— Я могу попробовать договориться с Риком, — мужчина заминается, продолжая мучить Диксона. — Знаю я, что лезу туда, куда не нужно, — тяжело качает он головой. — Ох, принесет мне это проблем. Но все же я поговорю с Риком, чтобы он продал тебя мне.
Дэрил хмурится, медленно осознавая, что ему говорит мужчина. Это что, Пол типо предлагал перепродать его? Как чертово ненужное имущество? И теперь его будет ебать…
— Я ничего не сделаю тебе, — поспешно говорит Ровиа. — Я действительно хочу помочь. Да и жалко мне, Рик совершенно тебя не ценит. Ты не должен жить так. Мы вместе найдем твоего брата. Так что… вот. Только у меня одна просьба к тебе за это.
— Что?
— Поцелуй, — вернув улыбку, говорит Пол. — Всего лишь один. Хочу что-то получить за то, что сам нарываюсь на проблемы ради тебя.
Ровиа… Да он же фигню городит. Не может же быть… Неужели он серьезно предлагал… Дэрил даже не знал, цепляться за эту возможность или просто дать мужчине по роже. С одной стороны, это реально было шансом, Ровиа был не так плох, как Рик, по крайней мере, не пытался сейчас его выебать. А с другой… Не верил, не хотел сосаться с мужиком. В голове настоящая каша, его мотает из одного края в другой. И с одной стороны, хочется зацепиться, а с другой… Блядь. Какого хера? Когда предлагают хоть что-то, когда ты в такой ситуации, стоит вцепляться в возможность зубами. Да и ломаться, как целка, было глупо. Его уже выебали во все щели, чтобы так париться из-за одного поцелуя. Вот только не поменяет ли он шило на мыло?
Дэрил раздраженно рычит, хватает Пола за грудки и просто впечатывается в чужие губы, пытаясь особо не думать, что делает. Он грубо надавливает языком, заставляя Ровиа наконец-то отмереть. Диксон сам не осознает, как инициатива переходит в чужие руки. Впрочем, Дэрил и не особо сопротивляется, слишком не нравится ему мысль о том, что он вообще делает. Ладонь Пола ложится на затылок, пальцы поглаживают кожу, пуская мурашки. Язык мягко скользит в рот, бережно ласкает, словно касаясь чего-то драгоценного, рождая совершенно незнакомое чувство. Веки тяжелеют, так и хочется закрыть глаза, и черт, он сдается, выдыхая прямо в чужой рот. Давно он не чувствовал себя хоть кому-то нужным. И быстро забывается, что это чертов мужик, что вообще это было ненормально. Во рту приятно щекочет, становится очень жарко, а пальцы, скользнувшие ниже, к шее, как будто прикасаются к оголенным нервам. В паху становится тяжелее, и это бьет по голове, заставляя прийти в себя. Дэрил отшатывается, разрывая поцелуй. Он даже не пытается представить себе, как выглядит. Скорее всего, так же, как Пол, губы которого слегка припухли и влажно поблескивают, зрачок полностью сожрал радужку, и если опустить взгляд вниз, то он, конечно же, увидит то, чего не должно быть, когда целуешься с мужиком.
Диксон подтягивает колени к груди, пряча свой отвердевший член, и отводит взгляд. Становится невыносимо неловко. Сердце глухо стучит в груди, кончики пальцев все еще покалывает. И это было чертовски неправильно. Пиздец как неправильно.
— Да, это я ошибся, — хрипло выдыхает Ровиа. — Теперь мне хочется больше. Но не волнуйся. Я не насилую людей.
Спасибо, успокоил. Но Дэрил все равно настороженно посматривает на мужчину, сжимается, а ладонь ложится на место, где лежит гвоздь. Он этого не хотел, совсем не хотел, но если Пол только попробует…
Ровиа неловко прокашливается, поднимается с кровати, потирая собственную руку, словно не знал, куда их деть. И вроде бы, куда уже хуже. Но, оказывается, есть куда. Как только дверь за Полом осторожно прикрывается, как он слышит голос, который бесил его практически так же, как и голос той бабы. Дэрил передвигается ближе, внимательно вслушиваясь, пытаясь разобрать слова.
— Что ты здесь делаешь, Пол?
В тихом голосе Граймса слышатся угрожающие нотки, как будто тот готов вырвать ему глотку голыми руками. Вот только непонятно, из-за чего он так злится.
— Пришел проведать Дэрила, — вполне спокойно отвечает ему мужчина. — Кто-то же о нем заботился, когда тебя не было. Людям нужно есть.
