— Слушай, а чего она раньше не сказала, что она с тобой? — виновато пролепетал преподаватель Веры, — и давно?
— Очень, ты даже не представляешь, насколько давно. Не смей обижать мою девочку! Понятно!
— Извини, я не знал.
Вера сидела между ним и Юрием Ниловичем. Оба ее подкалывали всю дорогу, а в конце планерки, Алексей попросил подойти к нему после пар.
Учеба в голову не шла. Преподаватель еще раз извинился. Но Вера о нем уже и не думала.
Впереди была встреча с Алексеем… И она решила сбежать.
Но ничего у нее не получилось, он ждал ее прямо у классной комнаты.
— Почему не пришла на курс лечения? — это был первый его вопрос.
— Я в поликлинике системы ставила, а уколы мама. Я знаю курс.
— Неужели ты не понимаешь, что со здоровьем не шутят?
— Я прошла курс лечения. Пока все на том же уровне. Все хорошо. Я привыкла. В арыки падаю реже, двери замечаю, иногда.
— Шутишь?
— А что остается?!
— Расскажи, что у тебя с Каримовым?
И она рассказала все про брата.
— Ко мне подойти не могла? Сама без мозгов, а мать твоя? А его родители? Они тебя подставили?
— Почему?
— Потому что такие вещи стоят денег, что у тебя в личной жизни?
— Все хорошо. Встречаюсь с парнем, — она врала и чувствовала, как краснеет.
— Хороший?
— Маме нравится. Мне тоже. А Вы? Как жена, сын?
— Нормально. Вера, если бы ты дала мне шанс…
— Нет! Никогда! Не надо уподобляться моему отцу. Вот не надо! Тогда у меня к Вам хоть уважение останется.
— Я не бросаю своих детей. Сравнение неуместно. Я понял. Нет у тебя никакого парня, а жаль. Ты красивая и хорошая девочка, такие встречаются в единичном экземпляре. Мы друзьями хоть можем быть?
— Нет. Мне тяжело друзьями. Лучше никак. И пожалуйста, никогда не бросайте своих детей.
— Вера!
— Прощайте!
— Я буду ждать.
====== Сказка и будни ======
Мама просила не задерживаться. Вера лишь пожала плечами.
Мерзко, плохо! Было такое чувство, что ее выставили на торги. С одной стороны все было логично, пятый курс, пора подумать о распределении. А остаться в городе незамужней девушке практически невозможно. Ехать тоже не очень хочется. На периферии необходим язык, а она кроме русского никакого не знает. Да и вообще, уезжать куда-либо совсем не хотелось. Учиться в Москву не поехала, зато теперь на три года к черту на рога смысла никакого нет. И бабушка парализованная, и мама пашет, как лошадь. Куда ехать?! Вот мама и развернула активную деятельность по оставлению Веры в Алматы.
Первое, что сделали, это переоформили на нее бабушкину квартиру. Она стояла пустая после смерти деда, потому что жили все в одной маминой. А теперь квартира в самом центре города стала очень весомым приданным.
Правильно, следующим шагом надо было найти жениха. И ни какого-нибудь там неизвестно какого, а из хорошей семьи, чтобы все при всем. И все бы было хорошо, да только Вера была в корне против такого способа знакомства. Уж больно на торги похоже. Но мама считала по-другому, и основным аргументом было то, что Оля вон вышла замуж, вроде, по любви, но и года с ним не пожила. Потому, что они из разных слоев населения. А так нельзя, надо за ровню.
«А как же любовь?» — спрашивала маму Вера, а та отвечала, что потом полюбит, главное, чтобы человек был хороший.
Вот поисками хорошего человека она и занималась.
Как-то, придя домой, Вера застала дородную тетку всю увешанную бриллиантами. Та только зубы Вере не посчитала. Но ушла ни с чем, Вера ей не приглянулась. Другая сразу пришла с сыном, но он был слишком высокомерный, и тоже Вера ему не подошла.
С одной стороны Вера была рада, не нравились они ей. Но с другой, очень обидно, когда к тебе относятся как к товару, да еще бракованному. Той, в бриллиантах, не понравилось, что Вера не из худых, ей понимаете ли стройная сноха нужна. На себя бы посмотрела. А что вторым было не по нраву, не важно. Только слезы душили. Не так уж она и плоха, как им кажется. Хотя и не нужны они ей вовсе.
