Через две недели позвонила мама, счастливая. На вопрос относительно дяди Леши, она ответила загадочным молчанием, кажется, вскоре у меня появится отчим. Он делал пространные намеки на прошлом пикнике, но видимо мама все еще думает: решиться или нет. Что ж в то время, как в моей семье все налаживалось в жизни семейства Краснощек назревал раскол. Алек подал-таки документы на развод и через неделю его должны были оформить. Как сказал младший за нашим с ним совместным завтраком: «Всем его дням варенья сопутствует неизвестный рок» за два дня до этого грандиозного праздника в их семье обязательно что-то происходит. А чтобы не быть голословным, он припомнил прошлогоднее и совпавшую с ним Пасху.
- Да, оформление развода Алека - это настоящий фурор, - согласилась я с улыбкой.
- Выйдешь за меня, и будет самый настоящий.
По глазам вижу, шутит, но что-то мне эти его шуточки становятся поперек горла. Не знаю как Серега, а я всякий раз слушая этот сивый бред, вижу счастливую Юлю, которую он нежно обнимает сзади и что-то тихо ей шепчет.
- Не выйду.
- А понарошку? – предложил он.
- Нет. – Кофе перестал привлекать своим ароматом, настроение медленно пошло под откос. Еще немного и субботнее утро перестанет быть радостным.
- А просто так? – не унимается красавец, сидящий со мной за столом.
- А просто так я паспорт пачкать не буду!
- Тебе не нравится моя фамилия? – возмутился младший.
- Краснощек - хорошая фамилия. Мне не нравишься ты.
- Что, совсем? – а в глазах смертельная обида.
- В качестве фиктивного мужа – совсем.
- И в настоящем качестве никак не привлекаю?
Он наигранно насупился и подался вперед, позабыв о своем кофе, горячих бутербродах и хрустящих печеньях, которые сам готовил и сам же пару минут назад нахваливал.
- Хм, Селозя, я жить замужем хочу долго и счастливо. А не коротко и печально.
- В смысле?
- В прямом смысле, я овдовею на выходе из ЗАГСа.
- Поставишь подножку, чтобы я на лестнице шею свернул? – предположил он и смерил меня оценивающим взглядом. - Не знал, что ты такая кровожадная.
- Хорошая идея, но боюсь, я не успею и пикнуть, а тебя уже обезглавят… причем дважды.
- Чего?
- Обезглавят и оскопят. – Подмигнула опешившему Сереге. – Ты ж в курсе, что Юля уже знакома с данной операцией.
- Оля!
- Приятного аппетита, дорогой. - Я выпорхнула из кухни под звуки его раздосадованной ругани. Аппетит он потерял до обеда, а может быть и до вечера. Вот только шутить на тему ЗАГСа не перестал, более того, подключил к спорам Алека. Старший сын Богдана Петровича на Дагестанской появлялся редко и всего на час, но им и этого хватало для легкого подзуживания моей скромной персоны. Мол, уехать может наша птичка и не вернуться, а повлиять на нее в силах только муж. И, раз уж, возможного претендента со стороны на моем горизонте не наблюдается, придется им, как верным сыновьям, решить сложный вопрос.
Этот фарс достиг апогея, не за два дня до знаменательной даты, а в день рождения младшего. И, к сожалению, пропустить праздничный вечер мне не удалось.
День не задался. Серая промозглая стужа, дождливая дымка над городом и чувство одиночества давили пустотой. У младшего день рождения, а у меня настроение совсем не праздничное. Не стоило слушать песню «Любовь похожая на сон» в исполнении Лары Фабиан, а затем еще и «Жду тебя» от Ани Лорак. И что за привычка грусть заливать новой порцией грусти? Нужно было посмотреть комедию с Лесли Нильсеном или Джимом Керри, да хоть ту же «Я ваша тетя» или «Самое страшное кино». А, в крайнем случае, клин выбить клином. Включить трагедию, основанную на реальных событиях, и вдоволь пореветь, чтобы отпустило. Чтобы собственные проблемы показались пустяковыми, а страх перемен ничтожным. А ведь всего лишь разбирала вещи в комнате и наткнулась на ту самую свечечку от Л…
И как она попала в мою сумку? Неужели нечаянно в спешке сборов из дома я захватила и этот осколок иллюзий? Вначале хотела ее спрятать подальше от себя, потом передарить, а спустя два часа тяжелых раздумий выудила подарок из дальнего угла шкафа и разбила к чертовой бабушке. Не хочу, чтобы она гелевая свечка одним лишь видом напоминала, о болезненном прошлом.
