И он заявлял на меня права.
О боже.
— Отпусти меня, — прошептала я.
— Тебе кажется, что все, что я сказал, похоже на отпустить тебя?
Нет, с уверенностью можно было сказать, что абсолютно нет, поскольку он держал меня в своих руках, прижав к стене.
Пока.
— Не получится, Тэк.
— Дай мне рискнуть и увидишь.
Я была права.
Решимость. Стальная.
— Я не хочу жить в твоем мире, — сообщила я ему.
— Ты взяла меня за руку и пошла со мной в кровать.
— Кровать, из которой ты меня вышвырнул на следующее утро.
— На следующий день ты вернулась в мой мир и заявила, что хочешь остаться. Ты знала, что рискуешь, детка. И ты сделала выбор. И вот мы здесь, ты здесь, и ты остаешься здесь.
— Ты опять меня пугаешь, — тихо сказала я.
Его ладонь скользнула ниже моего уха, пальцы оказались в моих волосах, большой палец прижался к щеке, голова наклонилась ближе.
— Нет, детка, я тебя не пугаю. Ты просто боишься. Расскажи мне немного о себе, и ты увидишь, что я буду оберегать все твои страхи. Дашь еще больше, я буду защищать и их тоже. Еще больше, я возьму все на себя. Когда ты дашь мне все, если все сработает между нами, и продлятся наши отношения долго, ты больше никогда не будешь бояться. Ты будешь чувствовать себя в полной безопасности, держать глаза открытыми, руки поднятыми и наслаждаться поездкой. Я позабочусь об этом, Рыжая, обещаю.
Господи. Честно. Ужасно раздражает, когда он прав. И я решила, именно тогда, когда он был таким милым. Таким обнадеживающим. Таким защитником.
Черт.
Но продолжила в том же духе.
— Весь твой мир пугает меня, — призналась я. — На самом деле, вся твоя жизнь меня пугает.
— Как я уже сказал, детка, ты отдашь мне все свои страхи, снова возьмешь меня за руку, как в ту ночь, и я проведу тебя через этот кошмар. Мы доберемся до другой стороны, и я обещаю, что по пути ты будешь наслаждаться поездкой.
О, черт. Он достучался.
— Мне нужно подумать, — ответила я ему.
— Именно этого тебе и не следует делать. Но я дам тебе такую возможность.
Я почувствовала, как спина выпрямилась, слова резко сорвались с моих губ.
— Ну, спасибо. Это очень мило с твоей стороны.
Тэк довольно усмехнулся.
— Знаешь, — начала я, — меня раздражает, когда ты вот так ухмыляешься, Мистер Всезнайка.
— Это ухмылка не всезнающего мистера, Рыжая. А это ухмылка к тому, что я получу позднее.
Я почувствовала трепет в самом верху шкалы удовольствий.
Тем не менее поделилась:
— Это еще более раздражает.
— Не знаю, почему тебя это раздражает, раз я получу кое-что, значит, и ты тоже кое-что получишь, детка.
Еще одна дрожь, поднявшаяся по шкале удовольствий, но это не означало, что я не закатила глаза. Когда я посмотрела на него, то увидела и услышала смешок Тэка.
— Я же говорила, что мне нужно подумать, — напомнила я ему и продолжила: — результат же не предрешен.
— Э-э, как сказать, уже все давно предрешено.
У меня было сильное чувство, что он был прав отчасти потому, что хотел защитить мою уязвимость, которая ему нравилась. Отчасти потому, что он был таким сексуальным. Отчасти потому, что он был красавчиком, улыбаясь, и ему очень шло, когда он смеялся. И отчасти потому, что, даже будучи таким раздражающим, он был отчасти забавным.
Но главным образом потому, что он обращался со мной так, будто я была особенной и не собирался меня отпускать.
Дядя Марш говорил, что этого следовало ожидать, и вот Тэк крепко обнимает меня.
Я не стала посвящать Тэка в умозаключения дядя Марша. Вместо этого заявила:
— Это тоже раздражает.
Он снова ухмыльнулся.
— Тэк! Перестань ухмыляться! — Потребовала я.
Он не перестал, ухмыляясь, сказал:
— У тебя есть сегодняшний день. Я разорву это дерьмо на твоем столе пополам. Сегодня вечером я буду у тебя. Завтра твоя задница вернется за этот стол, но она вернется на заднем сиденье моего харлея. А теперь ты поцелуешь меня, чтобы я мог вернуться к работе, а ты можешь пойти домой и подумать над уже давно предрешенным результатом.