В этот день ее никто ни о чем не предупреждал. И она пришла домой попозже. А там за столом сидела мама с какой-то женщиной. Вера даже не подумала, что и эта по ее душу, уж больно симпатичной она была. Просто ужасно милой и обаятельной. Вера присоединилась к ним за столом.
Они просто разговаривали. Тамара Сергеевна преподавала медицину в Женском педагогическом институте. Говорили об уровне подготовки врачей, о том, как трудно учиться и, что профессия врача совсем не для женщины, хотя основную массу врачей составляют женщины. Потом она очень плавно перешла на повествование о сыне, который совсем недавно, а именно год назад защитил диссертацию в Институте физиологии, но по профессии он врач, и теперь перешел в Научно исследовательский кожно-венерологический институт заведовать лабораторией биохимии и патогистологии. Рассказывала, что полгода назад, он женился, но что-то у них не клеится. Жена требует от него простого и человеческого, а он другой. Вот, просто, другой и все. Он гений, а жена не понимает, на развод подали. А она мать, переживает. А с младшим, вообще одни проблемы. По специальности не работает. Пошел трудиться вахтовым методом, а ведь такой способный был. Но там другие заработки, потому как добыча нефти всегда прибыльна. Вот так не оправдывает сын ее надежды. Растишь детей, стараешься, а все кувырком потом в жизни.
Вот так и говорили про жизнь, и больше ни о чем. То, как она рассказывала о сыновьях – было простым рассказом о переживаниях матери, а вовсе не хвальбой потенциальных женихов.
Следующую неделю никто не приходил, и Вера совсем уже успокоилась, видимо, мама оставила свою затею по выдаче дочери замуж любыми путями.
А потом позвонила Тамара Сергеевна. Нет не маме, а прямо Вере, сказала, что сотруднице привезли пальто в подарок, а оно ей не подошло. Вере же точно в пору будет. И недорого совсем. Ирина Вениаминовна идею с примеркой восприняла положительно, и деньги на пальто дала.
Таким образом, на следующий вечером, Вера отправилась домой к Тамаре Сергеевне. Жила та совсем не далеко от дома Веры, в самом центре города. Квартала на три всего выше, по той же улице. Тоже такой же старый кирпичный сталинский дом с высокими потолками. Встретили Веру радушно, усадили за стол с ними ужинать. А дома были и муж Тамары Сергеевны и старший сын, только младшего не было. Он еще неделю на вахте.
Говорили о специализации Веры. Куда она собирается в дальнейшем. Она посмеялась, что точно не хочет в патанатомы, фтизиатры и дерматологи. Ее поддержали все кроме Миши, так звали старшего сына Тамары Сергеевны. Он говорил, что раньше тоже так думал, а теперь работая в кожвене, считает дерматологию очень перспективной. По его мнению, там такой простор для творчества, что не воспользоваться просто грех. Его можно было слушать и слушать. Он так много знал и так доступно и мило все это преподносил.
Муж Тамары Сергеевны, тоже казался просто душкой. Такой добрый и внимательный. Сколько он умудрился комплиментов сделать Вере, да так ненавязчиво, да так душевно, что она просто таяла. Никогда в жизни она столько внимания и ласки не видела. Влюбилась прямо во всех и каждого. Пока дело дошло до примерки пальто, прошло часа два с половиной – три. Но Вера и не заметила, как они пролетели, а потом была довольно длительная примерка. Как ни странно, но пальто было великолепно и как раз в пору. И его цена тоже сразила, такое пальто должно было стоить раза в три дороже, но… этот вопрос решала не она. Она лишь отдала деньги.
Миша пошел ее провожать домой. Шли они удивительно долго. Три квартала почти целый час. Даже в парке посидели, в любимом, там, где лебеди в пруду плавали. Потом вокруг дома правительства гуляли, и все говорили, и говорили. Миша сдал Веру прямо в руки маме, не забыл зайти к больной бабушке. Сказка, да и только.
На следующий день были занятия. Вера пошла в новом пальто. Светлое песочного цвета из шерсти ламы, оно сидело как влитое. Красота да и только.
