- Приехала вчера. Вот… вышла за покупками.
Он подошел ближе, опять сократив расстояние: – Что ищешь?
- Букет для мамы. У нее сегодня роспись.
- Выходит замуж? – и не дожидаясь ответа, спрашивает дальше - Ну и как?
- Что, как?
- Как тебе отчим?
Мне кажется или вопрос с подоплекой?
- Замечательный человек, тоже Алексеем зовут. – Отступать не решилась, стала сбоку от него, теперь хоть раздражать не будет своим пристальным вниманием.
- Похвально. – Прищурился, словно бы примеряясь, с какой стороны подойди к следующему вопросу. Долго не думал и окольных путей не выбирал, спросил прямо, так сказать, о главном. - А сама ты… где сейчас, как устроилась? Еще не замужем?
С улыбкой продемонстрировала правую руку без кольца:
- Как видишь нет, – и пока он не начал говорить, что-то из разряда: «не отчаивайся, твой срок годности еще не вышел», спокойно продолжила, - и не спешу с этим. Я второй год учусь в Берлине на физиотрапевта. Работаю там же в центре на полставки и массажами занимаюсь в салоне красоты.
- Занятая. – Протянул он щурясь.
- Так и есть.
- А что с Львовским университетом, бросила?
Отчаянно захотелось поддеть словами: «Я не ты, и начатое на полпути не бросаю», но выдержка не дала сбоя и не позволила опуститься до уровня примитивного сравнения. Ответила с уверенным спокойствием и полуулыбкой.
- Университет во Львове окончила. В Германию поступила, для повышения квалификации.
- Ясно. – Нахмурился своим мыслям, скривился.
Если не был готов услышать ответ, стоило ли задавать вопрос. Такое ощущение, словно я не оправдала его надежд, перечеркнула привычный поиск оправданий своей несостоятельности. Интересно, а отвечать на вопросы он будет с такой же охотой?
- А ты как? Что у тебя нового?
- Работа, семья… - пожал плечами, будто бы ничего особенного не произошло.
- Ты уже стал отцом?
- Да, дочь растет. – Односложные ответы и взгляд в сторону. Рассказывать не хочет.
- Сколько ей?
- Пять месяцев, назвали Алиной.
- А в остальном? – спросила уже думая, как бы удалиться по своим делам, и не ожидала, что он вспыхнет от такого незамысловатого вопроса.
- Ты что о работе интересуешься? – его голос скрипнул, и последняя фраза была произнесена с остервенением. - Стоматологом в поликлинике.
- Частной? – спросила примирительным тоном. – Ты раньше в частной хотел…
- Нет, с частной не срослось. Я в городской уже два с половиной года.
Как я и предвещала, прогнулся под семейное мнение и прихоти жены, вот теперь расплачивается низкооплачиваемой работой, личным недовольством и лишними килограммами из-за пристрастия к пиву.
- Весело должно быть. Каждый день новые люди, большой поток…
Постаралась для видимости перейти на его сторону и если не поддержать, то косвенно посочувствовать, ведь, он сейчас будет давить на жалость. Леша не может без ощущения собственной значимости.
- Очень большой поток. Не поднимаешь головы за весь день. И что не рот, то обязательно болото с квакающими лягушками.
- Я думала лес и в каждом дереве дупло.
- С дуплами к частникам, к нам с болотом. – Ухмыльнулся он. И нашел новую тему для разговора. - А что ты надолго в Днепр?
Только не говори мне, что опять желаешь встретиться, пообщаться, как в старые добрые времена. Неужели Наташа в качестве жены перестала быть прекрасным понимающим собеседником?
- Сегодня и завтра с родными, а в понедельник еду во Львов и потом уже…
- А так ты к этому своему… - фыркнул он. - Серега, кажется. Ну, и как он?
Какие глупые нападки. Что он этим хотел сказать? Кого унизить? Меня? Зря, я подобного не прощаю.
- У него все хорошо, успешно работает в Киеве и развивает свой бизнес. А я к Богдану Петровичу.
- А ну, да, точно. К состоятельному клиенту. – Ухмыльнулся криво, а мне отчего-то стало мерзко. Как низко он пал, еще немного и начнет настаивать на том, что мои услуги одним лишь массажем не ограничивались.
