Дыхание с одышкой вырывается из приоткрытых губ, легкие покалывает. Сложно привыкнуть к перенасыщенному влагой воздуху, когда большую часть жизни провел на сухом Марсе. Он стирает ладонью капельки пота, заливающие глаза. И вновь переходит на легкую рысь, продолжая гнать себя, туда, вперед, не особо разбирая дороги. Ботинки носками цепляются за как будто пытающиеся поймать его гладкие корни деревьев.
Крупные капли воды, срываясь с верхушек деревьев, больно бьют по затылку, прилизывая волосы к голове. Струйки щекочут шею, заливают глаза, капают с кончика носа, заставляя его жалко шмыгать. Дэрил уже не чувствует себя таким уверенным. От мысли о том, что ему придется слишком много времени провести на этой планете, мокнуть здесь, словно плесень, мурашки бегут по позвоночнику. Но брат важнее, чем какое-то там идиотское удобство.
Дэрил вновь останавливается, тяжело переводя дыхание. Наклоняется, опираясь о колени, злясь из-за того, что тело не может работать так же хорошо, как и обычно.
Дыхание с тихим свистом вырывается из легких, медленно выравниваясь. Он разгибается, поднимает лицо к небу, точнее, к зеленой кроне деревьев, криво усмехаясь себе же, представляя, как же психует капитан. Но неужели тот действительно думал о том, что Дэрил не попытается найти брата? Да за кого они его принимают? Дэрил был марсианином, а они братьев не бросают. И сколько бы времени не прошло, пока он не увидит труп, тот же самый браслет, что и на его руках, он не остановится.
Мужчина прикасается пальцами к гладкой поверхности, чувствуя его горячий ответ. Мерл жив, и Дэрил будет грызть землю, лишь бы найти его. А эта вещица — единственный подарок родителей, данный ему при рождении — поможет ему. Отец никогда не рассказывал, где он его купил и зачем, смеялся только, что он сделан из особого металла, который нагревается при приближении к собрату и «замерзает», когда тепло другого человека навек угасает. Неужели они подозревали, что все может выйти так? Что это действительно понадобится, чтобы братья однажды смогли найти друг друга?
Чувствительный слух улавливает едва слышимый шорох, взгляд скользит по сливающейся в единое полотно серой массе, пытаясь заметить то самое движение, тварь, которая сейчас следила за ним. Ничего. Как будто действительно он ослушался. Но мужчина не позволяет мозгу ошибиться. Зрение могло его обмануть, но слух никогда.
Он злобно скалится, чисто по привычке, а не для того, чтобы напугать призрачного наблюдателя. Однако и это ему не помогает. Темная тень незамеченной проходит со спины, мужчина только чувствует легкий укол в небольшой открытый участок шеи. Дэрил заторможено прикасается к поврежденному месту, выдергивает маленький дротик, удивленно смотря на него.
— Какого хер…
Перед глазами темнеет, и мужчина мешком падает на землю, пачкая лицо грязью. Он отключается, так и не успев ничего понять…
***
Сверху что-то капает, раздражающе, четко, кап, кап, как камнем по голове. Обостренные чутье так и воет от ощущения опасности, выталкивая сознание из спасительного забвения, вновь возвращая боль. Еще до того, как он осознает, что происходит, тело сжимается, готовое к нападению, вот только вместо привычного напряжения в мускулах приходит сильная боль и тошнота. Дэрил рычит, по крайней мере, ему так кажется, но изо рта выходит разве что едва слышное злое ворчание. Он с невероятным усилием раскрывает глаза, с недоумением смотря на красиво поблескивающий в свечах черный свод пещеры.
В мозгах сумасшедше вьются мысли, настораживая, взбудораживая его. Дротик — люди. Планета безлюдна, тогда откуда прилетел дротик? Это точно было не жало или что-то, что могло бы расти в животном. Разумные животные? Но если бы здесь была разумная жизнь, это было бы отмечено в ленте и планета была бы внесена в базу… Знал же, что с этой сраной планетой что-то не так. Что еще за дерьмо она могла принести ему?
Дэрил чувствует боль, но она какая-то странная, неправильная. Его голова гудит, и это правильно, шею ломит, и это тоже правильно, но в теле развивается еще одно чувство, гасящее остальные, настолько отвратительное, что его очень сложно переварить, не то, что описать. Просто по венам бегут огненные муравьи, вместо крови течет вязкая ядовитая жидкость, кишки уже давно вырвали и сейчас там пусто. Всего этого настолько много, что оно оглушает.
