Прошло ведь всего ничего. А там работы Орлову… мама дорогая.
Доработала в каком-то тумане. Незаметно мерзкой дрожью на теле подкрался отходняк. Стас сразу понял, что к чему, и, спасибо, подстраховал. Уже в раздевалке небрежно бросил:
- Хотел тебя куда-нибудь пригласить, но, смотрю, тебе не до этого.
Я даже растерялась. Пригласить – это вроде как на свидание? Вот это новости. Впрочем, чему удивляться – на скорой только и разговоров о его похождениях. Они даже до меня дошли, разговоры эти, хотя я мало интересуюсь сплетнями.
- Ты прав.
- Ну, давай хоть домой подвезу.
- Да я еще не домой.
- А куда? – сощурился Стас.
- Загляну в травму.
- Спятила? Тебе сейчас лучше не попадаться на глаза Орлову. Глядишь, если все хорошо, он чуток успокоится и не станет поднимать бурю в стакане. Михаил Ильич – вот такой мужик. – И снова выпяченный вверх палец. – Слушай, а хочешь, я его за тебя попрошу? Мы вроде неплохо общаемся.
- Нет! Не надо… Сама заварила эту кашу – сама и расхлебывать буду.
- Ты что, из этих…
- Феминисток?
- Ага.
- Да как-то за собой не замечала. Просто не хочу, чтобы из-за меня кто-то пострадал. Тебе и так прилетит. Ты извини меня, - повторила в который раз. Стас лишь отмахнулся.
По дороге в отделение позвонила своим предупредить, что задержусь. Не то волноваться бы стали. А уж потом с чистой совестью устроилась у входа в оперблок на стульчиках, подложила под голову сложенную в несколько раз куртку и закрыла глаза. Не хотела смотреть на встревоженную пару в сторонке. Наверное, это были родители девушки. Уснула. Открыла глаза, лишь когда лязгнула дверь. Навстречу вышедшему Орлову уже бежали родители. Тот что-то тихо им сказал. Женщина расплакалась. Мужчина бережно ее обнял. Михаил Ильич отвел взгляд и тут-то как раз меня и увидел.
- Извините, я на минутку, – сказал он и пошел прямиком ко мне. Из двери высыпали остальные.
- Ты что здесь забыла?
- Сижу вот… - развела руками.
- Пойдем! – рявкнул Орлов. Ну, как рявкнул? Я-то понимала, что это он пока еще сдерживается, и что настоящий взрыв произойдет там, за дверями, на которые он мне указал резким кивком головы. Сочувствующие взгляды проходящих мимо коллег лишь подтверждали мои догадки.
Я встала. С трудом распрямила плечи. Казалось, на них лежала вся тяжесть мира. Но в том-то и дело, что так только казалось. Орлов шагнул в кабинет первым. Я – следом. В комнате гулял сквозняк, дверь захлопнулась за нами с грохотом. Я вздрогнула. Михаил Ильич не пошевелился. Так и замер посреди кабинета, сунув обе руки в карманы робы.
- Она пока жива. Тебе же это интересно?
- Ну… да… Наверное.
- Наверное, - перекривлял меня. Обернулся. Он постригся. Оказывается. Под шапочкой я не заметила, а вот сейчас почему-то бросилось в глаза. Как и то, что он гораздо младше, чем я подумала. Наверное, даже сорока нет. Только выглядит плохо. Потому что у станка сутками напролет. Фанатик своего дела. Я таких знаю. Видела… Я, может, и сама в какой-то мере такая.
- Где ты этому научилась только?
- В Африке, - во второй раз за день призналась я. - Там то на минах подрываются, то что-то еще… - почему-то не договорила. Сбил с толку огонек интереса, мелькнувший в его глазах, но погасший так быстро, что я не стала бы утверждать, будто он мне не почудился.
- В Африке, выходит…
Пожала плечами.
- Еще раз такое отмочишь – вырву руки. Самолично. Поняла?
Опустила голову. Кивнула. Отчитывал он меня, конечно, как девочку, но что уж теперь. Сама виновата.
- Если выкарабкается – топить тебя не стану. А если нет – на себя не возьму. Это ясно?
- Конечно.
Может, мне стоило его поблагодарить? Кто знает. Почему-то не смогла. Я до сих пор не считала, что поступила неправильно. И если бы время повернулось вспять, я бы повторила этот день с точностью до секунды.
- Ладно… Иди уже. Но это первое и последнее китайское предупреждение.
- До свидания.
