— В конце концов, они знают, что сделали свою работу.
— Это удовлетворение не согревает их по ночам. Это не замена жизни или чистой совести. — Кальдар указал на дом. — Каждый раз, когда ты попадаешь в подобную ситуацию, я хочу, чтобы ты думал о нашей семье. Если кто-то из нас спросит тебя, почему ты убивал, калечил или пытал, ты должен быть в состоянии с чистой совестью ответить: «Другого выбора не было».
— Уильям…
— У Уильяма есть Сериза, — сказал Кальдар. — Она дама с характером, и она убивает, но она также добра и сострадательна. Сериза ищет равновесия во всем. Уильям слушает ее, потому что знает, что у нее есть то, чего ему не хватает. Это не его вина, что адрианглийцы сделали все возможное, чтобы убить все человеческое, что было в нем, когда он был ребенком. И даже у него есть некоторые границы, которые он не пересекает. Однажды я видел, как он бежал по открытому полю, на виду у вражеских пушек и луков, чтобы спасти Ларк, не заботясь о собственной жизни.
— Это было совсем другое дело! Ларк ребенок.
— Ты можешь сказать мне наверняка, что в этом доме нет детей? Можешь ли ты сказать мне, что один из них не выбежит и не попадет под перекрестный огонь? Ты готов убить Пену на глазах у его семьи?
Гастон открыл рот и тут же закрыл его.
— Племянник, ты должен держаться за свою человечность и тогда, когда придет время возвращаться домой на семейный ужин, ты сможешь делать это с чистой душой. В какой-то момент у тебя появится сын или дочь, и когда ты будешь приходить домой, тебе придется смотреть в глаза своей жене и детям.
Гастон посмотрел на дом.
— Мы убиваем только тогда, когда у нас нет другого выбора. Пена подонок? Конечно, это так. Но он выходит за рамки нашей работы. Мы не судьи. Помни, мы делаем только то, что необходимо. Нам нужны его деньги, и мы возьмем их, потому что они грязные, и мы можем. Но пока он не наставит пистолет на другого человека, мы не отнимем у него жизнь. Я ясно выражаюсь?
— Да, дядя.
— Хорошо.
Они оба замолчали.
Гастон пошевелился.
— Если это поможет, Одри заценила твою задницу, прежде чем уйти.
— Она это сделала?
Одри оказалась рядом с Гастоном.
— Что я сделала?
— Ничего! — Хором воскликнули Кальдар и Гастон.
— Ш-ш-ш, — Одри сердито посмотрела на них. — Может, вы, два болвана, перестанете валять дурака?
— Да, м'леди. — Кальдар склонил голову в полупоклоне.
Одри постучала пальцем по плечу Гастона.
— Думаешь, ты сможешь попасть в тот амбар?
Гастон пожал мускулистыми плечами.
— Конечно.
— Мне нужно, чтобы ты спустился туда, открыл стойла внутри и напугал лошадей.
— Напугал? — уточнил Гастон.
— Улыбнись им или что-нибудь в этом роде.
Он одарил ее безумной улыбкой.
— Я могу это сделать.
— А что же я? — прошептал Кальдар.
— Ты лежишь здесь и прекрасно выглядишь. Я вернусь.
Прекрасно выглядишь, хах! Она за это заплатит.
Гастон и Одри растворились в темноте. Одри и его племянник, казалось, были сделаны из одного и того же теста: она порхала над землей, совершенно бесшумная, почти невесомая, а Гастон крался, как большой кот, не издавая ни звука, несмотря на свое огромное тело. Кальдар повернулся к дому. Ну, ему на самом деле хотелось посмотреть на ее работу. Оставалось только надеяться, что она не погубит их всех.
Вламываться в дом посреди ночи было не в его стиле. У него лучше всего получалось на виду, и, как правило, большую часть дела выполнял его язык.
Вот это была интересная мысль. Хе-хе.
Он сделал себе мысленную заметку, сказать об этом Одри. Может, он добьется от нее еще одного «О, Боже мой!».
Она прижалась к земле рядом с ним.
— Где мой племянник?
— Смотри, — сказала она ему и натянула маску.
Прошла долгая минута, потом еще одна. Они молча лежали на вершине холма. Кальдар наклонился к ней так близко, что их лица почти соприкоснулись.
— Сними свою маску.
— Зачем? — прошептала она.
