Мукуро тут изрядно удивился: значит, вчера, пока он был на работе, здесь тусовался Тсуна? Ночью? С Хибари? Наедине?
- И что вы делали? – небрежно бросил он, деловито глядя на дергающиеся тела на экране ноутбука.
Хибари пристально посмотрел на него.
- Всякое разное, - ответил он, и Дино поперхнулся чаем. Как и Мукуро.
- Всяким разным? – переспросил Каваллоне с подозрением, и Рокудо мысленно вознес ему похвалу за то, что тот перехватил у него инициативу допроса.
- Ну и чего вы прицепились? – недоуменно поморщился Хаято. – Много чего делали, значит. Вон, мы с бейсбольным придурком тоже вчера всякое разное делали.
- А? – уставился на него Дино.
- Нет, Гокудера, мы не делали всякое разное, - рассмеялся Ямамото, и Гокудера еще больше загрузился, переводя раздраженно-непонимающий взгляд с одного идиотски хохочущего лица на другое.
Позже, когда Гокудере разъяснили суть шутки, и тот, побагровев то ли от злости, то ли от смущения, ушел курить на балкон, Мукуро позвонили.
- Секунду, - сказал он, отходя. Можно было и не расшаркиваться - все равно никто не обратил внимания на его слова. Правда, возмутиться он не успел: на разбитом экране телефона он сумел разглядеть знакомый номер телефона.
Надежно прикрыв дверь, включив воду и присев на старенькую стиральную машинку, он наконец нажал на кнопку вызова и осторожно поднес трубку к уху.
- Мукуро? – так же осторожно спросили в телефоне.
- Эй, Кен. Привет, я…
- Мукуро! – заорал тот, оглушив его на одно ухо. – Ты живой и не скончался в канаве от рук бомжей, как сказал мне твой придурошный телохранитель!
- Алауди так сказал?!
- Да, - хлюпнул носом Кен, явно расчувствовавшись. – Я ему говорю: “Где Спейд?”, а он такой: “Деймон в отъезде”, я ему: “Да не нужен мне этот дед!”, а он…
- Покороче, Кен.
- В общем, он сказал, что твой старик выгнал тебя из дома из-за того, что ты убил его любимого хомяка, - разве у твоего отца был хомяк? – и ты бродил потом по улицам, прося милостыню, и тебя убили бомжи, потому что ты был на их территории.
Мукуро потерял дар речи. Ладно, Алауди – от него можно ждать всякой мозговыносящей фигни, но как Кен мог поверить в такую чушь?! Это же полный бред от начала до конца, за исключением того факта, что его все-таки выперли на улицу.
- Я ходил в церковь, хотел поставить свечу, но я не знал, католик ты или православный, или вообще атеист, и ничего не сделал, только с одним толстяком поругался. Как хорошо, что я не поставил! Это ж… тебе еще живому…
Мукуро улыбнулся, мало вслушиваясь в маловразумительную сбивчивую речь друга: приятно знать, что о тебе кто-то волнуется, пусть этим кем-то и был дурачок с вялыми амбициями. Все же Кен был настоящим товарищем: всегда вставал на его сторону, старался прикрывать в драках, всячески оправдывал перед отцом, хотя из-за этого Мукуро доставалось еще хуже, но главное ведь – благие намерения, да?
-… и я подставил ему подножку, а он такой весь из себя… - бубнил все Кен, и Мукуро насторожился, понимая, что где-то его друг повернул не туда.
- Постой, ты о чем вообще?
- Как это о чем? – удивился тот. – О твоем папаше же! Мало того, что он отхлестал меня ремнем, так еще и твой телохранитель мне чуть руку не сломал. Понятно, почему ты с радостью сбежал из дома.
- Да… папа такой. А Алауди и того хлеще. У него фетиш на руки – всегда их ломает. И пальцы - пальцы тоже, - содрогнувшись, согласился с ним Мукуро, разглядывая свою кисть. До сих пор мизинец кривоват.
А ремнем его не били никогда. Хотя… один раз, вроде, был случай. Когда в третьем классе старшей школы к ним домой приперлась его одноклассница со своими родителями и заявила, что беременна от него. Деймон, свято веривший в чистоту и непорочность своего сына, посуровел и отхлестал его ремнем, в то время как Алауди держал его и садистски наслаждался унизительным наказанием Мукуро. Потом, правда, оказалось, что беременна она была не от него, а от парня из колледжа, и Деймон после этого месяц виновато смотрел на сына, ходившего все это время с оскорбленным видом. Ну, пока кое-кто не начал ломать ему руки.