Возможно, человек бы не пережил эти разрывающие тело ощущения, просто сошел бы с ума, умер от шока, но в этот раз смешанная кровь позволяет выигрывать. Дэрил наклоняет голову, медленно скользя взглядом по пещере. К стенам приставлены какие-то стеллажи с непонятными предметами, в углу большая клетка, в которую мог бы поместиться целый человек. Нет разумной жизни, да? Тогда какого хрена здесь творилось?
Медленно до тела доходит факт, что он привязан к какому-то деревянному стулу, который, однако, не шевелится, когда он пытается раскачать его и упасть на пол. Дерево — не самый плотный материал и должно бы разнестись в щепки. Но не тогда, когда крепко прикручено к чему-то. Руки так же плотно зафиксированы, до самых запястий, так что можно двигать только пальцами. С ногами то же самое. Патовая ситуация. Тело, непривычное к холоду, охлаждает легкий влажный ветерок, заставляя появиться пупырышки мурашек. Но это меньшее беспокойство, которое он испытывает.
В вену на руке входит изогнутая полая кость, похожая на рыбью, пропускающая в тело отвратительную на вид жидкость из… Дэрила чуть ли не тошнит, когда осознает, что ему вливают какую-то гадость из желез мерзкого с виду животного, точнее даже слизняка. Существо сантиметров тридцать в длину, лазурного света, неприятно переливающееся, будто пульсирующее. Такая же игла входит и в его тельце, где-то под подбородком, если небольшой отросток под глазами можно было назвать так. Волна отвращения прошивает Диксона, стоит только осознать, что та синеватая жижа течет из этой твари. Вот только зачем? Хотят превратить его в это?
Если у Дэрила и были хоть какие-то слабые надежды о том, что здесь все же не было людей и это все страшный глюк, то эти мысли уходят, стоит заметить существо… человека, подходящего к нему. Мужчина. Длинные грязные волосы стянуты на затылке какой-то лентой, кожаная одежда, в которой должно быть безумно жарко, загорелое лицо и необычно яркие глаза.
— Отпусти меня, ублюдок, — зло рычит Дэрил, пытаясь дернуться, скалясь от бессилия.
Но человек только окидывает его внимательным взглядом, Диксон не был впечатлительным человеком, но от этого даже у него внутри все сжимается. Нечасто на тебя смотрят, как на какой-то товар. Он вновь дергается, проверяя на прочность связывающие его веревки, но те не поддаются даже на чуть-чуть.
Между тем мужчина лениво подходит к нему, поправляет иглу, заставляя Дэрила зашипеть. Шершавые пальцы нажимают на кожу, как будто пытаясь прочувствовать, как продвигается вязкая жидкость по венам.
— Эй, урод, ты не слышишь меня? — предпринимает очередную попытку Дэрил, переходя на всеобщий. — Какого хрена?!
Незнакомец снова не реагирует, окидывает очередным оценивающим взглядом. Он надавливает на живот, что-то проверяя, удовлетворенно хмыкает, прощупывает уши, неприятно нажимая на кончики пальцами. Выдает что-то удовлетворенное, на непонятной тарабарщине. И вот тут становится особенно неприятно. Дэрил осознает, что серьезно попал, серьезнее, чем думал. Другая планета, другой язык, ситуация, с которой непонятно как разобраться. Но… Дэрил разберется, и не с такими проблемами справлялся. Успокаивая себя этим, он продолжает следить за мужчиной, который отходит к тем полкам, которые Диксон заметил ранее.
Рука двигается вдоль каких-то вещей, замирает над чем-то, вновь передвигаясь. Мужчина как будто не знает, с чего начать. Наконец-то он берет с нее странного вида нож, похожий на изогнутый зуб вполне такого крупного волка. Внутренний край поблескивает в слабом свете толстых свечей, создающих вполне жуткую атмосферу.
— Что ты задумал? — бессмысленно рычит Дэрил, уже зная, что мужчина ему не ответит.
