Неудобно. Дэрилу нужны две руки. Но у него даже не возникает мысли о том, чтобы бросить ребенка. Мальчик впивается ручками в его шею, сильно сжимая, залитое слезами и соплями личико утыкается в плечо, лишая Диксона хоть какого-то шанса на отказ. Лучник, мимо которого он пробегает, наконец-то обращает внимание, машет рукой, что-то крича. Но за общим шумом даже девушка впереди не понимает, продолжая быстро бежать. Дэрилу сложно угнаться за ней, но он старается, сжимая зубы. Для него становится практически неожиданностью загон, до которого остается пара шагов. Собаки с легкостью справляются с летунами, и над ними практически пусто. Идеальное убежище.
Дэрил практически закидывает ребенка животным под лапы, тут же девушка принимает его, сжимает, прижимаясь к деревянной стенке. Зарывается лицом в его светлые волосы.
Дэрил вновь у загона. Значит, он все же сможет стащить собаку. Все не так уж и плохо. Все же ему….
— Куда, блядь!
Дэрил резко выдыхает, когда его хватают за шиворот, толкая вперед, заставляя упасть. Лицо утыкается в грязь, тяжелое тело усаживается сверху, прижимая, не давая двинуться. А затем затылок обжигает острая боль, а сознание меркнет.
========== VIII. Поцелуй смерти ==========
Рик был в бешенстве, стоило только заметить знакомую фигуру среди этого общего сумасшествия. Дэрил, словно какой-то герой, бежал через деревню, таща на себе ребенка и при этом хромая так, словно прямо сейчас рухнет и больше не встанет. Но нет, он добирается до место своего назначения. Швыряет ребенка в загон к хонт, видимо, поняв каким-то внутренним чутьем, что те смогут защитить его. Тут-то Рик и нагоняет его, прыгает сверху, прижимая к грязи, не давая встать и сбежать.
— Больше сбежать у тебя не получится, — шепчет он, наклоняясь к острому уху.
Граймс поднимается с грязного мужчины, перетягивает его руки собственным ремнем, подтягивая ближе к загону, чтобы тот попал под защиту хонт. Разберутся с главной проблемой, тогда дойдет дело и до Диксона.
Рик напряженным взглядом рассматривает развернувшееся поле боя. У них проблемы, серьезные проблемы. Сколько жертв… Черт возьми. Хорошо хоть метнувшегося Диксона заметил, когда тот с ребенком на руках рванул к загону. Гаденыш вновь пытался сбежать.
— Зачем вы так? — спрашивает девушка, которую Рик не сразу заметил. — Он спас нас.
Грайму достаточно всего одного злого взгляда, чтобы та заткнулась и забилась в уголок. Он уважал женщин, но когда те не пытались ему перечить и уж тем более указывать то, что он должен делать со своим имуществом… Дэрил был его, и Карен это совершенно не касалось.
— Он мой!
Эта фраза полностью лишает вопросов. И девушка, потупившись, кивает. Больше не стоит опасаться того, что она выпустит Дэрила чисто из благодарности. Не посмеет. Иначе вся ответственность ляжет на нее. И тогда…
Рик подхватывает кинутый на землю арбалет, отряхивает с него комки грязи и заправляет стрелу, тут же отправляя ее в пролетавшую над ним тварь. Нужно было что-то решать. Граймс кидает взгляд на загон и обратно на тварей, которые очень сильно теснили их. Сколько их погибло? Много, слишком много. Они смогли спрятать только часть мирных граждан и детей. Что же, придется решать проблему единственным возможным образом. Одни они не справятся.
Рик отодвигает в сторону невысокую дверцу, выпуская голодных хонт. Не хотелось бы, чтобы они пострадали, но если летуны перебьют всю их деревню, то от них тоже не будет никакого толка. Правда, парочку он оставляет в загоне, указывая пальцем на место. И те не спорят, усаживая пушистые зады на землю, охраняя. Так что за женщину и ребенка можно было не волноваться, впрочем, как и за Диксона. Рик прихватывает несколько стрел, вырывая их из тел летунов, тут же заправляя в арбалет. Один выстрел — одна тварь.
— Давайте, — кричит он, — не время отдыхать. Дожмем тварей.
Пот стекает по лицу, куртка прилипает к коже и противно скрипит, стесняя движение. Рик проводит по лбу, убирая волосы, мешающие целиться. Он не сомневается, что они справятся. Не в первый раз деревня находилась в полном дерьме. И не в первый раз они будут ее выдергивать из этого. Это была их жизнь на этой неприветливой планете.
