- Да? – Наруто заинтересованно поднял голову. – И насколько они закрыты?
- Настолько, - Саске склонился над блондином и заманчиво прошептал ему в губы, - что нам можно делать там все, что пожелаем.
Дейдара, блаженно зажмурив глаза, нежился в теплой воде, наконец-то расслабившись после утомительного дня. Тсукури лениво приоткрыл один глаз и посмотрел на Итачи. Брюнет сидел напротив, пристально наблюдая за любимым и чуть улыбаясь
- И что означает этот взгляд? – серьезно спросил Тсукури, уже открыто посмотрев на брюнета
- Ничего, - Итачи чуть повел плечами, - просто любуюсь
- А есть чем? – Дейдара оперся локтями о бортик купальни
- Безусловно, - Учиха вплотную подплыл к блондину и провел по его лицу тыльной стороной ладони. – Ты знаешь, что одним своим взглядом сводишь меня с ума?
- Что-то, как для психа, ты больно здравомыслящий, - фыркнул блондин, подавив в себе желание всем телом потянуться за манящей его ладонью
- Это так, но, - Итачи повел рукой ниже, скользя пальцами по шелковистой коже, очерчивая изгиб плеча, перемещаясь на грудь и продолжая невесомо ласкать, - один твой взгляд из-под этих кокетливо подвернутых ресничек и я больше ни о чем не могу внятно думать, кроме того, как вновь и вновь делаю тебя своим
- Это расценивать как комплемент? – хрипло спросил Тсукури, выгибаясь вслед за все скользящей вниз рукой брюнета
- Скорее, как предложение, - Итачи прильнул к губам любимого и Дейдара тут же обвил шею брюнета руками, прижимаясь к крепкому торсу, чувствуя, как соприкасаются их желания, и утопая в нежности и ласке.
- Кайф! – Наруто погрузился в воду чуть ли не по самую макушку и застыл, блаженствуя
- Ты сейчас похож на лягушку, - Саске хмыкнул, садясь рядом. Наруто что-то ответил под водой, из-за чего на поверхность поднялись бурлящие пузыри
- Что ты говоришь, детка? – Учиха с хитринкой во взгляде посмотрел на блондина. – Наверное, что хочешь массаж?
- Массаж, - Наруто быстренько перебрался и устроился перед Учихой между его разведенных ног
- Тебе бы чуть скромности, - брюнет провел рукой по спине Намикадзе и хмыкнул. – Хотя, нет, скромность такой конфетке не к лицу
Саске легкими нажатиями пальцев начал массировать блондину шею, от чего тот склонил голову и блаженно заурчал. Брюнет не спешил, постепенно увеличивая натиск, умело разминая уставшие мышцы, и в то же время бережно скользя по разгоряченной коже. Саске спустился ладонями на плечи, надавливая чуть сильнее, потом на спину, сперва невесомо касаясь тела лишь пальцами, будто исследуя, плавно оглаживая лопатки, бока, поясницу, поднимаясь вверх по цепочке позвоночника, пересчитывая.
Наруто размяк от нежности ласкающих его рук. Теплая вода в сочетании с разливающимся по телу жаром отдавалась трепетанием в животе, подстрекая подставляться и подаваться навстречу манящей ласке. Блондин инстинктивно положил руки на ноги Учихи, поглаживая их под водой и подаваясь назад, желая ощутить ещё больше прикосновений, ещё больше тепла, ещё больше ласки.
Саске очерчивающе скользнул по бокам, привлекая любовника к себе. Плавно, медленно он приподнял руки блондина, который тут же обвил ими шею Учихи, прижимаясь к его торсу спиной и устраивая голову на плече. Саске, чуть касаясь золотистой кожи, провел по груди парня подушечками пальцев, специально лишь обводя соски и удостаиваясь недовольным стоном. Брюнет продолжал поглаживать льнущее к нему тело, то поднимаясь к плечам, то опускаясь к самой кромке воды, чувствуя, как под его пальцами сокращаются мышцы живота, но и не опускаясь ниже, дразня, распаляя, играя. Наруто замычал и недовольно поерзал, прижимаясь попкой к привставшему члену брюнета. Намикадзе терялся в ощущениях: кожа горела от чутких прикосновений, жаркий влажный воздух распирал легкие, распаляя тело ещё и изнутри, и Наруто казалось, что он задыхается, задыхается от удовольствия, которое целиком поглотило его тело и разум.
