чуть и она перегнёт палку.
Он кивнул.
– Не только. Но вы не заслужили карикатуры.
– И вы именно сегодня передумали?
Он покачал головой.
– Я жалею о ней с тех пор, как она вышла. Это было бестактно.
– Не нужно ничего объяснять. Бизнес есть бизнес. – Она разделяла это мнение. Жила с ним долгие годы. Отчасти поэтому Чейз и Уэст хорошо сработались. Они не задавали друг другу вопросов, пока беспрепятственно обменивались информацией.
Но это не означало, что она его простила. За то, что он вынудил её прийти сегодня на бал, чтобы найти мужа и снискать одобрение общества. Если бы не Уэст... у неё было бы больше времени.
Но не слишком.
Она проигнорировала эту мысль.
– Детей нельзя вмешивать в бизнес, – сказал он. – Девочка не должна была принимать в этом участие.
Ей не нравился поворот разговора, то, как Уэст ласково, словно ему было не всё равно, отзывался о Кэролайн. Ей не нравилось думать, что ему не всё равно. Она отвела взгляд.
Он почувствовал перемену в её настроении. И сменил тему.
– Откуда вы меня знаете?
– Когда мы прибыли на бал, брат акцентировал моё внимание на львах. – Соврать ей не составило труда.
Он склонил голову.
– Вы имеете ввиду на тех, кто имеет влияние и держится по-царски?
– На тех, кто вальяжен и опасен.
Он рассмеялся низким и глубоким смехом, который взбудоражил все её чувства. Джорджиане это не понравилось, как не понравилось и то, что у него получилось застать её врасплох, хотя она пребывала всё время настороже.
– Может, я и опасен, леди Джорджиана, но вальяжным я никогда не был.
Теперь он не застиг её врасплох, и она чувствовала себя весьма расслабленно. Его слова подкупали. Уэст вряд ли намеревался соблазнить Джорджиану своим высказыванием, но будь он проклят... если не вызывал в ней желание начать с ним бесстыдно флиртовать и попросить его показать, на что он пойдёт, чтобы заслужить поощрение. Будь он проклят, если не производил на неё такого же эффекта, как в клубе, где она скрывалась под другой личиной, а Уэст всячески её развлекал.
Будь он проклят, если не заставлял задуматься, каково это - прикинуться другой женщиной и встретиться с ним в темноте в другое время и в другом месте. Поддаться искушению.
Впервые. С того самого раза.
С того единственного раза.
Джорджиана насторожилась. Он был очень опасным человеком, и сегодня она не в роли Чейза. Здесь не её клуб. Здесь у неё нет никакой власти.
В отличие от него.
Она посмотрела в сторону сверкающего бального зала.
– Я должна вернуться на бал. К моим компаньонкам.
– Коих, без сомнения, полчище.
– Моя невестка с её невестками. Ничто так не радует женскую компанию, как приукрашивать незамужнюю девушку.
Он улыбнулся её выбору слов.
– С этим у вас всё в порядке.
Его взгляд скользнул по перьям, торчащим из её причёски. Она с трудом подавила желание их вырвать. Джорджиана согласилась надеть эти чёртовы штуки в обмен на разрешение приехать и уехать с бала в собственном экипаже.
Она нахмурилась.
– Не смотрите на них. – Он встретился с ней взглядом, и она увидела, что его карие глаза искрятся юмором. – И не смейтесь. Попробуйте сами одеться на бал в окружении трёх дам и их заискивающих служанок.
Его губы дрогнули.
– Я так понимаю, вы не любительница моды.
Она отмахнулась от пера, которое упало на глаза, словно от своего язвительного высказывания.
– Что навело вас на такую мысль?
Он рассмеялся, Джорджиана так заслушалась его смехом, что почти забыла, где они находятся.
Он напомнил.
– Герцогиня и маркиза помогут вам изменить мнение.
– Не понимаю, о чём вы. – Он не был дураком. И прекрасно понимал её намерения.
Уэст покачнулся на каблуках.
– Давайте не будем притворяться. Вы надеетесь вернуться в общество. Вы вышли в свет с братом, его женой, её семьёй... – он кинул взгляд через плечо в сторону бального зала, – чёрт возьми, вы даже танцевали с герцогом Ламонтом.
– Для человека, который меня совсем не знает, вы слишком сосредоточены на том, как я провожу вечер.
– Я репортёр. И подмечаю необычные вещи.
– Я совершенно обычная, – сказала она.
Он рассмеялся.
– Да уж, конечно.
Она отвела взгляд, внезапно почувствовав себя неловко, не зная, как себя вести, не зная, кем притвориться перед этим человеком, который, казалось, видел всё.
– У меня ощущение, что поменять их мнение - невозможный подвиг, – в конце концов, ответила Джорджиана.
По его лицу пробежала тень, и тут же исчезла. Джорджиана разозлилась.
– Это не был призыв к жалости.
– Я вас и не жалею.
