— А что это такое? — спросила Джоли, махая перед лицом рукой, чтобы отогнать облако пыли, висевшее в воздухе рядом с повозкой.
Дотер даже чуть приосанился, явно довольный, , что может дать необходимую информацию.
— А это походная кухня, миссис Бекэм. Даниель приказал мне выкатить ее и почистить для вас. Кстати, как там ведут себя эти два несмышленыша?
— Джемма спит, а Хэнк сейчас моется, — рассеянно ответила Джоли. — Дотер, ты говоришь, что этот фургон готовится для… для меня?
Дотер серьезно кивнул и оперся на ручку метлы.
— Ну да, мэм, все это для вас. Вы даже можете спать в ней, хотя все предпочитают спать на земле, потому что слишком близко приходится лежать рядом с печью.
Джоли вновь охватило знакомое болезненное чувство отчужденности и ненужности, но она ничем не выказала его.
— Что же, думаю, что так будет даже лучше. Полагаю, мне бы i оже не хотелось, пускать работников с перепачканными грязью и навозом ногами на свою кухню, — ответила Джоли даже с некоторым чувством собственного достоинства.
Дотер отложил метлу и спрыгнул наземь, чтобы посмотреть Джоли в глаза.
— Здесь нужна женская рука, — кивнул он на грязный пол повозки, а сам отправился в амбар, где лежали необходимые предметы, ожидающие загрузки в походную кухню. Он приоткрыл задний борт повозки и стал туда что-то втаскивать. Появился кот Левитикус и преспокойно улегся на пороге повозки. Когда Дотер перешагивал через любимого кота, тот даже глаз не поднимал.
Джоли накормила цыплят, а к тому времени Даниель закончил мыть Хэнка и шел к колодцу, неся пустой бак. Джоли бросилась в кухню, но не обнаружила там и следов Хэнка.
После нескольких минут поисков она нашла мальчугана, свернувшегося калачиком в постели рядом с сестренкой. Он был в одной из маек Даниеля и сладко спал. В сердце Джоли проснулась нежность, она наклонилась и легонько поцеловала спящих малышей в макушку, затем тихонько вышла. После ужина она постирает их одежонку и развесит просушиться.
— Завтра тебе следует поехать в город и купить детишкам подходящую одежду, — неожиданно заявил Даниель, хмурясь при виде дырявого маленького платья Джеммы.
Джоли исподлобья пытливо взглянула на Даниеля, испытывая одновременно и невероятное смущение, и желание узнать ответы на многие вопросы. Хочет ли Даниель, чтобы она разделила с ним ложе сегодня ночью, или же ей придется ночевать в походной кухне до конца уборки урожая? Не оттолкнула ли она его тем, что проявила сострадание к спрятавшимся в его повозке детям, или ей это все показалось?
— Дотер отлично поработал, вычистив походную кухню, — заметила Джоли. Ей надо было чем-то занять руки, которые от волнения она судорожно сжимала и разжимала. Но ей нечем было их занять: грязная посуда была уже перемыта, кухня вычищена и просто блестела. А Джоли все еще не знала, что ожидает ее. Даниель пожал плечами и снова налил себе горячего кофе, а Джоли вертела обручальное золотое кольцо большим и указательным пальцами. Теперь пришло время рассказать Даниелю о незваных гостях — Блейке и Роуди, но слова застревали у Джоли в горле, она просто страшно боялась, какой может быть реакция Даниеля.
— Я буду спать в походной кухне до начала уборки урожая, — неожиданно объявил Даниель, кивая в темное окно. Даже сквозь стены кухни был слышен ночной хор лягушек и кузнечиков. Джоли вцепилась в спинку стула и руки ее тут же стали мокрыми от влажных маленьких брюк и рубашонки Хэнка.
— Я думала…
Даниель повернулся к ней лицом, и в глазах его Джоли увидела ярость.
— Пока дети в доме, мы не можем спать в одной постели.
Джоли проглотила ком в горле. Она не могла t понять, почему ей так хочется оспорить это положение, не стоило бы этого делать, но тем не менее осторожно возразила:
— Мистер Бекэм, мы муж и жена.
— Да ну? — хрипло парировал Даниель, сорвал шляпу с крючка и пропал в ночи.
Яркий свет луны озарял все окрестности, и для Джоли не составило никакого труда проследить, куда направился ее муж — на могилу Илзе. Джоли оставалось лишь с горечью примириться с этим фактом.