- Именно к нему. – Ответила просто и поставила на Леше крест, пусть думает все что хочет, мне плевать. - Что ж была рада встрече. – Я деловито пожала его руку.
- И я. – Ответил вяло.
- Удачи тебе.
- И тебе.
Делаю шаг второй, третий, вдыхаю сладкий аромат цветов каштана, и на лице начинает играть улыбка.
Прощай. Леша.
Казалось, что с этого момента моя жизнь обрела спокойное течение. Исчезли привязанности, фантомные боли застарелого чувства, глупые размышления и последующие за ними возвраты в прошлое. Первой изменения во мне подметила мама, еще в ЗАГСе, когда мы ждали очереди на роспись.
- Так как-то загадочно светишься. Встретила кого-то в городе?
- Лешу.
- Краснощека?
- Нет, другого…
С видимым интересом она продолжила допытываться правды: - И что?
- И попрощались. Навсегда!
- И ты этому радуешься? – уточнила она, прищурившись, ой что-то не нравится мне ее пристальный взгляд, но улыбка сама собой становится ярче.
- Даже передать не могу насколько сильно.
- Олик, - она взяла меня за руку и настороженно спросила, – а фамилия у этого Леши есть?
- Знаешь, для меня его уже нет. Не существует. И это замечательно. – Улыбнулась и заметила громче, чтобы отвлечь ее от мыслей обо мне, - все, ваша очередь подошла. Где дядя Леша?
Я и раньше общалась с парнями, шутила и танцевала, ко многим прикасалась и обнимала, но с сегодняшнего дня начала это делать без оглядки на Лешу, его мнение, мнение его родных. Без пресловутого внутреннего цензора: «а что он подумает, когда узнает?», «а что скажет, если увидит?», и «как я буду выглядеть, если гуляя с другим встречу его, рыцаря» или «если до тридцати так и не выйду замуж, а мы с ним, отцом веселого семейства, вдруг пересечемся…»
И наконец-то на всю прежнюю многократно передуманную чушь пришел ответ:
Отлично буду себя чувствовать!
Потому что мне все равно! Плевать с высокой горки. Он для меня никто и ничто. Свобода! Без оков, без оглядки, без внутренних самостоятельно наставленных блокпостов и разграничений, никаких границ, вольная воля и абсолютная легкость мыслей.
Была бы возможность, я бы еще раньше закрыла эту страницу, в тот же день, когда повесила трубку, послав куда подальше и его, и Наташу. А еще лучше, в тот теплый вечер, когда в Днепропетровске поехала с ним в кино. Но видимо мне он был послан для урока, и дальнейшего роста на его основе. Теперь я знаю все глубину выражения: «Не сотвори себе идола» и больше на эти грабли не наступлю.
И никуда не наступала, пока ко мне не зачастил Нико Грава стажер из соседнего кабинета.
23.
Услышав ответ Алексея, ведущая заулыбалась.
- Как вы встретились?
- Я записался к Ольге на прием.
- И на этот раз она опять вас не узнала? – Подколола Ева.
- Представьте себе, узнала, вопреки всем моим опасениям даже имя вспомнила.
И после такого не ущипнуть его? Да просто не удержалась от маленькой мести. Леша вздрогнул и одарил строгим прищуром глаз. Я в ответ стеснительно прикусила губу.
- Жди расплаты дома.
- Не надейся, что мы к нему доберемся, расплачиваться придется в пути...
- Кхм? – Ева прочистила горло, привлекая к себе внимание. – Ольга, как это произошло? Он вошел в кабинет, и вы встретились взглядами или…?
- О, нет-нет, он уже успел войти, раздеться, покорно занять стол в ожидании меня.
- Она опоздала, я чуть там же не уснул.
- Задержалась на минуту. – Повернулась к Леше с укором. – Не переводи стрелки, ты тогда не выспался.
- То есть вы его узнали по спине? – улыбнулась ведущая.
- По затылку. Я же говорила, что засматривалась на него сзади. – Дождалась ее утвердительного кивка и пояснила. - Вот собственно и доказательство, почему я на него постоянно налетала со спины.
- Налетала, потому что не видела.
- Видела, просто пыталась обратить на себя внимание.
- Что вам, несомненно, удалось. – Заключила Ева, прерывая нашу шуточную перепалку.
