Это было правдой. Мерлин поклялась, что никогда не простит сэра Томаса Мэлори (прим. — английский писатель, автор «Книги о Короле Артуре и о его доблестных рыцарях Круглого стола») за то, что он рассказал о них.
— Прости, Мерлин, — сказал Гавэйн, пытаясь успокоить всех. — Поверь мне, я злюсь не меньше твоего. Как Керриган узнал, в какой момент следует появиться?
Мерлин вздохнула.
— Его силы значительно возросли за века. Если нам не удастся вскоре остановить его, он станет сильнее меня.
Гавэйн перекинулся с братом обеспокоенным взглядом. Им не нужно было говорить, что произойдет в этом случае. У Керригана не было ни сердца, ни сострадания. Он был мужской версией Морганы и ее сторонником. Если он станет сильнее Мерлин, ничто уже не остановит их от завоевания и порабощения всего мира.
Гавэйн задумчиво прищурился.
— Я попрошу Персиваля разузнать о нем. Возможно, где-нибудь упоминается его слабое место.
— Нет, — сказала Мерлин. — Моргана не настолько глупа. В отличие от нас, она, кажется, в состоянии удержать своих миньонов от написания легенд.
Агравэйн фыркнул:
— Мы не виноваты в том, что Том напился и начал болтать. Я все еще думаю, что нам следовало бы убить его.
— Самое худшее не то, что он рассказал, — ехидно заметил Гавэйн. — А то, что он написал.
Мерлин застыла.
— Спасибо вам за это напоминание.
— Прости, Мерлин, — произнесли они в унисон.
— Итак, что же мы будет теперь делать? — спросил Агравэйн у Мерлин.
Мерлин вздохнула.
— Мы подождем и посмотрим, каков будет следующий шаг Керригана. Мы не можем отдать ему Стол... по крайней мере, не без боя. Но, даже если мы сделаем это, я уверена, он убьет Сирен, чтобы ее кровная линия была уничтожена для нас, — Мерлин прошлась по залу. — Каким-то образом мы должны найти способ вызволить Сирен из Камелота.
Гавэйн посмотрел вверх на висевшую над ними печать Пендрагона. В ярких фресках был изображен дракон со спящим у него в ногах львом. Огонь вился вокруг зверя с широко раскинутыми крыльями. Дракон был настороже, готовый защищать свою власть и территорию.
В гробнице, за этой печатью лежал не легендарный Король. Это был один из его верных сыновей, рожденный Королевой Гвиневрой.
— Может нам следует разбудить Дрэйга по таком поводу?
— Нет, — ответила Мерлин. — Его время проснуться еще не пришло. Призовите остальных. Что бы мы ни делали, мы не должны позволить злу победить. Потому что, если оно это сделает...
Все хорошее умрет, и мир станет зловонным местом.
Глава 2
Скрестив руки на груди, Керриган вошел в покои Морганы. Ее гостиная была просторной и светлой, декорированной в бледно-желтых и золотых тонах. Ее светлые волосы выделялись на фоне темной кожи. Она выглядела, как ангел, но Керриган по собственному опыту знал, что этот вид был, несомненно, обманчивым.
Яркое платье неестественно красного цвета, словно кровь, струилось по телу. Моргана кружила по комнате в танце со своим адони. В отличие от грэйлингов, эти существа отличалась высоким ростом, прекрасной формой и проворностью. Люди часто называли их эльфами, но не следовало путать их с немецкими родственниками. Адони были отдельной темной расой, которая по возможности охотилась на людей. Это было тем, что привлекало в них Моргану.
Увидев Керригана, она приостановила свой танец.
— Итак, ты, наконец, пришел ко мне.
Он равнодушно пожал плечами.
— Зачем ты посылала за мной?
— Я хочу, чтобы ты очень внимательно следил за нашей гостьей. Насколько я знаю эту сучку Мерлин, а я ее знаю, она отправит свою свору сюда, чтобы освободить девчонку.
— Я не совершаю подобных ошибок, — глумился он над ведьмой. — Ни Мерлин, ни ее ублюдки-прислужники никогда не смогут преодолеть эти стены.