Абсолютно раздражительный, но отчасти забавный. Снова.
Но этого я не сказала.
— Вообще-то, я думала, что сегодня днем я смогу навестить мою лучшую подругу, чтобы полностью убедиться, что с ней все в порядке после похищения и допроса русской мафией.
Его ухмылка быстро угасла.
— Вообще-то, ты даже близко не подойдешь к своей подруге и ее ох*енному мужику. И по телефону разговоры только до тех пор, пока я не запру это дерьмо таким образом, чтобы я согласился, чтобы ты ее проведала.
Это прозвучало не очень хорошо, мое сердце снова сжалось, но на этот раз по другой причине.
— Лэни что-то угрожает? — Спросила я.
— Лэни ничего пока не угрожает, и тебе тоже, но ты держись от нее подальше.
Я внимательно изучала выражение его лица, заметив:
— Я правильно понимаю, что Лэни только отчасти в безопасности.
— Лэни в полной безопасности, и как я не пытался ее убедить, она сказала, что его не бросит, а безопасность Лени не распространяется на него. Ты и близко не подходишь ни к одному из них, будет так. Ты не узнаешь, где они оба находятся, и это тоже будет так, чтобы ты была в полной безопасности.
— Я не чувствую себя от этого милой и пушистой, Тэк, — тихо произнесла я, все еще пристально изучая выражение его лица.
— Ты приняла решение, спаррингуя со мной, принимая вызов и вступив в игру. Лени приняла свое решение, решив вернуть себе мужчину. В пятницу она воочию познакомилась с рисками — результат ее связи с этим трахнутым на всю голову парнем. Она все же приняла свое решение. Она подцепила себе оху*нного мужика. Ты другое дело. Ты связалась с человеком, который ни при каких обстоятельствах не позволит, чтобы тебе кто-то или что-то угрожало. И это отстойно, что ты не чувствуешь себя милой и пушистой, но это не моя вина, детка. А вина твоей подруги. Ее выбора. Мой выбор — обеспечить твою безопасность, и я принимаю его. Ты меня поняла?
Ладно, его слова заставили меня почувствовать себя милой и пушистой.
— А у меня есть выбор не соглашаться с тобой? — Спросила я, и его губы дрогнули.
Затем он ответил:
— Нет.
Мои глаза скользнули в сторону, и я пробормотала:
— Мне кажется, что это не так.
— Она учится, — пробормотал в ответ Тэк, и я снова посмотрела на него.
— К твоему сведению, это тоже раздражает.
Его губы дрогнули в широкой белозубой улыбке, окруженной сексуальной темной бородкой.
Дерьмо.
— К твоему сведению, малыш, твое отношение к делу не раздражает, что это ни хрена не смешно.
И он доказал свое отношение к делу, еще ближе прижавшись ко мне своим твердым телом, запустив руку мне в волосы и переведя глаза на мои губы.
— Я думаю, что мне пора отправиться домой и принять предрешенный результат, — прошептала я, мой живот начал таять, пока его глаза не отрывались от моих губ.
— Неправильно, пришло время подарить мне поцелуй, — прошептал он, его лицо приблизилось, губы стали на расстоянии вдоха, он поднял глаза, они снова были полны решимости, но на этот раз другой.
Более приятный трепет, который был намного, намного выше по шкале удовольствия.
— Как насчет того, чтобы ты поцеловал меня, когда я приму решение? — Предположила я, когда мое сердце забилось быстрее.
— Как насчет того, поняв, что все предрешено, поцеловать меня сейчас?
— Тэк…
— Рыжая, прекрати валять дурака.
— Я не валяю дурака. У меня полно разных мыслей. Я не в настроении целоваться с мужчиной, который может стать, а может и не стать сегодня вечером моим бойфрендом.
Он поднял голову и сдвинул брови.
— Твоим бойфрендом?!
— Вывод напрашивается сам собой, красавчик, — солгала я.
— Детка, я не бойфренд.
Я снова моргнула, но моргнула я, чтобы не вздрогнуть от его слов всем телом.
— Что? — Прошептала я.
— Бойфренд может быть, когда тебе шестнадцать. А ты на вечеринке трахалась с мужчиной, не зная о нем ничего, кроме того, что он хорош и способен подарить тебе множество оргазмов. У тебя сейчас есть наши отношения, которые мы выстраиваем. Но суть в том, что я предъявил на тебя права. Это значит, что ты — моя женщина, а я, в свою очередь, твой мужчина.
