– Ну, теперь можно, я думаю. Так как мы уже на финишной прямой, – Аверин широко улыбнулся и оторвал взгляд от попы блондинки, переводя глаза на друга. – Последний урок – литература. По графику, в кабинете классного руководителя сегодня убирается Соня с Лёшкой. Так вот, я ему намекнул, что нужно слиться под любым предлогом. Ты вызовешься ей помочь, как доброволец. И вы останетесь вместе в кабинете.
– Она быстро просечет, что это подстроено, Макс.
– Не так быстро, как я успею запереть дверь снаружи, – улыбка Аверина всегда напоминала Матвею улыбку маленького сорванца. Она была до ужаса заразительной, потому сам блондин не смог не улыбнуться.
***
Веснина нервно вытирала доску, оставляя на ней белые разводы от мела, и чувствовала спиной внимательный взгляд голубых глаз Матвея. Вездесущие мурашки бежали по позвоночнику, заставляя хрупкое тело девчонки чуть подрагивать от волнения.
Как же это раздражало.
Раздражало то, что у её напарника по дежурству именно сегодня задержали маму на работе, и некому забирать сестрёнку из детского сада.
Раздражало то, что Карина совершенно не придала никакого значения тому, что Матвей совершено бескорыстно согласился помочь.
Но больше всего раздражало то, что Круглов ничерта не делал. Просто молчал и наблюдал за тем, как убирается Соня.
– Послушай, Матвей, мне не сложно убраться одной, ты можешь идти. Парты и стулья я сама расставлю, правда, – быстро защебетала девчонка, поворачиваясь лицом к блондину, который словно замер, услышав её голос. – Какой смысл был проситься мне в помощники, если ты всё равно ничего не делаешь?
– Смысл в том, что нам нужно поговорить.
– Слушай, мы ведь уже разговаривали, Матвей, – как-то беспомощно протянула девчонка. – Я тебе уже всё объяснила… – её голос сорвался, когда блондин встал из-за парты. Он вёл себя странно, не так, как обычно. Матвей был рассудительным молодым человеком, всё делал медленно, словно с лёгкой ленцой, но сейчас все его движения приобрели нетерпеливую стремительность. Это пугало. – Не подходи ко мне, пожалуйста. Иди домой, хорошо? Я сама…
Сама. Что сама, Соня? Сама сейчас меня поцелуешь? Может быть, сама скажешь, что без ума от меня? Или сама сейчас обхватишь мои бёдра ногами и запрокинешь голову, чтобы я смог целовать твою шею? Что именно из этого ты сделаешь сама, скажи? Потому что всё остальное меня не интересует.
Не контролируя силу своих движений, Матвей схватил девчонку за блузку, потянув на себя, к учительскому столу. Он оперся о стол пятой точкой, прижав рукой тело Сони к себе ближе, в это время свободная рука Круглова чуть зарылась в её густые тёмные волосы на затылке.
– Веснина, если ты думаешь, что я сам в восторге от этой херни, что со мной происходит, то ты очень сильно ошибаешься, – прорычал парень ей в губы. – Но с тобой я чувствую себя иначе, и я не могу от этого избавиться. Не могу избавиться от мыслей о тебе.
– Пожалуйста…
– Не могу контролировать себя, правда. Я заебался видеть тебя каждый день и не иметь возможности дотронуться. Я клянусь, меня просто выворачивает, – и она верила, потому что его губы лихорадочно целовали линию её челюсти, пока из её зелёных глаз текли слёзы. Было мерзко от того, что ещё пятнадцать минут назад здесь находилась её лучшая подруга. Самый родной и близкий человек после родителей. Человек, который никогда не предавал и не обманывал. Человек, которого сейчас Соня предавала и обманывала.
– Карина… – имя подруги сорвалось с её губ, но девушка снова была перебита.
– Слушай, она поймёт всё, я уверен. Мы ведь не любим друг друга, ты знаешь? Просто привыкли и всё. А с тобой всё по-другому, я клянусь, Сонь, я…
– Эгоист.
– Что? – немного опешив, спросил парень, убирая губы с её щеки.
– Ты эгоист. Тебя совершено не интересуют чувства других. Ладно, я уже поняла, что ты не любишь Карину и на её чувства тебе плевать. Но как насчёт меня? – Матвей непонимающе захлопал глазами. Он ведь чувствовал, как Соня дрожит в его руках. Чувствовал, как она тянется к нему. Так какого же хрена она сейчас на него огрызается? – Ты когда-нибудь задумывался о моих чувствах? Может, я не хочу, чтобы ты трогал меня? Не хочу, чтобы целовал! В отличие от тебя, я люблю Карину всем сердцем. И просто не имею права делать что-то за её спиной, ясно?
