Труп был в плохом состоянии, но ему показалось, что это она. И анализ совпал. Это точно была она. Все-таки ускользнула…
Сегодня он впервые в этом засомневался. Могла ли она выжить и спрятаться? Восемнадцатилетняя девчонка с задатками спецназовца. Нелепо. Но что, если?..
Вот это «что если?» не давало покоя. Вчерашняя выпускница интерната, без связей и знаний подделывает анализ ДНК. Слишком невероятно, чтобы быть правдой. Но чего только не бывает.
Надо бы проверить все еще раз. И начать с горничной. Кто она такая, откуда и прочая ерунда. Ребята Феба вмиг выяснят ее подноготную. Скоро информация будет на столе Арея.
Едва горничная ушла, служащий предложил сменить ее на более расторопную, Арей отказался. Нет, ему нужна эта. Даже если она хуже всех в отеле застилает постель и чистит кафель. Он найдет ей другое применение.
Остаток дня Арей разбирался с делами. Просматривал бумаги, вел переговоры через сеть, планировал встречи, но в мыслях на заднем плане всегда присутствовала она. Не восемнадцатилетняя вертихвостка, а горничная.
Пять лет прошло… с тех пор у него так и не было постоянной любовницы. Все казались неподходящими, ниже уровнем. И вдруг эти глаза. Как напоминание, как укол в самое нутро толстой грязной иглой. Неужели опять подхватит эту заразу? Или это дар свыше? Способ отработать дурацкий гештальт и забыть уже, наконец, куклу с пухлыми губами. Идея ему понравилась. В этот раз он не позволит землянке пролезть ему в голову.
Следующим утром горничная пришла сменить полотенца в ванной. Арей поджидал ее в гостиной. Сидел на диване и наблюдал, как она проходит мимо, уткнувшись взглядом в пол.
– Доброе утро, – пробормотала себе под нос.
Он не ответил.
Чувствуя себя хищником, затаившимся за кустом, он следил за своей антилопой. У нее была походка красавицы. Ступала легко и от бедра даже в стоптанных кедах горничной. Эти бы ножки да на шпильки…
Арей крутил в пальцах ручку. Он только что подписал ряд бумаг. Осознав, что делает, хмыкнул. Очень кстати.
Прицелился и бросил ручку под стол. Горничная как раз вышла из ванной с грязными полотенцами и торопливо засеменила к выходу.
– Подними, – приказал он.
– Что? – оторопела она.
Арей думал: она повернется и посмотрит на него, но нет, она упорно глядела в пол. Бесит! Как будто умышленно лишает его возможности видеть ее глаза.
– Ручку, – он указал на стол, – подними.
На секунду показалось, сейчас она сорвется с места и побежит, такой страх в ней всколыхнулся. Даже захотелось, чтобы побежала. Он бы непременно бросился догонять. Что за охота без погони?
Но девчонка взяла себя в руки. Вздохнула, точно она на каторге. У бедняжки и без того полно работы, так еще прихоти самодура выполняй. Но делать нечего, подошла к столу. Примерилась. Ручку не достать, не встав на колени, Арей постарался.
Бросив полотенца на стол, она чуть приподняла юбку и опустилась на колени, а ему открылся шикарный вид на ее зад. Это того стоило, определенно. Округлые ягодицы, обтянутые юбкой, так и манили. В паху запульсировало. Дикое желание обладать девчонкой пронзило его от макушки до пят. Задрать ее аккуратную юбочку и вонзиться в нее: пальцами, зубами, членом. Познать ее всю.
Она не будет против. Никто и никогда не бывает против. Так или иначе, все раздвигают ноги. Просто кто-то стоит дороже, а кто-то дешевка. Любопытно, какова твоя цена, девочка?
Горничная нашла ручку и выбралась из-под стола. Села вполоборота к нему, протянула ручку. Пальцы немного подрагивали, но больше ничего не выдавало волнение. Кроме эмоций, конечно. Они как ураган. Погружаясь в них, Арей словно выходил в открытое море в шторм. На него обрушивался шквал за шквалом: страх, возбуждение, злость и снова страх. Но вот засада: она по-прежнему прятала лицо, а заодно и глаза. Так не пойдет.
Арей потянулся к девчонке, будто хотел забрать ручку, но в последний момент рука сменила курс. Он сжал ее подбородок, заставляя поднять и повернуть голову. Он настойчив, сопротивления не потерпит. Она нехотя подчинилась.