- На самом деле я присмотрелся к ней только после массажа, еще в Львове, когда доверил ей свою голову. У Оли удивительные руки.
Его фразу сопроводила ехидная улыбка, мстит. Сам же рассказывал, что с момента своего перебитого носа он меня не мог забыть и приезжая в Днепр, постоянно вспоминал. Или же у него всякий раз начинала чесаться восстановленная перегородка, поэтому я и вспоминалась ненароком.
Ладно, сейчас ты пожалеешь о своем решении. Коварно прищурилась и на одном дыхании выдала следующее:
- Я искренним чувством прониклась еще позже. Как раз в тот самый день, когда он нагрянул в мой кабинет на сеанс массажа.
- Блефуешь. – Тихо произнес муж и прикоснулся губами к моему виску.
Его слова Ева не расслышала, поэтому задала закономерный вопрос:
- Это был еще один сложный день в вашей жизни, и Алексей появился вовремя, можно сказать, спас?
- Да. Он был, как луч света в темном царстве.
***
Пятница. День окончания моего договора в Центре начался с истерики. По счастью не моей, но я была свидетельницей этого отчаяния. Светлое утро в Берлине померкло, стоило мне войти в приемные покои, где одна из посетительниц, заливаясь слезами, непрестанно повторяя: «У меня никого не осталось… Никого!».
Ее боль и горечь, казалось, заполнили все пространство. И не помочь, потому что родных не вернуть.
- Тшш... – Мой руководитель, отлепил ее от стены и крепко обнял. – Ты не одна, ты не одна…
Они хорошо смотрелись, крупный блондин и миниатюрная брюнетка. В то время, как он оглядывался, стараясь оценить заинтересованность окружающих, она льнула к нему, в поисках поддержки. Слова утешения вначале звучали на немецком, затем на русском языке. Она не сопротивлялась, давая себя обнять, но, кажется, и идти не могла, когда он предложил. Минут через пять Кенингу удалось увести молодую женщину в свой кабинет, где еще долго слышались всхлипы и причитания.
Сегодня я завершала работу с клиентами, заполняла карточки и носилась от кабинета к кабинету, прощаясь с коллегами. Я это делала вовремя, среди персонала до конца дня шел шепоток разного рода. Почему-то вспомнились слова Вилберга о том, что за спиной каждого в этой стране идет постоянное взвешивание и оценка его действий. Ранее я к пересудам не прислушивалась, и сегодня слова бы ни запомнила, не начни немки замолкать при моем появлении.
Фразы запомнились разрозненно, но собрались в один лицемерный диалог.
- Такой позор…Такая невоздержанность. Кто это?
- Одна из его бывших. Родственники скончались, она к нему пришла.
- Кредиты погашать надо.
- А может за деньгами?
- За детьми следить следовало лучше. Тогда бы не отобрали.
- Теперь у нее будет много времени на размышление об этом.
- А если лишилась дома?
- Главное помнить, где ее пригреют…
- Да, с такими взбалмошными нужно аккуратнее…
- Слышала, как он говорил, будто бы у нее в семье были родственники из Украины.
- Дальние?
- То ли мать, то ли отец.
- Теперь их нет. Можно вернуться к отношениям…
- Зачем она ему? Несдержанность не правится.
Несдержанность? Это было горе. И чтобы получить хоть какую-то поддержку она пришла к нему, некогда родному человеку. Неужели, в их мире подобное скрывается за шторами и замками?
Я шла в салон красоты еле переставляя ноги. Последние клиенты, последний день работы. Быть может, тут и была создана 100% комфортность, но слишком холодная для меня, непонятная. Или же это мне не удалось абстрагироваться, выбирая лишь то, что я хочу видеть? А в последнее время видеть удавалось отнюдь не лучшее, как например в зачастившем ко мне итальянце.
Жгучего Грава или итальяно-американо, как я звала его про себя, первый раз пересекся со мной два месяца назад возле городской библиотеки. Я искала книгу, он - приключения. Нико с кожей удивительно светлой для итальянца, понравился мне. Было в его глазах что-то от Сереги и Алека, плюс веселый нрав, но без какого-либо чувства ответственности присущего семье Краснощек. Мы не то, чтобы сдружились, всего лишь пару раз пересеклись на улице, и вскоре я обнаружила его в числе парикмахеров-стилистов, работающим в том же салоне красоты, что и я. Он трудился в будни, я в выходные, но периодически вдвоем мы куда-нибудь выбирались.