– Ты хочешь, – тихо прошептал парень, чуть надавливая рукой на затылок девчонки. Её блестящие от слёз глаза казались ещё огромнее, чем обычно.
– Что ты…
– Хочешь, чтобы целовал тебя. Хочешь, чтобы дотрагивался. Не ври мне.
– Я не…
– Врёшь.
Матвей не дал ей ни секунды для очередного нелепого протеста. Просто со всей силой собственного желания вжал её тельце в своё, и врезался губами в её рот. Она не расслабляла губы, а ему и не нужно было. Он просто целовал её ротик снова и снова, как сумасшедший, крепко, задерживая дыхание, чтобы дольше не отрываться. Чтобы дольше чувствовать солёную влагу своими губами.
Его рваные движения вскоре получили отдачу, потому что Соня, находящаяся на грани эмоционального срыва, сама начинала терять голову. Она робко приоткрыла губки, позволяя языку Матвея скользнуть внутрь, что вызвало у обоих довольный стон.
Они целовались долго, прижимаясь друг к другу, стискивая мешающую обоим ткань в пальцах. Ему безумно хотелось в ней раствориться. Ей безумно хотелось, чтобы он не останавливался.
И чтобы мысли о Карине исчезли из головы хотя бы ненадолго.
Девчонка судорожно всхлипнула, когда рука Матвея сочно сжала её попу. Это казалось ей ужасно пошлым, но от этого ещё более приятным. Низ живота приятно затянуло, а по пояснице забегали восхитительные мурашки. Веснина чуть сильнее сжала плечи Матвея, зажмурившись.
Она понимала, что нужно остановиться, когда его губы стали увлажнять её шею.
– Матвей, пожалуйста. Остановись, слышишь? – блондин совершенно игнорировал её тихие просьбы. Его нетерпеливые пальцы расстёгивали пуговки её рубашки, но уже через пару мгновений он сорвался, дёрнув края рубашки в стороны так, что последние пуговицы просто отлетели в сторону. Он не обратил внимания на очередной всхлип малышки. – Послушай меня, Матвей. Прошу тебя, не надо… – его зубы совсем не больно прикусывали кожу её ключиц. Соне было приятно так же остро, как и страшно. Он чертовски пугал её.
– Ты когда-нибудь задумывалась о том, – в полубреду шептал парень, – что лишишься девственности на преподавательском столе? Со мной?
Его слова укололи её в спину. Веснина опешила на мгновение, а потом вдруг почувствовала жжение в правой ладони. И увидела ошарашенный взгляд глаз Матвея.
Они оба пока не осознавали того факта, что Веснина ударила Круглова.
Не осознавали до тех пор, пока Соня вдруг пронзительно не зарыдала, крепко зажмурившись. И, Матвей мог поклясться, он пытался остановить её и успокоить. Ему было плевать, что она ударила его, чёрт, пусть только перестанет плакать.
Но Соня не прекращала всхлипывать, дергая ручку входной двери.
– Открой, Матвей! Открой эту чёртову дверь! – задыхаясь от всхлипов, вся красная от слёз, с порванной рубашкой. Матвей заметил, что на ней было красивое белье. Матвей отругал себя за то, что думает об этом сейчас. – Круглов, я выпрыгну в окно, если ты этого не сделаешь! Я клянусь!
– Сонь, я не понимаю…
– Выпусти меня, я умоляю, пожалуйста!
Девчонка сильно навалилась на дверь, не замечая того, что она уже не была заперта. Она упала в руки своего одноклассника, Максима, который удивлённо переводил взгляд с неё на Матвея.
– Ты что тут с ней делаешь, придурок? – нахмурившись, произнёс Аверин, чувствуя, как маленькая кукла вырывается из его рук. Поплотнее запахнув рубашку, девчонка понеслась по коридору, не разбирая дороги.
Оставляя в кабинете литературы двух недоумевающих парней.
– Макс. Кажется, я мудак.
========== Глава 4 ==========
***
Матвей передёрнул плечами от прохладного ветра: хоть сентябрь и радовал удивительным теплом, к вечеру становилось довольно прохладно. Он скинул с головы капюшон своей большой бордовой толстовки и привычным движением взлохматил длинные пряди светлых волос.