К сожалению, нападение летучих было очень не вовремя. Эти твари не то чтобы действительно были по-настоящему опасными, они брали количеством, нападая целым ульем. К тому же дозорный каким-то образом успел проглядеть их. И в итоге: трупы беременных партнеров, Рик даже не брался представить, сколько их погибло, мертвые дозорные, спешившие на помощь. И серьезные проблемы сейчас.
Небо наконец-то прочищается, летучие, потерявшие большую массу колонии, отступают, и только самые наглые продолжают жрать трупы. Но эту проблему решить легче. Усталые дозорные достреливают оставшихся, а хонт лениво дожирают их. Ближайшую неделю кормить не придется.
Из домов выглядывают люди, спускаются, понимая, что опасность миновала. Они рассеиваются по полю боя, тихие, как будто боящиеся нарушить покой мертвых. Это выглядело бы по-настоящему страшно, если бы не было настолько привычно. Под ногами хлюпает кровавая каша, мужчины, не брезгуя, опускаются в нее на колени, переворачивают трупы, находя своих любимых. Белые, отрешенные лица опускаются, трясущиеся руки стирают потеки крови с кожи. К крупным каплям дождя примешиваются молчаливые слезы. Каждый переживает трагедию сам, тихо, молча, терпеливо. Дозорные расходятся, выходят на поля, чтобы поднять изуродованные трупы своих знакомых и любимых. И Рик все же не выдерживает, отворачивается.
Крепкая ладонь опускается на плечо, слегка сжимает. На лице Пола застывает участливое выражение лица. Но все же он до конца не понимает. Граймс чувствовал боль этих людей, он знал, что значит потерять надежду, ребенка, которого так безумно ждал.
— Ты не виноват, — неожиданно говорит Пол, заставляя Рика вздрогнуть. Он оборачивается, вновь всматриваясь в зеленые глаза, пытаясь понять, как Ровиа понял. — Ты не мог это предугадать. Не волнуйся, деревня оправится, как всегда. Пойдем.
Ровиа слегка подталкивает его, кивая на дом.
— Мы должны дать им время, — напоминает мужчина. — Ты же знаешь, что твари не нападут. Нам нужно позволить мертвым упокоиться.
- Мне нужно найти Шейна, - тряхнув головой, говорит Рик.
Но Пол только молча кивает на грязного мужчину, опустившегося на колени рядом с трупом своей жены. Плечи друга трясутся, и, даже не видя его лица, Рик знает, что тот плачет. Он вновь отворачивается, скрываясь от чужой боли. Стискивает пальцы в кулаки, раздирая кожу. Сейчас он не может помочь, сделает только хуже.
— Ты прав, — тяжело выдыхает Рик. — Не стоит оставаться здесь слишком долго. Ты со мной?
Пол мотает головой, отказываясь. Граймс мог понять его. Сейчас кому-то было легче остаться одному, а кому-то… Рик смотрит на загон, только сейчас осознавая, что девушка с ребенком ушла, видимо, вернулась в свой дом, чтобы спрятаться там. Остался только Дэрил. Из земли уже начал появляться пока еще легкий темно-зеленый туман, сгущающийся над телами. Пока не опасный, но где-то через десять минут тут станет совсем иначе. Кровь разбудила Богов.
Рик присаживается рядом с Диксоном, прикасается к его теплой щеке, проверяя, не собирается ли он очнуться. Но тот, похоже, в глубокой отключке и сюрпризов от него ожидать не следовало. Граймс осторожно подтягивает его, перекидывает связанные руки себе через шею, обвязывает под задницу курткой, закрепляя на спине. Давит, но придется терпеть. На такую высоту мужчину так просто не затащишь. Оставлять его сейчас в палатке значило бы навсегда потерять. И, может быть, это было бы лучшим решением. По крайней мере, не приходилось бы так мучиться. Но Рик мазохист, и что с этим поделать?
Мокрые от пота и крови ладони скользят по шершавым ступенькам, плечи тяжело оттягивает немаленькое тело мужчины. Рик запыхивается еще до того, как доходит до лестницы, а тут еще приходится подниматься вверх. Ремень впивается в шею, угрожая к черту придушить его. И на середине у Граймса возникает желание просто скинуть тяжелого Диксона, но он этого, конечно же, не делает.
