- А как вы его проворонили? - удивился Торин. - У всех на глазах беременный полурослик сбегает из крепости!
- Ты же знаешь, как он прячется, - вздохнул Фили и присел на камень у дороги. - Наверняка сидит уже у эльфов и курит трубочку.
- Мы должны перехватить его, - сощурился Торин, встал и оглянулся, - ты не чувствуешь его запаха, Кили?
- Да ведь у него запах часто пропадает, еще с Мглистых гор, - сказал тот и сел рядом с братом. И потом добавил невпопад: - Скоро рассветет окончательно.
- Нужен он тебе? - прямо спросил Фили, - Ты же сам говорил, что…
- Я говорил! - воскликнул Торин. - Да, говорил, но я не могу позволить, чтоб он оставался у эльфов. Бильбо принадлежит мне!
- Как же вы меня задрали, - признался Фили совершенно непочтительно и вытянул ноги. - Один дурак всю дорогу ныл и бегал с выпученными глазами, ах, полурослик, ах, такой запах, такая бархатная шкурка, ах, потискать, ах, погладить! Да и ты, дядя, - Фили уставился на мрачного Торина, - немногим лучше.
Торин промолчал, глядя по сторонам, а Бильбо сидел в кустах и смотрел на него, закусив губу, и едва сдерживал себя, чтоб не вскрикнуть: “Я здесь! Я твой, Торин.”
- Но Бильбо-то не виноват, - сказал Кили и глянул на дядю, - можно было с ним как-то иначе.
- Не надо было трахать, - грубо ответил Фили, - тогда он и не запузырил бы. И все было бы хорошо.
- Сделанного не воротишь, - Торин тоже вздохнул и присел на камень напротив.
Помолчали, не глядя друг на друга. Сейчас Торин не казался таким страшным или злым, нет, он выглядел, скорее, безмерно уставшим. Бильбо едва дышал, ведь скажи сейчас Торин, что любит хоббита и хочет, чтоб тот оказался рядом - не выдержал бы, вышел и прижался губами к его щеке, колючей от щетины.
- Дальше идти нельзя, - сказал, наконец, Фили, - эльфы востроглазые и скоро нас заметят.
- Я должен, я пойду. У них мой полурослик, который носит моего ребенка, - решительно поднялся Торин.
- И что, мы опять попадем в плен, - сказал Фили, - опять нас посадят на цепь, и придется униженно соглашаться на их условия. Хочешь?
- А Бильбо, наверное, хорошо у эльфов, - сказал Кили.
- Не представляю даже, что эльфы затребуют, если схватят нас, - криво улыбнулся Фили, встал рядом с дядей и положил руку ему на плечо, - подожди немного, скоро ведь мы отвадим всех желающих поживиться, и начнем поднимать Эребор. У тебя этих детей будет как грязи.
Торин очень мрачно поглядел на племянника, но тот развел руками:
- Либо, конечно, мы сейчас сдадимся эльфам, получим очередную порцию пинков, раздарим всем наши деньги и останемся ни с чем.
Кили и Торин переглянулись, а потом Торин, в последний раз глянув на эльфийские шатры, вздохнул и развернулся. И они втроем пошли обратно к Одинокой горе, и некоторое время слышны слова Фили про полуросликов и блажь, а вскоре их голоса исчезли вдали. Бильбо выбрался из кустов, уселся на нагретый камень и молча обхватил себя руками. Все было правильно, все правильно. К боевым друзьям всегда относились уважительнее, чем к случайным связям, а их любовь, видимо, уже перешла для Торина в эту категорию.
Король-под-Горой и маленький воришка…
Бильбо сидел на камне неподвижно, пока его не подобрал эльфийский патруль.
========== Часть 25 ==========
У эльфов было тоскливо. День тянулся за днем, как смола, и конца не было видно. Гномы сидели в горе, ощетинившись на весь мир, весь мир сидел вокруг горы в шатрах и палатках.