Круглов не любил сидеть на месте, он обожал находиться в постоянном движении, но сейчас не мог пошевелиться, глядя куда-то в пустоту. Блондин сидел на бетонной ограде, которая примыкала к лестнице, ведущей к дверям художественной школы, которая находилась недалеко от его дома. Парень не знал расписания Сони, но слышал краем уха в школе, что по вторникам Веснина занимается здесь вечером. Он хоть и посмотрел общее расписание на стенде, но не знал, в какой из групп занимается брюнетка, потому сидел на улице уже больше часа, в ожидании своей куклы.
Как-то совсем случайно он начал считать её своей и ничего не мог с этим поделать.
Как и с тем, что вчера натворил дел, которые теперь ему придётся замаливать всеми возможными способами. Потому что взгляд Весниной, которым он был сегодня удостоен, просто прошиб его насквозь.
Она смотрела с такой душераздирающей тоской, словно разочаровалась в чём-то светлом и чистом. В её взгляде не было презрения, но был всепоглощающий страх, который заставлял Матвея считать себя чудовищем.
И он, действительно, считал.
Он просто вспомнил, какое безумие охватило его, когда он сжимал в руках тело желанной девушки. Круглов совершенно не отдавал отчёта своим действиям, поддаваясь первобытным инстинктам. Блондин не слышал всхлипов Весниной, не замечал её сопротивления: сознание словно атрофировалось, оставив в теле лишь безудержное желание.
Матвею было противно от самого себя, потому что раньше он всегда мог себя контролировать, и объяснить причину собственного безумия он не мог. Но просто обязан был извиниться, даже если брюнетка пошлёт его к чёртовой матери.
Парень поднял глаза на двери художественной школы и заметил застывшую на месте Соню, которая неверяще вглядывалась в фигуру блондина. Её губы дрогнули, что не скрылось от внимания Круглова, но он тут же отбросил мимолётное желание подлететь к ней и успокоить, словно маленького ребёнка. В конце концов, им нужно было поговорить серьёзно.
– Соня, не убегай, пожалуйста, – подорвавшись с места, произнёс Матвей, когда увидел, что Веснина быстрым шагом засеменила в противоположную от него сторону. Конечно, девчонка не откликнулась, продолжая свой путь, потому блондин настиг её в два шага и схватил за локоть. – Сонь, я прошу.
– Убери от меня свои руки, Матвей! – истерично воскликнула брюнетка, впрочем, не привлекая ничьего внимания: вечером в этом районе мало кого можно было встретить на улице. – Я серьёзно, отпусти!
– Сонь, пожалуйста…
– Что «пожалуйста», Матвей? Чего ты ждал? – возмущённо сказала Веснина, чуть понизив голос. – Я теперь боюсь тебя, чёртов маньяк, потому что совсем недавно убедилась на собственном опыте, что тебя возбуждает насиловать девушек! Вот уж никогда бы не подумала, что Карине нравится трахаться с извращенцем! – у неё так смущённо алели щёки, что Матвей едва сдержал улыбку. Кажется, брюнетка сказала слишком много непривычных для её лексикона слов в одной реплике, и теперь попыталась проанализировать свои слова.
Круглов выпустил локоть девушки из своей железной хватки, и Соня чуть отшатнулась.
– Я не займу у тебя много времени, выслушай меня, хорошо?
– А ты хотел меня слушать, когда я умоляла тебя остановиться? – ядовито ответила Веснина, складывая руки на груди, чувствуя своё превосходство. Во всяком случае, так казалось Матвею. На деле же Соня держалась из последних сил, чтобы не зарыдать, уткнувшись носом в твёрдую тёплую грудь Круглова. Из-за собственной слабости перед ним. – Ты лапал меня, как хотел и где хотел, как какую-то потаскуху! Матвей! Как ты можешь! Карина же…
– Прости, – тихо прошептал Круглов, виновато нахмурившись. Ему хотелось прижать девчонку к себе, сказать, что он вовсе не считает её потаскухой, а трогал её так откровенно лишь потому, что не мог сдерживать себя рядом с желанной девушкой. – Прости меня, кукла, я виноват. Я по уши в дерьме, знаю. Я предал свою девушку, хотя она этого не заслужила, я обидел тебя, хотя, я клянусь, просто с ума схожу от чувств к тебе. Но я не знаю, что с этим делать, Сонь.