Он обо мне не думал никогда, почему я должна думать о нем сейчас?
Разбить, разбила, а настроение этот подарочек мне испортил. До самого вечера была погружена в себя, ходила, как сомнамбула и вяло отвечала на шутки особо наглых личностей. Наверное, чтобы младший прекратил всяческие нападки, стоило сразу же расплакаться и заявить, что тема для меня болезненна. Из-за Сереги я все больше погружалась в тягостные мысли, а он все чаще находил к чему прицепиться.
Даже за праздничным ужином позволил себе пакость. С загадочным взглядом заявил, что он ждет, не дождется моего ответа по одному очень важному вопросу. В комнате, наполненной смехом, стало тихо.
- Какой вопрос? – голос Алека прозвучал неестественно глухо.
- Да так… - продолжил младший, улыбаясь мне, - есть у нас пара нерешенных вопросов.
- Так один или пара? – спросил Богдан Петрович, обращаясь к сыну.
- Один из них главный. Остальные второстепенные.
Срочно нужно было что-то ответить, что угодно лишь бы замять эту ситуацию. Сейчас я отчетливо осознала, что значит, выражение мужики общаются, женщины молчат. Но если накал страстей не остановить не ясно, чем это закончится.
- Сереж, ответ на твой вопрос я дам через три года.
– Почему так долго?
- Потому что мое – нет, ты явно услышать не готов. - Поймав на себе перепуганный взгляд Юли, я не успела придумать ничего более изящного и ляпнула, - он хочет мою комнату забрать.
Лукавая улыбка Богдана Петровича дала понять, я на верном пути и он меня во всем поддержит. Значит, легенда с личной жилплощадью прокатывает.
- Я против и комнату свою не отдам. Никто не знает, как меня встретят в Германии, поэтому место для временной базировки я…
На этой фразе сталкиваюсь взглядом с Алеком и теряю нить размышлений. Просто потрясающая ситуация.
– Она оставляет за собой. - Раиса подмигнула и с улыбкой подсказала выход из моего ступора. - Самое время десерта.
- Сейчас принесу.
Блин! Я вылетела из-за стола, как пуля. Сзади послышался вопрос от старшего сына Богдана Петровича:
- Тебе что, своей комнаты мало?
- Возможно, мне не хватает комфорта.
- Если так, приобрети квартиру. – Примиряюще ответил их отец. - И она будет в полном твоем распоряжении.
Если подумать, то получилась прекрасная аналогия. У младшего комната уже есть – Юля. И вместо того, чтобы зариться на чужие комнаты, следует из своей девушки сделать жену. Занятая своими размышлениями и поисками сервизных чашек я не заметила, как в кухню вошел наглый территориальный захватчик.
- Оля, свет наш нежный, ты решила, что я на такое куплюсь?
Вздрогнула от неожиданности и обернулась:
- По поводу? Если ты о комнате, то свое решение я уже озвучила.
- Нет, я о другом.
- О чем? - лучший вариант поведения в таких условиях, сплошное недопонимание. И вроде бы младший мог бы в честь своего двадцати пятилетия отвалить, не продолжая фарс, но не тут-то было.
Подошел ближе, улыбнулся, заглянув в мои глаза. Блин, да он реально издевается!
- Ну, как же ты и я…
И это он мне заявляет, когда Юля в любой момент может войти в кухню. Истинный любитель острых ощущений. Может устроить их ему не понарошку, а настоящие? Чтобы неповадно было приставать, когда у меня кошки скребут на душе. Дав себе несколько секунд на размышления, пришла к выводу, что бить словами ниже пояса я не умею, и даже если бы могла, то не захотела. Это же младший, он просто не дозирует остроты, вот и все.
- Селозя, глупо считать, что в свои именины ты не схлопочешь за подобные шуточки. Отвали по-доброму.
- Ты что обиделась? – тут же возмутился он.
- Слушай, я сейчас не в настроении обличать все в красивую форму. Поэтому извини за грубость. И давай договоримся так: данного разговора не было, этой темы мы не обсуждали, и ты на кухню вошел за тортом. Держи.
