Нет! Стой! Ты не можешь уйти! Самый родной, самый любимый… Кто?
Я не могла вспомнить причину моего смятения, но оно помогло выплыть на поверхность в момент, когда к моим губам поднесли стакан. Звуки резким крещендо ворвались в мою бедную голову, оглушив на миг, и я машинально глотнула жидкость. И закашлялась от противного вкуса. Сухость во рту была невероятная. В меня опять стали заливать эту гадость, и я моментально возненавидела того, кто это делал.
— Прекратите! Что это? — прохрипела я, изо всех своих немощных сил отворачиваясь от источника ужасного запаха.
— Лара! — женский голос звучал радостно. — Ты очнулась! Наверное, Валентин был прав, и глоток крови помог!
— Что?! — ужасное подозрение заставило моментально открыть глаза, о чем я тут же пожалела: яркий свет резанул, глаза заслезились. Проморгавшись, я поняла, что смотрю на Ирину. — Ты! — обвиняющее прокаркала я. — Чем ты меня поила?
— Понимаешь… — начала она неуверенно.
— Нет! Стой. Дай попить, — она с готовностью поднесла мне стакан с подозрительно красной жидкостью. — Да не эту гадость! Дай воды…, пожалуйста, — вздохнув, добавила я уже почти нормальным голосом.
Ирина, явно, удивилась, но сбегала за водой. Напившись, я огляделась. Да, давненько здесь никто не прибирался. Я находилась в какой-то странной комнате без окон. Большие сводчатые потолки белого цвета походили на купол и выглядели довольно странно для такого маленького помещения. У стенок валялся какой-то хлам. Возле кровати, на которой примостилось мое бренное тело, стояла какая-то аппаратура, напоминая своим видом больницу. Еще больше сходство с больницей подчеркнула капельница, сиротливо примостившаяся у стенки. Сверху к ней был прикреплен прозрачный мешочек из-под крови. Они что, переливание кому-то делали?
— Мы перелили тебе кровь вампира, — ответила Ирина на невысказанный вопрос.
— Зачем? — не поняла я.
— Тот кровосос, — произнесла она с нескрываемой ненавистью, — высосал тебя почти досуха, и нам срочно пришлось делать переливание. Ну, мы и выкачали всю кровь из князя… Прости, — она верно поняла выражение моего лица. Такую мерзость в меня влили! — Валентин хотел отдать тебе свою кровь, но неизвестно, как бы твой организм принял кровь наполовину оборотня. Да, и с кровью вампира, если честно, еще не все ясно. Уже хорошо, что ты в себя пришла.
Я поежилась. Движение отозвалось болью во всем теле.
— Ты, правда, прости меня, дуру, — вот это новости! Что это с ней? — Ну, за мое поведение, — видно, она еле дождалась моего пробуждения, желая излить душу. — Я всегда хотела быть с Валентином, хотя и понимала, что не заслуживаю этого, — она вздохнула, присев рядом со мной на кровать и опустив взгляд на сцепленные руки. — Я ведь говорила тебе о том, что наши женщины не очень верны мужчинам.
— Да уж, — хмыкнула я.
— Но Валентин… — она мечтательно закатила глаза, но почти сразу спохватилась. — Я бы постаралась стать для него верной женой.
— Да, это потребовало бы от тебя невероятных усилий, — съязвила я, вспомнив ее откровения по поводу Вацлава.
— Наверное, — хихикнула Ирина, очевидно, подумав о том же. — Но я все равно надеялась. А тут ты появилась… Сначала я не воспринимала тебя, как угрозу для себя, до тех пор, пока не увидела эту метку… Но продолжала утешать себя иллюзиями, что еще не все потеряно. В конце концов, жил ведь Барский более трехсот лет без жены. Я надеялась, что в нем более сильна кровь вампира, которые, хоть и женятся, но расставание с супругами для них не смертельно. Но поняла я, как ошиблась, только когда увидела Валентина, несущего бесчувственную тебя и волокущего своего отца за шкирку. У него было такое лицо…
— И что же стало с князем? — осторожно спросила я.
— Ты шутишь? — Ирина удивленно приподняла брови. — Нам пришлось перелить тебе всю его кровь. Понимаешь, всю!
Я ошалело смотрела на нее. Меня ощутимо начало подташнивать.
— А теперь, — произнесла она совсем другим тоном, — будь хорошей девочкой и выпей еще немного крови.
Я с ужасом взглянула на стакан, появившийся в ее руках.
— Ты что… заставляла меня пить кровь?