— Я скучаю по твоему лицу.
Ее глаза расширились. Ага! Наконец-то он забил гол.
— У нас есть несколько минут, — прошептала она. — Ты хочешь целоваться?
Это была ловушка. Стопроцентная, настоящая ловушка Одри. Если он попадется на эту удочку, то пожалеет об этом. Но все же был еще один шанс из тысячи, что она говорит серьезно. Он был бы идиотом, если бы не ухватился за него.
Кальдар аккуратно стянул маску с нижней половины ее лица.
Она щелкнула пальцами, слегка ударив его по носу.
— С тобой все так просто.
— Нет, просто я влюблен. — Он наклонился ближе. Его губы почти коснулись ее губ.
Одри не отстранилась.
— А теперь вспомни, что случилось, когда ты в последний раз пытался это сделать.
— Оно того стоит, — прошептал он.
Дверь амбара внизу с глухим стуком распахнулась. Лошади вырвались в ночь. Одри повернулась к стаду, а он схватил ее и поцеловал. На вкус она была точь-в-точь такой, какой помнил ее Кальдар — как солнечный день посреди темной ночи. Какое-то мгновение Одри не отвечала, было такое чувство, что они оба остановились на краю небоскреба с землей далеко внизу, и она была слишком напугана, чтобы двигаться. Он притянул ее ближе, целуя, успокаивая, любя. Внезапно Одри растаяла в его поцелуе, таком горячем, таком приветливом, и они упали с края в пустоту, но вместо того чтобы рухнуть вниз, они закружились, завернувшись друг в друга. Кальдар потерял всякое чувство времени и места. Он просто хотел от нее большего.
Она ударила его в плечо сжатым кулаком и боль пронзила его бицепс. Кальдар отпустил.
— Ай.
Одри посмотрела на него с искренним возмущением. Возможно, он переступил черту, но всего лишь на чуточку.
— Какого черта? Мы работаем!
Она так серьезно ко всему относится.
— На счастье, — сказал он ей.
Одри натянула маску на лицо.
— Иди за мной и постарайся вести себя тихо.
Они спустились по склону, енот кралась в ночи в нескольких шагах впереди них. У дома сновали взад и вперед лошади, галопируя по подъездной дорожке и перепрыгивая через изгороди. Обереги ничего для них не значили, и они носились взад и вперед, топча цветочные клумбы в своем безумии.
Долгий, завывающий крик разъяренного койота прокатился сквозь ночь. Гастон всегда умел имитировать крики животных.
Вспыхнули прожекторы, заливая сцену резким белым светом. Из домика смотрителя с воплями высыпали люди. На сторожевой вышке часовой в черном дернул за веревку. Завыла сирена. Лошади потеряли то немногое спокойствие, которое у них еще оставалось. Сцена превратилась в настоящий ад. Это было великолепно.
Кальдар беззвучно рассмеялся и двинулся сквозь кусты, производя меньше шума, чем лиса. Болото не терпело шумных гостей.
Одри спряталась за густой кустарник. Он приземлился рядом с ней.
— Ты не мог бы ходить погромче? — прошептала она. — Я думаю, может, один или два охранника еще не слышали тебя.
— Врушка, — сказал он ей. — Никто меня не слышал. Даже ты.
Огромный белый конь выскочил из амбара, разбросав стражников, как щука разделяет косяк рыбы. Конь повернул влево и галопом поскакал в их сторону, его грива напоминала белый шелк. Жеребец. Кальдар не был наездником, но даже он должен был признать: жеребец был чертовски хорош.
Открылась дверь, и из-под арки крыльца вышел полуголый мужчина со следовавшими за ним по пятам тремя охранниками. Мужчина махнул рукой, направив пистолет на охранников снаружи оберегов. Ветер доносил издалека обрывки его голоса: «За что я вам плачу… приведите этих гребаных лошадей.»…
Привет тебе, Артуро Пена.
Охранники опустили винтовки. Пена наклонился, схватил железный шип и вытащил его из земли. Поток магии вокруг шипов исчез. Пена указал на охранников рядом с ним. Двое мужчин погнались за стадом, а третий вернулся в дом. Мгновение спустя часовой с башни соскользнул вниз и присоединился к преследователям. Пена обследовал место происшествия, плюнул, и вернулся в дом.
