Тогда мне было 23 или 24 точно не помню. Я дружил с одной девушкой, не со своей будущей женой, с другой девушкой,…но она была хороша. Необыкновенно хороша, и что-то в ней было, что потом я искал, в других девушках. В других девушках и в своей жене. В то время мы дружили не так, как дружит молодежь сейчас. Наши отношения были чисты, непорочны, хотя иногда, не скрою, мы были на грани фола. Но мы всегда останавливались. Чего это нам стоило,… наверно это можно понять.
Жил я тогда с сестрой в родительском доме на Северном поселке. Есть такое примечательное место на краю Новосибирска. Немного частных домов и много улиц, Игарская, Тайшетская, Тамбовская, Тагильская, Целинная, у края ближе к аэродрому Пятигорская и шесть электронных переулков. Из достопримечательностей у нас - был асфальтный завод, с бараками которые строили заключенные временно для себя, а потом стали жить гражданские и постоянно и была еще больница для сифилитиков.
Мать наша к тому времени трагически умерла, отец получил квартиру и безуспешно налаживал отношения с другой женщиной, овдовевшей учительницей. Сестра летом работала пионервожатой в лагере «Дзержинец» на Бердском заливе, и я на все лето остался почти полным хозяином огромного дома.
Как то в первых числах июля я со Светланой возвращался через весь город из кинотеатра «Победа». Остаток вечера и ночь мы решили провести в доме. Она позвонила маме и отпросилась ночевать « к подружке». Мама отпустила... и «подружка» конечно тоже. Не помню, что было за кино. Вообще нам хотелось скорей оттуда смыться... что мы и сделали… Транспорт в советские времена ходил скверно, но в тот раз нам повезло. Мы быстро дождались любимую "четверку" и чудесно устроились на заднем сиденье ЛИАЗа.
Автобус был полупустым и теплым. Наверно его нагрели пассажиры, которые вышли раньше. Напротив нас у окна сидела девушка в белом нарядном платье и с немножко бледным лицом. Я говорил без умолку... Не смотря на мою, в общем-то, довольно заурядную внешность, если не сказать более... это у меня всегда получалось. Мне нравятся девушки, иногда и я нравлюсь им. Трудно сказать по прошествии стольких лет, о чем тогда шла беседа, но нам было хорошо и темный родительский дом терпеливо ждал нас, и в погребе томились прекрасные бутылочки болгарского вина "Тырново" купленные «На всякий случай!» и автобус неторопливо покачиваясь на поворотах приближал нас к нашему маленькому празднику и мы почти не замечали ничего вокруг. Летняя теплая ночь, запоздавший автобус, Света, которая изредка одаривала меня нежными взглядами …. Что еще нужно?
Постепенно, не сразу, и как то невзначай, я почувствовал, что нас стало трое я, Света,... и эта незнакомая девушка в белом платье. Она, внимательно слушала нашу болтовню. Когда приходилось смеяться, отворачивалась к темному окну, но скрыть свой смех конечно не могла. Наконец она перестала отворачиваться и стала просто смеяться с нами. Мы с ней смеялись, шутили, говорили, как мило порой беседуют люди в поезде, когда знают, что расстанутся скоро раз и навсегда…. и без всяких последствий. В глубине души, на самом ее донышке, мне почему-то было приятно ее внимание. Ведь две молодые девушки когда тебе 23 это всегда лучше чем одна.
Мелькали остановки. Наше расставание с незнакомкой затягивалось. Автобус увозил нас все дальше. Когда в очередной раз распахивались двери, я гадал: «Когда же она выйдет?», «Сухой лог» - нет, «Учительская» - нет, «Школа» – нет, тогда уж точно «Юбилейная» - Опять нет.
