- Привет, мам. Я в порядке.
- Твой голос звучит так, словно ты уткнулась лицом в подушку.
Очень близко к истине. Я сажусь ровно и убираю волосы назад от лица.
- Здесь плохой сигнал. Я на работе.
- Прекрасно. Я собиралась сказать тебе, как сильно горжусь, что ты занимаешь данную позицию. Я бы не могла быть более счастливой, Фиона.
Верно. Рваное дыхание застревает у меня в груди.
- Спасибо.
- И знаешь, если ты будешь ее держаться, то скоро откроешь свою собственную компанию по дизайну. - Она пытается меня воодушевить. Но я знаю маму достаточно хорошо, чтобы услышать ее отчаянную просьбу: Прошу, Фиона, держись этого места. Не бросай все на этот раз.
Я слушала этот тон ее голоса каждый раз, когда меняла специализацию. Всякий раз, как просила о том, чтобы начать изучать новый инструмент или заняться танцами. Я не могу ее даже винить, потому что бросала все те классы и лагеря спустя всего несколько дней.
Морщась, я поворачиваю кресло от открытого пространства офиса лицом к окну.
Мама продолжает трещать.
- Как дела у Айви и Грея? И у малыша?
- Все прекрасно и хорошо. Лео стал больше. - И громче.
- Он красивый? - Моя мама была с ними во время родов и мгновенно стала любящей бубуличкой - как она настаивает, чтобы мы ее называли. - Я говорила тебе, у него мои глаза.
Не могу удержаться от смеха.
- Мама, у него голубые глаза. - У нее же они зеленые, как и у меня.
- У всех малышей глаза голубые. Они поменяются. И станут, как мои.
Все вокруг признают, что у Лео глаза Грея. Вплоть до оттенка голубого цвета. Но я не спорю.
- Как твоя работа? - спрашиваю вместо этого. Моя мама владеет пекарнями. Предполагалось, что Айви начнет с ней работать, но она решила стать агентом, как и наш отец.
Не знаю, кто более был от этого шокирован - мама, папа или я. Айви ненавидела то, как работа отца украла его от нашей семьи почти так же сильно, как и я. И тем не менее, она стала агентом и, черт, я влюбилась в футболиста.
Пока мама рассказывает о своих магазинах, образ ухмылки Декса - такой роскошной в обрамлении густой, темной бороды - заполняет мой разум. Мои ладони дрожат от потребности прикоснуться к нему, погладить огромную рельефную сильную и горячую грудь парня.
Я сглатываю и снова сосредотачиваюсь на словах мамы. Она рассказывает о плохой партии дрожжей, ее голос хриплый от раздражения, и я зажмуриваюсь. Я скучаю по ней. Скучаю по Дексу. Скучаю по всем.
Сжимая телефон, ощущаю себя потерянной и покинутой, что довольно нелепо. Никто не оставлял меня. Я здесь, потому что так решила. Это жизнь. Словно какая-то глупая игра в Боггл - нас разбросало, и все мы осели там, куда упали.
Мне не впервой ощущать себя так. Но обычно я могу отвлечься общением с друзьями, вечеринками и смехом. Вот только больше я не в силах отыскать причину для смеха. И мучаюсь вопросом, разве только так может проходить моя жизнь. Потому что мне хочется вернуть себе хоть немного гребанного контроля.
Глава 19
Декс
- ПОСМОТРИТЕ, ЭТО СИНАТРА! - вскрикивает Дельгадо, мой коллега лайнмен, когда я вхожу в раздевалку.
Меня встречает бурный хор голосов, недружно и громко орущих слова песни "Gold on the Ceiling". Грей рассказал, что видео моего выступления в караоке распространилось, будто вирус. В добавок к этому канал ESPN разместил его в комплекте с соответствующими шутками, поэтому я очень четко понимал, что в понедельник утром хлебну свою долю дерьма.
- Ага, ага, - я машу беззаботно рукой. - Смейтесь, придурки. - Сэмпсон, наш обороняющий игрок, пытается имитировать хохот Чубакки, но в конце концов давится, чем смешит парней еще сильнее.
Усмехаясь, я сажусь и сбрасываю обувь. Финн Маннус, квотербэк, расхаживает рядом, широко улыбаясь. Он с силой хлопает меня по плечу.
- Итак, Декстер, хорошо отдохнул?