Ощущения растекающейся по венам жижи становится невыносимым. Все тело зудит, изнутри, снаружи, его бросает то в жар, то в холод, пот стекает по спине, перед глазами двигаются пульсирующие красные точки. Но он не позволяет себе вновь отключиться. Дэрил должен был видеть, что происходит. Хотя он быстро понимает, что это было ошибкой. Глаза медленно расширяются, осознавая, куда же смотрит незнакомец, догадываясь о том, что произойдет дальше. Его оскопят. По телу проходит сильная дрожь, выворачивающая внутренности. Боль становится невыносимой, так и не позволяющей увидеть, что же будет дальше. Он просто отключается…
Очередное пробуждение еще хуже, чем предыдущее. Дэрил сгибается, блюя прямо под себя, выталкивая из желудка какую-то мерзкую синюю слизь. Спазмы идут с низа живота, поднимаясь к горлу, как будто пытаясь вывернуть все внутренности наружу. Слезы скапливаются в уголках глаз, ногти царапают деревянное покрытие, оставляя на нем глубокие борозды.
Дэрил закатывает глаза, чувствуя, что сейчас просто умрет, потому что сил больше нет, боль слишком сильная, чтобы ее терпеть. Но тело почему-то выдерживает, заставляя давиться этими отвратительными ощущениями, лежа, словно дохлая рыба. В какой-то момент в него, кажется, тыкают, проверяя, жив ли. Но, к сожалению, Дэрил жив.
Боль медленно утекает из его тела, капля за каплей, давая возможность наконец-то вдохнуть влажный воздух в легкие, заставляя закашляться. Тошнота вновь встает в горле, в носу чешется, мускулы еле слушаются, словно став деревянными. Такое ощущение, что Дэрил очень сильно заболел, впрочем, все так и было.
Он слегка шевелится, пытаясь передвинуться подальше от воняющей лужи, тянется к члену, замирая в нескольких сантиметрах, боясь почувствовать там пустоту. Но… кожа гладкая, однако, член на месте, все такой же, как и был, разве теперь лобок голый, как у пятилетнего мальчишки. Зачем?
Сверху выливается ледяная вода, смывающая блювотину и кровь, охлаждающая тело. Дэрил сжимает, пытается свернуться, чтобы сохранить необходимое тепло, обхватывает себя руками, дрожа. Плохо, невыносимо плохо, и холод только ухудшает это чувство.
— …
Дэрила заставляют приподнять голову, чтобы он мог понять, что от него требуют. Над клеткой стоит тот самый мужчина, который навещал его… вчера? Он достает того самого слизняка, извивающегося в его ладонях. На коже остается светлая, мерзкая слизь, но человек как будто на это не обращает внимания.
— … — гаркает тот вновь, закидывая в камеру тварь, и показывает руками, что хочет, что бы Дэрил с ним сделал.
Волна отвращения вновь прошивает тело. Они хотели, чтобы он съел слизняка? Дэрил поднимает голову, с отвращением смотря ему в лицо, пускай не через слова, а через взгляд, пытаясь показать, что думает об этом.
— …
— Иди на хрен! — четко выплевывает он.
В эту же секунду тело пронзает сильный разряд тока, заставляющий изгибаться, словно червяка на раскаленном камне.
— … — вновь произносит он, указывая на ползущего по клетке слизня.
Дэрил тихо рычит, но сжимает пальцами скользкое, плотное тельце, подносит его ко рту. Горло сжимает, когда он впивается в него зубами, погружая их в мышцы, отрывая целый кусок плоти. На языке легкий, свежий привкус сочной травы, не такой уж и мерзкий, как казалось бы на первый взгляд. Тварь пищит, извивается в руках, пытаясь выскользнуть. Но Дэрил продолжает отрывать кусок за куском, наполняя желудок необычным на вкус мясом.
— … — уже довольно говорит мужчина, кивая своим словам.
Так и хочется сказать какую-то гадость, но Дэрил может только пытаться удерживать во внутренностях съеденное. Ему нужны были силы, чтобы спастись.
Мужчина подходит ближе к камере, давая шанс схватить себя, но Диксон сейчас слишком слаб, чтобы сделать хоть что-то. Он только сворачивается в углу, обещая себе, что в следующий раз у него получится. Сверху падает тяжелая ткань, похожая на шкуру, воздух застывает, но хотя бы становится теплее. И Дэрил вновь позволяет себе расслабиться, закрыть глаза, выровнять дыхание и просто делать то, что он умеет — ждать.