Поникнув плечами, Джоли подобрала юбки и прошла через дом наверх в спальню. Зайдя по пути к Хэнку и Джемме, убедилась, что дети спят, и прошла в спальню хозяина дома, решительно хлопнув за собой дверью.
И стала ждать.
Но Даниель так и не пришел, а Джоли осталось только гореть на медленном огне стыда и плотского желания. Ей казалось несправедливым, что женщина так бесстыдно тоскует по мужчине, неважно, муж он ей или нет. И она хороша: напрямую спросила Даниеля, ляжет ли он с ней в постель этой ночью.
Щеки ее горели в темноте, Джоли беспокойно металась на широкой кровати, укрытая одной лишь простыней. Большего не требовалось из-за жары последнего летнего месяца. Да. нечего отрицать: она была попросту развязна.
А ведь еще предстояло сообщить Даниелю о двух уголовниках, разыскиваемых за грабеж и убийство, которые ели под его крышей в его доме. Они поили своих лошадей из его колодца и, самое худшее, пригрозили убить его.
У Джоли перед глазами вдруг встала страшная картина. Она представила себе, как Даниель идет за плугом и вдруг получает пулю между лопаток, как он падает. Джоли увидела кровавое пятно, расплывающееся на его белой рубашке, и с трудом сдержала крик, рвущийся у нее из груди.
Затем она резко вскинулась и села на кровати, вся в холодном поту от привидевшейся ей картины убитого Даниеля. Немного придя в себя, Джоли обняла колени, пытаясь унять бившую ее дрожь, но страх глубоко засел в ней.
Каковы бы ни были последствия, она должна предупредить Даниеля.
Джоли буквально принудила себя снова лечь в постель и сомкнуть глаза. И тут произошло какое-то чудо: она уснула, но лишь для того, чтобы через несколько часов снова проснуться, когда маленькая фигурка вскарабкалась к ней на постель и прижалась к ней. В лунном свете блеснули золотые волосы Джеммы. Прежде чем заснуть, девочка прошептала:
— Мне приснился страшный сон.
Сладкая боль переполнила Джоли. Она уже полюбила Хэнка и Джемму, но еще до того, как закончится этот месяц, она будет вынуждена отдать их. Джоли вздохнула и отвела прядь волос со лба Джеммы.
— Не бойся, теперь ты в безопасности, — прошептала она, однако сильно сомневалась в правдивости этих слов.
На следующее утро Джоли поднялась рано и была на кухне, когда из кухонного фургона показался Даниель. Джоли принялась споро готовить завтрак для него и Дотера. В предрассветном сумраке в кухне горела керосиновая лампа. На улице было сыро, а от печи исходило приятное тепло.
Даниель налил себе кофе, дотянулся до голубой эмалированной кастрюли, что стояла за Джоли. Никто из них не произнес ни слова, пока OR не проглотил несколько кусков.
— Работники, которых мы наняли на уборку урожая, прибудут сегодня, — сообщил Даниель. — Они приедут голодными, поэтому я принес из коптильни ветчину.
Джоли только кивнула и поперчила жарящуюся яичницу.
Даниель подошел к небольшому окошку, что было над раковиной, и, задумчиво допивая кофе, посмотрел на восток.
— Вот что, поедешь в город и купишь в лавке одежду для детей. Запиши там расходы на мой счет. Им нужны ботинки и воскресные костюмчики.
Джоли переложила яйца на деревянную тарелку и поставила ее на стол рядом с жареной картошкой и небольшой горкой нарезанной ветчины.
— Мне бы хотелось купить каждому из них по игрушке… так, что-нибудь маленькое.
— Отлично, — равнодушно согласился Даниель, и в это время на кухне появился Дотер.
— А вот если бы у меня была жена, — со своей обычной непринужденностью заявил он, — то я-то уж точно не спал бы в походной кухне, черт бы меня побрал!
Даниель бросил на юношу уничтожающий взгляд, но, казалось, Дотера, как обычно, это нисколько не смутило. Мужчины закончили завтрак, и Джоли наполнила их кружки кофе. Затем они ушли по неотложным делам по хозяйству, готовясь к уборке урожая, а Джоли принялась готовить завтрак для Хэнка и Джеммы.
Накормив, причесав и одев детей, Джоли вышла наружу, чтобы разыскать Даниеля.