Пальто заметили все. Заставляли крутиться и на себя примеряли. Такую вещь в то время достать было сложно. А тут, Верка, которая никогда одеждой не выделялась, и в таком пальто. А одна из девочек вспомнила, что видела такое в «березке».
А потом была лекция по терапии. Читал отец ее друга Асана, доцент Исмагилов. Все как обычно, кроме того, что после лекции, он попросил Веру остаться.
— Как Ваша фамилия?
— Морозова.
— Какие отношения у вас с моим сыном? Я видел вас несколько вместе.
— Мы дружим.
— Так это Вы?! Учтите, нам русская не нужна, тем более такая.
Вера растерялась.
— Вы о чем? Мы просто разговариваем иногда, ну в сквере гуляем.
— А баня?
— Какая баня?
Он смотрел на нее и понимал, что ошибся, это не та девушка. Он просто отпустил Веру, и она ушла в полном недоумении. Правда после следующей лекции потребовала объяснений от Асана. Но всегда откровенный с ней парень выкручивался как мог.
— Асан, мне все равно, что ты творишь, но почему ответы требуют у меня?
— Мама знает, что мы общаемся, а отец сделал неправильные выводы. Прости!
Может быть, Вера и не обратила бы внимание на этот случай, если бы не то, что произошло назавтра. Они пришли в городское бюро судебной медицины. Собрались как обычно у входа, но внутрь их не пустили. Потом вышел их преподаватель и попросил всех вернуться на кафедру. Кроме Асана. Асана он забрал в здание с собой. На кафедре они узнали, что доцент Исмагилов умер прямо напротив морга, когда шел на работу. Через день состоялись похороны. Асан был ни жив ни мертв. Его мать просто в шоковом состоянии. Но их Вера видела только в фойе института, по мусульманским обычаям хоронили только мужчины. На следующий день Асана в институте не было. Но мальчишки из группы вели себя странно. Они все время спрашивали Таньку Рожнову, о чем она говорила с отцом Асана. Это ту взрослую тетку с двумя детьми, которую зачем-то поселили к ним в группу. Девочки с ней не общались, а вот мальчишки, очень ее любили. Восхищались, что она, имея семью, двух детей учится в институте. Помогали ей как могли и часто бывали у нее дома. Вера сделала вывод, что без Таньки не обошлось, но конкретно она ничего не знала. Слишком давно они не гуляли с Асаном, и не делились секретами каждый своей жизни. А еще она сделала вывод, что поступки детей могут так расстроить родителей, что даже убить. А вот такого она для своих мамы и бабушки не хотела.
====== Знакомство ======
Асан вернулся в институт через неделю. Осунувшийся, посеревший. Он сильно переживал, и немудрено.
Весь день он провел один, отдельно ото всех, даже курить с мальчишками и Танькой Рожновой не ходил. А после занятий попросил Веру с ним прогуляться. Шли молча. Как всегда присели на лавочку у пруда около дома правительства. Только все молчали и молчали. Вере хотелось сказать что-то такое, чтобы его ободрить, но слова не подбирались. Не было слов. Это когда умер ее отец, ей было все равно. А отец Асана его любил, воспитывал, учил. Вон какой мальчик получился, и, явно, не без участия папы. Так что тут скажешь? Что жизнь продолжается? Может быть. Да, она в самом деле продолжается, но не хватает в ней чего-то. Верней кого-то, того, кто был рядом, был неотъемлемой частью жизни — ее кусочком, ее составляющей. Получается, что теперь жизнь не полная, но все равно продолжается… Мысли крутились и крутились, а нужные слова все равно не находились. Первым заговорил Асан.
— Прости, что дернул тебя, но только ты поймешь. А потом мне надо, чтобы ты простила его.
— За что? Асан, я не держу на твоего отца обиды, у меня нет повода. Я знала его, как хорошего преподавателя, как профессионала и все. Я не сталкивалась с ним по жизни. Только на зачетах.
— А в тот день?
— В тот день он ошибся, он спутал меня с кем-то. И только ты знаешь с кем.
— Я не скажу, прости, я доверяю тебе, но не скажу.
— Это твое дело.
— Вера, ты знаешь что такое секс?
— Теоретически.