Моргана улыбнулась и пересекла комнату, подходя к нему. Она протянула руку, чтобы убрать волосы, упавшие ему на лицо. Прикосновение было таким же ледяным, как и ее сердце.
— Почему ты больше не приходишь в мою постель, Керриган?
Он бросил взгляд на красивого мужчину адони, наблюдавшего за ними с завистью и интересом.
— Как по мне, твоя кровать слишком многолюдна.
Она холодно рассмеялась:
— Были времена, когда ты не возражал против столпотворения. Но ты очень смелый, мое злое сердце. Даже и не знаю, почему я позволяю тебе говорить со мной в таком тоне.
— Так убей меня, Моргана, — сказал он без страха или гнева. Честно говоря, ему было абсолютно наплевать.
Она вздохнула, продолжая играть с его волосами.
— Мы оба знаем, что я не могу это сделать, пока ты владеешь мечом Калибурн и его ножнами, — она красиво и соблазнительно надула губки. — Ты был со мной все эти прошедшие века, Керриган. Всегда исполнял мои требования. Всегда убивал или пытал других по моей прихоти. Ты так напоминаешь мне моего сына.
Вряд ли. Мордред был бесхребетной тряпкой по сравнению с Керриганом, и они оба знали об этом. По правде говоря, Мордред был жестоким, но даже и близко не таким изобретательным и усердным, как Керриган. (прим. — Мордред — один из персонажей легенд о Короле Артуре, известный как подлый предатель Артура. Разные источники указывают на разные родственные отношения его с Королем Камелота, но более всего известен вариант, где Мордред представлен незаконнорожденным сыном Артура и его сестры — Морганы. Моргауза, родственница Морганы, воспитала её сына при своём дворе)
— Но я не Мордред.
Ее глаза вспыхнули от воспоминаний о сыне, который лежал в стазисе (прим. — в состоянии полной остановки любых физиологических процессов, когда ощущение времени полностью теряется), ожидая времени, когда он снова будет пробужден, чтобы издеваться над человеческим миром.
— Нет, ты не он, — она притянула его голову вниз к себе, чтобы поцеловать.
Керриган не ответил. Он давным-давно устал от ее холодных, требовательных прикосновений.
С проклятьем Моргана отстранилась от его губ и оттолкнула от себя.
— Убирайся.
Он преклонил перед ней голову и на этот раз повиновался.
***
Сирен потерла глаза, ощутив, что просыпается. Какой ужасный сон ей снился. Сначала ей приснилось, что ее не приняли в гильдию, затем ее преследовали странные рыцари, которые сражались с горгульями.
— Мне следует рассказать... — ее голос прервался, когда она открыла глаза и увидела жуткую комнату. Она лежала на абсолютно черной постели. Покрывало, дерево, даже занавески были черными. Через открытое окно виднелось темное, пасмурное небо, затянутое серыми облаками и никакого намека на свет солнца.
— Где я? — она медленно села, пытаясь вспомнить, как могла оказаться в подобном месте.
Ее внимание привлекло внезапное движение у изножья кровати. Она вскрикнула, увидев, как статуя горгульи оживает. Жуткие желтые глаза сосредоточились на девушке, а раздвоенный каменный хвост существа вилял из стороны в сторону.
— Не бойся, человек, — сказала горгулья глубоким неровным голосом. — Я не буду есть твое сердце. По крайней мере, не сейчас.
— Я сплю.
— Нет, — произнесло существо мрачным тоном, глядя на нее со злобой. — Здесь нет снов, малышка. Только кошмары.
Горгулья взлетела в воздух и начала летать по кругу, продолжая наблюдать за девушкой.
— Керриган, Керриган, — звала она. — Мой темный повелитель, вам пора возвращаться.
Легкий дым появился рядом с кроватью.
Отбросив свою ткань, Сирен шустро отползла в противоположную сторону кровати и стала наблюдать за тем, как дым принял форму человека с горящими красными глазами. Дым уплотнился, став рыцарем, который спас ее. Его тлеющие глаза вспыхнули огнем, а затем обернулись темными, холодными угольками.
Как только он появился, горгулья вылетела в окно и исчезла в жутком небе.
Сирен прошептала молитву и перекрестилась:
— Что вы такое?
Уголки его губ чуть изогнулись:
— Воплощение зла.