Комната словно осветилась зеленым от ее невообразимых глаз. Но в этот раз он не позволил себе погрузиться в их омут. Лучше изучит ее на предмет сходства. Может, все же она… И вдруг как пощечина или даже удар – ее лицо. Арей аж вздрогнул. Впервые в жизни не сумел скрыть реакцию.
Девчонка ухмыльнулась ему в лицо. «Что, не ожидал?» – спрашивал ее наглый взгляд. Действительно, не ожидал. Но почему он ничего не заметил в первый раз? Как пропустил столь серьезный изъян? Вообще-то он гордится своей наблюдательностью. Куда же она подевалась тогда?
Люди любят повторять, что совершенства не существует. Похоже, не врут. У девчонки с идеальной задницей и глазами богини лицо бабы-яги. Так, кажется, называется уродливая старуха из местных сказок. Какое разочарование!
Из-за рубца ни о каком поиске сходства с интернатовской девчонкой речи не шло. Слишком большую площадь лица он занимал, сильно искажая черты.
Арей отпустил подбородок горничной, и она снова спряталась за занавесью волос. А так вроде и ничего, если не думать, что там с лицом.
– Можешь идти, – велел он горничной.
Она положила на стол ручку, о которой он уже забыл, забрала полотенца и ушла. А он еще долго сидел и смотрел перед собой в одну точку. Как жаль, как же невыносимо жаль…
Я не верила, что вырвалась. Шла к лифту, а ноги подгибались. Повезло, боже, как мне повезло! Не узнал. Мой маленький триумф, но с нотками горечи. Взгляд, когда командор увидел мое лицо… удар получился болезненным.
Самое сложное в гриме даже не долго и тщательно наносить его по утрам, а привыкнуть к реакции окружающих. Их отвращение больно бьет по самооценке. Но уродство – щит, который надежно хранит меня от атлантов, благодаря ему я до сих пор свободна. Я не устаю себе об этом напоминать.
В курилке, куда я выбежала отдышаться, ждал Игорь. Я планировала побыть одна и привести мысли в порядок, а наткнулась на него.
– Ну что? – спросил он с ходу.
– И тебе привет, – кивнула я и отчиталась: – Ключ от кабинета есть. Узнала, где лежат бумаги. Осталось выбрать момент, когда никого не будет, и найти координаты.
– Не тяни с этим.
– А ты не подгоняй. Не блох ловим. Если атланты что-то заподозрят, мне хана. И тебе, кстати, тоже. Я пытки терпеть не буду.
Игорь шумно сглотнул.
– Смотри не попадись.
– Спасибо за заботу, – криво улыбнулась я. Ага, как же, есть ему до меня дело. За свою задницу переживает. Только она его и волнует.
Я не сказала Игорю, но к бумагам не так-то легко подобраться. Во время уборки за мной следит охранник-атлант. То еще удовольствие ползать по полу на четвереньках под его наблюдением. Если честно, понятия не имею, как остаться в номере одной.
Но уж лучше охранник, чем командор. В его присутствии делать хоть что-то архисложно. Ненавижу убираться в номере, когда там он.
Командор ничего не делал: не заговаривал со мной, не распускал руки, только смотрел. Даже стоя к нему спиной, я точно знала – он не сводит с меня глаз. Следит за мной этим замораживающим взглядом, от которого у меня внутренности превращаются в ледник. Иногда он так поглядывал в мою сторону, что казалось: догадался! Он все знает, давно меня раскусил и просто играет как кошка с мышкой.
В такие моменты у меня зуб на зуб не попадал от страха, и я стискивала челюсти что есть силы, чтобы не стучали. Нельзя себя выдавать. Нельзя. Это будет стоить мне… господи, да всего мне это будет стоить. Всего!
На следующий день после унизительной истории с ручкой командор неожиданно заговорил со мной. То есть не отдал приказ – принеси, подай, – а обратился как к равной. Это что-то новенькое.
– У тебя редкий цвет глаз, – произнес он задумчиво, и я едва не выронила вазу, которую в тот момент протирала от пыли. – Знал я девушку с глазами такого цвета.
Черт! Вот невезение! Это все проклятая аллергия на линзы. Не будь ее, изменила бы цвет глаз и не вызвала бы интереса командора.