Так мы ехали и ехали….. и автобус скрипел на ухабах, и нам втроем было нескучно. Народу поубавилось. Вскоре мы остались почти одни. Далеко, у черта на куличках, расположен Северный поселок и наша остановка "Маяк". Странно, думал я, живу здесь столько лет, но ее прежде никогда не видел. А такую девушку просто невозможно не заметить в нашей глухой окраине. Всех местных девчонок мы знали наперечет и все они нам порядком, надоели и были скучны и неинтересны. «Наверно к кому-то приехала в гости»- пронеслось в мыслях у меня. « Интересно к кому?»
Мы направились к выходу. Наша спутница последовала за нами. Автобус, обдав нас газами, направился дальше. Вся наша кампания неторопливо перешла дорогу и свернула на первую улицу от магазина. Разговор наш тек плавно и естественно. Это было очень удивительно. Наша улица Целинная, это совсем немножко частных домов. Мы шли, мило болтали, смеялись и наконец, пришли. Дом наш был основательный кирпичный, покрытый цементно-песчанной шубой, как и многие дома вокруг. Четырехскатная вальмовая крыша, была покрыта толстым оцинкованным железом, которое местные жители извлекали, разбирая отслужившие оцинкованные промышленные бачки. Раз в пять лет такую крышу приходилось красить олифой с серебрянкой и тогда она блестела как рыбья чешуя на солнце.
Я взявшись за скобу вбитую в столб, ловко взгромоздился на приступку, нагнулся и с обратной стороны отодвинул тяжелый кованный засов. Девушки стояли и ждали. Я спрыгнул назад и почему-то подумал, что эта незнакомая девушка, которую я даже не знаю как звать, сейчас войдет в наш дом. Но так не бывает! В моей жизни такие милые симпатичные девушки в белых платьях никогда в жизни не приходили просто так, тем более, ночью, без приглашения.
«Скорее всего, наша спутница проводила нас и сейчас пойдет на остановку. С минуты на минуту должен вернуться последний автобус». Эта мысль быстро пронеслась в моей голове, но я ничего не сказал, только открыл калитку и глупо улыбался. «Сейчас она уйдет! Нет, конечно, она не может не уйти!»
Они вошли вдвоем. Это не поддавалось логике. Правда незнакомка все-таки немного замедлила шаг и приотстала немного. Уличный фонарь желтым бледным светом зыбко освещал гравийную дорожку во дворе. Девушки остановились у входных дверей. Мне пришлось при ней достать ключ из-под крыльца. «Вот странно, она теперь знает, где мы прячем ключ от дома». Пронеслась молнией спонтанная мысль у меня в голове.
На кухне было уютно и тепло, металлически трещал на стене забытый репродуктор с поврежденным диффузором. Я быстро заткнул ему луженую глотку. У меня было не очень-то прибрано… впрочем, для холостяцкого жилья, наверное, терпимо.
- Вот мы и дома, располагайтесь! - с нотками наигранного веселья и гостеприимства сказал я. Эта фраза была больше направлена в адрес нашей гостьи. Света здесь часто бывала и чувствовала себя у нас свободно.
- Чур, я у окна! – забила место Света.
- Телевизор включать не будем? – Поинтересовался на всякий случай я.
-Конечно, не будем. Такого добра и дома много…, - ответила Света…
- У меня есть немножко вина и сыра… как вы смотрите на это? - обратился я к ним, почти не сомневаясь, что они не ответят отказом.
-О чем разговор! Все мечи на стол, и побольше, - засмеялась Света.
- Чуть-чуть можно…- промолвила наша гостья.
Я, открыл тяжелую крышку в полу. Спрыгнул в погреб. За сеткой, где раньше держали куриц, было углубление, а в нем железный ящик из под патронов. Я уверенно в темноте пошарил рукой. Достал пару бутылочек "Тырново". Они приятно холодили ладони рук. Из серванта на стол выставил разнокалиберные фужеры на длинных ножках. Сыр, яблоки. Все, что было в моем холостяцком жилище. Ну, еще штопор. Положив этот нехитрый набор на стол, я вышел через сени на двор. Недалеко от крыльца стояли две бочки с водой. Я глянул в черное отражение. Оно колебалось. Поверхность черно маслянисто блестела. Плеснул в лицо теплой согретой за день водой. Хотелось прохлады, но она была как парное молоко и совсем не освежала. Я бросил это бесполезное занятие. Немного обтеревшись шторой на веранде, вернулся к девчонкам.