Саске всматривался в наполненные страстью глаза любовника и не мог оторваться, чувствуя себя пойманным в небесную клетку вожделения, но даже и не пытаясь из неё выбраться. Пусть клетка, пусть навсегда, пусть даже не взаимно, но именно здесь и сейчас Саске был готов отдать все, лишь бы на него так смотрели вечность – жарко, опьяняюще, чувственно – лишь бы эти заалевшие губы, не останавливаясь, шептали его имя, лишь бы ему доверяли и доверили сами – тело, сердце, душу….
Саске, не удержавшись, прильнул к так манящим его губам, одновременно сжимая соски любовника, чуть их оттягивая и прокручивая. Наруто замычал в поцелуй, выгибаясь, следуя за лаской, притягивая брюнета к себе ещё ближе, сплетаясь с его языком своим в гибком вальсе.
Учиха отстранился первым и несколько секунд, просто улыбаясь, всматривался в поддернутые томной поволокой глаза любовника
- Наруто, - тихий, интимный, чувственный шепот, от которого по телу блондина пробежали предвкушающие мурашки, - мы уже почти неделю вместе, а я до сих пор так и не опробовал твои навыки на себе. Поработаешь ротиком, детка?
Наруто медленно моргнул и облизал губы. Саске снова не смог удержаться и на миг прильнул к соблазнительным губам, а потом отстранился и, опираясь о бортик руками, ловко выскользнул из воды, усаживаясь на теплый деревянный пол, разводя ноги и гордо демонстрируя свой налитой член с великолепной гладкой головкой. Наруто плавно развернулся и, вновь бегло облизав губы, потерся щекой о восставшую плоть брюнета, тихо урча.
Блондин с вызовом посмотрел в глаза Учихи и, чуть высунув язычок, лизнул побагровевшую головку. Саске закусил губу, но не смог сдержать вырвавшийся стон. Наруто только улыбнулся и сжал основание ствола брюнета пальцами, ещё пару раз лизнул головку, собирая капельки выступившей смазки, а потом самым кончиком языка начал выводить вдоль подрагивающего ствола влажные дорожки. Саске задрожал от столь легкой и в то же время яркой ласки, но направлять действия любовника не стал, полностью позволяя ему управлять своим наслаждением.
Наруто набрал в ладонь немного воды и, продолжая придерживать член Учихи, мелкой струйкой вылил её на дрожащую плоть и, не давая брюнету расслабиться, сразу же вобрал в себя естество любовника до самого основания. Саске выгнулся и запрокинул голову, раскрывая рот в немом крике. Он знал, что с ним играют, подначивают, возбуждают до безумия, но эта пытка была настолько сладкой, что брюнет чувствовал лишь пульсирующий комок удовольствия, заполняющий его тело.
Наруто, лаская, скользил языком по налитой плоти, оплетая её мелкой паутинкой из слюны и смазки, надавливая кончиком на выпирающие венки, поднимаясь по стволу, окольцовывая головку и щекоча уретру. Постепенно легкие ласки сменились более напористыми движениями, и Наруто уже до упора заглатывал член любовника, пошло причмокивая, вбирая в себя плоть чуть ли не по сантиметру, втягивая щеки вместе с каждым вдохом, расширяя удовольствие с помощью рук, проворными пальцами поглаживая нежную кожицу ствола и чуть сжимая подобравшиеся яички.
- Поцелуй меня, - просипел Саске и, не в силах удержать на руках обмякающее от удовольствия тело, лег на спину. – Прошу… поцелуй
Наруто нехотя отстранился и ещё пару раз провел языком по всей длине ствола, будто извиняясь за прерванную ласку. Опершись руками о пол, Намикадзе ловко выбрался из воды и заполз на брюнета, оседлав его бедра. Саске открыл глаза, встречаясь взглядом, по его мнению, с самым прекрасным существом в мире и, протянув руку, погладил блондина по щеке
- Я счастлив, что ты появился в моей жизни, - Саске скользнул рукой по шее любовника, переходя на затылок, зарываясь пальцами в чуть влажные волосы и притягивая парня к себе
Поцелуй был долгим, томным, иссушающим. Их губы двигались медленно, будто в первый раз даря друг другу подобную ласку, языки сталкивались, скользили, переплетались и разъединялись, чтобы вскоре вновь сплестись, поглаживая друг друга, одновременно и заманивая на свою территорию и стараясь захватить владения соперника. А дальше… дальше были ласки: жаркие, скользящие, растворяющие. Их руки порхали по телам друг друга, выискивая все новые и новые чувствительные точки, оглаживая бархат кожи, спускаясь все ниже и ниже, подготавливая к долгожданному слиянию.