— Тебя это не касается. Он мой.
— Если бы меня это не касалось, он бы давно уже умер, — довольно резко говорит Пол, но тут же мягче добавляет: — Я видел, что ты привел в дом женщину. Тогда зачем тебе Дэрил?
Диксон неосознанно дергается, когда слышит треск ломаемой мебели. Что-то происходило там, но Дэрил не видел, и это безумно раздражало. Он мог ориентироваться только на слух. Что-то снова падает, взвивается в истошном крике животное в клетке, звук борьбы становится сильнее. Но совершенно внезапно все затихает.
— Рик, я хочу просто поговорить…
— Поговорить, да? Ты ебался с Дэрилом, пока меня не было? Решил, что это тебе позволено? Он мой, черт возьми, а ты знаешь, что бывает за то, что трогаешь чужого партнера?
Голос Рика вибрирует, проскальзывают сумасшедшие нотки, заставляющие волоски на загривке встать дыбом. И пускай для Дэрила смысл тирады Граймса оставался загадкой, но то, как тот это сказал, очень уж не нравилось ему.
— У нас ничего не было. Я просто кормил его, пока ты оставил его умирать от голода. А ведь это твоя задача — заботиться о партнере. Но если Дэрил тебе не нужен, я выкуплю его за ту же сумму. Может, я смогу оказать ему должную заботу.
Граймс хрипло смеется. Голос противным эхо прокатывается по помещению, застывая в нем острыми ледяными иглами.
— Думаешь построить с ним счастливую семью? Вот только он чертов бешеный хонт, бесплодный к тому же. Да, он даже родить не может.
— Мне все равно, — сухо говорит Пол.
— Дэрил мой, и никто, даже ты, не имеет права протягивать к нему свои руки. Он мой! Понял?
— Зачем он тебе? — Голос Пола звучит как-то устало, словно ему все чертовски надоело. — Ты же можешь сейчас построить нормальную семью.
— Тебя это не касается, — выплевывает Рик. — А теперь убирайся из моего дома и не смей даже подходить к нему. Иначе мы перестанем быть друзьями.
========== XI. Все только начинается ==========
Вы когда-нибудь задумывались о том, как чувствует себя пес, сидящий на цепи? Вот и Дэрил нет. Кто бы мог подумать, что однажды он ощутит это. Скука, одиночество, тоска, невыносимый голод, злость, обида и тысяча других, не совсем объяснимых эмоций, сплетающихся в тугой комок. Звуки счастливой жизни, раздающиеся из-за двери, бесят еще сильнее. А тут еще и четыре дня вынужденной голодовки, которую ему устроил Рик, просто забив на него и собираясь навестить только тогда, когда отсюда понесет вонью разложения.
Дэрил был готов лезть на стену и грызть стол, лишь бы хоть как-то заполнить пустоту внутри. Отвратительное ощущение. В его жизни осталась только эта комната, ржавый гвоздь и штырь. Он словно ходил по замкнутому кругу и, как лошадь, сходил с ума из-за этого. Каждый день стены сдвигались, не сильно, но все же заметно, заставляя верить в то, что очень скоро его просто раздавит. Ни книга, которую он периодически листал, ни его маленькое дело не могли отвлечь его окончательно.
В центре ладони разрослась неприятная болячка. Натянутая кожа влажно поблескивала, розовая каемка воспаления расходилась от центра, где отслаивалась бордовая запекшаяся кровь, сочился грязно желтоватый гной, комками стекающий по коже. Сжимать пальцы было больно, очень больно. Тонкая кожа лопается, извергая из-под себя очередные жирные куски вонючей влаги. И Дэрил бы обработал, если бы у него была возможность. Не продолжать же ковырять кожу чертовым гвоздем. А водой он промывал, но толку от этого никакого. Это внушало бы опасения, если бы Диксон не думал, что скорее сдохнет от голода. А ведь еще какое-то время назад он боялся из-за опухоли. Смешно даже.
Дэрил растекается по кровати, тупо смотря в потолок. Двигаться не хочется, как и дышать. Напала временная апатия, которая обещала затянуться и на несколько дней. Хотя, может быть, дело было в голоде, который, кажется, давил, заглушая умственную деятельность. Оставалось лежать так, стараясь не шевелить не единым мускулом, чтобы сохранить крупицы энергии и представлять, что день х настал, что наконец-то он вырвал крюк из стены, а у дверей его уже ждет Граймс. Дэрил закидывает цепь ему на шею и просто давит, слыша, как хрустят позвонки. Хорошее было бы убийство, ничего не скажешь.