Наконец-то под ногами оказывается гладкая площадка, на которую Рик на последнем издыхании затаскивает их. Он бросает последний на сегодня взгляд на поле, смотря, как медленно расходятся люди, отпуская своих знакомых и любовников, в последний раз прощаясь с ними. Граймс поспешно отворачивается, сглатывая вязкую слюну. Он был виноват в этом. Ошибка его людей — это его ошибка. Не уследил, не досмотрел. Знал же, что на Джоди нельзя было положиться, слишком молодой, неопытный. Но все равно поставил его одного…
Рик мотает головой, переводя взгляд на Диксона. Вот кто позволит ему немного забыться, избавиться от страшных картинок перед глазами, от запаха крови, забившего нос. Перехватив мужчину за руки, волоча его словно мешок с камнями, затаскивает в помещение, плотно закрывая дверь. Он поспешно обходит дом, опуская ставни, погружая помещения в приятный полумрак. И только тогда стягивает одежду с мужчины, откидывает ее в угол, обнажая заляпанное кровью и грязью тело. Выглядит довольно жалко. Граймс прикасается к плечу, замечая след от укуса, на ноге глубокая царапина, на лице кровь. Но вроде бы все это не смертельно. И все же завтра нужно будет позвать врача, чтобы осмотрел его.
Рик дотаскивает Диксона до кровати, снова завязывает руки, фиксируя их у изголовья, тоже самое проделывая с ногами. Вот теперь мужчина точно не сбежит. Маленькое помещение тут же проптывается неприятным запахом пота и кишок, на чистых шкурах появляются бурые пятна. И, несмотря на то, что грудная клетка четко двигается, у Рика почему-то в голове возникает страшная картинка. Бледное лицо, запорошенное грязью, ниточка крови, стекающая по губе, и разодранный живот, где на влажно поблескивающих внутренностях покоится маленькое, но уже сформировавшееся тельце. Граймс опускает взгляд на собственные запачканные руки, дрожаще выдыхая. Черт возьми. Почему в этот раз его так сильно ударило, почему именно сейчас?
Вода в лохани становится красной, зато руки чистые, вот только Рик все равно видит на них кровь, видит лица людей, которых он не смог спасти. Снова и снова в ушах раздаются крики, хлопают крылья. Рик опускает ладони на деревянные края, прикрывает глаза, дрожаще выдыхая. Ничего изменить нельзя. Им придется страдать, придется терять людей. Хотя бы он никогда не увидит, как его ребенка убивают, потому что его просто не будет. Граймс собирает воду в ладонь, плещет ее себе в лицо, ловит крупные капли, слизывает их.
Нужно бы и Дэрила помыть, а то от него скоро станет вонять. Если очнется, будет еще отбиваться. Рик кидает в ведро чистую тряпку и не торопясь идет в комнату, где сейчас спит мужчина. Босые ноги громко шлепают по деревянному полу, наполняя помещение хоть какими-то звуками, позволяющими не концентрироваться на том, что происходит внизу. Трупы гниют, люди исчезают, почва насыщается. Круговорот жизни, который просто нельзя не принять. Но Рик хотел бы, чтобы все было по-другому.
Он выжимает тряпку, смотря, как стекают капли, пуская по темной воде круги, в которой отражается искаженное лицо. Словно настоящий демон, который забирает чужие жизни. Рик болезненно кривится и прижимает прохладную тряпку к лицу мужчины, осторожно стирая грязь и кровь, скользит к шее.
Монотонные действия немного успокаивает. Рик все больше погружается в деятельность. Он очерчивает влажными пальцами глубокие шрамы, проводит по мышцам, гладит маленькую родинку, скрытую за жесткими волосами в паху. Стирает кровь с внутренней стороны бедра, прикасается к влажному, распухшему анусу. Каждый палец, каждую впадинку на чужом теле он промокает тряпкой, старательно вычищая, пока от Диксона не начинает пахнуть водой и им самим.
Рик вновь оглаживает крепкое тело ладонями, прослеживая все изгибы, слегка сжимая. Он не сможет отказаться от Диксона. Пока не может. Сколько не думай об этом, но стоит представить мужчину не рядом, как внутри начинает ворочаться что-то неприятное.
— Какого хера?