— Ну, да. Конечно, переливания вампирской крови еще никто не делал, да еще и полувампиру, но, скорее всего, ты теперь… — она с сожалением взглянула на меня, — вампир. И кровь тебе придется пить вечно. Ты ведь теперь бессмертна. Ну, давай же, пей, — засюсюкала она, поднося стакан к моим губам. Я почувствовала, как тошнотворная волна поднимается по пищеводу. Нет. Я совершенно точно. Не. Могу. Пить. Кровь.
Собрав все силы, я резко свесилась с кровати, и меня вырвало. Прямо на тапочки, стоявшие там в ожидании моего выздоровления.
— Ну-ну, — забеспокоилась Ирина, — я не уверена, но, вероятно, к этому нужно привыкнуть. А может, теперь попробуешь?
Меня снова вырвало.
— Ну, нет, — так нет, — она, наконец, убрала стакан с глаз долой.
Я облегченно откинулась на подушку.
— Никогда больше не предлагай мне этого. Пусть, я какой-то неправильный вампир, но кровь пить, точно, не собираюсь. Ты же сама сказала, что такое делается впервые, — она неуверенно кивнула. — Так вот. Когда я попрошу сама крови… только тогда и предлагай ее мне. Договорились?
Она с беспокойством смотрела на меня. Правда, что ли, раскаивается?
— Ир, — грустно спросила я, — как ты думаешь, Валентин меня простит? Я ему столько тогда наговорила… Да и сбежала…
— Да ладно, — фыркнула она, — не бери в голову. Он же чуть с ума не сошел, когда с тобой это случилось. И потом, оборотни своим женам и не такое прощают. К тому же, сам дурак! Нечего было втихаря ставить на тебе этот проклятый знак, а потом еще на всех шикать, чтобы молчали.
Я с трудом сдерживала нервный смех, глядя на нее.
— Но, послушай, — спохватилась я, — он ведь убил из-за меня своего отца!
— Ой, не смеши меня, — махнула она рукой. — Этот мерзкий старикашка давно потерял право называться его отцом, — да, с этим я была согласна, только хотелось узнать, что по этому поводу думает сам Барский. — Вот, ты, например, желаешь своему отцу благополучия?
Я крепко задумалась. Нет. Определенно не желаю!
— Вот и я о том же.
— О чем это, интересно? — прозвучал от двери до боли знакомый голос. Я ойкнула и спрятала нос под одеяло.
Глава 20
Улыбаясь своим мыслям, я вприпрыжку спускалась по старой лестнице. Увидев перед собой массивную дверь с орнаментом в виде волка, я сделала легкий жест рукой, и дверь, повинуясь моему желанию, со скрипом и скрежетом распахнулась. Это одна из немногих штучек, которыми я овладела за прошедшие два месяца, самых счастливых в моей жизни с того момента, как я очнулась в одной из комнат подземного города и узнала, что мне перелили кровь князя серебряных. Я с трепетом вспомнила, что Валентин тогда впервые признался мне в любви, потому что почувствовал во мне ответное чувство. Только теперь, научившись чувствовать чужие эмоции, я поняла, что он ощущал, когда мое сердце плавилось от любви и нежности к нему, такому обеспокоенному и уставшему, заросшему трехдневной щетиной, сидевшему тогда на моей кровати. Я помню, как он сжал мою руку и сказал, что ему плевать, если я буду пить кровь, думая, что в этом причина моего отказа от нее. Я со смехом уверяла его, что крови не желаю, а вот поесть нормальной пищи не откажусь. Еще неделю после этого я порой ловила на себе его выжидательный взгляд. И, что бы он ни говорил, я почувствовала, что он вздохнул с облегчением, когда понял, что в крови я не нуждаюсь.
Мы с ним тогда о многом говорили. Например, о том, что, впервые поцеловав меня, Валентин понял, что влюбляется, но долго пытался бороться с этим чувством, даже не сразу отправился искать меня после побега. Ко времени нашей встречи, он уже весь извелся и потому не сдержался, склонив меня к близости и поставив свое клеймо (я упрямо отказывалась называть эту гадость по-другому).
В тот второй день моего рождения я узнала, что князь избавил меня от отравленной медальоном крови, но просчитался… Очевидно, силу медальона из моей крови можно было получить лишь одним способом: соединив с кристаллом.
Мне повезло гораздо больше, чем вампиру: я завладела магией серебряных, стала бессмертной (я надеюсь), не заимев при этом побочного эффекта в виде жажды крови.