Если это был фестиваль, то на его вкус, кино – на его усмотрение. Я особенно ни на чем не настаивала и молчала в дни наших совместных вылазок. Пока он рассказывал о себе, своих увлечениях и тонкостях парикмахерского искусства, у меня было время подумать о дальнейших своих действиях.
Обучение подошло к концу и два месяца данные Богданом Петровичем на размышления почти иссякли. Я уже сдала выпускные экзамены, но все еще не решила два маленьких вопроса: остаться здесь или вернуться домой? А если вернусь, то куда именно?
Нико что-то спросил и остановился.
Вот тут уже и я очнулась: - Что?
- Ты меня не слушаешь.
- Извини, задумалась.
- Обо мне? – просиял наглец. Только бы не начал опять рассказывать, что от него без ума все клиентки салона.
- Об отъезде. Еще ничего не решила…
- И когда решишь?
- К концу недели, сегодня только понедельник. У меня еще время есть.
Неожиданно он взял меня за руку и стиснул пальцы: - А я не думаю, так как ты. Через неделю уеду из Берлина.
- Куда?
- В Венгрию. Там у меня друг работает, подамся к нему.
- Ты поэтому не хотел устраиваться по договору?
- Временная работа мне подходит больше.
Улыбнулась и кивнула. Правильно делает Нико, нужно искать то, что тебе больше приходится по душе и не оставаться на опостылевшей работе. Отношение к делу, всегда сказывается на качестве услуг.
- А как же обожающие тебя клиентки?
- Сейчас они меня интересуют меньше всего, мной завладело намного более глубокое чувство.
Звучит это запредельно интригующе, вот только зря он мою руку тянет к своему лицу.
- Пусти.
- Да, брось! Когда ты уже перестанешь…? – вот так сюрприз, впервые вижу его недовольным, и эта вспышка мне не нравится. Откуда вдруг такой накал страстей?
- Что я должна перестать?
- Вести себя, как благородная… монашка. – Сказать хотел другое, но вырвалось это слово, или оно быстрее вспомнилось.
- Я не монашка.
- И я о том. – Не выпуская руки, шагнул ко мне. – Столько времени потрачено впустую, а ты, как глыба.
- Я тебе сразу сказала, что не свободна. – Да, я заблаговременно использовала легенду об Алеке. Подумав, что если наша болтовня и перерастет во что-то более серьезное, у меня всегда будет возможность сообщить о разрыве с бывшим. Вот только нынешняя ситуация развивалась по совсем другому сценарию. Пришлось отступить. Это был неудачный маневр, я уперлась спиной в дерево.
- Но и домой ты не спешишь. Определенно – у вас свободные отношения, к тому же ты русская…
Ответ придумывала на ходу, но твердости в голосе не убавилось.
- Не спешу, потому что жду его здесь. – Услышав эпитет в сторону национальности, я начала закипать. – Я из Днепропетровска, русский и украинский – это мои родные языки. И с каких пор национальность влияет на моральный облик? Ты себя сейчас ведешь не как…
- Оля я не из металла. – Оборвал резко.
Фыркнула, стараясь вырвать свою руку из захвата: - Да, поэтому, мне суждено течь и плавиться?
- Ты же современная девушка, у нас впереди неделя…
- Нико, отпусти мою руку, - каждое слово произношу четко.
Сейчас главное, чтобы застарелая паника не напомнила о себе. Он мне сделать ничего не сделает, но и орать: «караул» в сумеречном парке не хочется, как впрочем, и реветь, чтобы не трогал. После такого, я опять спрячусь в ракушке на год или два.
- А я нежный, - продолжил он вкрадчивым голосом.
Хорошо, что я уже не перепуганное создание, мужских тел перетрогала десятки. Знаю, куда бить, как и с какой силой. Знаю, как вызвать болевой шок, и потому сдерживаю дрожь холодной решимостью, не дать себя в обиду. Легче всего абстрагироваться. Представить, что здесь не ко мне пристают, а мою Люсю домогаются, и помочь ей никто, кроме меня не может. Тут уж не до слез.