И все же он напрягается, заставляя свои задубевшие мышцы двигаться. За дверью раздаются тяжелые шаги, принадлежавшие Граймсу. Дэрил довольно быстро научился их определять. Рик шагал, словно огромное животное, которое просто неспособно ходить тихо. Даже без обуви шаги были тяжелыми, как будто мужчина пытался предупредить всех и вся о своем присутствии.
Шаги замирают рядом с дверью, давая понять, что мужчина не собирается пройти мимо. Но дверь так и не скрипит, словно Рик не уверен, стоит ли вообще заходить. А Дэрил на всякий случай все же вытягивает из шкуры гвоздь, вновь зажимает в руке, раздирая старую рану. По ладони снова течет, боль бьет по нервам, заставляя тело очнуться. И когда дверь все же скрипит и Граймс выглядывает из-за щели, Диксон готов. Он замирает, не подходя слишком близко, ровно у кровати, ожидая дальнейших действий от мужчины, давая ему право первого хода. Между третьим и вторым пальцем практически незаметно выступает острый кончик гвоздя, такое мелкое, но смертоносное оружие.
Рик вновь замирает, плотно прикрыв за собой дверь, тяжело прислоняется к ней спиной, но смотрит твердо, уверенно, прямо в глаза. И снова он словно обвиняет Диксона в чем-то, хотя сам чертов гребанный ублюдок, который творил настоящее дерьмо. Граймс поджимает губы в едва заметную тонкую линию, на лбу залегают глубокие морщинки. Недоволен чем-то, сука.
— Дэрил.
Мурашки страха бегут по позвоночнику, стискивая его сердце, как будто пытаясь остановить его. Сразу же глотку сжимают воспоминания, чувство разрывающей боли, чужого пота, скатывающегося на кожу, режущего ощущения в анусе, резкого дыхания, шевелящего затылок. И ощущения собственного бессилия, унизительной слабости, которую невозможно было терпеть.
Дэрил дергается, когда мужчина делает шаг к нему навстречу, подбирается, злясь, что снова не в той форме, какой бы хотел быть. Граймс как будто специально подгадывал, когда Диксон был особенно слаб. А ведь этому ублюдку удавалось побеждать только из-за этого. Но у Дэрила теперь есть какое-никакое, но оружие.
— Ты сам виноват в этой ситуации.
А вот это Дэрил понимает. От раздражения дергается глаз. Ох ты ж блядь, еще и на него сваливает, сука. Так значит, это Диксон виноват в том, что этот ублюдок ебал его, как шлюху, что морил голодом, унижал. Он низко рычит, заставляя себя сдерживаться, чтобы не сорваться. Но нет, он должен был подождать, чтобы не просраться. Больше он не позволит себя унижать.
— Мне это тоже удовольствия не доставляет. Но ты должен усвоить правила.
Какие? Лизать Рику задницу, как верный пес? Так вот Дэрил человек. Хуй ублюдку в глотку, а не подчинение.
Рик продолжает приближаться, медленно, но уверенно, словно хотел подойти к бешеному псу. Надеялся, что не кинется, вон даже рука дергается в попытке указать на место. Вызывая только большее раздражение.
— Я могу держать тебя здесь вечно.
Дэрил скалится, делая мелкий шаг назад. Ладони становятся липкими, с края правой стекают капли крови и гноя, боль острыми иголочками колет мозг, Дэрил перестает даже дышать. Еще один шаг, такой маленький, но такой важный. И наконец-то его мечта сбудется. Наконец-то он почувствует, как жизнь уходит из этого ублюдка. Он сделает все правильно.
— Сдохни, сука.
Дэрил бьет, вкладывая всю свою силу, целясь прямо в печень. Однако Рик легко уходит, и тяжелый кулак бьет в рожу. Рот наполняется кровью, в ушах звенит, болью ноют зубы. Острый локоть впечатывается в живот, и Дэрил бы блюванул, если бы у него желудок не был абсолютно пустой. Но и Диксон не остается в долгу. Неудачный удар распарывает голую кожу на боку Рика, оставляя небольшую кровоточащую рану. Недостаточно. Нужно бить сильнее. Граймс сильно толкает его в грудь, заставляя отступить, шипит, прикасаясь к собственной ране.
— Чем ты, черт… — непонимающе шипит он. — Тебе нужно ногти обстричь.