– Вот и хорошо, – проговорила она. И задумалась, что делать дальше.
– Вы же можете постоять за себя. – И не только. Его мысли двигались в том же направлении, что и её. – Как вы узнали, кто поклонники леди Мэри?
– Все о них знают.
Он не отступал.
– Все кто обращал пристальное внимание на события прошлого сезона.
Она пожала плечами.
– Я, может быть, не посещаю светских мероприятий, но это не означает, что я ничего не знаю о жизни общества.
– Я думаю, вы чересчур много знаете об обществе.
Ему и не снилось.
– Было бы глупо с моей стороны пытаться вернуться в общество, не проведя заранее разведки.
– Этот термин обычно используют на войне.
Она приподняла бровь.
– Лондонский сезон. Это ли не война?
Он улыбнулся и склонил голову, но не направил разговор в безопасное русло. Вместо этого Уэст превратился в репортёра.
– Вы знали, что девушки отвернутся от леди Мэри, если вы её спровоцируете.
Джорджиана отвела взгляд, задумавшись о девушке.
– Когда представится такая возможность, высшее общество с радостью сожрёт само себя.
Он с трудом сдержал смех.
Она прищурилась, глядя на него.
– Вы находите это забавным?
– Я нахожу удивительным, что кто-то, столь отчаянно желающий вернуться в ряды высшего общества, так ясно видит его суть.
– Кто сказал, что я отчаянно хочу вернуться в его ряды?
Теперь он уделял пристальное внимание их разговору.
– А это не так?
Джорджиану одолели подозрения.
– Вы очень хорошо справляетесь со своей работой.
– Я - лучший в своей профессии, – незамедлительно ответил Уэст.
Его самонадеянность должна была раздражать, но странным образом привлекала.
– Я чуть не выдала вам все свои тайны.
– Я и так уже их выяснил.
Она не придала значения его словам.
– И что же вы выяснили?
Он не ответил, внимательно наблюдая за ней.
– Мне показалось, что вам понравилось танцевать с герцогом Ламонтом.
Она не хотела, чтобы он обращал внимание на то, что она общалась с Темплом. Не хотела, чтобы он задумывался, откуда они с герцогом, владельцем игорного клуба, друг друга знают.
– Почему вы мной так интересуетесь?
Уэст прислонился спиной к каменной балюстраде.
– Блудная дочь высшего общества вернулась. Почему бы мне вами не интересоваться?
Она тихо прыснула со смеху.
– Хотите устроить радушный приём?
– Не то чтобы, согласитесь на канапе и стакан тёплого лимонада?
Настала её очередь улыбнуться.
– Я вернулась не ради радушного приёма в высшем обществе.
Уэст наклонился к ней, окутывая своим теплом. Он был потрясающе красив, и будь Джорджиана другим человеком с другой жизнью, если бы они встретились в другое время, возможно, она бы его поощрила. Возможно, сама бы пошла навстречу. Поддалась бы искушению.
Несправедливо, что Джорджиане никогда не выпадало подобного шанса. Или это чувство звалось желанием? Оскорбление леди Мэри отозвалось эхом у неё в голове. Шлюха. Она не могла о нём забыть, каким бы лживым оно ни было.
В то время Джорджиана считала это любовью.
Она считала того мужчину своим будущим.
Но быстро поняла, что любовь и предательство идут рука об руку.
И вот теперь она... шлюха.
Так странно, ощущать себя человеком, чью репутацию основательно разрушила вопиющая ложь. Скрываться за фальшивой личностью.
Почему-то от этого снова хотелось жить, просто чтобы почувствовать вкус истины.
Но тогда ей придётся опять начать доверять, а этого больше никогда не повторится.
– Я знаю, что вы вернулись не ради радушного приёма, – тихо проговорил он соблазнительным тоном. – Вы вернулись ради Кэролайн.
Она резко от него отстранилась.
– Не произносите её имени.
Между ними повисло холодное предупреждение, прозвучавшее в её словах. Он внимательно наблюдал за Джорджианой, пока она изо всех сил старалась выглядеть молодой. Невинной. Слабой. Наконец, Уэст сказал:
– Меня не интересует жизнь вашей дочери.
– Зато меня интересует.
Кэролайн значила для неё всё на свете.
– Знаю. Я видел, как вы чуть не повалили на землю бедную леди Мэри за то, что она о ней упомянула.
– Леди Мэри отнюдь не бедная.
– И ей не стоило оскорблять ребёнка.
– Как и вам? – Слова вырвались прежде, чем она успела их остановить.
Он склонил голову.
– Как и мне.
Она покачала головой.
– Ваши извинения запоздали, сэр.
– В высшее общество вы могли вернуться только ради дочери. Самой вам это не нужно.
Джорджиана насторожилась. Что ему известно?
– Я не понимаю.
– Я только хочу сказать, что после стольких лет, прошедших со времён скандала, попытка искупления грехов только возродит к вам непрошеное внимание.