И вот уже два месяца, в перерывах между занятиями любовью и делами клана, мой любимый оборотень учит меня пользоваться обретенными способностями. Надо признаться, ученица я, как оказалось, не очень…
Пока мне давались только дешевые фокусы типа открывания двери. С маниакальным упорством я училась лишь летать. Я была разочарована тем, что эта способность была давно утрачена вампирами, и Валентин, в частности, ею не владел, как и его отец (царствие ему подземное).
Но я так стремилась к этому, что пару дней назад случилось чудо: я поднялась над полом сантиметров на двадцать! Совсем не настолько высоко, как хотелось бы, но этого хватило, чтобы испытать восторг от ощущения необыкновенной легкости и невесомости. Я очень разволновалась тогда, и, в результате, весьма неграциозно шлепнулась на пятую точку. А когда, захлебываясь от восторга, рассказала об этом Валентину, он лишь рассмеялся, сказав, что у меня очень живое воображение, тем более, что повторить "полет" у меня больше не получалось. Но я верила, что добьюсь своего, ведь наша любовь давала мне крылья!
Все бы ничего, но накануне я почувствовала себя плохо, да и аппетит в последнее время оставлял желать лучшего. Валентин, заподозрив неладное (а, может, из страха, что я наброшусь на него ночью с кровожадными желаниями), попросил Ирину сделать анализ крови. Она подчинилась, и теперь я вприпрыжку бежала по подземному городу в поисках Валентина.
Хотелось кричать на весь мир, что я самая счастливая! Десять минут назад Ирина торжественно сообщила, что у нас с Валентином будет ребенок!
Нет, мы не договаривались об этом, и никто из нас, я уверена, не направлял свою силу на зачатие ребенка. Это случилось самопроизвольно и подсознательно. От того, что между нами происходило, должно было зародиться чудо.
А в последнее время я в чудеса верила.
— Кирилл! — окликнула я спешащего по дорожке между журчащими фонтанами симпатичного оборотня. Остановившись, он поприветствовал меня вежливым кивком.
— Ты мне не поможешь? Я не знаю, где найти Валентина, а нужно позарез, — я все еще плохо ориентировалась в подземном городе. Одна, и вовсе, сюда обычно не заглядывала, боясь заблудиться.
— Конечно, Лариса, — оборотни обращались ко мне весьма уважительно и сухо, боясь рассердить ревнивого Барского. — Он, должно быть, в лаборатории.
— Где? — я изумленно подняла брови.
— Ты не знала, что у него есть лаборатория? — оборотень, явно, заинтересовался данным фактом, — Странно. Ведь благодаря работе Валентина и его изобретениям, мы долгое время успешно скрываемся от вампиров, я уж не говорю о многом другом, — он с сомнением глядел на меня, очевидно, раздумывая, открывать ли мне секрет тайного убежища главы клана.
— Клянусь, я тебя не выдам, — с серьезным видом я подняла правую ладонь.
Оборотень вздохнул: обидеть жену Барского он боялся больше, чем выдать его тайное убежище. Прекрасно понимая его состояние, я победно осклабилась.
— Эээ… Пойдешь по этому коридору, — махнул он направо, — это будет четвертая или пятая дверь налево. Точно сам вспомнить не могу. Знаю только, что дверь — зеленая.
Странно, ведь все двери в подземном городе были белого цвета, как и стены, и потолок. Я удивилась и, поблагодарив оборотня, побежала дальше.
Я знала, что Валентин не может не обрадоваться такому сюрпризу, даже если я ворвусь с этой новостью в его святая святых. К тому же, у него будет наследник (я считала, что у Барского должен родиться именно мальчик), а все настоящие мужчины мечтают об этом. Особенно такие, которым более трехсот лет.
Я старалась не задумываться о той гремучей смеси, что составит наследственность ребенка. Оставалось надеяться, что, как и мама с папой, он не будет пить кровь. Но даже если и будет… Это мой ребенок! Моя кровь и плоть! Мое все!
Теперь придется настоять на том, чтобы пожениться по-настоящему. Ведь наш ребенок будет на четверть человеком, а людям наплевать на какие-то дурацкие знаки, видные только оборотням. К тому же, это клеймо (я все еще бесилась при упоминании о нем) мне тоже не видно! Кто мне докажет, что он есть?! Я тоже хочу поставить свое клеймо на моем мужчине. Желательно, в виде золотого кольца на пальце! Вот!
Так я размышляла в поисках убежища моего тайного алхимика.