-…и я его вырубил, - горделиво закончил Кен, и Рокудо мгновенно включился в односторонний до этого разговор.
- Ты вырубил моего отца?! – офигел он, переварив услышанное.
- При чем тут твой отец?! – взвыл тот. – Ты чем слушаешь, Мукуро? Я говорю о Сато!
Ненавистное имя мигом полыхнуло в голове, заставляя непроизвольно сжать кулаки. Вот бы еще ему вмазать так же смачно как в прошлый раз.
- Он нес какой-то бред, что ты работаешь, - тут он не удержался и хохотнул, - барменом в клубе для нищебродов. И что он вылил на тебя вонючий коктейль, сделанный будто из го… фекалий. А еще сказал, что надрал тебе зад, а когда победно стоял на твоем поверженном теле, на него наехал Клауд и поставил ему синяк.
- Сато сказал… он что, накуренный был? – возмутился Мукуро. Он дрался с этим ушлепком пару раз, и после этих разов тот убегал от него, скуля что-то маловразумительное про киллеров и Интерпол, которых он на него натравит. А теперь, значит, он заделался суперменом. Ага, как же. – Это я его отделал, если уж речь о том, кто кого.
- Эээ… то есть… ты и правда барменом работаешь? – с подозрением спросил Кен.
Мукуро прикусил язык. Хоть Кен и был дуб дубом, но ведь уловил в его словах намек на правду. А хотя, какая разница уже? Сато растрепал всей округе уже наверняка. Даже если ему не поверят, а, скорее всего, так и будет, то кто-то все же может проверить, и тогда точно не отвертеться. И надо ли вообще лгать и выворачиваться, если он даже нее знает, сколько еще времени проведет в этих трущобах? Может, даже всю жизнь.
Эта мысль заставила его поежиться. Прошлый инцидент с истерикой все еще не был забыт: после него вновь вернулось то ощущение брезгливости и нереальности происходящего, что и в первые дни после ухода из дома.
- И… Клауд тоже был? – спас его от тяжелых размышлений Кен.
- Не было там никакого Клауда! Кто это вообще?
- Ну, тот чел, что постоянно выигрывает в “Инферно”. Помнишь, нам тот жополиз Масу рассказывал? Мы собирались пойти туда, но ты подцепил девчонку и свалил.
Мукуро напряженно выискивал в глубинах своей памяти эту информацию, но даже не мог вспомнить какого-то там Масу, не то чтобы еще и разговор с ним.
А когда вспомнил, то ему стало дурно. Этот вертлявый придурок – сынок начинающего бизнесмена, попавший в их большую веселую компанию по случайности и всеми силами старающийся в ней и остаться – и впрямь однажды уговаривал пойти и посмотреть на бедняков, дерущихся за деньги, и даже показывал флаеры…
- Кен, я позже позвоню тебе, ладно? – сказал он, сбрасывая вызов. Как интересно.
Ну конечно. Теперь все сходится. И нервозность, и исчезновения, и все эти побои…
Мукуро вернулся в комнату, где опять весело смеялся Ямамото и ухмылялся Гокудера, развалившись на подоконнике. Дино сидел с понурым видом, держа в руке свой носовой платок, а Хибари невозмутимо катал собранные у присутствующих мелкие вещи по кастрюле.
- Ну вот, мой фант, - неловко рассмеялся Каваллоне, помахав платочком.
- Он должен признаться тебе в любви, травоядное, - посмотрел на Мукуро Кея, насмешливо изогнув бровь. – Он это умеет, так что это должно быть забавно.
Дино вздрогнул, услышав это заявление, и как-то странно, неодобрительно и обиженно взглянул на него. Хибари тоже помрачнел, поняв, что сказанул лишнее, и не нашел ничего лучше, чем просто промолчать, игнорируя флюиды раздражения, исходящие от Каваллоне. Тут даже Мукуро стало неловко.
Ситуацию разрулил Гокудера. Внезапно.
- Если бы это желание снова выпало мне – я бы сбросился с балкона, - с облегчением произнес он, чем вызвал смех. Видимо, яркое он оставил впечатление, что даже насупившиеся Кея и Дино повеселели.
- Ладно, приступаю, - со всей серьезностью сказал Дино, вставая на ноги и подходя к Мукуро, на лице которого все еще блуждала веселая улыбка.