— Мы уже готовы отправиться сейчас в город, — сообщила она ему, интересуясь, заметил ли он, что она умылась туалетным мылом и тщательно уложила волосы. По всей видимости, не заметил, поскольку казался целиком поглощенным дровами, которые рубил.
— Тогда езжайте, — просто сказал он. Рубашка на его груди и спине была мокрой от пота.
Джоли никак не ожидала, что так скоро отважится снова посетить Просперити, вдобавок одна, без Даниеля рядом с собой.
— Вы действительно имеете в виду, мистер Бекэм, что мы отправимся в город одни?
Даниель наконец прекратил работу и рукавом вытер пот со лба.
— Именно это я и имею в виду.
Джоли отступила на шаг, затем придвинулась к нему почти вплотную и прошипела:
— Вы не забыли часом, что в этом городе меня чуть не повесили? И всего неделю назад!
Даниель выглядел раздраженным, как если бы такой пустяк, как казнь, оторвал его от важного дела — рубки дров.
— Все неприятности теперь позади, а ты стала моей женой. Никто до тебя пальцем не дотронется.
Джоли подумала о Блейке и Роуди, которые вели себя как дома на его ферме, но ничего не сказала. Время признания придет чуть позже, когда закончится этот длинный день, и они с Даниелем смогут спокойно посидеть в его кабинете и поговорить.
— Отлично, попытаю судьбу еще разок, — фыркнула Джоли. — Но если меня линчуют, то моя смерть будет на твоей совести.
Джоли показалось, что Даниель хихикнул, когда она круто повернулась и, вздымая ситцевые юбки-, ринулась прочь. Перед конюшней Дотер как раз закончил впрягать в повозку гнедую кобылу. Хэнк и Джемма, одетые в чистую, но оборванную одежду, уже сидели в повозке, болтая босыми ногами.
Недовольная и злая, Джоли позволила наемному работнику мужа подать ей руку, когда она садилась в повозку. Он же помог , ей распутать вожжи и отпустить тормозной башмак. Джоли уже приходилось править фургоном, однако все же гораздо привычнее ей было ходить пешком или ездить верхом, поэтому поездка в повозке немного ее пугала.
Тем не менее Джоли умудрилась развернуть повозку и направить лошадь довольно точно в направлении ворот. Перед самыми воротами она остановила экипаж, и Хэнк заторопился открыть их. Створки ворот заскрипели, Хэнк пропустил экипаж, затем лихо закрыл ворота на щеколду и ловко вскарабкался вновь в повозку. У Джоли снова заныло сердце от того, что Хэнк и его сестренка всего лишь временное явление в ее жизни, но она не позволила себе сосредоточиться на этой мысли. К тому же Джоли вовсе не радовала перспектива вновь оказаться в людной лавке в центре Просперити одной и записать на счет Даниеля стоимость купленной одежды и обуви для детей. Настроение у нее совсем упало.
Несколько раз, когда фургон трясло по дороге меж пшеничных полей Даниеля, Джоли обернулась, чтобы удостовериться, что с детьми все в порядке, и всякий раз видела, что Хэнк бережно и покровительственно обнимает тоненькие плечики Джеммы.
К тому времени, как они добрались до Просперити, стояла настоящая жара, хотя до полудня оставалось еще два часа. Мухи роились над потной спиной лошади, из раскрытых дверей кузницы доносились мелодичные удары молота. Из-за закрытых дверей салуна доносились резкие звуки пианино и взрывы мужского смеха.
Джоли остановила фургон прямо перед лавкой, тщательно проверила тормоз и привязала вожжи. Затем донесла Джемму на руках до деревянного тротуара, чтобы ей не пришлось идти босиком по улице, но Хэнк не собирался терпеть такую унизи-тельдую процедуру. Поэтому он опередил Джоли и первым оказался в лавке.
Хотя улицы городка были практически пусты, в лавке миссис Крейбрук было людно, полно толстых матрон и мужчин, которым, казалось, нечем было заняться. При появлении в лавке Джоли все, как по команде, уставились на нее.
Хотя Джоли никого из них не знала, она была уверена, что почти все они были свидетелями судебного разбирательства и зрителями несостоявшейся казни. Ее снова охватила настоящая паника, отчего на короткое мгновение даже голова закружилась, но Джоли глубоко вздохнула и воинственно вздернула подбородок.