"Тырново".... мое любимое "Тырново"....и на закуску небрежно крупно нарезанный сыр, яблоки. Я наливал вино не «жадясь», и нам скоро стало хорошо. Прелестные милые девушки сидели рядом, как сестры и если пару минут и была небольшая неловкость, то она растворилась без остатка. Наша незнакомка при ярком свете кухни и в тени от зеленого абажура, казалась мне загадочной. Она была моложе Светы, совсем девчонка. Хрупкая, нежная и немного бледная, как только увидевший свет стебелек. Грудь у ней была небольшая, руки тонкие слегка прозрачные. Она почти не пила, но никогда не отказывалась, поддержать тост. Глаза ее даже когда она смеялась, казались, существовали отдельно и были необыкновенно грустны и печальны. Тонкие пальцы нервно сжимали фужер с вином, и так казалось, что она была одновременно с нами и как бы где-то совсем далеко.
Света заметила мой долгий откровенный взгляд, обращенный на нашу гостью и украдкой из под стола, показала мне увесистый кулак. Я смущенно улыбнулся и пожал плечами.
Наша гостья казалась мне существом открытым и готовой на поступок. Ее странности не пугали меня, а напротив интриговали, и как-то заводили, если вообще уместно это слово здесь. Наше общество окружено такой кучей табу и условностей, что человек особенно в большом городе оказывается один. Ты меня не трогаешь, я тебя не трогаю. Мне плохо - я не показываю виду, тебе плохо - ты молчи. Не люди - автоматы, с приклеенными вежливо-равнодушными масками, на том месте, где должны быть лица. В деревне пройди по улице, обязательно кто-то что-то спросит, или улыбнется, или поздоровается. Конечно, может тебя, и пошлют куда подальше, но и помогут если необходимо, посочувствуют. Начни в городе здороваться со всеми подряд, как в деревне, примут за сумасшедшего. Мне всегда казалось, что чем меньше поселение, тем лучше люди в нем проживающие и чище и сердечней их взаимоотношения. Маленькие захолустные городки лучше, чем большие, маленькие деревушки лучше райцентров, а что уж говорить про Москву, которая сама себя съедает. Сохранить открытость простоту, может даже детскую непосредственность это большое счастье, о котором сам человек порой и не догадывается.
Мы мило беседовали, но незримая тайна, как дамоклов меч висела над нами и ждала своего разрешения. Вот и кончилось вино, и уже часы в коридоре показывали около двух и мое красноречие начало наверно давать сбои и небольшие паузы начали повисать над нашим столом. Во время одной из них, особенно долгой, наша незнакомка вдруг подошла к окну. Взглянула в непроницаемо черное стекло (после часа ночи фонари на улице выключали) и, помедлив как бы в раздумье, промолвила одно слово
- Пора.
Это слово упало как камень в воду. И все замолчали.
Настроение у меня как-то сразу улетучилось. Было такое ощущение, что кончился Новый год, отгремели тосты и салюты, все уже выпили и поели, а счастья нет. Так бывает, люди пьют поздравляют друг друга с Новым годом, новым Счастьем и отчетливо понимают, что никакого счастья не будет, просто еще один год ушел в тартары, сгинул бесследно в пучине времени. Когда гости уйдут они сольют недопитое вино обратно в бутылки. На следующий день доедят салаты. Через пару недель вынесут елку и воткнут ее в сугроб у подъезда. И начнутся опять бесконечные серые будни. Но как хочется иногда верить и ждать чуда… хотя бы в новогоднюю ночь. Верить самому и убеждать в этом других…
- Как от вас добираться? - промолвила она вновь, после долгой паузы, и голос у нее стал невыразительным.