— Тогда тебе не понять, что чувствуешь, когда язык касается уздечки, а губы захватывают головку члена, а потом язык раздвигает губки уретры, как будто хочет прорваться внутрь. Это такой кайф.
— Прости, но члена не имею, и секса у меня тоже не было.
— Ты много потеряла.
— Наверстаю, когда-нибудь. А причем баня? Он говорил о бане.
— Ну, мы с пацанами ходим периодически в баню к Таньке Рожновой.
— И она вас пускает? А ты берешь туда свою девушку?
— Да пускает, — он посмотрел на нее как-то совсем странно. — И ужин готовит, мы едим там потом. Скидываемся на продукты и она готовит. Ты знаешь, она великая женщина.
— Чем?
— Вера, вот вы девчонки ее недооцениваете, а ты пойми, у нее двое детей, и она учится и подрабатывает фельдшером на скорой. Она успевает все.
— Даже баню для вас истопить. Асан, она взрослая замужняя баба, которая пользуется тем, что вы курите с ней на перерывах, и возносите ее, как божество. И в институт она поступила потому, что у нее любовник доцент с патофизиологии.
— Все сказала?
— Все.
— И тебе не стыдно?
— Нет. Я не приваживаю в свой дом мальчишек лет на десять младше меня и не устраиваю им в бане встречи с любовницами.
— А у тебя есть свой дом?
— Есть, своя квартира. Но это не важно. Важно, то, что вы как телки следуете за ней, и ничего хорошего из этого не получится.
— Не будь моим отцом. Вера, ты первый раз не понимаешь меня.
— Потому что то , что ты говоришь и то что делаешь — неправильно.
— Пойдем, я провожу тебя домой.
— Иди, я еще погуляю.
Он ушел. Вера осталась сидеть одна. Домой не хотелось. Было тошно. Казалось, что она потеряла друга. Вот так, сначала подругу, потом друга. Что же с ней не так? Почему они не хотят с ней дружить? Это когда с одним неприятности — можно обвинить его. А когда подряд с двумя, то стоит задуматься, в чем твоя вина. Потому что случайность становится закономерностью. Вот в таком упадническом настроении и, с самыми печальными думами, она подошла к своему дому. Во дворе стоял парень лет тридцати с букетом алых роз. Увидев ее , он подошел.
— Вера?
— Да.
— Это тебе, я Вадим.
Странно, но настроение сразу поднялось. Она в упор разглядывала его, а он ее. Он оказался очень интересный внешне, с правильными красивыми чертами. Лицо при этом оставалось очень даже мужественным. Он был похож на брата, но красивый, очень красивый в отличие от того. Миша высокий, выше метра восьмидесяти, а Вадим — нет. Вере казалось, что на каблуках она с ним одного роста. Молчание, связанное с разглядыванием друг друга затягивалось. Его прервал Вадим.
— Девочка, а ты прелесть! Даже лучше, чем мое семейство мне описывало. Ты голодная, как я понимаю, с занятий же, пойдем в ресторан.
— Мне нет двадцати одного года.
— Зато мне есть, а потом деньги решают все, а в них я особо не нуждаюсь. Так иди, оставь цветы дома, и скажи маме где ты. К десяти обещаю тебя вернуть в целости и сохранности. Ну надо же, не обманули — прелесть девочка.
Они действительно пообедали в ресторане, одном из самых крутых в городе на то время. А потом поехали на Медео. Оставили машину на стоянке и пошли гулять пешком. Народу практически не было, все-таки будний день и сезон катания на коньках еще не открылся. Поднялись на платину, а там такой вид, такие горы, что дух захватывает. Боже, какие там горы… И снежные вершины в вечных ледниках, и снег лежащий низко-низко. И ели, пирамидальные, неповторимые, с густой хвоей. Кажущиеся огромным темным войском великанов в сумерках уходящего дня. Они почти не говорили, он давал ей возможность любоваться природой, а она как маленький ребенок восторгалась каждой мелочью. Никогда раньше Вера не была здесь в такое время суток и при отсутствии народа.
Чем ниже опускалось солнце, тем становилось холоднее. Она уже начинала замерзать, когда он произнес:
— Горы никуда не уйдут, стояли и стоять будут, поехали покатаемся по городу. Моя прелесть-девочка.