Но серьезно – глаза? Это его фетиш? Он на них запал? Пять лет назад я не обратила на это внимания. Была занята другим. Знала бы, притворилась слепой.
Я сделала вид, что у меня проблемы со слухом. Мало ли с кем он там болтает, мое дело – пыль.
– Как ты изуродовала лицо?
А вот прямой вопрос игнорировать опасно, и я буркнула:
– Ожог. Все случилось еще в детстве.
– Вот как, – мне послышалось разочарование в его голосе.
Готова поспорить, он проверил мою историю. Вот только к ней не подкопаешься. В свое время я позаботилась об этом. Обратилась к самому лучшему – жизнь в трущобах принесла мне много интересных знакомств, по большей части криминальных. Тот человек сделал не просто пару бумажек, а вбил новую меня во все базы.
Так появилась Екатерина Токарева и история ее жизни, начиная с записей в роддоме до медицинской карты за все годы. Это обошлось мне недешево, я долго копила деньги, практически не ела и жила на улице, но оно того стоило.
Поддельная личность в очередной раз не подвела. Атлант больше не задавал вопросов, и вечером я попала домой. Хотя, собираясь на работу, всегда уходила как в последний раз. Вдруг не вернусь.
Дома поставила на плиту воду для пельменей. Пока они варились, стерла грим. Кожа от него зудела и чесалась. Я уже молчу про черные точки и мелкую сыпь. Но такова плата за свободу. Это еще не худший вариант. Знавала я девушку, которая реально порезала себе лицо. Вот это был ужас.
Приняв душ и поужинав, завалилась на кровать. После работы сил на что-то еще не было. Атлант своим вниманием выматывал меня до предела. Настоящий энергетический вампир. Необходимость постоянно контролировать эмоции в его присутствии держала в напряжении. Я уставала так, будто участвовала в марафоне и пробежала все сорок два километра.
И все же сон не шел. Мысли крутились вокруг Даши. Как она там? Выросла, наверное. Сестре было тринадцать, когда я видела ее в последний раз. Какая она в восемнадцать? Я точно знаю – хорошенькая. Это у нас наследственное, от матери. Вот она была красавица, а мы так, блеклые копии по сравнению с ней.
Мы должны были бежать вдвоем. Я все подготовила, все учла. Договорилась с влюбленным в меня мальчишкой, живущим по соседству с интернатом. Мы знали друг друга с детства, познакомились как-то на прогулке. Он вырос и устроился в интернат охранником, чтобы стать ближе ко мне. Глупо было не воспользоваться его помощью.
Мы с сестрой встретились ночью в коридоре, охранник провел нас по зданию, минуя камеры, и открыл дверь своим ключом. Мой влюбленный герой помог нам выбраться и спрятаться. А на следующий день по всем каналам объявили о моем побеге. Я не думала, что командор будет так настойчиво меня искать. Его одержимость напугала, я была к ней не готова.
Через пару дней нас заметили на станции – мы пытались выехать из города. Какой-то полицейский узнал меня. Тогда я еще не догадалась гримировать лицо. Он шел на нас, расталкивая людей локтями. Но тут подъехала электричка. Народа на платформе – не протолкнуться. Я схватила Дашу за руку и потянула к вагону. Успеем заскочить, и полицейский нас не достанет, а там придумаем что-нибудь.
Я неслась, не разбирая дороги. Наталкивалась на людей лбом, задевала локтями, один раз чуть не растянулась на платформе, но успела вскочить в вагон за мгновение до того, как двери закрылись. И только когда электричка тронулась, сообразила, что мои руки пусты. Дашки нет.
Я озиралась, выискивая ее среди пассажиров. И нашла. Но не там, где ожидала, а в окне. Дашка осталась на перроне. Сзади стоял полицейский и держал ее за плечи. Это был последний раз, когда я видела сестру. С тех пор прошло пять лет.
Все эти годы чувство вины снедало меня. В день по чайной ложке. Я выпустила руку сестры! Держала вот этими пальцами самое дорогое, что есть в моей жизни, и разжала их. Так боялась попасться, что думала только о себе. Предала и бросила Дашку. Что я за дрянь после этого?
За день до того, как повеситься, папа серьезно поговорил со мной. Он просил приглядывать за сестрой. Тогда я не поняла, к чему это. Догадалась, когда нашла его в ванной висящим на собственном ремне. Я обещала ему и подвела.