- Говори, что должен сказать, Манни, и иди к черту, - отвечаю я легкомысленно.
Он все еще усмехается мне, словно самодовольный ублюдок.
- Должен сказать, что я наслаждался, глядя на то, как ты проводишь свободное время. Не знал, что в тебе это есть.
- Уверен, что ты многого обо мне не знаешь. - Я уже разделся, чтобы натянуть свое снаряжение, но тут замечаю его взгляд. Он больше не самодоволен, а скорее серьезен.
- В этом-то и дело, - говорит он. - Ты - мой центр.
Его слова заставляют меня задуматься. Мне нравится Финн. Он новичок, что для него отстойно, так как парень должен беспокоиться о команде, при этом не ощущая свободы в том, что делает. Но он все же хороший квотербэк, и моя работа - защищать его. Однако я не знаю его, как знаю Дрю. Я не использовал время с толком. Поэтому вина зарождается в моем животе.
- Может, сходим вместе на пиво, - предлагаю я. - И я поведаю тебе все о своей дикой недельке.
Он смотрит на меня своими знаменитыми синими огромными глазами, от которых все женщины Америки вздыхают и сбрасывают трусики. Его глаза, конечно, не воздействуют так на меня, но я достаточно зрел и мужественен, чтобы признать, что цыпочки сходят с ума по этому парню. Думаю, я обречен прикрывать задницу красивых ребят.
- Ага, - говорит он. - Звучит здорово. - Он собирается уходить, но затем останавливается. - Черт. У нас в четыре часа фотосьемка.
Сердитое выражение лица искажает его лицо, и сейчас именно я смеюсь.
- О, расписание благотворительных мероприятий. Думал, тебе это по душе, мистер GQ. - Очевидно, что нет, судя по его выражению, полному отвращения.
- Благотворительность, ага. Я бы лучше поговорил с кучей детей или что-то в этом духе, а не светил своей задницей, словно кусок говядины.
- Ах, Манни, - говорит Сэмпсон, проходя мимо, - но у тебя такая большая задница. Кажись, даже больше твоей головы. - На этом он шлепает полотенцем по заднице Финна и убегает, когда Манни бросается на него.
- Беги-беги, придурок, - кричит ему вслед Манни.
Я одеваюсь, радуясь тому, что внимание переключилось к Манни, как и должно быть. Вот только так длится недолго. Всю тренировку парни поют мне серенады. На боковой линии, когда подхожу выпить Гаторейда и растянуть уставшие мышцы, ко мне подходит Дин Кэллоуэй, до жути неприятный линейный тренер нашей команды. Он наблюдает за остальными игроками, но при этом кривит губы.
- Думаю, я знаю, кто будет исполнять главную роль в нашем ежегодном командном мюзикле, Декстер.
- Не знал, что у нас есть мюзикл, тренер. - Я выбрасываю пустую бутылку в мусор.
Он поворачивается ко мне.
- Возможно, нам стоит положить начало этой традиции. - Хлопая меня по спине, он уходит со словами: - Хорошая работа, Декс.
Я смотрю ему вслед и тут меня озаряет мысль о том, что хотя уже два года играю за эту команду, так и не стал ее частью. Мне слишком просто скрываться от мира. Но смеяться вместе с коллегами, не принимать всякую херню близко к сердцу, ведь так приятно.
Я могу быть счастлив, по-настоящему. Вот только одно я упускаю, а именно ту, что в тысяче миль от меня.
Фиона
Я НАПРАВЛЯЮСЬ НА улицу, чтобы купить чего-то попить, когда мне звонит Декс. И от этого я улыбаюсь еще до того, как отвечаю на звонок.
- Привет.
- Привет, Вишенка. - Его глубокий голос вызывает во мне легкое волнение. Каждый раз. - Что делаешь?
- Иду выпить с Анной. - Я быстро пересекаю Пятую авеню и поворачиваю следом за гуляющей семьей туристов.
- Анной Дрю? - спрашивает Декс, очевидно шокированный.
- Ага. Мы знаем друг друга уже несколько лет. Грей всегда приглашает ее и Дрю к нам на Рождество.
Дрю потерял обоих родителей, еще когда учился в старшей школе, а Грей лишился матери, когда та умерла от рака приблизительно в то же время. Так что Грей решил не оставлять Дрю в одиночестве на праздники, а приобщить парня к нашей семье. "Семья" для него сейчас – это Айви и я.