Уфффф.
Вот оно опять, мое дыхание.
— Ты мой мужчина? — Выпалила я.
— А ты моя женщина, — подтвердил Тэк.
— Мы даже не ходили на свидание, — заметила я.
— Детка, я не хожу на свидания.
Я снова моргнула, но это было сделано для того, чтобы не хмуриться.
— Что?
— Я не хожу на свидания.
— Получается, что я твоя женщина, а ты мой мужчина после всего лишь пары недель бесконечных перепалок, недоразумений, игр и нескольких перекусов в большинстве случаев в присутствии других людей?
— Ага.
Я поняла, что прищурилась.
— Это еще одна часть твоего мира?
— Нет, — ответил он. — Это еще одна часть меня.
— Итак, ты хочешь сказать, что не собираешься приглашать меня на ужин и пытаться как-то за мной ухаживать?
Его губы изогнулись, и он спросил:
— Ухаживать за тобой?!
— Ухаживать за мной! — Рявкнула я.
Его губы изогнулись еще в большей улыбке.
— Нет, Рыжая, я не собираюсь ухаживать за тобой.
— Мне это не нравится, — отрезала я, и его брови снова поползли вверх.
— Ты что, издеваешься надо мной?
— Нет! — Воскликнула я. — Я заслуживаю, чтобы за мной ухаживали!
— Хорошо, тогда я скорректирую свое заявление. Я буду ухаживать за тобой столько раз, сколько смогу своим ртом, пальцами и членом, буду готовить для тебя, когда у меня будет свободное время, не поджаривая твою задницу, когда ты становишься полной задницей, что бывает часто, а мириться с твоим дерьмом. И с тем полным дерьмом как сейчас, когда ты играешь еще в большую игру, потому что знаешь, что мне это нравится, когда ты также знаешь, что на самом деле хочешь поцеловать меня.
— Вообще-то, красавчик, я не хочу тебя целовать, а хочу дать тебе пинок под зад.
Он снова улыбнулся.
— Дерьмовые игры.
— Нет, серьезно, Тэк, если бы я могла бы прямо сейчас дать тебе пинка. Но, к сожалению, ты вжал меня в стену, что я даже не могу двинуться.
— Пока я буду готовить для тебя и пока мы будем есть, и после того, как я трахну тебя, я также буду слушать, когда ты будешь рассказывать мне о своих американских горках, с которых спрыгнула, и почему до меня у тебя не было мужчины, с которым ты хотела бы себя связать. Это еще один способ, как я буду ухаживать за тобой, детка, но это все, что ты от меня получишь. Тем не менее, всего этого будет для тебя достаточно, потому что тебе понравится это так же, как нравится все во мне в данную минуту.
— Маленькое замечание, Тэк, мне сейчас не нравится. Я сейчас пребываю в бешенстве.
— А как чувствуешь себя хорошо? — спросил он.
— Нет! — Рявкнула я.
— Ты чувствуешь себя живой?
Я закрыла глаза.
Господи, я ненавидела, когда он был таким, когда все видел без слов.
Я почувствовала, как его губы коснулись моих, и открыла глаза, глядя ему прямо в глаза.
— Ты чувствуешь себя живой, — тихо произнес он.
— Раздражающий, — пробормотала я.
Я почувствовала, как его губы улыбнулись на моих, его рука переместилась вниз, а затем скользнула под мой топ, пальцы обхватили сбоку талию.
Я затаила дыхание.
Тэк легко выдержал мой взгляд, затем его губы заскользили по щеке к уху, а пальцы легонько погладили мою кожу на боку.
— Честно говоря, детка, без оправданий, но, когда тебя похитили, надели на тебя капюшон, связали и держали три часа, я был не в лучшем состоянии. У меня уже были проблемы с этими ребятами. Но я так разозлился. Перенервничал. Понял, что все гораздо серьезнее, чем ожидал, как дело коснулось тебя, ты была в опасности, и я вымещал свое дерьмо на тебе. Мне не следовало этого делать. Я отпустил тебя той ночью только потому, что облажался, и я понял, что мне нужно дать тебе время, все обдумать. Но сейчас твое время истекло.
«Понял, что все гораздо серьезнее, чем ожидал, как дело коснулось тебя…»
Боже. Эти слова сильно подействовали на меня, и предрешенный результат просто зацементировался у меня в мозгу. С такой силой, что тело само по себе расслабилось, растворяясь напротив него.