-Автобусы уже не ходят,- ответил я.
- Да! Я догадалась уже....
-Такси не любят наш район. Можно попытаться на частнике.
-Мне идти одной? - сказала она тихо, почти шепотом, и при этом посмотрела на Свету.
-Могу проводить,…. то есть, конечно,- вдруг затараторил я как пулемет,-…. и даже не стоит об этом говорить. Света, я быстро, ..... жди меня.- Что я так подскочил. Сам не знаю.
-Быстро?- слегка усомнилась Света. Она уютно сидела в кресле, поджав под себя ноги и кусала ногти. Пожалуй, первый раз она внимательно и долго посмотрела на нашу гостью.... Та опять виновато улыбнулась, но ничего не сказала, только опустила глаза в пол.
Мы вышли в ночь вдвоем.
Света в последний момент в коридоре, крепко до боли сжала мое запястье.
- За-крой-ся! – решительно и твердо по слогам прошептал я.
Это был язык жестов. Каждый сказал что хотел.
На улице было совсем темно. Сильно посвежело. Приходилось двигаться почти на ощупь. Мне это удавалось. Моя спутница чувствовала себя неуверенно, и мне пришлось взять ее за руку.
-Зачем,….. мне все видно,- немного упрямо соврала она, пытаясь освободиться.
-У тебя глаза как у кошки!?
-Может быть…
- Кошки они ласковые….
- Я кошка, которая ходит сама по себе,- сказала она немного отчужденно.
Я отпустил ее руку, но так как луны не было, мы постоянно натыкались друг на друга и я чувствовал, как она каждый раз вздрагивает, и каждый раз мне было необыкновенно приятно касаться ее и ощущать тепло ее тела, и легкий дурманящий запах духов и еще чего женского, девичьего необъяснимого, но непреодолимо волнительного.
Кто она?... Как ее зовут?... Что это было?- Такие вопросы иногда всплывали в моей голове и даже легкий хмель от "Тырново" не мог снять их совсем, а только чуть сглаживал острые углы, размывал очертания.
Мы вышли на остановку. Тут было светлей. От магазина струился свет голубых неоновых ламп, и одна из них противно мигала.
- Ждать бесполезно,- сказал я уверенно, - Можно пешком по дороге как ехали сюда,...или, через школу, дамбу это ближе...
- Вам совсем не хочется меня провожать,- вдруг перешла она на" Вы"
- О чем речь!
Она подошла ко мне ближе взглянула внимательно в лицо и немного упрямо добавила
- Это совсем не обязательно….
Мы еще раз оглянулись на пустую дорогу, и тронулись в путь. Мне пришлось идти впереди. Тут я шел уже не так уверенно. Девушка порой налетала меня, и я чувствовал ее упругую грудь у себя на спине, и легкий озноб пробегал у меня под лопатками. Хмель еще немного кружил голову. Я ни о чем не мог думать, как только о том, когда она вновь коснется меня. Это как будто была наша маленькая игра. Может это мне все казалось. Я уже не так спешил и специально порой задерживал шаг, ждал,….. и она не обманывала меня, …..она легко и испуганно дотрагивалась до меня вновь и вновь …..и мне опять это было необыкновенно радостно и приятно. Иногда когда мы касались немножко дольше обычного, с ее губ слетало чуть слышное: "Простите". Мы начали спускаться вниз, повеяло сыростью, болотными запахами. Ее "Простите", звучало иногда так тихо, а отстранялась она так медленно, что я думал, что могу постоять так чуть дольше, и она будет упираться в меня своей маленькой грудью, и я буду чувствовать ее всю, сквозь тонкую рубашку. Мне хотелось так постоять и ощущать ее тело. Но когда мы подходили к мосту, вдруг что-то неуловимо изменилось. Я это понял без слов. Возникло тревожное чувство. Наконец она испуганно выдавила из себя: