— Зато интриги разрешены! Но это потом. А сейчас нам надо подготовиться к конкурсу. И знаешь что я подумала?
— Не знаю, — страдальчески ответила Бригитта, будто заранее готовясь к худшему.
— Принцу нравятся костюмированные представления, — заговорщицки прошептала Эмма, как будто кто-то мог их подслушать. — Ну, знаешь, все эти низкопробные спектакли. Он даже сбегал тайком из дворца, чтобы посмотреть на них.
— Да, Тереза говорила, — кивнула Бригитта.
— Что если устроить ему спектакль? — предложила Эмма.
— Спектакль одного актера? — засомневалась леди Дракхайн.
— Почему нет? Там обычно все показывают несколько утрировано, и твоя угловатая грация будет очень кстати. Можно показать страдающую от любви деву, или томящуюся в заточении невесту, которую спасает храбрый воин.
— Воином тоже буду я? — уточнила Бригитта.
— Да, это немного странно, — согласилась Эмма. — Но принцу такое нравится…
— Нет, я в целом одобряю, — сказала леди Дракхайн. — Но лучше я покажу захват Плеса.
— Опять ты за старое… — простонала Эмма.
— Но мне нужно будет музыкальное сопровождение. И декорации. И реквизит.
Глаза Бригитты загорелись энтузиазмом, и Эмма, подумав, осадила саму себя и промолчала. В конце концов, она должна помочь невесте раскрыться. Нравятся ей бои и Ястребы, так что ж. Боевая девушка, патриотка. Пусть принц сам решает — такая ли жена ему нужна. Она невольно залюбовалась своей подопечной: такая сила духа, цельность характера, стойкость. Ни иноземный совратитель, ни злобные соперницы, ни козни Ирэны ей ни по чем. Другая на месте Бригитты уже рыдала бы в три ручья и собирала вещи, а ей хоть бы хны.
— Я попрошу Терезу помочь, — сказала Эмма.
— Ну как? — тихо спросила Тереза, подкравшись к Эмме сзади. — Не оборачивайся, я вроде как закуски поправляю. Она готова?
Эмма едва не подпрыгнула от неожиданности. Она чувствовала себя комком нервов и с каждой минутой ее волнение нарастало. Особенно с тех пор, как всех невест увели за импровизированные кулисы.
Вчера Бригитта перехватила инициативу и готовилась к выступлению практически без помощи менталистки. Леди Дракхайн взялась за дело прямо-таки с военной дисциплиной: составила сценарий, список реквизита, сделала пометки для музыкантов и прописала даже освещение.
— Тереза, — обрадовалась Бригитта, заметив служанку, — что с водяным потоком?
— Будет, — отрапортовала та. — Не вода, но иллюзию создам.
— Жаль, — проворчала Бригитта.
— Еще навернешься на скользком, — проворчала та. — Тебе через скалы прыгать.
— А скалы, кстати, какой высоты?
— Два метра, как ты и просила. Кровавую реку сделаем освещением.
— Отлично, — кивнула Бригитта. — Финал будет трагическим.
— Какая кровавая река? — не выдержала Эмма. — Какие прыжки через скалы? У нас тут отбор в невесты или в отряд Ястребов?
На них стали оборачиваться, и Эмма, выдохнув, протянула Терезе очередное письмо Свейна.
— «Мими, цветочек мой. Жду, скучаю и надеюсь. В том же месте, в тот же час. Твой Свейн», — прочитала та. — И что мне с этим делать?
— Отдайте Милаше… Милане Фонжевьен. Только так, чтобы ее менталистка не видела, — прошептала Эмма. Она глянула в план Бригитты и нахмурилась. — Я вижу у тебя тут — подлая засада красхитанцев у излучины реки. Но как ты это покажешь?
— Ползком, — предположила Бригитта, пожав мощными плечами, — или в полуприсяде.
Эмма прикрыла глаза ладонью и тихо простонала. Вино в купальнях вышло ей боком. По-видимому, она плохо соображала, раз допустила такое самоуправство. Вчера это казалось ей неплохой идеей, но сегодня, на трезвую голову…
— Я места себе не нахожу, — пожаловалась Эмма, окинув быстрым взглядом остальных менталисток, прохаживающихся по саду в ожидании выступления. Многие заметно нервничали, другие делали вид, что у них все под контролем. А может так оно и было?
— Мы отлично подготовились, — успокоила ее Тереза. — Я отнесла музыкантам три бутылки лучшего вина. Играть будут от души.
Послышался звон бокалов, и Эмма обернулась.
Служанка убирала лишнюю посуду, составляя ее на поднос, с которого только что сняла блюдо с миниатюрными бутербродами.
— Надо бы что-то съесть, но кусок в горло не лезет, — пробормотала Эмма, переводя взгляд на свои дрожащие от волнения пальцы. — Хоть бы все получилось.
— Прошу всех занять свои места! — провозгласил концертмейстер.
Отложив так и не надкушенный бутерброд, Эмма посмотрела в сторону стульев, расставленных напротив невысокой сцены, сооруженной специально для выступления невест перед принцем. В центре зрительских мест стояли кресла для короля, королевы и Вилли, чуть позади — для советников, сбоку — для посольства Красхитании.
Провал Эммы на этом конкурсе будет международного масштаба.
Король выглядел довольным и лучился весельем, королева рядом с ним была мила, хоть и немного печальна, а принц выглядел бесподобно: одетый во все белое, с идеальной прической волосок к волоску, он поздоровался с подданными, мягко всем улыбаясь, и присел в ожидании представления. Эмма с облегчением отметила, что на лице Вилли не осталось и следа от удара ракеткой.
Послы явились чуть позже, что было явным нарушением этикета, и Эмма прикусила губу, когда увидела Мордиша: левый глаз его заплыл, и багровый синяк горел как фонарь, заметный издалека.
— Что произошло? — встревожился король. — Я предоставлю вам лекаря!
— Не надо, — отказался Мордиш, усаживаясь в одно из кресел. — Я буду носить этот знак как орден, с гордостью и радостью.
— Кто посмел? — нахмурился король, отчего-то посмотрев в сторону шатра, установленного позади сцены для невест, и сердце Эммы сжалось от холодной уверенности: это сделала леди Дракхайн, на вчерашнем свидании. Что теперь будет?!
— Это сделала женщина, — довольно осклабился Мордиш. — Сильная, как медведица, смелая, как лев…
— Вот как? — немного успокоился король. — Вы назовете ее имя?
— Думаю, это будет неправильно, — ответил рыжий, и Эмма с облегчением выдохнула. — Я заслужил этот синяк. Не хочу ставить под удар репутацию прекрасной леди.
— Кажется, я догадываюсь, у кого такая тяжелая рука, — задумчиво произнес король, не сводя взгляда с шатра, где невесты ожидали своей очереди, но тут, к счастью, на сцену вышел концертмейстер, наряженный в парадный камзол, и объявил:
— Первой на сцену приглашается леди Амалия Стетхейм. Она исполнит песню «Белая птица».
Невеста появилась на сцене словно волшебное видение: в белом кружевном платье, с распущенными золотыми волосами, тонкая и нежная, точно фея. Скрипки заплакали, выводя печальную мелодию, и Амалия запела…
Эмма очнулась, лишь когда остальные зрители начали аплодировать, и захлопала сама что есть силы, лишь потом сообразив, что поздравляет конкурентку. Быстро вытерев влажные щеки, Эмма почувствовала на своей талии тяжелую руку.
— Какое счастье, что я не буду петь, — тихо сказала Бригитта. — По контрасту с Амалией это было бы чудовищно.
У сцены возникла какая-то суматоха, концертмейстер хмурился и вносил изменения в свиток.
— Что там произошло, интересно бы знать, — сказала Эмма.
— Несколько невест отказались участвовать, — пояснила Милаша, оказавшаяся рядом. — Вчера в купальнях королевские маги уничтожили все артефакты, которые были пронесены на отбор без дозволения.
— Как? — громко удивилась леди Дракхайн.
— Да-да, — подтвердила Милаша, — уж не знаю, что там было. У меня так все свое: и ум, и красота…
Ирэна Воблер, найдя взглядом свою подопечную, подошла и стала рядом.
— Не съедим мы вашу Милашу, — насмешливо сказала Эмма. — Вы что-нибудь знаете о вчерашнем происшествии?
— Шерилл Свит — заика, — нехотя сказала Ирэна. — Отбыла из дворца этой ночью. Леди Сесиль Виннеган тоже уехала, уж не знаю, какой дефект она скрывала.
— Хорошо, что вам бояться нечего, да? — спросила Эмма. — Что ты покажешь, Милаша?
— О, это будет потрясающе, — загорелась девушка, поправляя розовое, как туманная дымка, платье. — Я буду…
— Пойдем, Милаша, — перебила ее Ирэна. — Я хочу, чтобы ты кое-что повторила.
— Да я и так репетировала всю ночь…
Эмма задумчиво посмотрела на свою невесту. Как и следовало ожидать, леди Дракхайн отошла к столикам с едой. Она методично поглощала бутерброды и казалась невозмутимой, как скала. Но ее уверенность обманчива: вчера их вечерние объятия затянулись, Бригитта словно не хотела отпускать Эмму, нуждаясь в поддержке и ее тепле. Все же у них явный прогресс в отношениях!
— Вы будете выступать последними, — прошептала Тереза, ставя на стол еще закуски.
— О, что это за рулетики? — оживилась Бригитта.
— Копченый лосось со сливочным сыром и зеленью.
— Как ты можешь есть? — возмутилась Эмма.
— Ты слышала? Мы последними выступаем, — попыталась оправдаться леди Дракхайн, забирая себе всю тарелку. — Что ж теперь, до вечера голодать?
— Ты вообще не волнуешься?
— Тереза, налей ей немного, для успокоения, — попросила Бригитта.
— Я не буду, — хмуро отказалась Эмма. — Может, лучше тебе? Для раскрепощения?
— Ну, разве что коньячку, — не стала отказываться леди Дракхайн.
Тереза кивнула и вскоре вернулась с небольшим графином, в котором плескалась янтарная жидкость.
— Только рюмку, — сурово сказала служанка, потом окинула взглядом габариты Бригитты и смягчилась: — Ладно, две.
Эмма вздохнула и снова повернулась к сцене, кусая губы.
— Леди Раума Бердамон! — объявил концертмейстер. — Она нарисует портрет его высочества, Вильгельма Юрингема третьего!
В ответ раздались уверенные аплодисменты принца и менталистки Раумы, которая стояла позади сцены, а вскоре их поддержали и остальные зрители.
Раума вышла на сцену в длинном красном платье с невероятно откровенным вырезом на груди. Ее черные волосы были распущены по плечам и спине, а в руках она держала кисточку и пузырек с черной краской. Поклонившись, нашла глазами Вилли, очаровательно улыбнулась ему и принялась рисовать прямо в воздухе.
Тихо заиграли музыканты, и легкая романтичная мелодия поплыла над садом. Аромат роз, казалось, усилился в несколько раз. Менталистка позади сцены, миниатюрная женщина, терявшаяся на фоне своей невесты, водила в воздухе руками, прикрыв глаза. А сама девушка продолжала виртуозные росчерки кистью, иногда кружась вокруг себя, слегка покачивая бедрами и загадочно улыбаясь.
Уже через несколько минут перед зрителями появился невнятный портрет мужчины, зависший в воздухе. Раума мелодично рассмеялась, поманила к себе одного из прислужников, и тот вышел с большим чистым холстом в золоченой раме. Леди Бердамон воздела руки вверх, и одновременно с ней это сделала ее менталистка, стоящая позади сцены. Краски, сойдясь в одну большую кляксу, метнулись к холсту, чтобы… стать точной копией принца! Его глаза лучились озорством и любопытством, на губах была запечатлена саркастичная улыбка, а волосы на голове едва заметно растрепались, словно от легкого ветра…
Все зааплодировали, а принц одним из первых!
— Замечательно! — сказал он, посмотрев на своих стражников и те закивали, как болванчики.
— Благодарю, — леди Бердамон приблизилась к краю сцены и присела перед принцем в таком глубоком реверансе, что Эмме стало удивительно, как грудь удержалась в пределах платья?!
— Это явное шулерство! — возмутилась она. — В конце концов, это невесты должны демонстрировать таланты, а не менталистки!
— Удивительно, но я согласна с вами, — ответила Ирэна Воблер и, поджав губы, направилась прямиком к королеве.
Поприветствовав ее, как давняя подруга, она склонилась и что-то прошептала ей на ухо. После, присев в реверансе, вернулась за сцену.
Эмма увидела, как королева говорит что-то своему супругу, а тот, нахмурившись, передает это сыну. Но Вилли лишь отмахнулся. По-видимому, его не особенно волновал тот факт, что портрет был нарисован не Раумой, а ее менталисткой.
Далее пригласили Паолу Нэш, и та удивила всех, показав карточные фокусы.
— Странный выбор для будущей королевы, — прокомментировала Ирэна Воблер излишне громко, снова становясь рядом с Эммой.
— Принцу, кажется, понравилось, — заметила Эмма.
— Клоуны ему тоже нравятся, но вряд ли он выбрал бы одного из них в спутники жизни, — патетично промолвила Ирэна. — Поглядите-ка, на ней и слой пудры как на клоуне. Интересно, отчего это? Раньше я не замечала у нее проблем с кожей...
Невесты выступали одна за одной. Кто-то пел, но далеко не так трогательно, как Амалия, кто-то танцевал, и Эмма отметила, что на танцах Вилли будто оживлялся.
Потом сделали небольшой перерыв, и зрители смогли размяться и погулять по саду, а Бригитта, взяв Эмму за руку, усадила ее и чуть не силой заставила поесть.
— Не переживай ты так. Ты ведь должна меня успокаивать, помнишь?
Жуя бутерброд и едва удерживая рвущиеся из глаз слезы, Эмма посмотрела на свою невесту. Та держала ее за руку, слегка поглаживая пальцы, и от этого простого жеста и вправду стало спокойнее.
— Давай-ка и тебе коньячку…
— Леди Милана Фонжевьен, с театральным представлением «Приход весны»! — объявил глашатай, и Эмма подавилась бутербродом.
Вскочив с места, она подбежала к сцене, позади которой уже стояла Ирэна Воблер, прицельно наблюдающая за каждым движением подопечной.
Милана танцевала, порхая по сцене, словно птичка. Музыка была нежной и радостной, деревья, появившиеся на сцене словно по волшебству, набухли почками и вскоре распустились розовыми цветами. Принц не сводил с Милаши глаз, а та была само очарование: она кружилась по сцене так самозабвенно, словно вовсе забыла об отборе. Юная, красивая, непосредственная. Радостная, как сама весна.
— У нас же тоже… театр... — прошептала Эмма, чувствуя, как слезы все же побежали по щекам.
— Я знаю, — ответила Ирэна самодовольно, не сводя глаз с Милаши. — Вы поражаете меня, милочка. Такое упорство, такая воля к победе… После отбора, когда вас вышвырнут отсюда вместе с леди Дракхайн, найдите меня. Возможно, я найду вам работу в моем агентстве.
Аплодисменты после выступления Милаши звучали особенно долго и громко, а принц даже встал с кресла.
— Ты просто умница, — похвалила свою невесту Ирэна, помогая ей спуститься со сцены.
— Я представляла, что я снова в вишневом саду у нашего замка, — доверчиво призналась Милаша. — Только у нас надо танцевать осторожно, чтобы не вступить в собачьи какашки. Садовники, конечно, сразу убирают, но у папы целая свора борзых, и иногда…
— Сейчас будет небольшой перерыв, надо подготовить сцену, — объявил концертмейстер. — А после перед вами выступит леди Бригитта Дракхайн с театральным представлением «Захват Плеса».
— Прелестно, — сказала Ирэна с легким изумлением посмотрев на совершенно поникшую Эмму. — Знаете, мое предложение насчет работы потеряло силу.
Эмма подбежала к Бригитте, которая поднялась со стула, и схватила ее за руку.
— Бригитта, милая, — проговорила она, — у меня есть к тебе два дела.
— Что случилось?
— Во-первых, я хочу дать тебе кое-что перед выступлением. Вещь, что придаст тебе сил. Сначала я думала, это лишнее, но, поразмыслив, поняла, что не имела права давить… Одним словом, вот. — Эмма быстро сунула в руку заинтригованной Бригитте носок.
— Это?.. — леди Дракхайн умолкла от восторга, только глаза стали больше.
— Твой талисман, — кивнула Эмма, помогая Бригитте спрятать ношеный носок со сдвоенными буквами «Я» в карман цветохрона. — Ты, верно, думала, что я уничтожила его? Но нет! Все же мне очевидно, как он дорог тебе, дорогая. Так что, бери. И вдохновляйся!
— У меня нет слов, — пробубнила Бригитта, отводя глаза.
— Ты расстрогалась, — умиленно поняла Эмма. — Понимаю. Прости, что отняла его у тебя тогда.
— Чего уж теперь…
Эмма кивнула и поспешно продолжила:
— Есть кое-что еще. Бригитта, помнишь, как я тебя вдохновила на конкурсе на эрудицию?