Бильбо тосковал, желая забиться в угол, в то время как решалась судьба нескольких государств Средиземья. Все носились с секретными совещаниями и планами, причем от хоббита ничего не скрывали - наоборот, Гэндальф настаивал, чтоб Бильбо принимал участие во всех советах. В другое время, в какой-то другой жизни ему, может быть, и польстило подобное - полурослик из Шира на совете! Но сейчас Бильбо куда больше бы обрадовался обществу кумушек, чтоб обсудить некоторые насущные проблемы: от какой пищи ноги отекают сильнее, какие травки нужно заваривать и пить, и что делать, чтоб не отваливалась поясница. В Шире все проблемы нижних обсуждались в одном кабаке за пивом, там же делились секретами, как кормить и воспитывать детей. Мужчины традиционно собирались там по вторникам и четвергам, но Бильбо подобные собрания игнорировал, не желая присоединяться к детному обществу, и всегда упоминал, что хочет оставаться одиноким холостяком. Ах, вот бы сейчас оказаться в Шире! Конечно, о нем судачили бы месяц, не меньше, в духе: “спятивший Бэггинс, который ушел в какой-то поход с гномами и вернувшийся в Шир с ребенком в подоле!”. На сплетни можно было наплевать, да и подола у него не было, но вот обсудить все эти дурацкие, сокровенные проблемы очень хотелось.
- Должно быть, я выгляжу просто ужасно, - пожаловался Бильбо одному очень славному эльфу из свиты Трандуила. Эльф не был прекрасным воином или выдающимся мудрецом, отнюдь. Эльф был назначен в походе виночерпием, выполнял всю мелкую работу в шатре Трандуила, а в свободное время не чурался бесед с хоббитом. Звали эльфа Гэлион.
- О чем ты? - спросил Гэлион, протирая стол.
- Об этом, - Бильбо кивнул на свой живот. - Скоро на нос полезет.
- А ты собрался кого-то соблазнять?
- Нет, что ты! Но и вот так вот, - Бильбо поднялся, оттолкнувшись от подлокотников с силой, - тоже ничего хорошего.
- Ничего хорошего - это торчать здесь, - со знанием дела сказал эльф, - моя бы воля, я бы не покинул подземную крепость короля.
- Я тоже, - вздохнул Бильбо, вспоминая, как славно они отдохнули с Торином в темнице. Тогда все еще было впереди.
- Быть может, тебе сшить более подходящее белье? - задумался Гэлион, закончив со столом. - Чтоб поддерживало и подтягивало. Я даже смог бы составить выкройку.
- Скажи, - хитро уставился на него Бильбо, - а ты сам никогда не носил ребенка?
Гэлион замер, смутился и выпрямился, глянув на хоббита свысока:
- У нас все иначе, чем у вас, полурослик.
- Так носил или нет?
- Да, - фыркнул тот сердито, - теперь ты доволен?
- Прости, - усмехнулся Бильбо, - но мне совсем не с кем поговорить об этом, а ты такой славный, понимающий, такой хороший.
Гэлион в ответ на лесть только нос задрал, хотя куда уж выше-то.
- Я, между прочим, говорю от чистого сердца, - улыбнулся Бильбо, - а где твой ребенок? В рядах солдат?
- За морем, - покачал головой Гэлион и вздохнул, - ушел, как только… Впрочем, неважно. Я тебе помогу.
- Вот спасибо. А то я чувствую себя совсем не в своей тарелке. Можно мне вина?
- Пьяница мать - горе в семье, - чопорно отозвался Гэлион, разлил на двоих и протянул кубок хоббиту. Тот охотно отпил, закусывая мятными пряниками.
***
Год приблизился к своему концу, перевалил через границу нового года - и время вновь потекло по новой.
Среди вершителей судеб, победителей драконов и королей Бильбо чувствовал себя очень странно. К тому же, несмотря на хитрым образом перешитое белье, Бильбо чувствовал себя неуклюжим, и это ощущение нарастало с каждым днем. Он гляделся в зеркало, ныл, недовольный собой и своим внешним видом, а Гэлион с присущей эльфам безжалостностью решил, что все от того, что у Бильбо нет его партнера, который мог бы вправить ему мозги. Бильбо в сердцах ответил, что эльфам в их балахонах можно до последнего месяца с пузом разгуливать и рожать на ходу, никто и не заметит. Гэлион вида не подал, но, кажется, обиделся, а Бильбо ушел из шатра, чтоб тихо поплакать где-нибудь в уголочке. В последние дни с настроением творилось что-то ужасное, и он держался из последних сил, чтоб на людях оставаться прежним, благоразумным, рассудительным и спокойным парнем.
Но, как назло, на выходе он столкнулся с Бардом.
- О, - сказал тот, - ты-то мне и нужен.
- Зачем?
- Собираемся на совет. Пойдем?
- Да, да, конечно, - закивал Бильбо, больше всего желавший остаться в одиночестве. Но не мог же отказаться от лестного приглашения на совет.
Хотя толку от него там не было никакого. Почти все, что говорил Трандуил, Бильбо пропустил мимо ушей, рассматривая его изящную фигуру и раздумывая над тем, как же удобно быть эльфом, высоким и стройным. Или так, или сидеть в Шире. Вот где он чувствовал себя удобно, ловко и не задумывался о собственной неуклюжести. Что могло быть лучше Шира?