- До свидания. Зовут-то тебя как, чудо африканское?
Шовинистический динозавр!
- Арина Германовна. Кучер…
Брови Орлова взлетели едва ли не до кромки роста волос:
- Надо полагать, ты имеешь какое-то отношение к Герману Аристарховичу?
- Первый раз о таком слышу. И на «ты» мы вроде бы не переходили. Извините, мне нужно идти.
В конце концов, отец ясно дал мне понять, что о нашем родстве в медицинских кругах мне лучше не вспоминать. Так что можно сказать – я свято следовала его заветам. А то, что по носу Орлова щелкнула этим «ты» - это ничего. Имею право. Чего это он мне растыкался?
Я вышла из кабинета, сунула руки в рукава куртки и пешком пошлепала вниз. Лестница была ближе, чем лифт. И чем меньше любопытного народу меня видело, тем было лучше.
Словом, окончательно меня накрыло где-то на остановке. Я только тогда поняла, в каком напряжении находилась, не позволяя себе думать о возможном увольнении и суде… Села на скамейку и судорожно, будто задыхаясь, глотнула воздух.
Знаете, бывает такое состояние, когда до того, чтобы сорваться, остается меньше микрона? Вот примерно в таком состоянии я и была. И так мне обидно стало, так больно за свою жизнь, что кричать хотелось. Прямо там. На остановке. Ничего особенного, да… Просто минутка слабости, которые порой случаются даже с самыми сильными женщинами вроде меня.
- Милочка, у вас все в порядке?
- Да…
Я подняла взгляд на пожилую приятной наружности женщину, которая остановилась рядом со мной, передохнуть. Сумка у нее была явно тяжелая.
- А мне так не кажется. Вы вся синяя, и слезы на щеках, вон, замерзли…
Ну, надо же! Я даже не заметила, что плачу. Интересно, сколько же я так просидела? На улице стемнело совсем. И холод… Господи, какой холод!
- Ну-ка, пойдемте! Что вы сидите? Пойдемте-пойдемте. Я во-о-он в том доме живу.
- Мне домой надо, - шмыгнула носом.
- Вот оттаете немного, чайку выпьете и пойдете!
Возражать почему-то я не посмела.
ГЛАВА 4
Михаил
Господи, хорошо-то как!
Я поднес ко рту рюмку коньяка и опрокинул в рот. Приятное тепло прокатилось по пищеводу и наполнило пустой желудок.
- А тост? Что ж ты как воду?
- Святую, заметь…
Ринат улыбнулся. Встряхнул бутылку и налил еще. Тонкие лучики морщинок собрались вокруг его льдистых холодных глаз.
- Мама права. Ты слишком много работаешь.
- А сам? – усмехнулся я. – Со мной-то как раз все просто. Вы хоть всегда знаете, где меня искать, если вдруг понадоблюсь.
Ринат промолчал. А я покрутил в руках рюмку, вспоминая, как еще несколько лет назад мы порой месяцами не знали, чем он занимается и где пропадает. Иногда тот как ни в чем не бывало звонил, смеялся, расспрашивал о том, как мы. Но никогда не рассказывал, как он сам. Единственное, что нам было известно, что он как-то связан то ли с армией, то ли с разведкой. Или это одно и то же? К счастью, те дни позади. Ринат вроде бы осел. На какой-то важной государственной должности. Названия которой нам по традиции не сообщили.
- Жрать охота, – заявил он, почесав живот.
- Ничем не могу помочь. У меня в холодильнике мышь повесилась. Если хочешь, можем к маме спуститься. Будет ей сюрприз.
- Да-да, все забываю, как хорошо ты устроился, - засмеялся Ринат, намекая на то, что в свое время я купил квартиру в одном подъезде с матерью. Вышло и впрямь удобно.
- Завидуй молча, - фыркнул я и зажмурился, с наслаждением отмечая, как капля по капле тело покидает сковавшее его напряжение.
- Интересно, она хотя бы понимает, какой стратегический просчет совершила?
- Ты это о чем? – я лениво приоткрыл один глаз.
- О ее маниакальном желании устроить твою личную жизнь, конечно же. Какой тебе смысл жениться? Ты и без того обласкан женским вниманием и всегда сытно накормлен.
- Да не сказал бы, - возразил я, кряхтя и устраиваясь поудобнее.
- Что? А как же молоденькие красивые медсестрички, которых ты оприходовал без разбору? – засмеялся Ринат.