Увидев дверь, я поняла, что имел в виду оборотень: она была украшена зеленым орнаментом на белом фоне. Очень красиво.
Проблема заключалась в том, что зеленых дверей было две! Решив проверить первую, я смело толкнула ее, не подозревая, что этим подписываю себе приговор…
Мне открылась незабываемая картина: в накуренном помещении орала музыка, под которую колбасилась целая толпа гааргов. Я невольно открыла от изумления рот и не заметила, как вошла в комнату.
Помещение имело несколько обшарпанный вид, видно это было место "культурного" отдыха существ. Некоторые из них корчились на большом столе, исполняя что-то вреде брейк-данса, другие — просто сидели на небольших насестах и курили или напивались. При этом обнаружилось, что у них есть вторая пара лап, напоминающая руки, которыми они и проделывали эти манипуляции.
Четверо из гааргов за маленьким столиком резались… в карты.
— Эй! — раздался визгливый голос, перекрывающий громкую музыку, и ко мне подлетел гаарг, покрытый оранжевым пушком (здесь, вообще, наблюдались все мыслимые и немыслимые цвета). — Какая телочка!
Я подавилась нервным смешком, меня тут же окружила толпа гааргов.
— А она ничего! — подергал один из них меня за волосы. — Как тебя зовут, крошка?
Пока думала, как на это среагировать, музыка стихла, и из дальнего угла комнаты раздалось злобное шипение. Ко мне подлетел гаарг багрового цвета.
— Это она! — заверещал новоприбывший, показавшийся мне смутно знакомым. — Она посмела ударить меня! Наследного принца гааргов! Шваброй!!! — уже истерично визжал мой знакомый "попугай".
Толпа возмущенно загалдела.
— Я целый месяц после этого еле летал! А эта… шлюха! — он выплюнул ругательство, — ходит тут, как ни в чем не бывало и радуется жизни! — шум вокруг становился громче.
— Ну, послушайте… — подавив смех, начала я.
— Молчать! Мещанка, — гаркнул гаарг так, что я подпрыгнула, — я требую мести! — Ну, это уже совсем глупо: месть летучих мышей! — Я знаю одного вампира, который хорошо заплатит нам за эту девку.
Гаарги, явно, с энтузиазмом восприняли эту весть и бросились на меня.
— Эй, стойте! — пыталась я перебить поднявшийся шум криком.
Но в меня впились десятки неожиданно сильных цепких лапок с острыми коготками. Даже волосы не остались без внимания. И я почувствовала, как мое тело поднимают в воздух.
Глупость и нелепость! Пронеслось у меня в голове, перед тем, как гаарги, пытаясь протащить мое сопротивляющееся тело через дверь, почему-то в горизонтальном положении и поперек проема, приложили меня головой об косяк.
Глава 21
— Отстань, я спать хочу, — пробурчала я раздраженно и повернулась на другой бок. Шаловливая веточка не отставала, щекоча теперь подставленное ушко.
— Мммммммммм, — замычала я, закрывая ухо рукой. Рядом послышался тихий смех. Ну, и как вам это нравится? Я тут спать пытаюсь, да еще и голова раскалывается, а этот, этот…
— Валентин, совсем страх потерял, — произнесла недружелюбным тоном. — Ты можешь понять: я сейчас не хочу! — и даже сквозь дремоту и головную боль почувствовала, как напрягся рядом сидящий. Заподозрив неладное, я медленно повернулась и открыла глаза.
— Какого черта! — я поморщилась от своего же крика. Ну, кто просил так орать? Особенно, когда голова раламывается на части. Я обхватила руками взбесившуюся часть тела и неприязненно зыркнула на Вацлова, так как передо мной сидел этот… вампир во всей своей красе. Светлые волосы все так же собраны в хвост, глаза переливаются серебром, как и у меня теперь. В распахнутой черной рубашке и синих джинсах он вальяжно развалился на сочной траве, только вот моська чем-то недовольна, наверное, тем, что я его Валентином назвала… Стоп! Какая трава? На дворе ж ведь не май месяц! А, судя по буйной растительности, тянет на июль. Я испуганно огляделась: над нами раскинулось бирюзовое небо, солнце жарило нещадно и нас с вампиром, и всю полянку, расположенную посреди леса. Таак! Либо меня так хорошо приложили головой (убью маленьких тварей!), либо я столько времени провела без сознания. Голова стала болеть еще сильней, и мне уже казалось, что от нее откалываются куски и с грохотом падают на землю.