Одри, крадучись в темноте, двинулась вперед вместе с Линг, которая была как ее безмолвная тень. Он последовал за ней. Вместе они побежали к дому, свернув направо, подальше от лошадей и охранников, к темноте бассейна. Через несколько мгновений они погрузились в глубокую тень у стеклянной двери патио.
ОДРИ коснулась замка на стеклянной двери. Заперто. Ее лицо горело под маской. Ей очень хотелось снять ее, но это было бы глупо. Костюмы «Зеркала» были просто потрясающе крутыми. Они делали ее практически невидимой. Кальдар не получит его обратно. Ни за что на свете.
Когда Кальдар поцеловал ее, а она среагировала недостаточно быстро. Она была сосредоточена на лошадях, и этот ублюдок застал ее врасплох. Все ее нервы были напряжены, и горячий и внезапный поцелуй пронзил ее. Кальдар целовался так, словно наступил конец света. И когда она пришла в себя, его лицо было так полно самодовольства, что она поняла, что оступилась. Это был решающий промах, и теперь он будет невыносим.
Ее магия соскользнула с пальцев полупрозрачными завитками глубокого, красивого зеленого цвета. Щупальца попробовали замок на вкус, просачивались в крошечное пространство между дверью и косяком. Она толкнула их. Замок щелкнул, и она осторожно открыла дверь и проскользнула внутрь. Кальдар последовал за ней и закрыл за собой дверь. Ей пришлось отдать ему должное: когда мужчина закрывал рот, он действительно мог двигаться бесшумно.
Гостиная была окутана чернильными ночными тенями. В другом конце комнаты вдоль стены тянулся брус красного дерева. Между ней и баром стояли мягкие диваны, окружавшие кофейный столик, а на стене висел огромный плоский экран. Под телевизором, где на стеклянных полках расположилось разнообразное электронное оборудование, горели точечные светильники всех цветов радуги. Для Эджера это была невообразимая роскошь. Удивительно, сколько всего можно купить, продавая других людей в рабство.
Линг, принюхиваясь, побежала вдоль стены. Одри, прислушиваясь, замерла.
Привет, дом.
Дом ответил тихим жужжанием электронных устройств, шепотом кондиционера, жужжанием генератора, доносящимся снаружи, слабым скрипом стен… звуки окутали ее, сливаясь в спокойный далекий гул, и она запечатлела их в памяти. Любой посторонний шум, даже самый слабый, поднимет тревогу в ее голове.
Одри прошла через комнату к правому концу бара, где коридор вел вглубь дома, ныряя под широкую лестницу. Сейф должен быть на первом этаже. Разведка Гастона утверждала, что сейф достаточно велик, что в нем может поместиться человек. Большинство более крупных разновидностей сейфов весили тысячи фунтов и требовали усиленного пола, что в данном случае было маловероятно, судя по потолку первого этажа. Кроме того, необходимость тащить сейф такого размера и веса вверх по лестнице кого угодно сведет с ума. Потребовался бы вилочный погрузчик, чтобы переместить его.
Тихий скрип возвестил о том, что наверху распахнулась дверь. Ее мозг резко заработал, мысли понеслись в быстрой последовательности. Тяжелые шаги — мужские. Спускаются на первый этаж, быстро, но не бегом и не крадучись — не испуганные. Топот — раздраженный. Ее взгляд зацепился за стойку бара. Артуро Пена хотел выпить на ночь. Должно быть, так оно и было.
Одри присела на корточки, прижавшись к внешнему краю стойки, и положила руку на пол. Прячься. Линг нырнула под диван и легла. Кальдар опустился рядом с Одри.
Артуро Пена сбежал вниз по лестнице. Она заметила мелькнувшие волосатые загорелые ноги под коротким белым халатом и черное дуло пистолета в его левой руке, направленное вниз. Свет зажегся со щелчком.
Вдыхай и выдыхай. Хорошо и спокойно.
Дверца шкафа, открываясь, скрипнула. Тяжелый бокал звякнул, когда его поставили на мраморную стойку.
Вдохни.
Более тяжелый лязг — вероятно, хрустальный графин. Вращение вверх, выдергивание и едва слышный звук, когда его закрутили. В воздухе витал запах виски, алкогольные пары смешивались с отчетливым ароматом подгоревшего меда.
Выдохни.
Стекло звякнуло о стекло, Артуро сделал большой глоток, выдохнул и направился обратно, небрежно щелкнув выключателем. Артуро поднялся по лестнице. Еще мгновение, и он исчез из поля зрения.