Наруто стонет, вскидывая бедра, выгибаясь навстречу жарким поцелуям, плавясь от умелых ласк, растворяясь в чувственности прикосновений. Саске вторит ему, медленно двигаясь в раскрывающемся для его проникновений теле, не просто принимая, но и даря ответное удовольствие, слегка болезненными укусами метя только свое и сразу же их зализывая, ещё больше возбуждая.
На сдержанность больше не хватает сил и Саске ускоряется, всхлипы усиливаются, переходя в крик, и брюнет упивается звучанием собственного имени, растянутого излюбленными губами в стонах сладкой неги. Они не выдерживают практически одновременно, сливаясь в едином крике, выгибаясь под единым углом, делясь собственным наслаждением друг с другом и отдавая себя друг другу без остатка. А потом они ещё долго нежатся в объятиях друг друга, целуясь до сладкой боли в губах, продолжая поглаживать, расслабленные после столь чувственного оргазма, тела, не желая ни разжимать объятия, ни разъединяться.
Саске поглаживал спину блондина, спящего на животе и раскинувшегося чуть ли не на всю кровать. Учиха скользил взглядом по полу прикрытому телу Наруто и никак не мог оторваться, запоминая каждый изгиб, каждую черточку, каждое чувствительное местечко на этом шикарном теле, которое досталось самому замечательному человеку в мире, его человеку.
- Знаешь, кажется, я в тебя влюбился, - чуть слышно прошептал Саске и улыбнулся. – И это чертовски классное чувство, детка
Учиха чмокнул своего блондинчика между лопаток и пристроился рядом, а Наруто в это время стоило невероятных усилий сохранить безмятежность и не ухватиться за сердце, которое разрывалось на куски, ещё раз напоминая о неминуемой разлуке с человеком, которому оно было отдано ещё при первой встрече без капли сомнения.
========== Глава 7. ==========
Приятный запах ароматного кофе ненавязчиво проник в сон блондина, развевая его остатки и заставляя веки дрогнуть. Наруто лениво приоткрыл один глаз, моргнул и, укутавшись в одеяло по самый нос, засопел, отказываясь вставать
- Детка, не хитри. Я знаю, что ты уже проснулся, - Саске присел на кровать и, забравшись рукой под одеяло, погладил ногу блондина. Но Наруто никак не отреагировал, поэтому брюнет, ухмыльнувшись, скользнул ладонью выше, поглаживая столь невинно оголенную попку парня
- Вставай, соня, - Учиха склонился над Наруто, - тебя уже ждет аппетитный завтрак
- По-моему, я говорил, чтобы ты не готовил мне завтраки, - сонно пробубнил Намикадзе, открывая глаза
- От кофе с круассанами не располнеешь, - Саске чмокнул блондинчика в нос и выпрямился
- Это пустяки, - Наруто перевернулся на спину и недовольно осмотрел брюнета. – Меня больше пугает то, что ты превращаешься в романтика
- И что в этом плохого? – удивился Учиха. – Я думал, что романтики нынче в моде. Или я ошибаюсь?
- Просто тебе не идет, - Намикадзе фыркнул в ответ на вопросительно поднятые брови брюнета и пояснил. – Может, кому-то и нравится все это сюсюканье и обнимашки-целовашки, но лично меня в тебе привлекает совершенно другое
- И что же? – Саске одновременно и удивлялся и радовался. Все предыдущие его любовники сетовали на то, что он не романтичен, никогда не говорит о своих чувствах открыто и упивается своей доминантностью в отношениях, и брюнет был полностью с этим согласен, поэтому с Наруто, первым человеком, с которым не нужно было притворяться другим, ему и захотелось побыть заботливым, чувственным и романтичным, но, оказалось, он ошибся, что Учиху и удивило. Радостно же брюнету стало от того, что Намикадзе впервые открыто высказал свои чувства и это слово «привлекает» значило для Учихи намного больше, чем все предыдущие слезливые признания в любви вместе взятые.