Она не хотела верить в это. И тем не менее, как не верить?
— Но вы же помогли мне сбежать от других.
Его взгляд был холодным и пустым.
— Нет, я помогал сам себе.
— Я не понимаю, почему я здесь? Почему это случилось со мной?
Он смотрел на нее без сострадания и сочувствия:
— А почему это должно было случиться с кем-то другим? Что такого особенного в тебе, что у тебя должна быть защита от безжалостных козней Госпожи Судьбы?
Сирен сглотнула, услышав его резкий тон.
— Я никогда не говорила, что защищена от чего-либо. Я всего лишь хочу узнать, почему это случилось. Где я?
— Ты в Камелоте.
Она посмотрела на холодные мрачные стены, не имевшие никакого сходства с легендарным замком. Говорили, что Камелот — драгоценное теплое место, с золотыми стенами и восхитительными гобеленами. Здесь не было ничего подобного.
— Камелот?
— Да, — ответил он. — Разве ты не видишь его красоту? Не чувствуешь магию? Здесь Артур объединил Королевство и наблюдал, как весь его мир рушится, перед тем как собственный племянник зверски убил его в Камланне.
Она хорошо знала эту знаменитую легенду, но не могла и представить, что Камелот выглядит вот так.
— Вы — один из рыцарей Круглого стола?
Он холодно рассмеялся в ответ на это.
— А я выгляжу как один из них? Нет, женщина, я — их бич. Ты сбежала от твоих благословенных рыцарей Круглого стола в городе, когда они могли бы спасти тебя.
— Спасти меня от чего?
— От меня.
Сирен соскочила с постели и бросилась к двери. Но прежде чем она смогла добраться до нее, рыцарь оказался перед ней, преградив путь.
— Отсюда нет выхода, маленькая мышка.
— Пожалуйста, — взмолилась она в ужасе от того, что с ней происходит. — Пожалуйста, позвольте мне уйти. Я всего лишь крестьянка. Во мне нет ничего особенного, ничего необычного. Я всего лишь хочу пойти домой и стать свободной женщиной.
Взгляд его холодных глаз стал отсутствующим.
— И я тоже когда-то был всего лишь крестьянином. Лжецом и вором. Я провел всю свою молодость убегая от тех, кто мог бы побить меня. Теперь я Король Камелота. Колесо судьбы всегда в движении. Сегодня ты просто ученик без какой-либо перспективы, но на следующий день твоей судьбой становится выйти замуж и завести детей с одним с знаменитых рыцарей Артура.
Но это не имело смысла для нее. Такого просто не могло быть.
— Я не понимаю. Я не могу выйти замуж за рыцаря. Я крестьянка.
Его глаза вспыхнули красным, когда он окинул порочным взглядом ее тело.
Керриган почувствовал, что становится твердым, глядя, как она смело стоит перед ним. Она была в ужасе, он ощущал этот запах, но все же продолжала бороться, даже зная, что это бесполезно.
В ней не было ничего особенного и все же...
Его тело реагировало на ее близость так, как ни на одну женщину прежде. Он обнаружил, что ему любопытно, почему Госпожа Судьба выбрала эту кроткую маленькую мышку для рождения одного из самых сильных людей на земле. Что за странный сосуд, выбранный для того, чтобы родить и взрастить Мерлина.
— Ты когда-либо принимала мужчину в свое тело, маленькая мышка?
Девушка начала что-то бессвязно лепетать, а ее лицо мгновенно покраснело.
— Итак, ты — девственница.
Его маленькая мышка, выпрямила спину, дерзко глядя на него:
— И намерена остаться ею до дня моей свадьбы.
Уголок его губ приподнялся в ответ на прозвучавший вызов:
— Едва ли ты сможешь остановить меня, если я решу взять тебя.
И она все еще не показывала ему своего страха, встречая его насмешку с необоснованным мужеством:
— Нельзя получить удовлетворение, украв чью-либо собственность, милорд. Истинная ценность только в заработанном своим трудом или отданном вам владельцем по доброй воле.
Ее смелые слова привели Керригана в замешательство, заставив задуматься:
— Я ничего не знаю о подарках.
— Тогда вам должно быть стыдно. Возможно, если бы вы соизволили попросить вместо того, чтобы отнимать, то узнали бы о них.
