Отгоняя тревожные мысли и многочисленные вопросы, Клер выдавила из себя улыбку.
Она сделала это только ради Майкла. Девушка стояла в дверях в помятом голубом платье из набивного ситца, в котором проспала всю ночь. Розовое было порвано, так что у нее не оставалось никакого выбора.
Как только Майкл посмотрел на Клер, Форчен повернулся, отодвинул стул и встал.
– Доброе утро, – сказал он, подзывая официанта и помогая ей сесть поудобнее. – Мы уже заказали, и я рассказываю Майклу об армейской жизни.
Клер наконец уселась за стол. Подошел официант и протянул ей меню.
– Закажи плотный завтрак, потому что нам предстоит сегодня долгое путешествие, и навряд ли нам удастся еще где-нибудь хорошо поесть, – вежливо сказал он. Полковник вел себя любезно, и Клер поняла, что он осторожничает перед Майклом.
– Мама, полковник О'Брайен – офицер армии Соединенных Штатов.
– Я знаю, Майкл.
– Он – янки.
– Я пытался объяснить ему, что не все янки плохие, – беспечно произнес Форчен.
– Мы родились на юге, поэтому Майклу с детства прививалось уважение и любовь к южанам.
– Теперь он расширил свое понимание о конфликте, если это вообще кто-нибудь может понять.
– Мама, полковник О'Брайен в одном бою скакал на муле. Он рассказывал, что мулу не нравилось слушать выстрелы и он постоянно убегал. Полковник О'Брайен сказал, что он бросил его и пошел сражаться пешком.
Клер улыбнулась Майклу. Его глаза сияли. Затем она посмотрела на Форчена. Когда полковник смотрел на своего сына, его лицо светилось и излучало тепло, способное растопить лед. Острая боль, словно нож, пронзила сердце девушки. Когда к ней подошел официант, она вдруг потеряла аппетит.
Не успели ей принести завтрак, как Форчен спокойно произнес:
– Пойдем, Майкл, мы должны немедленно уходить.
О'Брайен смотрел на улицу, и Клер проследила за его взглядом. От неожиданности девушка охнула: через дорогу от них, у салуна, с перевязанной рукой стоял Гарвуд.
Оглядывая улицу, он наблюдал за гостиницей, затем сошел со ступеней и начал переходить дорогу.
Полковник О'Брайен и Майкл уже спешили к кассиру, чтобы расплатиться за завтрак. Дрожа от страха, Клер присоединилась к ним в дверях. Они втроем поспешно прошли по холлу и поднялись на второй этаж. На последней ступеньке девушка посмотрела вниз, на пустой холл. Ею овладела уже знакомая паника и острое желание бежать. Только потом она перевела взгляд на полковника. На этот раз их защитит этот человек, закаленный в боях полковник.
Они быстро вошли в номер и наскоро собрали свои вещи.
– Здесь есть черная лестница. Пойдемте туда, – О'Брайен взял Клер за руку. Майкл шел рядом и нес свой маленький ранец.
Они выбежали из гостиницы и оказались на пыльной аллее. Завернув за угол, они остановились у здания почты. О'Брайен вошел и отбил в агентство Пинкертона телеграмму о смерти Айзнера. Потом беглецы поспешили к платной конюшне, где оставили лошадей и фургон. Полковник переговорил с владельцем, и Клер поняла, что он собирается купить две лошади.
– Возьми в фургоне все, что тебе необходимо. Мы оставим его.
– Ты не посмеешь сделать это!
– Я уже делаю это, – тоном, не допускающим возражений, ответил Форчен.
– Этот фургон стоил мне много месяцев работы.
О'Брайен сурово посмотрел на девушку, потом резко повернулся и опять направился к хозяину конюшни. Он вернулся через несколько минут.
– Садись на лошадь. Возьми с собой только самое необходимое. Я дал хозяину залог и сказал ему, что ты вернешься за своим чертовым фургоном.
Клер возмущенно вскинула голову, отказываясь благодарить Форчена. Ей было жаль оставлять фургон здесь. Они быстро запрягли лошадей, привязали самые необходимые вещи и упряжь к седлам и сели верхом. Клер пожалела, что у нее нет костюма для верховой езды. Сев на лошадь, она поджала одну ногу под себя, зная, что, когда они выедут из города, расположится в седле как положено. Ее совершенно не волновало, как она будет при этом выглядеть.