Ну, вот еще. Те славные времена давно канули в Лету. Я как-то быстро понял, что от симпатичных медсестричек в операционной толку ноль. И когда стал заведующим отделения, под шумок разогнал их всех до единой.
- А нету у меня молодых и симпатичных. Зато все с таким опытом, что с ними хоть на войну.
- Ну, а пациентки? – не сдавался Ринат.
- А пациентки мои обычно в таком состоянии, что им не до меня, - от души засмеялся. – Я поэтому в травму и пошел. Лежат все чинно-благородно, загипсованные, и никого не кантуют. Где ты еще такую красоту увидишь?
Штуки шутками, но воспоминания о прошедшем дне, от которых я надеялся хоть ненадолго отгородиться, вернулись. Девочка эта тяжелая. Без шансов почти. И Арина, будь она неладна, Германовна, которая этот шанс ей всё ж подарила. Перед глазами установилась картинка. Как это обычно происходит... Люди ведь думают, что спасение человека – это что-то возвышенное. А на деле… грязь, кровища, кости, чуть ли не в фарш. Тесная скорая, которую трясет на обледеневшей, раскатанной в хлам дороге. И да, манипуляция довольно простая, но для обычного фельдшера, и в таких необычных условиях... Как вообще она справилась? Откуда храбрость взялась? Я такой бабы хладнокровной за всю жизнь не встречал. Ну, или такой непроходимой дуры. Слабоумие и отвага. Так, кажется, говорят…
А нрав какой? Как лихо она мне дала отпор.
Пока я витал в облаках, в дверь позвонили.
- Кого-нибудь ждешь?
- Не-а.
Тяжело опираясь на подлокотники кресла, поднялся. Пошел открывать.
- Мам?
- Привет, дорогой. Ты как будто мне и не рад.
- Почему не рад? Просто - как бы это сказать? Я за тобой не успеваю соскучиться.
За спиной хохотнул Ринат.
- О, и ты здесь! Привет, сынок. Не хочу прерывать ваши мужские посиделки, - мама затрясла рукой перед носом, явно давая понять, что поняла, чем мы тут занимались, - но мне нужна твоя помощь, Миша.
- Прямо сейчас?
- Угу. Можешь спуститься на несколько минут? Посмотреть одну девочку.
- Какую девочку? – насторожился я.
- Хорошую. Мы на остановке познакомились.
- Какую девочку? – насторожился я.
- Хорошую. Мы на остановке познакомились. У нее какое-то горе случилось. Но она ничего толком не успела рассказать. Я только чай ей налила, вышла ненадолго из комнаты, чтобы принести варенье, помнишь, я варила такое вкусное? Сливовое. Ты мне еще помогал косточки лущить. Так вот… Я когда вернулась – она уже уснула. Ну, я что? Думаю, пусть девочка поспит. Измучалась, устала. Но прошло уже почти два часа, а она и не думает просыпаться. И мне кажется, у нее поднялась температура.
- Постой. Ты привела в дом какую-то незнакомую девицу, а теперь оставила ее одну в квартире? Мама! Ну, ты как ребенок совсем. Я сколько раз тебе говорил - не водить в дом кого попало!
Я схватил куртку, сунул босые ноги в ботинки, достал свой чемоданчик, который всегда стоял наготове на вот такой случай, и первый вылетел из квартиры.
- Почему сразу - кого попало? И что, по-твоему, мне нужно было – бросить человека замерзать? – летело в спину. Мама спускалась медленно и догнала меня, когда уже разулся в ее квартире, которую она даже не удосужилась закрыть.
- Где она?
- На диване. В гостиной. Может быть, у нее переохлаждение? Скорее всего. Я когда ее заприметила, она уже посинела вся. Бр-р-р. От переохлаждения может подняться температура, а, Миш?
- Сейчас посмотрим, если она не сбежала, прихватив твою пенсию.
К счастью или огорчению, девица никуда не делась. Я подошел к дивану. Потрогал лоб и вот тогда понял…
-Та-а-ак, - протянул я, - где ты, говоришь, встретила это чудо?
- Так ведь на остановке. У дома!
- Мам, тут тебе звонят, - подал голос Ринат, бесстрастно наблюдающий за происходящим.
- Ой, а это не мне. Это, наверное, Арише. Может, взять трубку, как думаете? Ее, наверное, родня потеряла. Надо бы им сообщить…
Мама выскочила в коридор, откуда доносились звуки вызова.
- Ну, чудо! Африканское… - фыркнул я. – Эй, вставай! Давай, просыпайся.