- Верно, я забыл об этом. Я нехотя отправился к родителям вместо того, чтобы присоединиться к рождественской вечеринке Грея в прошлом году, - говорит Декс, иронично смеясь.
Потому что его тоже приглашали. Каждый год.
- Ты повел себя, как хороший сын, - отвечаю я.
- Я избегал искушения в виде тебя, - поясняет он.
И от этого заявления я спотыкаюсь на ровном месте. Хмурясь, начинаю идти быстрее.
- Почему ты избегал со мной встречи? - Он вздыхает, и я могу представить, как парень трет рукой по бороде, так он делает всегда, когда не хочет что-то признавать.
- Ну, в прошлом году ты все еще училась в университете, а я был новичком в NFL. Так что не было надежды на то, чтобы видеться. И к тому же ты была маленькой золовкой Грея.
- Я все еще его золовка. Хотя возражаю против термина "маленькая".
- Ладно, ты младшая сестра его жены. - Улыбка слышна в его голосе, но буквально через секунду тон Декса снова становится серьезным.
- Я спрашивал у него, знаешь ли. Не возражает ли он, что я подкачу к тебе.
- Что? - Я почти кричу.
- Он – один из моих лучших друзей, Фи. Это мужской кодекс. Не принято нарушать его.
- А что, если бы он ответил нет? - Сама идея о том, что Грей руководит моей сексуальной жизнью, неприемлема.
- Тогда я бы выдал ему логичный и неоспоримый аргумент, чтобы он передумал, - говорит Декс. - Или бил бы его, пока он не стал просить пощады.
Я смеюсь.
- Хороший у вас мужской кодекс.
- Насильное вбивание в голову аргумента - общепринятая форма разрешения конфликтов согласно мужскому кодексу. Это часть наших местных законов.
- А ты говоришь, что это женщины слишком запутанные создания. - Я смеюсь и спешу еще сильнее, потому что опаздываю. - Так что насчет тебя? Чем планируешь сегодня заняться?
- Тем же, что и ты. Выйду потусить с моим квотербэком.
- С Финном Маннусом? - Я тихо вздыхаю. - Он сладкий мальчик. - Ладно, я все еще немного раздражена этим мужским кодексом между Дексом и Греем, а месть - сучка.
Как и ожидалось, Итан презрительно фыркает.
- Я думал, ты не следишь за футболом.
- Есть разница между тем, чтобы следить за спортом и тем, чтобы следить за сексуальным игроком, - дразнюсь я.
- Никогда не думал, что стану ревновать, - отвечает Декс. - Но думаю, что сейчас ревную, потому что у меня появилось сильное желание выбить дерьмо из его красивого лица прямо сейчас.
- Не делай этого! Ты погубишь прекрасное!
- Фи. - Голос Итана звучит зловеще. И мучительно.
Смеясь, я спасаю его от беды.
- Малыш, ты же знаешь, что меня привлекает лишь один парень. И он намного сексуальнее любого тощего квотербэка.
- Да? - Теперь он практически мурлычет.
И все мои интимные места трепещут.
- Ага.
Слышу его вздох, а затем голос парня становится тише.
- Я хочу посмотреть на то фото, что ты мне прислала. Так сильно хочу, что мой член ноет от боли. Но знаю, что если сделаю это, он будет болеть еще сильнее. Потому что не смогу выбросить мысли о тебе из головы, Фи.
Мое сердце замирает.
- Почему?
- Потому что испытал что-то настоящее. И теперь мое воображение разыгралось.
- Ты... Ты привык думать обо мне, когда прикасаешься к себе?
Клянусь, я слышу, как он сдерживает стон.
- Ты же знаешь, что да.
- Мы могли бы... - Я обхожу женщину, бегущую к метро. - Мы могли бы поговорить... ну, ты поминаешь.
Еще один стон.
- Нет, - отвечает он. - Это убьет меня, Вишенка. Я не могу прикоснуться к тебе.
- Но я могу прикоснуться к себе. Представив, что это ты. - Не знаю, почему подталкиваю его к этому. Я посреди Манхеттена и не могу сейчас этим заняться. Но дразнить Декса быстро стало моим хобби. И я знаю, ему это нравится. Даже более того, Декс нуждается в этом. Он слишком замкнут. И это не имело бы значения, если бы я не увидела в нем ту жизненную искру, что так и жаждет вырваться наружу.