– Ты направляешься на юг? – спросила она, когда лошади, покинув конюшню, выехали на улицу.
– Я хочу сбить Гарвуда со следа. Мы поедем на юг, потом повернем на восток. Может быть, мне не удастся навсегда оторваться от него, но, по крайней мере, я избавлюсь от него на некоторое время.
Клер потерла руку выше локтя и взглянула на Майкла. Взглядом, полным восхищения, он смотрел на небо. Его глаза сверкали в предвкушении новых приключений.
Они неслись во весь опор, и Клер гордилась мужественным поведением Майкла. Временами она забывала об ужасных событиях, тревоживших ее душу, и радовалась прекрасному дню. Майкл сиял и радостно улыбался, любуясь окружающей их природой. По дороге они встретили двух лисиц, оленя и, остановившись попить, увидели двух бурых медвежат.
Когда они поехали помедленнее, полковник О'Брайен иногда приближался к Майклу и рассказывал ему очередную историю. И тогда тишину окрестностей нарушал звонкий, радостный смех мальчика. Наблюдая за мужчиной и ребенком, Клер понимала, что даже если ей и представится возможность, она не отнимет сына у отца. О'Брайен был добр к своему сыну, терпеливо отвечал на его вопросы, долго объяснял непонятные ему вещи, и он смеялся вместе с ним. Клер было больно смотреть на них: она знала, что Майкл принадлежит Форчену, и она не в силах ни изменить, ни остановить то, что происходило.
Они остановились на ночлег, развели костер, и Форчен вместе с Майклом отправились добыть чего-нибудь к ужину. До девушки донеслись два выстрела, а затем появились охотники, держа руках по зайцу.
Клер наблюдала, как терпеливо Форчен объяснял Майклу то, что знает каждый охотник: как снимать шкуру с зайца и готовить его на вертеле. Поначалу мальчик хмурил брови, и девушка подумала, что он не захочет смотреть. Но Майкл, взглянув на решительное лицо полковника, опустил глаза. Через минуту он уже кивал головой и внимательно слушал то, что ему говорили.
Внимание мужчины не распространялось на девушку. Она поймала на себе взгляд О'Брайена, когда занималась приготовлением зайца. От неподвижного и пристального взгляда его голубых глаз ее кожа покрылась мурашками. Клер пришла в голову мысль, что, когда малыш уснет, Форчен может спокойно убить ее, решив тем самым свои проблемы. Для мальчика это будет горем, но со временем он забудет об этой потере.
Ужин удался на славу, но хотя Клер ела последний раз только в гостинице, она не могла съесть ни кусочка. Пока еще горел костер, Форчен показывал Майклу пистолет, держа его в своих сильных руках, объяснял, как его заряжать, как стрелять из него и наконец передал мальчику револьвер. Малыш вертел в своих маленьких ручках большой пистолет. При виде оружия Клер с отвращением поморщилась. Револьвер внушал ей страх. В то же время она понимала, что для Майкла полезно узнать, как убивать и разделывать животных. Клер наблюдала за склонившимися друг к другу головами отца и сына. Они были очень похожи, и только маленький Майкл не замечал этого.
Клер села у костра и штопала рубашку Майкла. Становилось прохладно, вокруг них постепенно сгущались сумерки. Даже если полковник О'Брайен и нервничал, то не подавал вида. Он спокойно разговаривал с Майклом, стреножил на ночь лошадей, расстелил спальные принадлежности. Но когда мальчику захотелось в туалет, направился вместе с ним в лес. Форчен не хотел рисковать даже в мелочах.
Наконец Майкл свернулся на армейской скатке и уснул у затухающего костра напротив Клер. С каждой минутой волнение девушки усиливалось. Вполне вероятно, что полковник О'Брайен попытается избавиться от нее. Встревоженная, она сидела на своей скатке, подогнув колени и накинув на плечи одеяло. Полковник возился у костра, сгребая палкой угли. Потом подошел к Клер и сел рядом с ней, прислонив голову к дереву и скрестив ноги. Она посмотрела на него, и он показался ей расслабленным и спокойным.
– Ты не боишься, что Гарвуд нападет на нас?
– Нет. Мы очень быстро ехали весь день… Сейчас мы далеко от дороги, и ему не удастся найти нас. Думаю, нам не грозит опасность.