Тэк продолжал говорить, его пальцы скользили вверх, вверх, вверх по моему боку, пока не дошли до груди, мой трепет перешел в овердрайв, устанавливая новый уровень на шкале удовольствий.
— А теперь нам нужно изучить, как мы собираемся строить «нас»?
— Да, — прошептала я.
Он поднял голову и поймал мой взгляд.
— Отлично, Рыжик, — прошептал он в ответ. — А теперь поцелуй меня, мать твою.
— Хорошо, — тихо согласилась я, и моя рука на его груди задвигалась вверх, обвившись вокруг шеи, перебирая его волосы пальцами. А другая рука на его талии двинулась и остановилась на его пояснице. А ноги привстали на цыпочки.
Я прижалась губами к его губам.
Именно это мне следовало сделать, потому что Тэк прижал меня спиной к стене, его рука в моих волосах задвигалась, собираясь обнять за плечи, прижав к себе еще ближе, как только его язык проник ко мне в рот. Мне понравилось это ощущение, его вкус, и я полностью растворилась в нем.
Тэк зарычал мне в рот, еще крепче сжав, его язык быстро проник глубже.
Мне понравилось его рычание. Понравилось то, что вытворял он языком. Поэтому я ответила ему.
И изучая «нас» мы двигались от хорошего к по-настоящему хорошему, услышав, что кто-то с той стороны двери дергает за ручку.
Тэк оторвал свои губы с очередным рычанием, на этот раз с раздраженным, резко повернув голову, глянув через плечо на дверь. Я наклонилась в сторону и тоже посмотрела на дверь.
— Заперто, — услышали мы женский голос по ту сторону двери.
— Что? Почему? Здесь написано время работы с восьми до пяти, — вставил другой женский голос.
— Возможно, Эльвира, но это не значит, что дверь не может быть заперта, — заметила третья женщина.
— Черт, — пробормотал Тэк, сжимая меня в объятиях, когда раздался требовательный стук в дверь.
— Эй! — крикнул второй женский голос. — Есть кто-нибудь? Откройте дверь!
— Черт возьми! — Опять выругался Тэк, перестав обнимать, взяв за подбородок большим и указательным пальцами и приподняв мою голову, наклонившись Его губы коснулись моих, затем он отпустил мой подбородок и направился к двери.
Я смотрела ему в след.
Даааа, он хорошо смотрелся в джинсах.
И в футболке.
И в мотоциклетных ботинках.
И двигался.
Он также хорошо смотрелся, когда просто стоял на месте.
И крепко держал меня в своих объятиях.
Хмм.
Да, результат был однозначно, определенно предрешенным.
Я видела, как он открыл дверь, затем с удивлением заметила трех женщин, тут же впорхнувших внутрь, практически сбив с ног устрашающего байкера Кейна «Тэка» Аллена.
Одна женщина была великолепной, соблазнительной блондинкой. Другая была великолепной, фигуристой брюнеткой. Последняя была великолепной, очень соблазнительной негритянкой.
Блондинка широко улыбнулась Тэку, сказав:
— Йо!
Брюнетка робко улыбнулась Тэку, потом ее глаза скользнули ко мне.
Негритянка даже не взглянула на Тэка. Ее глаза сразу впялились в меня, а затем шокирующие слова слетели с ее губ.
— Похоже, Тэка мы оторвали в самом разгаре. — Она наконец взглянула на Тэка. — Хм, ранним утром в понедельник в рабочее время. Вы, байкеры, знаете, как уметь жить.
Я снова моргнула. Улыбка блондинки стала шире. Брюнетка тихонько хихикнула.
Тэк не хихикнул, он и не умел хихикать. Также он не засмеялся. Более того, он даже не улыбнулся.
Он с раздражением взгляд на негритянку и спросил:
— Что вы трое здесь делаете?
— Хм, Хоук спас твою женщину, — ответила чернокожая женщина, кивнув в мою сторону. — Потом он сказал Гвен, что ты заявил свои права на женщину. Смачно, ты не дурак. И ты должен был знать, что мы прибудем сюда, чтобы на нее взглянуть, а также запланировать тестирование, и, если она пройдет, то возьмем ее под свое крыло.
Тэк свирепо посмотрел на негритянку, потом поднял глаза к потолку.
Потом он посмотрел на блондинку.