- Постой, - попросил Рокудо, с интересом посмотрев на Хибари. Тот прищурился и подобрался, словно почуяв неладное. – Эй, Кея, ты что, участвуешь в подпольных боях?
Все разом затихло. Отчужденная холодность медленно, крошечными шажками отступавшая назад, вернулась на прежние позиции и даже с лихвой. Мукуро даже успел пожалеть, что задал этот вопрос, казавшийся ему вполне безобидным.
- Твою мать, - вздохнул Гокудера, соскакивая с подоконника и выходя на балкон. Ямамото, мимолетно проводив его взглядом, хмуро посмотрел на Мукуро, стоящего с таким видом, словно он тут ни при чем.
- Слушай… - начал Дино, но его перебили.
- И что, если да? – спросил Кея, склонив к плечу голову. В его глазах не отражалось ничего, кроме ледяного равнодушия, словно он говорил с незнакомым человеком и отвечал на неуместный вопрос о личной жизни. – Ты мне кто вообще?
А вот тут Мукуро взбесился.
Ему не так уж был интересен ответ на вопрос: просто праздное любопытство взыграло. Если бы Кея отказался отвечать, отшутился, перевел разговор на другую тему - да что угодно, кроме того, что сказал сейчас – все бы пошло по-другому.
Они, может, и не были друзьями, даже приятелями их назвать было сложно, но Хибари произнес это так, словно они вообще никто. Словно Мукуро случайно зашел на огонек. Как будто не он постоянно лезет к нему со своими идиотскими пошлыми выходками.
- Ну да, как же, - улыбнулся Рокудо, усмехаясь. Злость клокотала внутри, заставляя сжиматься кулаки, и было чертовски обидно. Казалось, это не должно его волновать, но почему-то было даже больно. – Запамятовал. Ведь и вправду никто.
На мгновение - мимолетное, совсем едва заметное, - Кея сменился в лице, а потом стиснул зубы так, что на скулах заиграли желваки.
В этот раз их драка была совсем другой.
========== “Никто” ==========
- Еще льда? – беспокойно спросил Дино.
Мукуро покачал головой, пытаясь моргнуть распухшим левым глазом. Почти не болело, но на душе было отвратно.
Они с Кеей много дрались, иногда даже едва не ломали друг другу кости, чуть ли не душили до смерти, но почему-то всегда все было как-то… задорно, что ли, весело, понарошку. Сейчас было по-другому. Он не мог объяснить, что именно его заставило так думать, но он это чувствовал настолько явственно, что отрицать было бессмысленно.
Дино замялся, перетаптываясь с ноги на ногу. Ему явно было неловко, но и уходить он тоже не решался. Он наверняка пошел с ним только из-за того, что Гокудера и Ямамото тут же бросились опекать Хибари, а Мукуро, как лох и неудачник, остался зализывать раны в одиночестве. Такой уж он – этот Конь – слишком жалостливый и добрый.
- Ты это… ну, несильно обижайся, ладно? – неуверенно произнес Каваллоне. Мукуро хмыкнул и оттолкнулся от земли, раскачивая качели. – Кея бывает порой резок в словах. Я-то уж не понаслышке об этом знаю, - он горько усмехнулся и опустился на скамейку, перекатывая в руках пакетики с подтаявшим льдом.
- Да похрен мне, - отмахнулся Мукуро, - пошел он. Мудак.
- Прямо слово в слово, - вдруг посмеялся Дино. Он посильнее толкнулся от земли и поднял ноги, мгновенно взлетая в воздух. Качели раздражающе скрипели и покачивались, а Дино все сильнее разгонялся. – Я точно также сказал, когда с Кеей поругался. Меня тогда Тсуна успокаивал, - крикнул он.
- Великолепно. Больше ты никого упомянуть не мог, - неслышно проворчал Рокудо. Пакетик со льдом стал уже совсем теплым и водянистым, и поэтому был безжалостно запущен метким броском в мусорный бак неподалеку. – А из-за чего вы поругались тогда?
Дино резко помрачнел и затормозил, поднимая столб пыли.
- Неважно. Давай не будем об этом?
Они оба замолкли и задумались каждый о своем.
Смешно подумать, что Мукуро так грузится из-за такой… из-за такого… из-за парня. Еще и из-за Хибари Кеи! Этого оборзевшего кретина с завышенной самооценкой и будто бы врожденной шлюховатостью!
Серьезно, это даже бесит. Когда отец его из дома выпер, и то так погано не было.