— Детям нужны подходящие ботинки и одежда, — громко возвестила она всем собравшимся.
Миссис Крейбрук живо вышла вперед, причем губы ее были так плотно сжаты, что вокруг рта образовалась целая сеть мелких морщин.
— А где Даниель? — спросила владелица лавки после долгого и пристального разглядывания Джоли. Миссис Крейбрук смотрела на нее как бы сверху вниз, хотя Джоли и была выше ее.
— Мистер Бекэм занят подготовкой к уборке урожая, — ответила Джоли, еще выше вздернув подбородок.
Теперь вдова Крейбрук обратила свой взор на детей, и глаза ее сузились.
— Это ваши пострелята? — спросила она.
— Хотела бы я, чтобы это было так, — ответила Джоли, и это было правдой. — Но, к сожалению, они у нас только временно.
Хотя ясно было, что миссис Крейбрук не трепещет от радости, снова видя Джоли в своей лавке, еще меньше она жаждала дать ей от ворот поворот, дабы не лишаться щедрого заработка. Вдова имела дела с Даниелем уже не первый год и не собиралась оскорблять его.
— Пройдите сюда, — сухо предложила она, указывая на полку с обувью всевозможных цветов, фасонов и размеров. Хотя у Джоли был выбор, она практично ограничилась тем, что купила Джемме и Хэнку по паре добротных ботинок, затем выбрала для Хэнка пару коротких штанишек, несколько рубашек и носков, а для воскресных выходов в церковь нарядные твидовые штанишки и соответствующий им жакет. Джемме она купила хлопковый фартучек и воскресное платье из бледно-желтого батиста.
Все покупки были аккуратно упакованы и перевязаны красивыми лентами. Джоли взяла детишек за руки и подвела к витрине, где были выставлены сильно запылившиеся игрушки. Джоли с удовольствием смотрела, как их глазенки зачарованно перескакивали с тряпичных кукол на пожарные машины, с разных попрыгунчиков на мячи…
Наконец Джемма повернула голову и вопросительно взглянула на Джоли. Та в ответ утвердительно кивнула, и глаза Джеммы цвета небесной лазури округлились, счастье просто полыхнуло на детской мордашке. Она выбрала себе тряпичную куклу с желто-соломенными волосами, — робко, нерешительно, словно ожидая, что вот-вот кто-нибудь вырвет куклу из ее рук, — и прижала ее к груди. Хэнк решительно остановил свой выбор на большом красном вагоне с черными чугунными колесами и деревянными рельсами.
— Запишите, пожалуйста, стоимость куклы и вагона на счет мистера Бекэма, — попросила Джоли, позволив себе некоторое самодовольство, когда увидела пораженное лицо миссис Крейбрук.
Старуха повернулась и молча прошла к конторке, где держала книгу записей отпуска в кредит. А Джоли помогла Хэнку вытащить вагон из витрины, после чего они вдвоем вышли из лавки и водрузили вагон на задок фургона. Как только Джоли усадила детей на их места в фургоне, она вновь вернулась в лавку за оставшимися покупками.
— А эти двое не из родни Даниеля? — требовательно спросила миссис Крейбрук, указывая пальцем сквозь засиженное мухами окно на улицу. Хэнк и Джемма сидели как раз напротив витрины.
— Они сироты, — ответила Джоли, опять вспомнив, что близится день, когда она должна будет их отдать. — Джемма и Хэнк пробудут с нами до конца уборки урожая.
Вдова вновь скривила свои тонкие губы с таким видом, словно проглотила лимон без сахара.
— Не знаю, и куда только катится наш мир, — процедила она сквозь зубы. — Сначала Даниель спасает от петли и женится на уголовнице, затем тратит деньги еще до того, как получит выручку от урожая, на пару детей, которые ему даже не принадлежат.
— Мы с удовольствием возвратим вам все эти покупки, если вы их не одобряете, — решительно заявила Джоли, подходя к миссис Крейбрук, но даже не делая попытки понизить голос. Угроза потери выгодного клиента столь явственно отразилась на лице миссис Крейбрук, что она тут же заторопилась внести куклу и вагон в свою бухгалтерскую книгу. Джоли облегченно вздохнула от того, что ее блеф удался, поскольку у нее просто-напросто не хватило бы духу попросить детишек вернуть их подарки обратно.