Проходит невыносимо много времени, за которое боль, кажется, полностью уходит, и остается только слабость в мышцах, озноб и странное тянущее ощущение в животе. Но это можно было пережить. Слух начинает улавливать шум, где-то там далеко, за тоннами камня, голоса жизни на этой планете, где разумной жизни, по официальным данным, не было…
Когда не можешь действовать, приходится думать. И Дэрил именно этим занимался, за неимением альтернативы.
Здесь была разумная раса, не один абориген, нет, Диксон слышал их, один человек просто не мог порождать столько шума. Откуда они взялись? С упавшего шаттла? Тогда они не стали бы вести себя таким образом, а этот человек не выглядел так, словно родился здесь. А значит, им врали. Информация была ложью. Планета Янус обитаема. Но зачем это скрывать? Если Федерация не хотела мешать развитию новой цивилизации, можно было просто отправить ее в соответствующий раздел. Нет, здесь было что-то другое, что-то, что Дэрил просто не мог пока понять.
Диксон вздрагивает, собираясь, когда кто-то поднимает клетку, так и не убирая душную шкуру, закрывающую от его взгляда все, что происходит вокруг. Если бы Дэрил не был привычен к нехватке кислорода, он давно бы умер или отключился, но он продолжает ждать того, что произойдет дальше, с тем же нетерпением, что и ребенок, который ждет подарок на рождество. Вот только у него внутри клокочет злость и ярость, заставляющая кусать губы, стискивать в кулаки пальцы в бессмысленном желании победить.
Шум становится громче, как будто Дэрил находится на одном из базаров на Марсе. И это сбивает с толку. Его покачивает, толкает из стороны в сторону, не давая спокойно подготовиться к тому, что будет. Когда все останавливается, а клетку ставят, Дэрил замирает, выжидая. Бросится, когда откроют дверь, схватит за ногу, когда подойдут близко. Он сделает что угодно, лишь бы выбраться.
Шкуру резко убирают, заставляя его жмуриться от резкого света, кажется, тысячи свечей и факелов, установленных по всему периметру огромной, заполненной людьми пещеры. Как только глаза хоть немного отходят, Дэрил всматривается в площадь, осознавая, что это действительно было чем-то типа рынка. Рядами стоят палатки с натянутыми на них шкурами, в которых были не только люди. От соседней палатки мерзко воняло навозом, и слышно было, как фырчит какое-то животное. А вот в палатке напротив был тоже какой-то человек, раб, спокойно сидящий в углу, положив на колени свою голову. Иногда он поднимал лицо, безэмоционально рассматривая людей, но даже не пытался что-то сделать, чтобы сбежать.
— …
Мужчина подходит к клетке, рассматривая его, что-то недовольно говоря, как будто размышляя, что же делать дальше. В его руке покачивается толстая палка, которую тот засовывает в клетку, отталкивая Дэрила от стенки, как будто предугадывая его желания. А затем по телу вновь проходит сильный разряд тока, не дающий даже вздохнуть. Он просто не может отбиваться, сделать хоть что-то, когда Диксона вытаскивают, словно щенка, на шершавый камень, который больно впивается в голые колени и ладони. А затем на горле сжимается железный ошейник, больно впившийся в кадык. Свобода, долгожданная свобода. Даже не смотря на боль, сковывающую мышцы, Диксон пытается подняться, но тело вновь пронзает электрический удар, идущий, кажется от ошейника.
— …
Вот только Дэрил ничего не понимает. Он вцепляется пальцами в шершавую поверхность металлической хрени, пытаясь содрать ее, но получает в ответ только очередной удар и глухой, кашляющий смех со стороны торговца. Мышцы размякают, Дэрил тяжело приваливается к стенке клетки, пытаясь не упасть лицом в камень.
— …
Типа «Сиди и не дергайся»? Диксон понимает это так, тяжело переводит дыхание, давая телу небольшую передышку для очередной попытки побега. Ему нужно время, совсем немного времени. Сейчас…
На голову выливают ведро воды, вновь смывая с него грязь, видимо, пытаясь презентовать в лучшем виде. И может быть, это и будет его шансом? Сбежать, когда его купят. Здесь его могли остановить, хотя бы тот самый торговец из лавки напротив. Вряд ли он откажется от удовольствия получить еще одного раба. С ним бы Дэрил тоже справился, но как с другими, с людьми, которых здесь целая сотня? Нужно было придумать вариант получше. И он был. Дождаться, когда его купят, убить «покупателя» дома, забрать все его вещи, заодно и увидеть их город. А затем найти Мерла.