Клер посмотрела в темноту и потерла руку.
– Я не чувствую себя в безопасности.
Форчен пристально смотрел на огонь. Небольшое поленце сломалось и упало в золу. В черное небо взвилось множество ярких оранжевых искорок. Воздух наполнился легким запахом горелого дерева. Клер посмотрела на темные сосны, окружавшие их. В темноте, недалеко от маленького кружка света от горевшего костра, мог спрятаться кто угодно.
– Расскажи мне о той ночи и Мерили, – тихо сказал Форчен.
Клер повернулась и посмотрела на него.
– Я обнаружила ее в стойле, на конюшне. Пришла проверить лошадей и услышала ее, – девушка прервалась, вспоминая, как она услышала стоны Мерили. Затем глубоко вздохнула. – Я заглянула в пустое стойло…
Форчен наклонился вперед, пристально глядя на девушку.
– Что ты услышала? Ты начала говорить о чем-то и замолчала…
Клер прикусила губу. Она понимала, что если О'Брайен сильно любил свою жену, то описание той ночи очень больно ранит его. Хотя… Почему ее должно волновать это? Этот суровый грубый человек доставит ей еще большую боль.
– Она стонала, – спокойно ответила Клер. Форчен неожиданно встал и подошел к краю освещенного круга. Глядя на его спину, она поняла, что он не в силах совладать со своими чувствами. Воспоминания о Мерили больно ранили его сердце.
И опять, вопреки всему, Клер посочувствовала этому человеку. Наверное, он очень сильно любил свою жену и ребенка, раз после стольких лет не перестает думать о ней, страдать за нее. И все-таки девушка не сводила глаз с пистолета, висевшего у него на поясе. «Что он сделает со мной после того, как выведает все, что я знаю о его покойной жене? – подумала Клер. – Не откажется ли он от мысли убить меня?»
Не долго думая, девушка поднялась и бросилась к Форчену, чтобы выхватить у него пистолет. Едва ее пальцы коснулись рукоятки, как полковник обернулся.
Клер сжала пистолет пальцами, пытаясь вырвать его из кобуры. Форчен оттолкнул ее и, словно тисками, сжал ее руку, отбирая оружие. Затем прижал ее к дереву и, навалившись всем телом, не выпускал ее из рук.
Девушка смотрела в его негодующие глаза и чувствовала, как сильно бьется ее сердце.
– Убей меня тогда, когда Майкл не будет знать об этом, – прошептала она.
О'Брайен нахмурился и посмотрел на девушку. Она вздрогнула от его взгляда, как от удара хлыста.
– Я не собираюсь убивать тебя.
– Какие у тебя планы? Я знаю, что ты не позволишь ему уйти со мной.
– Да, – ответил Форчен, пристально глядя на девушку. Она почувствовала на себе тяжесть его тела. Их лица разделяли лишь несколько дюймов.
– Что ты собираешься делать? – настаивала Клер.
– Тебе надо сказать Майклу правду. Он должен знать, что Мерили – его мать, а я – его отец. Ты можешь оставаться с нами, пока он не не привыкнет к этой правде… Но потом тебе придется уйти.
Форчен замолчал и слегка ослабил свою хватку.
– Но я не собираюсь убивать тебя. Если бы я хотел сделать это, то давно бы уже покончил с тобой.
– Это легче бы было сделать не здесь, – прошептала Клер, с трудом выдавливая из себя слова. Она отвела взгляд от Форчена.
Теперь ей было все равно: жить или умереть. Полковник О'Брайен посягает на самое святое, что есть у нее в жизни. И если он вынудит ее рассказать Майклу всю правду, то она может потерять навсегда любовь мальчика. Но даже если этого не произойдет, Форчен О'Брайен все равно отнимет у нее Майкла, и она будет не в силах остановить его.
Полковник неожиданно отпустил девушку и отошел. Он взял револьвер и направился к костру. Форчен встал на колени и стал разгребать угли. Клер вспомнила о силе его тела, которую она ощутила, когда он, схватив ее, прижал к дереву.
Чувствуя собственную беспомощность, девушка вернулась и села на свою скатку. Через минуту поднялся О'Брайен и, обойдя костер, встал рядом с ней.