Позже я пыталась вернуться за сестрой, но в интернате меня ждали. Пришлось уйти ни с чем. А потом Дашку перевели, и я не знала куда. Интернатов после появления атлантов стало слишком много. Мне предстояло найти иголку в сотне стогов сена. Хорошо, хотя бы учреждения для мальчиков можно исключить. Детей разного пола разделяли, чтобы мальчики не портили раньше времени игрушки атлантов.
Сейчас на мою Дашку наверняка много желающих. Они торгуются за нее и рвут друг друга зубами. Только никому она не достанется. Я погибну, но не позволю. Сестренка не станет эйфо, не превратится в чьего-то любимца. Я найду ее раньше. И на этот раз я не отпущу ее руку. Никогда.
Желтая папка упала на стол, точно лист с дерева на землю.
– Здесь все, что удалось найти, – отчитался Феб и добавил уже от себя: – Девчонка чиста, как слеза девственницы.
– Ты читал? – нахмурился Арей.
– Я не знал, что это личное. Как начальник охраны я обязан быть в курсе, что за люди вокруг тебя крутятся.
Арей пролистал содержимое папки.
– Совсем ничего? – уточнил он. Читать желания не было. Смысл, если Феб уже в курсе и может пересказать.
– Абсолютно. Про ожог не солгала. Он у нее с пяти лет. В папке есть выдержка из медицинской карты.
Арей отбросил папку на дальний край стола. Это была глупая затея. Он сам видел отличия: волосы не те – цвет другой плюс они прямые, а у той немного вились. И так по мелочи. Конечно, все это можно изменить. Но подделать труп? Не перебор ли?
Неплохо бы проверить ДНК горничной. Анализ даст однозначный ответ. Вот только у него не сохранились данные девчонки из интерната. Ему и в голову не пришло, что они пригодятся. А без маркеров для сравнения анализ бесполезен.
Кажется, у нее были родственники… Брат? Сестра? Он не запомнил. Да и какая разница? Это же просто девчонка. Очередная. К тому же не лучший экземпляр. Ножки с попкой ничего, но лицо все перечеркивает. Почему же его так ведет?
Он часами сидит и ждет, когда она придет убираться. Потом делает вид, что занят бумагами, а сам исподтишка наблюдает за ней. Он выучил звук ее шагов! Не бред ли?
Вот и сейчас, говоря с Фебом, Арей краем уха прислушивался к тому, что творится за дверью. Она в номере. Вошла с час назад, с этой своей тележкой. Сперва ванные комнаты и спальни, затем тренажерный зал и гостиная. В бильярдной он не бывает, поэтому там она убирается раз в три дня. И на закуску кабинет. Он выучил ее маршрут наизусть. Минут через тридцать она будет здесь.
Обсуждая план встреч на день, Арей то и дело поглядывал на часы. Феб видел, что он отвлекается, но молчал. Наконец часы отсчитали тридцать минут, и дверь в кабинет приоткрылась.
– Простите, – девушка, как всегда, смотрела в пол. – Я могу убраться позже.
– Нет, сейчас, – ответил Арей поспешно.
Она обреченно вздохнула и взялась за тряпку. Арей вернулся к разговору с Фебом, делая вид, что полностью им увлечен, а сам краем глаза следил за девчонкой. Как хоть ее зовут? Он понятия не имеет. Можно посмотреть в желтой папке. Но зачем ему имя? Откуда эта дурь в голове?
Когда девчонка подошла слишком близко, смахнуть пыль с лампы на столе, его аж в жар бросило. Дрожащими пальцами дернул верхнюю пуговицу на рубашке. Перестарался. От резкого движения пуговица оторвалась и со звоном упала на пол. Девчонка вскинула голову, реагируя на шум. Удивленно приподняла брови.
Если смотреть ей в глаза, рубца не замечаешь, отметил Арей. «Может, мешок на голову?» – мелькнула шальная мысль. Но тогда глаз не видно… А если прорези? Он встряхнулся. Не может быть, чтобы он всерьез о таком думал.
– Свободна, – произнес Арей хрипло.
Ее как ветром сдуло. И он, и Феб проводили ее задумчивыми взглядами.
– Если дело во внешности, восстанови ей лицо, – посоветовал заместитель. – Пластическая хирургия творит чудеса.