И Дэрил возможно ответил бы ему что-то. Раскрыл свою маленькую тайну, перед тем, как кокнуть ублюдка. Сказал бы ему «пока» на его языке. Но до того, как Диксон открывает рот, до того, как вновь возвращает себе лидирующие позиции в этой драке, тело пронзает электрический разряд, заставивший его рухнуть. Мышцы колет, тело выворачивает. И вроде бы не такая сильная боль, но Дэрил чуть ли не сходит с ума. Слезы стекают по вискам, и кажется, что кровь вытекает даже из ушей. Черт, черт, черт. Как он мог забыть об этом, о чертовом электрошоке? Идиот долбанный.
Дэрила еще перетряхивает, когда все заканчивается. Он слабо приподнимает голову, но тут же опускает ее обратно. То ли разряд был действительно слишком сильным, то ли он просто окончательно выдохся. Не сдвинуться, не шевельнуть мускулами, и даже дышать тяжело. Дэрил только отворачивает голову, злясь из-за собственного бессилия. Чертов идиот, который поступил неправильно, нужно было по-другому, нужно было нападать сразу, а не ждать. Нужно было сделать тысячу вещей иначе. В теперь… теперь все начнется сначала.
— Сволочь, — хрипит он, прикрывая глаза. — Гребанный ублюдок.
Рик перекидывает через него ногу, садится своей задницей прямо на живот, осложняя доступ воздуха. Проводит ладонью по его щеке, как будто даже ласково, потирает кожу большим пальцем. Но Дэрил отлично видит в глазах Граймса злые огоньки, губы поджимаются еще сильнее, он как будто сдерживается от того, чтобы придушить его голыми руками.
Взаимная ненависть, блядь. Тогда нахуя все это? Диксон не понимал. Если бы это было каким-то тупым сериальчиком, которые так любил Мэрл (если бы он узнал, что кто-то знает, Дэрилу бы не поздоровилось) и он был бы бабой, то вышел бы трах, который понравился обоим. А так понравится только Граймсу.
— И правда, было бы проще отдать тебя, — тянет он. Пальцы резко впиваются в челюсть, сдавливая ее. Но это практически не больно, все внимание захватывают искорки, до сих пор сжимающие мускулы. Рик поворачивает его голову, заставляя смотреть себе в глаза. — Бесишься. А с Полом, небось, ведешь себя иначе. Конечно же, раз тот решил купить тебя. С ним ты трахаться хочешь, а со мной нет…
— Иди нахуй, дебил чертов.
Дэрил перехватывает руку Граймса, пережимает ее у запястья, пытаясь отодвинуть. А в голове единственная мысль: «Где гвоздь?» Он был совсем недавно в этой руке, а теперь ничего. А ведь вот он, отличный шанс, просто взять и воткнуть гвоздь в глотку ублюдка. Но снова, опять и опять. Какого хера все так дерьмово? Почему ему не удается сделать такой простой вещи? Почему? Это обидно чуть ли не до слез. Чертов неудачник.
— А это что такое?..
Рик с легкостью отдирает его руку, подносит к лицу ладонь, надавливая на центр, не давая сжать ее в кулак. Чтобы вторая рука не мешала, он подкладывает ее под колено, болезненно вдавливаясь в запястье. Видимо, совсем не соображает, что на кость идет чуть ли не весь вес Граймса, а это слишком много. Дэрил болезненно шипит, но Рик словно этого не замечает, внимательно рассматривая воспаленную ладонь, поглаживает кожу.
— Как ты умудрился-то? — голос Рика резко меняется. Злые нотки затихают, он становится каким-то спокойным, как будто даже заторможенным. — Неужели ногтями собственными?
Граймс на пробу нажимает на отросшую пластину, видимо, убеждаясь в своих словах. Хорошо хоть про где-то валяющийся гвоздь не знает. Пускай решает любую хуйню. Главное, чтобы у Дэрила остался хоть какой-то маленький шанс. И пускай все это кажется уже какой-то идиотской глупостью, он столько раз просерался, что все меньше и меньше верится в собственную победу. Он как чертов злодей из дешевого кинофильма, который не победит героя. Вот только нихера Граймс не хороший.
Рик крепко обхватывает и второе запястье, и только тогда убирает ногу. Он встает и резко дергает Дэрила на себя и тут же, повернув его, швыряет на кровать. Вот только Диксон не настолько тормознутый, чтобы не найти возможность дать Граймсу поддых. Но Рику каким-то образом удается не согнуться, а вновь перехватить его, усаживаясь сверху, только уже на кровати.