Диксон дергается, выгибается, пытаясь избежать прикосновений, сразу же теряя все свое очарование. Мутный взгляд останавливается на Рике, и мужчина низко рычит, покусывает губу, словно представляя, как вопьется зубами в его горло. Вот как можно нормально реагировать? Если Граймса раньше сдерживало желание ребенка, то теперь что? Когда на тебя смотрят с такой злостью и отвращением, так и хочется сделать больно, отомстить, показать, насколько же это неприятно.
Рик нажимает ладонью на горло, смотря ему в глаза, видя в них только ненависть. Больно, только от этого чертовски больно. Граймсу нужно было что-то, шанс, который даст удержаться на тонкой веточке, но Дэрил просто обрезает ее, напоследок плюя ему в лицо. Рик не хотел, чтобы происходило все именно так.
— Я тебе зад порвал, — рычит он в чужое лицо. — Хочешь, чтобы действительно хреново сделал? Так я могу.
Он поднимается, отходя к шкафу. Там на полке резиновое кольцо, которое когда-то использовалось для вполне мирных целей, но сейчас… Сейчас Рик видел в нем возможность заткнуть Диксона. И пускай это глупо, ему не станет от этого легче, но он все равно хватает мужчину за лицо, нажимает на челюсть, заставляя разжать ее, и протискивает межу зубами кольцо, закрепляя его во рту. Диксон что-то непонятно мычит, розовый язык дергается, но сейчас мужчина полностью беззащитен.
— Радуйся, что в задницу не вставляю, — выплевывает Рик, проводя пальцами по влажной полости. — Тогда ты пару недель ходить не сможешь.
Глаза Дэрила расширяются, когда Граймс забирается сверху, ставя ноги у его подмышек, и медленно разбирается с завязками, давая тому понять, что произойдет. Кровь приливает к лицу мужчины, делая его красным, язык нервно дергается во рту, пытаясь вытолкнуть кольцо, но Рик только слегка усмехается. Перед глазами все те же ужасные картины, мешающие сосредоточиться на ощущениях.
Граймс прикрывает глаза, цепляясь за эти кровавые картинки, смакуя их, словно вкуснейший плод, разворачивая их все ярче и ярче, и сжимает свой вялый член. Ему ничуть не приятно, нет, это просто способ наказания себя. Когда ты погружаешься в ненависть к себе же, когда заставляешь обрубать все концы, тем самым бросая себя в разинувшую пасть бездну. И он летит в нее, раскидывая руки, растягивая губы в ужасном оскале.
Дэрил вновь мычит, дергает головой, пытаясь избежать прикосновения влажной головки к губам. Вместо этого она скользит по щеке, оставляя на ней блестящий след. Рик хватает его за челюсть, преодолевая то единственное сопротивление, которое Дэрилу сейчас возможно. И, придерживая собственный член, медленно пропускает его во влажную глотку, сразу же до упора, ничуть не заботясь о чувствах мужчины. Мышцы сжимаются, пытаясь вытолкнуть его, приятно массируя. Кольцо, как он и думал, идеально справляется со своей задачей.
Рик слегка опускается, упираясь лбом в согнутую руку, лежащую на спинке, и медленно скользит наружу, а затем назад, полностью перекрывая доступ воздуха. По вискам Диксона текут слезы, на подбородке блестит слюна, но Рику ничуть его не жалко. Сам напросился, сам заставлял его действовать так. Хоть бы раз он повел себя по-человечески, хоть бы раз взглянул на него по-другому. И все бы изменилось.
Под закрытыми глазами настоящая мерзкая мешанина, имеющая красный цвет и привкус крови. Бедра двигаются скорее механически, вталкивая плоть внутрь влажной полости рта. И все это настолько же отвратительно, насколько доставляет удовольствие. Он ускоряется, вжимаясь еще глубже, двигаясь так быстро, что Диксон хрипит. Рик бы мог убить его. Прямо так, членом в глотке, и это было бы даже смешно. Но он выскальзывает из гостеприимного рта, обхватывает член ладонью, быстро двигая по нему. Пара движений, и он сможет кончить. Но Граймс останавливается, вытягивает кольцо, давая Дэрилу почувствовать все грани унижения.
— Теперь ты точно труп, — хрипит не своим голосом Диксон. — Я перегрызу эти чертовы веревки и вырву тебе член, а затем…
Рик продолжает двигать по члену, совершая те последние несколько движений по влажному стволу, кончая прямо на лицо, на наглые глаза, которые его ненавидят. Он нажимает пальцем на веко, слегка оттягивает его, позволяя каплям попасть на яблоко.