Я вручила ему поднос с кондитерским изделием и направила в гостиную. А младший вопреки всем наставлениям тормознул у дверей и обернулся с плутовской улыбкой.
- Но если я отстану от тебя, в ход пойдет тяжелая артиллерия. Отец может быть и за твой отъезд, но не один я против.
- Это моя жизнь, это мое решение. – С силой захлопывая выдвинутые ящики и открытые дверцы, я фактически закрывала и тему. - И я его уже приняла.
- Жаль, я так надеялся… - ухмыльнулся именинник.
- Пристрели свою надежду. – В сердцах попросила я и отвернулась.
Наверное, он таки понял, что достал меня до печенок своими шуточками. Позвал уже совсем другим тоном: - Оль? Я…
- Все нормально, иди.
Сразу же вернуться к столу мне не захотелось. Я тихо вышла на крыльцо посмотреть на небо и темный парк, подышать воздухом. Красиво здесь, тихо и уединенно. Не хочется думать о плохом и несбыточном, а все же думается.
В доме скрипнула дверь, раздались неторопливые шаги Алека.
- Эй, ты как?
- Задумалась.
- Над чем?
На самом деле я думала о том, как запретить себе погружаться в прошлое и жалеть себя нынешнюю. Но этого я не произнесла: - Над важным.
- Например, как остаться и принять мое обременительное предложение руки и сердца?- он набросил на мои плечи пиджак, а руки не убрал.
- Я не думаю об этом… И, знаешь…
- Что?
- Не раскидывайся предложениями.
- Почему, нельзя? Для тебя мое предложение всегда в силе.
Тема – глупее не бывает, как можно ее обсуждать, я уеду, он так же на одном месте не останется. Новые люди, новые интересы, неожиданные открытия… Какая, блин, связь между нами? Никакой. Но почему-то вместо того, чтобы стряхнуть его руки с плеч и уйти, я обернулась.
- Как можно быть таким уверенным в другом человеке?
- Можно.
- То, что это «можно» - понятно, но что дает тебе такое основание?
- Кое-что дает… - туманный ответ и полуулыбка.
- И откуда уверенность?
Алек хмыкнул, спустился с двух ступенек террасы, и теперь его лицо было напротив моего. Появилось стойкое желание потереть глаза, ущипнуть себя за руку, прикусить губу и поправить волосы и все это одновременно. Что происходит? Мне и убежать хочется и очень хочется остаться. Но ведь это Алек, старший сын Богдана Петровича. Почему я должна от него бежать? Он всего лишь близко подошел и пристально смотрит, ничего предосудительного. Что за ненормальная реакция?
- Отсюда.
Наклонился, обдав меня запахом шампанского, и очень медленно поцеловал уголок губ. Легкое дежавю накрыло с головой. Вспомнилось, как Серега забрал меня из универа пьяной, расцеловал лицо и на таком же моменте остановился. Вот только сейчас своевременного звонка на телефон целующего не поступило.
А ведь до этого он от трубки почти не отрывался, большую часть застолья с кем-то говорил. Выключил телефон, ради меня? Или я опять создаю иллюзию? Подумав об этом, я не решилась взбунтоваться и воспротивиться, что-то остановило. И Алек со знанием дела продолжил медленное наступление.
Из-за него мороз прошелся по коже от скул до самых пяточек. Глаза распахнуты, ладони вспотевшие, и меня бросает, то в жар, то в холод. Простыла, наверняка. Ведь это не может быть реакция на его «недопоцелуй», не может!
- Глаза закрой. – Прошептал у самых моих губ.
- За-чем?
- Закрой без вопросов.
- А поговорить нельзя? – спросила еле слышно. – Обсудить твою чрезмерную уверенность...
- Не сейчас. – Медленно, очень нежно он взял в ладони мое лицо. - Олененок, я не передумаю.
- А, может…?
- Уже решил.
В следующее мгновение я перестала помнить: кто я и где нахожусь. Если раньше он целовал, выпрашивая приглашения, то теперь ставил перед фактом: «своего добьюсь независимо от твоего мнения». Это было медленно, горячо и страстно, хотя участвовали только губы. От такого напора можно было без стеснения капитулировать, что я и сделала…
Почти сделала, и он вдруг отпрянул.