Сейчас я слышу, как он мрачно смеется.
- Детка, мысль о том, что ты прикасаешься к себе даже хуже. Мне нужно это увидеть, а не услышать.
- Мы можем связаться по Скайпу.
- Фи.
- Итан.
Я все еще слышу улыбку в его голосе, но сейчас его тон кажется натянутее.
- Я не умею использовать красивые слова. И облажаюсь, сказав что-то не то. Тебе не нужно слышать о том, как сегодня я мечтал, что затяну тебя в тихий угол раздевалки и проскользну рукой под твою юбку, а затем трахну твою киску пальцами, зная, что парни ходят всего в нескольких метрах от нас. Я бы сказал тебе вести себя тихо и мило в процессе, не издавать ни звука, даже когда будешь умирать от желания застонать. Даже когда бы второй рукой я ущипнул твой возбужденный маленький розовый сосок. Сильно и уверенно - так, как тебе нравится.
Я замедляюсь и в конце концов останавливаюсь, моя кожа горит, а грудь быстро и прерывисто вздымается, пока весь мир пролетает мимо. Иисусе. Мой сосок пульсирует, словно Декс здесь и сейчас, грубо дергает его; моя киска ноет, ощущая призрак его толстых, длинных пальцев.
Я откашливаюсь.
- Думаю, что ты мог бы выиграть в конкурсе красноречия, большой парень.
Он смолкает и шумно вдыхает.
- Я так и не попробовал тебя на вкус, Фи. И сожалею об этом. Не представляю, какова твоя киска на вкус, и постоянно думаю об этом. Боже, я хочу широко развести твои ноги и использовать время с толком, посмаковать каждым миллиметром твоей плоти, проверить, будешь ли ты пахнуть иначе, когда кончишь.
- Итан, - мой голос хриплый.
- Видишь? Это слишком, верно?
Не знаю как, но мне удается засмеяться.
- Еще немного, и я сгорю прямо здесь, на Пятой авеню.
- Да? – Он, кажется, шокирован. Бедный, сбитый с толку, сексуальный центр.
- Думаю, ты прав, - говорю я, заставляя себя снова начать переставлять ноги. – Больше никаких разговоров о сексе. Это убивает и меня.
Печальный смех раздается в динамиках моего телефона.
- Знаю. Итак... - Он растягивает слово, словно пытается привнести былую легкость в этот разговор. - Расскажи мне то, что могло бы отвлечь от прелестей у тебя под юбкой. Как дела на работе?
Ага, вот тут-то весь кайф и погибает.
Блядь, мое горло снова горит. Я хочу рассказать Итану все, поведать о той агонии, что чувствую в результате своей очередной ошибки. Но не хочу, чтобы он узнал об этой части меня. Ветреной Фи, что не может решить свои проблемы. Мне невыносима мысль о том, что он станет думать обо мне хуже.
- Все в порядке.
В течение мгновения Декс молчит, и впервые я благодарна за физическое расстояние между нами. Он не может увидеть мое лицо.
- Я думал, что тебе пришлось уехать из-за проблем на работе, - произносит он осторожно.
Чудно. Выходит, что либо я лгу насчет работы, либо насчет того, почему уехала от него. Молча ругая себя, я сжимаю зубы и отвечаю.
- Все уже решено. Оказалось все не так плохо, как я думала.
- Ладно, - говорит он. - Это хорошо.
Но кажется, он не купился на мою историю. Боже, я уже облажалась, строя карточный домик наших отношений на дерьмовой лжи. Но тем не менее не могу ему все рассказать. Не могу.
Я начну плакать здесь и сейчас.
- Я уже в баре, - сообщаю с наигранной легкомысленностью в голосе. - Позвоню тебе позже?
- Конечно, Вишенка, - отвечает он нежно. Я слышу, как Декс вздыхает. - Фи?
Мое сердце колотится, когда сжимаю телефон, словно спасательный круг.
- Да?
- Просто знай, что я с тобой. Даже когда далеко, я с тобой.
И вот, я всхлипываю. Стоя на углу Пятой и Двадцать пятой, посреди несущегося потоком народа, я ощущаю себя такой одинокой, что приходится обернуть руки вокруг своей талии.
- Спасибо, Итан.
А затем кладу трубку, потому что не могу сказать больше ни слова, при этом не разломав свое сердце надвое.
Глава 20