Брюнетка опустила глаза, сжала в кулачке подол своего василькового платья и вздрогнула от пронизывающего ветра. Она вдруг поняла, что оделась совершенно не по погоде: даже плечи не были скрыты, хоть платье и было на толстых бретелях.
Матвей нахмурился, тоже оценив, что Соне, должно быть, было очень холодно, потому, не задумываясь, стянул с себя толстовку и протянул девушке. Она благодарно кивнула и накинула её на плечи, но Круглов снял её снова и натянул сверху на сопротивляющуюся Веснину. Впрочем, снова истерить она не стала, потому что так было гораздо теплее.
– Мне пора домой, Матвей.
В ответ парень ожидал услышать явно не это, но спокойно кивнул.
– Я провожу, – к счастью, Соня не стала сопротивляться и позволила проводить себя до дома. Тут было недалеко, а одной ходить вечером небезопасно.
По дороге Веснина не обронила ни слова, как и Матвей. Последний не хотел докучать ей своими бесполезными признаниями. Соня же пыталась перебороть собственные чувства к Матвею, чтобы дать ему окончательный отпор. Хотя бы во имя их дружбы с Кариной. Эта солнечная девчонка стоила того. Соня верила.
Уже стоя у подъезда, Веснина стянула с себя толстовку и благодарно кивнула парню, который неохотно принял свою вещь обратно, хоть и замёрз. Ему нравилось, как хрупкое тело малышки выглядело в его большой толстовке: смотрелось нелепо, но до ужаса мило.
– Я верю тебе, Матвей, – Соня подняла на него свои большие зелёные глаза, словно гипнотизируя. – Верю, что ты чувствуешь ко мне что-то необъяснимое и сильное, что заставляет тебя вести неподобающим образом. И я прощаю тебя, правда. Не держу на тебя зла, – её шёпот заставил напряжение на миг выплеснуться из Матвея с шумным выдохом, но следующие слова вынудили напрячься вдвое сильнее. – Но я прошу понять меня. Ты два раза поцеловал меня без моего согласия. Ты думаешь, я этого хотела? С чего, прости, ты решил, что нужен мне? Почему уверен, что мне нравишься? Потому что отвечала на поцелуй? Брось, ты симпатичный парень, умеешь обращаться с девушкой, конечно, на мгновение я растаяла. Но я не влюблена в тебя, понимаешь? Более того, ты вынуждаешь меня страдать из-за предательства подруги. Разве я этого заслужила?
Матвей сглотнул подступивший к горлу ком и почувствовал, что внутри грудной клетки что-то ухнуло вниз. Было неприятно.
Круглов не мог поверить, что всё это сказала именно Соня. Она ведь так трепетала в его руках, смотрела такими глазами – это нельзя сыграть, это не похоже на минутную слабость.
– Я не хочу тебе верить, кукла, – только и произнёс он удаляющейся в сторону подъездной двери девушке.
– Придётся поверить, – только и ответила она.
***
– Сонь, скажи, пожалуйста, всё в порядке? – голос рыжей подружки вывел Веснину из транса, и она перевела взгляд на Карину. – Ты такая отстранённая в последнее время, всё время думаешь о чем-то. Или о ком-то, – девчонка лукаво улыбнулась, но тут же осеклась, когда Соня отрицательно мотнула головой и снова перевела взгляд на окно. – Да что с тобой такое?
Веснина пожала плечами, понимая, что придумать какую-то причину обязательно нужно было, ведь сказать правду пока что она была не в силах.
– Карин, не волнуйся, ладно? – девушка старалась говорить уверенным тоном, чтобы убедить подругу, но та продолжала пилить её скептическим взглядом. – Всё отлично, правда. Просто в последнее время всё кажется таким скучным. Школа – дом, и снова по кругу. Ты вряд ли сможешь меня понять, у тебя Матвей, – голос девушки чуть дрогнул, но рыжая не обратила внимания, – чувства, все дела. А у меня всё как-то пресно. И книги уже не спасают.
– Так вот в чём дело. Может, тебе стоит начать с кем-то встречаться, для разнообразия?
– Ты ведь знаешь меня. Я не хочу растрачиваться на пустые отношения: я хочу чего-то настоящего, как у тебя с Кругловым, – Соня стала замечать за собой, что пытается убедить Карину, что у неё с Матвеем всё идеально. А, может быть, себя.