Гэндальф поймал его задумчивый взгляд и едва заметно улыбнулся.
- Быть может, - подал идею Бард, - распилить этот злосчастный камень? Ограним его части по отдельности, я слышал, гномы так делают. И никто не останется внакладе.
- Торин будет сражаться за Аркенстон до конца, - вздохнул Бильбо, хотя ему не давали слова. - И если так сделать, то он точно объявит всех своими врагами.
- Думаю, просто так этот камень не разбить, - заметил Гэндальф, - раз он не сгорел даже в пламени дракона.
- Значит, надо ужесточить осаду, - решительно воскликнул Бард, - мы же не можем стоять тут вечно. Припасы у гномов должны скоро кончиться, и Торин должен согласиться!
- Давайте поговорим с ними еще раз, - проговорил король эльфов, высокий и прекрасный, и все невольно на него залюбовались, а Бард замер, прикусив губу. - Мне достаточно лишь тех камней, что принадлежат эльфам по праву.
- Нам нужно больше, - вздохнул Бард, - но я же не прошу Торина отдать все или половину. Предлагаю завтра вновь выступить с переговорами.
И никто ему не возразил.
***
Бильбо не ожидал, что его потянут на переговоры, но Гэндальф, опустившись перед ним на колено, сказал:
- Я не могу заставлять или принуждать тебя, Бильбо, но ты сам понимаешь, что можешь повлиять на Торина.
- Как? - выдохнул хоббит, - не больно-то я ему нужен.
- Может, ему напомнить о тебе? Он стал неимоверно упрям и жесток, и я не стал бы с ним церемониться, но я никак не могу поверить в то, что он потерял совесть и честь.
- Не потерял, - жалобно вздохнул Бильбо, которому, несмотря ни на что, не хотелось, чтоб окружающие ругали Торина, - просто у него своя правда.
- Нам нужен компромисс, - Гэндальф выпрямился и похлопал его по плечу, - и мы должны его найти.
Но Торин не желал никаких компромиссов. В ответ на предложение мира, на еду и питье, он ответил смехом - насмешливым и яростным, будто нашел в недрах Эребора неистощимую кладовую, или научил своих гномов питаться камнями.
На призыв о благоразумии он тоже не ответил. Бильбо стоял за спинами соратников и глядел на Торина, вскочившего на парапет. Торин был в доспехах, не просто в бригантине - на нем красовались кованые наплечники, сталь выглядела ослепительно яркой и прохладной, как весенний снег. Торин насмехался над всеми, уверенный в себе.
- И тебе наплевать на разрушенный Эсгарот? - попытался пристыдить его Бард.
- Я обещал вернуть долг, - сказал Торин, - а вы меня ограбили. Мне не стыдно перед ворами. Я вижу, вы и взломщика с собой привели.
Бильбо едва не провалился под землю, поняв, что Торин заметил его - но все же вышел чуть вперед, не в силах поднять голову. Одежда уже давно ничего не скрывала, и от этого Бильбо чувствовал себя совсем несчастным.
- Значит, у тебя все хорошо? - поинтересовался Торин, нехорошо ухмыльнулся, - я рад, что за тобой ухаживают и, ммм… необходимыми вливаниями.
- Мистер Бэггинс пришел к нам, - заявил эльфийский король, вскинув голову, - за помощью в его положении, которую вы, Торин, не могли ему оказать. Но, в случае если он захочет вернуться к вам, я мог бы содействовать…
- Нет, - отрезал Торин, мгновенно почуяв, чем дело пахнет. - Никаких содействий, никаких полуросликов. Да, я первоначально настаивал на том, что мистер Бэггинс останется со мной, но он предпочел вероломно сбежать.
Бильбо вздрогнул, никак не мог сдержаться. И посмотрел на Торина. Тот сощурился.
- Я не в ответе за действия мистера Бэггинса, - скрестил он руки на груди, - если он посчитал, что будет чувствовать себя лучше с эльфами и людьми, так тому и быть.
Бильбо потерял ход игры, не понял всей комбинации, но Торин явно отказался, заметив ловушку. Это была политическая интрига, в которой Бильбо оказался всего лишь пешкой, но он был живым существом! И как же больно все это было, пусть даже ты лишь пешка и средство для надавливания на Торина. А давить на него было бесполезно, уж очень он был уверен в себе и непрошибаем.