Дверь с глухим стуком захлопнулась.
Он так и не выпустил из рук пистолет. Поговорим о паранойе. Она подождала еще немного и махнула Линг рукой. Енот вылезла из-под дивана и прокралась в коридор. Одри оставалась на месте, но енот не вернулась. Путь был свободен. Она встала и вышла в коридор, Кальдар призраком следовал за ней.
Сейф стоял в глубине маленькой комнаты, справа от коридора, массивной черной башней. Она присела рядом с ним. Здравствуй, старый друг. TURTLE60XX, супер хранилище, 76.25 высотой, шириной 39.25 дюймов, 29.0 футов глубиной. Емкость 20,4 кубических фута. Пустой весит пятьсот девяносто фунтов. Многослойная дверь была толщиной восемь с четвертью дюймов. Потребуется несколько часов, чтобы просверлить ее дрелью, и если это получится, то в конце вы наткнетесь на пластину из закаленного стекла, которая защищает запорный механизм. Любая попытка получить доступ к запирающему механизму с помощью инструмента разобьет стекло и активирует механизм блокировки. Это был чудовищный сейф, из тех, что используют торговцы бриллиантами.
Одри коснулась двери. Сейф был заперт на три замка. Кодовый замок, стандартные меры предосторожности против кражи, но ничего особенного. Вспомогательный замок с ключом, и к тому же огромный. Она уже видела такой раньше: запирающий механизм, соединенный с четырьмя стальными стержнями, каждый толщиной с ее запястье. Чтобы открыть его, потребуется много усилий. Наконец, цифровой замок, дополнительная функция. Не то чтобы он делал что-то сверхъестественное, но цифровой дисплей выглядел достаточно потрясающе, чтобы произвести впечатление на Пену, потому он и заплатил дополнительную сумму наличными, чтобы установить его.
Магия выскользнула из ее пальцев. Зеленые цифры на цифровой панели мигнули и исчезли. Прощай, компьютерная защита. Один убит, осталось два. К сожалению, взломать два других замка будет сложнее. Одри указала Линг на коридор. Енот вышла из комнаты. Одри вытащила из кармана костюма стетоскоп, надела его и прижала датчик к двери.
Кальдар склонился над ней, едва шевеля губами.
— Магия?
— Замок слишком тяжелый, — выдохнула она. — Чем тяжелее замок, тем больше требуется магии. Четверть фунта — это все равно что пятьсот. Нужно экономить энергию.
— Проблема?
— Не проблема. Я не пони с одним трюком.
Она осторожно прикоснулась к рулю. Раз, два, три, четыре, пять… поворот, поворот, поворот… с легким щелчком фальшивый стакан встал на место. Это был сухой звук, ясный и отчетливый, рассчитанный на то, чтобы обмануть обычный отмычный замок. Одри снова коснулась циферблата. Поворот. Поворот. Сквозь стетоскоп до ее ушей донесся тихий приглушенный звук. Вот он, настоящий стакан. Это был почти незаметный звук, но она практиковалась с такими кодовыми замками, сколько себя помнила.
Линг ворвалась в комнату и забилась в угол.
— Кто-то идет, — прошептала Одри.
Кальдар кивнул и отступил на шаг, заняв позицию у двери.
Одри повернула руль в другую сторону.
В коридоре послышались шаги. Она заставила себя не обращать внимания на приближающегося человека.
Поворот, поворот, щелчок. Поворот, поворот. Тумблер. Обратно.
В комнату вошел высокий крупный мужчина, одетый в темную одежду, с винтовкой и с бледно-голубыми одноразовыми бахилами на ботинках. Ее стетоскоп все еще был прижат к дверце сейфа.
Они уставились друг на друга. Охранник вскинул винтовку. Прежде чем ствол сдвинулся на дюйм, Кальдар молниеносно ударил охранника в горло. Мужчина не успел среагировать. Второй удар пришелся охраннику в солнечное сплетение. Кальдар подхватил мужчину, потянул его вперед, с плавной грацией наклонил, направляя его в позицию, как если бы охранник был сделан из пластилина, пока Кальдар каким-то образом не оказался позади него, сжав горло охранника, отрезая ему приток крови к мозгу. Охранник дернулся, размахивая руками. Кальдар держал его почти осторожно. Человек обмяк.