- Раздевайся и иди ко мне, - Наруто протянул вперед руки, приглашая. – Может, я и расскажу тебе тогда. На ушко
Саске, не задумываясь, стянул футболку и спортивные штаны вместе с бельем. Наруто оценивающе прошелся по телу брюнета взглядом и, зазывая, откинул одеяло, под которое Учиха с удовольствием нырнул, сразу же заключая любовника в свои объятия и шумно вдыхая его, слегка сладковатый после сна, запах
- Ну, и? – нетерпеливо спросил Учиха, пытаясь не отвлекаться на соприкосновение кожи с кожей и близость столь желанного человека
- Мне нравится твоя сила, - Наруто умостился под боком любовника, положив голову ему на плечо и закинув на него ногу, - не физическая, конечно же, хотя и она порой требуется для наших отношений, а внутренняя. Знаешь, очень редко можно встретить человека, в котором в умелых пропорциях сочетаются ум, красота и яркий внутренний мир. Не думай, я не идеализирую тебя, ведь у тебя вагон и маленькая тележка недостатков, но ты не скрываешь их, умеешь ими управлять и извлекать из своих менее сильных сторон максимальную пользу. Ты открыт со мной и это одновременно и отталкивает и привлекает – золотая середина. Ты, Саске - моя золотая середина
- Звучит, как признание в любви, - сделал свои выводы Учиха
- Нет, - не согласился блондин, - звучит, как правда. Впрочем, сказанное и не свидетельствует о моих чувствах к тебе, я просто рассказал о том, какими я вижу наши отношения
- И ты не видишь в них романтики? – откровение Намикадзе снова натолкнуло Саске на мысль, что свои отношения они начали не с того, но брюнет в момент встречи с Наруто даже подумать не мог, что секс, обычное желание красивого тела, превратится в чувства. Похоже, Итачи был прав – пути к любви действительно неисповедимы
- Вижу. И не только вижу, но и чувствую, - Наруто ещё крепче прижался к любовнику. – Вот сейчас, чем не романтика?
- А кофе в постель? – мировоззрение блондина не переставало удивлять Учиху, ведь он никогда не видел ничего романтичного в обычном лежании рядом и разговорах на повседневные темы, хотя с Наруто это действительно было более чем приятно
- Всего лишь стереотип, - Намикадзе фыркнул и тут же продолжил, приподнимаясь, - от которого я, впрочем, не откажусь
- Тебя покормить? – с тонким намеком спросил брюнет
- Как-нибудь в другой раз, - Наруто потянулся, взял чашку и немного отпил. – Кстати, может, лучше сходить на совместный завтрак. Или Итачи с Дейдарой ещё спят?
- Не думаю, что спят, - Саске ухмыльнулся так, будто знал какой-то секрет, - но лучше их сейчас не беспокоить
- Надеюсь, - Намикадзе понимающе хихикнул, - от Дейдары останется хоть что-то, с чем я потом смогу наладить братские отношения.
Шелковая темнота застилает глаза – чуткая, трепещущая, невесомая. Бархатные узы опутывают тело – томя, сковывая, фиксируя. Сладкий туман забвения окутывает разум – раскрепощая, обостряя, маня. Ощущения – острые, яркие, глубокие – опьяняют все естество, обволакиваю всю сущность, превращая, трансформируя, метаморфизируя в единую пульсирующую точку, которая желает и жаждет. Колебания воздуха – невидимые, неслышимые, лишь улавливаемые – заставляют выгибаться в предвкушении, тянуться к чему-то, подаваться вслед за прохладной волной, обжигающей тело, и с разочарованным стоном натыкаться на пустоту.
- Котенок, ты ничего не хочешь мне сказать?
Слишком жарко, воздуха не хватает, голос уже давно сорван в мольбах и криках. Тело отказывается слушаться и поэтому Дейдара лишь мелко мотает головой.
Пытка продолжается, и блондин дрожит, дрожит от перспективы возможностей и скованного желания, которое уже выступило капельками испарины на его теле, запеклось на прокушенных губах, сжалось в цепкие кулачки и медленно стекает по внутренней стороне бедер. Кожа горит, горит огнем наказания за непослушание и неповиновение. Дейдара чувствует, как на его теле мучительно-сладко ноют собственнические клейма его искусителя и хозяина, оставленные в пылу страсти и безграничного владения.
А пытка продолжается. Каждое невесомое касание, каждая влажная дорожка, каждый щекочущий вдох исполасывают его тело, распыляя на частички удовольствия и вновь их слияя в тугой узел возбуждения. Но Дейдара терпит, он не может сдаться, хотя его нутро жаждет оказаться побежденным и признать верховенство истязателя. Он не может притронуться к себе, не может облегчить свои «страдания» - бархат не позволяет, да и наказание за неповиновение превзойдет в своем изощрении ноющую боль. Его соски сжимают горячими пальцами, чуть оттягивают, перекатывают, подергивают, а внутри все переворачивается, обрывается, но не падает вниз, а, вопреки всем законам земного притяжения, подымается вверх и вырывается вместе с хриплым стоном, вновь концентрируясь внутри. Это он – круг жизни, когда завершаешь тем же, чем начал и от бессилия отдаешься судьбе, а чтобы не сожалеть просто забудешь, пока вновь шелк и бархат не опутают тебя, напоминая, что у удовольствия нет граней. И Дейдара сдается