- Ты б с ней поосторожнее, - заметил брат.
- Ничего с ней не будет. Такую и лопатой не убьешь.
- Ты что, ее знаешь? – изумился Ринат.
- Ага. Представляешь, совпаденьице? Да вставай же ты!
Арина пошевелилась, повела плечом. Совершенно по-детски, будто вот-вот готовясь заплакать, скривила губы. И открыла глаза. Синие-синие.
- Изыди, - велела она и снова зажмурилась, - и не смей мне сниться.
Ринат за спиной хохотнул:
- Похоже, тебя, старший брат, не очень-то рады видеть.
- Отвали.
- А она хорошенькая. Познакомишь?
Я нахмурился и с еще большей силой затряс фельдшерицу.
- Вы мне не снитесь, правда? – ну, слава богу. Похоже, она начала что-то понимать.
- Нет. Не снюсь.
- И почему я вас опять вижу?
- Это я должен вас спросить, как вы оказались в квартире моей матери. И почему, ради всего святого, решили выспаться именно здесь.
- Выспаться? В квартире вашей матери?
Арина, наконец, открыла глаза и резко села. От такого стремительного движения у нее, видимо, закружилась голова, и она опять ненадолго зажмурилась.
- Ой, Аришенька! Вы очнулись. Какое счастье. Признаться, вы меня напугали.
- Извините… Я… Кажется, я и впрямь уснула. – Будто не в силах поверить, что это действительно произошло, Арина обвела мутным взглядом комнату, сделав вид, что меня не замечает вовсе, остановилась взглядом на Ринате. – Извините, ради бога. Не представляю, как такое получилось. Эй, вы что делаете? – это уже мне, когда я сжал свои пальцы на ее запястье, чтобы проверить пульс.
- Проверяю пульс, конечно же. Мама говорит, имело место переохлаждение?
- Нет-нет. Ничего серьезного. Я просто отвыкла от холода. Еще раз извините. Я сейчас же уйду…
И эта дурочка спустила ноги на пол.
- Куда же вы пойдете в таком состоянии? – вмешалась мама. - Об этом не может идти и речи. Ведь вы вся горите!
- Но как же? Меня уже, наверное, потеряли, да и вас не хочется стеснять.
- Ну, что вы такое говорите? Никаких проблем. Сейчас вас Мишенька осмотрит. Мишенька – это мой старший сын. Он врач. От бога. Так что все будет хорошо, даже не переживайте. И по поводу вас потерявших, кстати, тоже. Я только что разговаривала с вашей тётушкой. Они уже едут сюда.
- О господи, - пробормотали мы с Ариной синхронно и встретились взглядами.
- Спасибо, конечно, Лидия Сергеевна, но я и сама медик.
И тут меня почему-то заело. То, что она отказывается от моих услуг. Глупо и совершенно иррационально, знаю. Но ведь от этого не легче вообще. Я нахмурился, достал стетоскоп. Я, конечно, не терапевт, но хрипы, если они есть, услышу. Вдел в уши, сжал в руке головку, чтобы немного согреть.
- Выметайся, - велел я брату, который с нескрываемым интересом наблюдал за происходящим.
- Эй! А я что?
- Ты смущаешь мою пациентку.
- Послушайте, я правда в порядке и не нуждаюсь…
- Арина Германовна!
- Да?
- Заткнитесь, пожалуйста. И не мешайте мне делать свою работу.
Ну, ладно. Не совсем свою. Но почему-то мысль о предстоящем осмотре наполнила меня нетерпением. Пока Арина возмущенно открывала и закрывала рот, я задрал ее свитер и принялся вдумчиво «слушать» и… изучать. А посмотреть там было на что. Так, что банальная процедура как-то незаметно для меня переросла во что-то странное. И волнующее.
- Дышите… - грудная клетка поднялась. - Не дышите.
- Не очень-то и хочется дышать вашим перегаром, - буркнула Ариша.
- Ну, простите. У меня законный выходной. Я уж никого спасать не планировал. Думал с братом посидеть в кои веки по-человечески, а тут вы. - Я разозлился, резко отстранился и одернул ее толстый свитер. – Жить будете, - пробурчал. – Если сами себя не угробите. Это ж надо… На остановке она сидела. Здесь тебе не Африка!
- Да, это точно, - как-то неожиданно быстро скисла Ариша и понурила голову. А я ведь уже привык к ее дерзости и её ответ мне показался таким… неправильным, что ли.