– Закончи свой рассказ о Мерили. Ты нашла ее на конюшне…
– У нее был ребенок, и она сказала, что должна добраться домой, – продолжила Клер, замечая, как напряглось лицо Форчена. – Я предложила ей позвать доктора, но она попыталась остановить меня. Мерили попросила позаботиться о Майкле, назвала его полное имя… Она не хотела, чтобы я уходила.
– Она была ранена?
– Она была больна: кашляла и говорила хриплым голосом.
Это сцена ясно встала перед глазами Клер.
– Она дрожала от холода и вздрагивала от боли, когда к ней прикасались, – продолжала она. Полковник О'Брайен прикрыл лицо руками и застонал. – Я побежала за отцом, но, когда мы вернулись на конюшню, он сказал, что она уже мертва. Папа дал мне Майкла, и мы пошли в дом. Он послал слугу за доктором Айкенсом.
Клер замолчала и, посматривая на огонь, вспоминала ту полную событий ночь. В доме был переполох, бегали слуги, пришел доктор, поднялся с своей постели ее брат, Рорк. Все говорили о малыше, а она просидела в своей комнате, убаюкивая его.
– Папа сообщил о Мерили в город, к нам приехал мистер Хопкинс из газеты и написал заметку о ней. Но никто не откликнулся. Папа похоронил ее на кладбище, где похоронена моя мама. Он и доктор Айкенс решили по ее одежде, что она – из обеспеченной семьи, – Клер перевела взгляд на Форчена.
– Мне хотелось оставить Майкла у нас, и я поссорилась из-за этого с отцом. У него был старинный приятель, вдовец, Френклин Хосфорд который хотел жениться на мне. Я же не хотела выходить за него замуж, – напряженным голосом рассказывала Клер, вспоминая тот период своей жизни. – От первой жены, которая умерла, у него осталось пять сыновей. Папа говорил, что ему не нужен чужой ребенок. Он и слушать ничего не хотел о том, чтобы оставить малыша в доме. Отец забрал его у меня и поместил в приют.
Клер встретилась с пристальным взглядом Форчена. Его лицо оставалось непроницаемым, и ей трудно было догадаться, о чем он думал в этот момент.
– Я не хотела выходить замуж за мистера Хосфорда, а отец уже собирался объявить о нашей помолвке. Я не могла думать, что Майкл находится в приюте, и решила убежать. Мне было известно, что у отца в нижнем ящике стола хранится золото. Я собрала сумку, взяла вещи для малыша. Однажды вечером, когда отец играл в «фараон», я взяла часть золота и направилась в приют. Там я сказала, что мы нашли родителей ребенка, и папа прислал меня за ним.
– И тебя ни о чем не спросили?
– Зачем? У них и так слишком много детей, которых нужно было кормить. К тому же мой отец считался достойным членом общества. Поэтому никто не сомневался в правдивости моих слов, – голос Клер задрожал. – У меня была целая ночь, чтобы уйти подальше от дома. Я направилась на юг, затем свернула с главной дороги. Со мною был один из отцовских пистолетов… Я дошла до Вилмингтона, который находится на побережье, и села на корабль, следовавший в Новый Орлеан.
– И ты не думала о том, что твой отец будет беспокоиться из-за тебя?
Клер раздраженно взглянула на Форчена. Он не имеет права осуждать ее поступок. Да, ей хотелось рассказать об отце, ей хотелось, чтобы кто-нибудь знал, как она ушла.
– Если бы я осталась, мне бы пришлось выйти замуж за мистера Хосфорда. Кроме того, наши отношения с отцом нельзя было назвать близкими. У меня есть старший брат, и отец всегда любил моего брата больше, чем меня.
– Очевидно, он переменил свое отношение, раз нанял человека из «Пинкертона», чтобы найти тебя. Я нанял Айзнера, чтобы отыскать Майкла…
– Мистер Айзнер говорил мне, что его нанял отец.
– Нет. На твои поиски был брошен другой агент.
– Это неважно, я все равно не поверила ему: не могла себе представить, что после стольких лет мой отец решил найти меня. Уверена, что мистер Хосфорд уже давно женился на ком-нибудь…
– Я разговаривал с Айзнером в Сент-Луисе, и он сказал мне, что твой отец болен. Он хочет найти тебя, чтобы помириться.
Клер глубоко вздохнула, глядя в темноту. Как часто ей хотелось, чтобы отец любил ее… Девушка повернула голову.
– А что ты знаешь о дедушке Майкла?