Она была проворной маленькой мышкой. Удивительно умной, учитывая обстоятельства, и он обнаружил, что заинтригован ее доводами.
— Отдала бы ты мне свою девственность, если бы я попросил об этом?
— Нет!
— Тогда какой же смысл просить, если единственный шанс получить что-то — просто взять?
Ее зеленые глаза потемнели и девушка смело ответила ему.
— Ну так берите ее, если должны. Но знайте, что поступив так, вы возьмете то единственное, что у меня на самом деле есть и что я могу отдать. Надеюсь, вам доставит огромное удовольствие забрать у меня последнее, — она приподняла подбородок, словно готовясь к удару с его стороны.
Возьми ее.
Голос в его голове требовал подчинения, и, как правило, Керриган следовал этим приказам, не смотря на последствия, и все же сейчас он не мог поддаться желанию поступить так же. Необыкновенный огонь, горевший в ее зеленых глазах, прожигал насквозь холод внутри него.
Он осознал, что это было чувство ее собственного достоинства.
И вспомнил время, когда и у него оно тоже было. Но те дни давно прошли. Его достоинство, как и человечность, были содраны слой за слоем, пока от него не осталась одна пустая оболочка, наполненная злобой.
Прежде чем он успел хорошенько подумать, его рука поднялась и коснулась ее мягкой, нежной щеки. Кожа девушки была теплой и гладкой. Сладкой.
Он опустил взгляд на ее небольшую грудь, которая вряд ли могла заполнить его ладони, затем еще ниже, чтобы рассмотреть остальные части тела. Она была слишком худой, и нуждалась в еде и уходе. Он мог свернуть ей шею всего лишь подумав об этом.
Даже если она попытается бороться с ним, у нее не будет для этого сил. И все-таки девушка вызывала у него невероятное любопытство.
— Как тебя зовут, девчушка?
Слегка поколебавшись, она ответила:
— Сирен.
Сирен. На его языке это обозначало "звезда".
— И что бы ты дала мне Сирен, чтобы сохранить свою девственность?
— Я не понимаю.
Он убрал руку от ее лица и посмотрел на нее с любопытством, наблюдая как девушка задрожала от его близости.
— Ты говоришь о ценном подарке. Покажи мне хоть один, который будет более особенным, чем то наслаждение, которое я смогу получить, взяв твое тело, и я утолю свое желание с другой.
Она обвела взглядом комнату, словно разыскивая что-нибудь, что можно подарить ему. Глаза девушки расширились, когда она увидела оставленную на кровати красную ткань.
— Все, что у меня есть, — эта алая ткань.
— Мне не нужна ткань, — усмехнулся он в ответ.
Он увидел панику на ее лице, и впервые не почувствовал удовлетворения от того, что стал этому причиной.
— У меня больше ничего нет, — сказала она.
— Тогда подари мне поцелуй.
Ее глаза расширились, словно он шокировал ее.
— Поцелуй?
— Да, — ответил он, наслаждаясь этой странной игрой в дразнилки без какого-либо злого умысла. — Позволь мне увидеть преимущество того, что отдано по своей воле, а не взято силой. Поцелуй меня, Сирен, и позволь мне судить о ценности твоего подарка.
Сирен, услышав эти слова, сглотнула и замерла, но все же они ее заинтриговали. Было что-то в этом рыцаре, что влекло ее, даже при том, что он пугал ее до смерти.
Почему же он согласен довольствоваться одним поцелуем?
— Я никогда не целовала мужчину прежде.
Нахмурившись, он посмотрел на нее:
— Ты никогда не целовалась. Никогда не знала мужского тела. Сколько тебе лет?
— Двадцать четыре.
— Взрослая женщина. Как же ты осталась такой целомудренной в мире голодных мужчин? — спросил он.
— Следуя выбору, милорд. Следуя своему выбору.
Он пренебрежительно фыркнул в ответ:
— И сейчас я даю тебе еще один шанс, маленькая мышка. Поцелуй или твое тело. Так что же ты выберешь?
Сирен вздрогнула, размышляя, насытит ли поцелуй этого могущественного мужчину.
— А что если я поцелую вас неправильно? Будут ли мои действия напрасными?