- Хорошего понемногу… - тихо оповестил Алек, прикоснувшись губами по моему виску. - Этого хватит, чтобы ты передумала и осталась во Львове?
Так хотелось спросить: зачем? Кем он меня видит и что себе представляет? Ведь мы мало знакомы. Да что там, я почти не знаю его. Он знает меня еще хуже. А ждать и надеяться я больше не намерена.
- Нет.
Алек хотел было отстраниться, а потом со вздохом опять потянулся ко мне.
Зачем? Неужели так важно, чтобы я осталась во Львове в следующем году? И для кого важно? Для Богдана Петровича, для Селози, для него, но он же, работает. Из-за стола его раз десять вытаскивал чей-нибудь звонок на телефон. И он, извинившись, мчался отвечать партнерам или заказчикам. Какая глупость! Нет. Это не правда. Мне все кажется. Просто шампанское в крови бушует и ничего больше. Это всего лишь действие пузырьков игривого…
Через минуту я уже смотрела вслед быстро уезжающему «агрессору» через окно гостиной. Наступление Алека прервал Богдан Петрович, выйдя на крыльцо, он пригласил нас на сладкий стол.
- Пойдем? – нерешительно спросила я.
- Олененок, сладкого мне на сегодня хватит, - загадочно ответил он. – Пиджак не снимай, завтра заберу.
С этими словами я была передана его отцу.
Мы не виделись вплоть до моего отъезда, когда он, сжав мою руку, пожелал счастливого пути. И все… никаких поцелуев, объятий, признаний и предложений.
Ничего.
21.
- И с тех пор вы следили за ней? – игриво поинтересовалась Ева. – Были незримым наблюдателем?
Удивительно, услышала ее вопрос и пожалела, что я не героиня зарубежного любовного романа. Где главный герой стойко выдерживает капризы и истерики возлюбленной и исполняет все ее романтические бредни. Но вот, как представила метания и терзания благоверного, так и расстроилась - их у него не было.
И ответ Леши подтвердил простую истину, лишние переживания – прерогатива женщин.
- Нет. Зачем? Она училась, я работал.
- Вы ею не интересовались? – удивилась Ева.
Пришлось пояснить мне:
- Он и без этого был в курсе моих дел. А сам не интересовался. Только приветы передавал «Олененку». Три пять раз в год на праздники я приезжала к маме в Днепропетровск и к Богдану Петровичу во Львов.
- А в промежутках между приездами Оля писала отцу, - добавил Леша, - часто звонила и посылала свои фотографии.
- Фотографии? – заинтересовалась Ева. – Это были снимки из путешествий по Европе?
- Да. И на большей части из них я была в окружении красивых парней спортсменов или физиотерапевтов.
- Стояла среди пациентов. – Отмахнулся Леша.
- Почему сразу же – среди пациентов?
- Действительно, - ведущая с укоризной обратилась к моему благоверному. - Ольга вполне мола встречаться.
- С одним из них или с несколькими, - поддакнула я. А у меня были такие намерения, более того, в Германии я позволила себе раскрепоститься чуть-чуть, но все-таки.
- Вас это не смущало? – вопрос Евы адресованный к Леше, и я задавала в первый месяц супружества, но так и не получила ответа. Что же он скажет сейчас?
После недолгих раздумий ответил:
- Ее никто не обнимал, как следовало. Понимаете, вялые пальцы на талии или плече Оли никак не соответствовали статусу ухажера.
Не удержалась поддела мужа: - Но, как следовало, их обнимала я.
- Без нужного блеска в глазах. – Отмел он мое заявление и подмигнул.
- То есть, чтобы ты ревновать начал, мне помимо широкой улыбки, моих крепких объятий, еще и блеск нужен был?
- Да.
Своим ответом он выбил меня из колеи. Повисло молчание.
- Алексей, вы на основе фото уверились в том, что Ольга не встречалась с другими?
- Абсолютно. Язык ее тела я знал уже очень хорошо.
- Поэтому нормально не говорил со мной все это время. – Насупилась я и пожаловалась ведущей. - Настолько уверовал в свою осведомленность на мой счет, что не появлялся рядом три года. Я видела его мельком.
- Мы сталкивались на семейных праздниках. – Напомнил он тихо.