- Не хочешь - не надо! - воскликнул Бильбо, ломая, возможно, ход переговоров, но ему было наплевать сейчас. - Этой мой ребенок, и ты к нему отношения не имеешь!
- Не знал, что ваш народ склонен вытаскивать семейный сор на всеобщее обозрение, - усмехнулся Торин невозмутимо, - но пусть так. Спорить с тобой не стану, полурослик.
- Пусть так! - воскликнул Бильбо, чтоб оставить за собой последнее слово, хоть что-нибудь оставить за собой, в горле стоял комок, и Бильбо все ждал, ждал, ждал, что Торин скажет, мол, я так не думаю, Бильбо, я хочу, чтоб ты был рядом. Но минуты шли, минуты текли, Торин и в помине не собирался говорить такого. Бильбо отошел за спину Гэндальфа, потом побрел в направлении охраны. Нет, больше никаких советов, никаких переговоров, никаких политических игр. Там, где эльфийский король терял красивые камни, Бильбо потерял ни много, ни мало - своего верхнего, которого любил, несмотря ни на что.
***
- Так проходит мирская слава, - хмыкнул Фили, сдул пыль с точильного круга. Смазал его остатками масла, найденного в одной из разрушенных мастерских, и уселся, попытался привести его в движение.
- Ты это о чем? - спросил Кили, - об Эреборе? Или о точиле?
- Обо всем. У всего есть свой рассвет и свой закат. Подай мне нож.
- Держи, - Кили протянул ему нож, сощурился и тронул его за плечо: - ну так о чем ты? И что ты думаешь о дяде?
- А чего о нем думать? Он прав. Мы не должны отдавать даже часть сокровищ под таким нажимом.
- И с полуросликом он прав?
- Забирай свой нож, - Фили даже не обернулся на брата. - И подай мне мой меч.
- Держи. Ну, так что? Бильбо сглупил, конечно, но это же не повод вот так обращаться с ним?
- Лес рубят… - фыркнул Фили, поворачивая лезвие под нужным углом, чуть повел плечами, когда искра ожгла палец. - Слушай, хоббит вообще сглупил, что с нами пошел. Изначально. И потом не раз еще глупости делал, но без него моя черепушка давно бы валялась в мушином овраге Лихолесья. И я считаю, что дядя сделал для хоббита лучшее, что он мог сделать.
- Что он сделал?
- Что-что, ну не тупи, - буркнул Фили, слова заглушил скрежет и шипение металла о камень, - следовало сразу отдать его Гэндальфу, как тот появился.
- Да с какой стати Гэндальфу-то?
- Мозги свои в ход пусти, братец, - Фили раздраженно проверил остроту заточки пальцем, - хоббит зачал, судя по всему, аккурат полгода назад. Еще через месяц у нас было бы два трупа.
- Почему ты так думаешь?
- Потому что на седьмом месяце это обычно и случается, Кили. Ты, конечно, ни хрена не знаешь и не помнишь, - Фили остановил круг, поднялся и посмотрел ему в глаза, - но ведь ты едва не убил матушку.
Кили уставился на брата вначале мрачно и исподлобья, но потом губы его задрожали, и он выдохнул:
- Как это?
- Так это, - сощурился Фили, стиснул его плечи, - однажды мама сказала, что у меня появится братик или сестричка. Я чуть с ума не свихнулся от радости, на ушах ходил, а папа, дядя Фрерин и дядя Торин сидели, переглядываясь, словно в воду опущенные. А мама смотрела на меня и сердито говорила, что все будет хорошо, потому что она так решила.
- И все ведь было хорошо!
- До седьмого месяца, - вздохнул Фили, светло-голубые глаза чуть затуманились от далеких воспоминаний, - я ведь частенько прибегал к родителям в кровать и спал с ними, мне очень нравилось так делать. Потом мне запретили, потому что я брыкался во сне. А я… ну а что я, я соображал плохо, висел на ней днем, теребил, требовал внимания, тяжело ей было. В общем, однажды меня отдали дяде Торину и сказали, что мы с ним пойдем в путешествие. А я все понял, в один момент, потому что матушка выглядела так скверно, так устало, и я вдруг испугался, что уйду с Торином, а вернусь - и ее не станет! Я разрыдался и остался дома, забрался на потолочную балку и лежал на ней плашмя, вцепившись покрепче. И на меня махнули рукой, потому что собрались лекари, помощники, полон дом незнакомцев. Я лежал, дышал пылью и ревел каждый раз, как слышал “безвыходное положение”, “рискованная ситуация”, “можно попробовать, но других детей никогда не будет”. И папа согласился, чтоб никого больше не было, чтоб только маму спасли.