- Что делать будешь? – отмер вдруг Дино, поворачиваясь к нему.
- Сниму комнату, буду работать, - пожал плечами Рокудо и потянулся. – К черту Хибари Кею, буду жить один.
- Я бы предложил тебе жить у меня, но я с девушкой сейчас живу.
- Да ничего, я бы с тобой и не стал жить, - поспешно открестился от такой идеи Мукуро. Судя по неоднозначным намекам и беспалевному общению, Хибари и Дино раньше вроде встречались, а терпеть приставания еще от одного парня как-то не шибко хотелось. – Стой-ка. А ты же недавно разошелся с девчонкой.
Дино покраснел и отвернулся, с увлечением разглядывая голубое, как летом, небо.
- Ну… у меня уже другая. Ты не подумай, на этот раз все серьезно! Она милая и красивая, и готовит вкусно… - он замолк, словно физически ощущая ироничный взгляд Мукуро. – Ха-ха…
- Бабник.
- Эй, я просто в долгом поиске!
Они весело рассмеялись, но их оборвала трель телефонного звонка. Дино с видимым разочарованием выудил из кармана толстовки мобильный и тяжко вздохнул.
- Пора на работу, - грустно сказал он и поднялся.
- Ты работаешь ночью?
- Ага. Утром преподаю английский, а ночью танцую в клубе.
- Ого, какие подробности, - усмехнулся Мукуро. – Я рискну и не пойду на тебя смотреть, окей?
- Пошел ты! – раздосадованно взлохматил волосы Каваллоне. – Почему у всех такая реакция? Я не стриптиз танцую же! – Он кашлянул и потер пальцем щеку. – Хотя… я пытался, но постоянно падал со сцены. – На этих словах Мукуро прыснул. – Не смешно ни разу!
- Как же ты сейчас танцуешь?
- Нас запихивают в стеклянные ящики два на два, так что там особо не навернешься. Если что, могу устроить тебе…
- Приватный танец?
- Иди к черту! Я имел в виду пропуск!
На этой счастливой ноте они посмеялись и разошлись. Точнее, ушел только Дино, мельком глянув на часы и еще раз чертыхнувшись. Да уж, работа его явно не вдохновляла.
С его уходом стало совсем тоскливо.
Мукуро подкинул в воздух мелкий камешек, и тот с легким стуком упал на деревянную оградку детской песочницы.
- Ты здесь лишь потому, что у меня было хорошее настроение, когда я брал тебя к себе. Не воображай, ты для меня по-прежнему отброс с улицы.
Это было даже хуже выстрела в упор, хуже загнанного в самый мозг ножа, хуже… хуже всего, что только может быть! «Отброс с улицы»… И кто об этом говорит! Хибари Кея, которому год нужно копить деньги, чтобы хотя бы приобрести хорошую обувь. Это так унизительно – выслушивать оскорбления от какого-то там нищеброда из засранского района, где живут низшие слои населения.
Мукуро ему хорошо врезал. Кровь так и хлынула. Хотя и сам он получил тоже нехило: разбита губа и синяк опять на том же самом глазу. Серьезно, этот глаз когда-нибудь обидится и вытечет – столько раз ему доставалось.
- Эй, ты что тут… - знакомый до омерзения голос заставил его вынырнуть из печально-бредовых раздумий и повернуться в сторону, - делаешь?
Савада. Его только тут не хватало.
- Прохлаждаюсь. Жду, когда ты придешь надо мной поглумиться, - фыркнул Мукуро, раскачиваясь. – Что, уже рассказали? Можешь начинать, я припас для тебя пару язвительных речей. Например: что будет делать маленький мальчик из приемной семьи, когда его приемный брат станет выковыривать ему зубы. Он будет плакать и говорить, что сам во всем виноват.
- Ни капли не смешно, - не оценил шутку столетия Тсуна и бесцеремонно сел на соседние качели. – Хибари-сан у себя?
- Где ему еще быть? Либо там, либо на кладбище…
- Немедленно закрой рот! – вдруг закричал Савада, вскакивая. Мукуро от неожиданности аж потерял дар речи. – Никогда не смей так говорить!
Он смотрел на него так испуганно, что Мукуро и сам почувствовал себя в опасности. Тсуна весь побледнел, его руки ходили ходуном, и дрожали губы, будто он хотел зарыдать.
- Я имел в виду… его бои. Он из-за них откинется когда-нибудь… - непривычно неуверенно пояснил Мукуро.