- Почему ты продолжаешь глазеть в свой телефон? - спрашиваю я. - Дерьмо, все стало еще хуже? Теперь говорят, что я падок и на девушек и на мужчин?
- Я был бы не против, - заявляет с улыбкой Роландо.
- Ты мне не по плечу.
- Это правда, - кивает Ландо и смотрит на меня. - Я определенно сбрил бы тебе бороду. Не люблю растительность на лице.
Я пожимаю плечами.
- Нам не суждено быть вместе.
Джонсон закатывает глаза.
- Пофиг, если я прозвучу, как мудак. Весь этот разговор очень странный с самого начала.
- Ты всегда говоришь, будто мудак, - отвечает Роландо. - Так что мы привыкли. - Он наклоняет голову и ловит ртом кусок хлеба, что бросил Джонсон. Пожилая пара напротив нас поворачивается и глазеет.
- Леди, - говорю я мило, - вспомните о своих манерах. Это не бар университета.
- Да, мамочка. - Джонсон откидывается на спинку и оглядывается. - Почему мы не в баре? То есть, да, у нас теперь есть деньги. Но это место вызывает у меня зуд.
- Я открываю новые горизонты, - говорю я им. - К тому же, это место продается, и мы с Греем и Дрю думаем об инвестиции в рестораны.
- Правда? - Джонсон, кажется, шокирован.
- Нам нужно иметь что-то про запас. В футбол не получится играть вечно.
Поскольку мы втроем любим есть, то подумали о ресторанном бизнесе. Грей и Дрю присматриваются к ресторанам на западном и восточном побережьях, соответственно.
Я бросаю взгляд на Дрю.
- Если один определенный квотербэк поднимет голову от своего телефона и попробует еду, то эта задача станет гораздо проще.
Дрю поднимает голову.
- Атмосфера немного консервативная, но еда вкусная и место хорошо устроено.
- Согласен, - говорю я. - Так и останется, но я бы внес кое-какие изменения.
Дрю кивает, затем снова утыкается в телефон.
Роландо пожимает плечами.
- Пока мы не отправились в один из стрип-баров Джонсона, меня все устраивает.
- Лучше бы мы отправились в один из твоих стрип-баров? - спрашивает Джонсон.
- Не-а, ты не хочешь написать книгу о своих недостатках, чувак?
- Во мне нет ни одного недостатка. И когда я доставляю женщине оргазм, то он длится всю ночь.
- То есть, у тебя уходит вся ночь на то, чтобы доставить ей оргазм? Ага, в это я поверю.
Пока Роландо и Джонсон спорят друг с другом, я снова смотрю на Дрю, который все никак не оторвет глаз от телефона и ведет себя шокирующе тихо.
- Серьезно, Бейлор, я сейчас конфискую у тебя эту штуку.
Он поднимает бровь, глядя на меня, а затем невинно улыбается, но я на это не ведусь.
- Ты правда ведешь себя, как мама, знаешь об этом?
- Насколько я помню, именно ты играл роль нашей мамы. А я был папой.
- Это значит, что мы сейчас на свидании? И я получаю лишь этот мерзкий обед? - Дрю опускает руки на стол. - Где мои цветы?
- Я подарю тебе их вместе со своими сладкими речами чуть позже. А сейчас ответь на вопрос, Боец. Что там, черт возьми, у тебя в телефоне?
И словно по волшебству, гребаная штука загорается, и Дрю опускает голову. Он пытается сдержать улыбку.
- Что я могу сказать? Я всецело зависим от киски моей жены. И правда в том, что я заменил тебя Анной. - На этом он прижимает ладони к столу. - Джентльмены, наше время истекло. У меня на носу свидание по телефону. - Как ни странно, ребята, очевидно, прощают подобное Дрю. Они смотрят на меня, а затем друг на друга, хотя я знаю, о чем они сейчас думают.
- Что теперь? - спрашиваю я, глядя вокруг.
- Ничего, мужик, - уверяет Роландо. - Не будь таким взволнованным. Мир не вертится вокруг тебя, Ди. - Его выражение говорит об обратном, но я решаю не придавать значения.
Джонсон достает пару купюр.
- Моя очередь платить на этот раз, верно?
- Прости, но я воспользуюсь этим моментом, - говорит с чувством Роландо и широко разводит руки. - Джонсон - грязножопый ублюдок Джонсон - платит.
- Мужик, заткнись, нахрен, - говорит Джонсон, смеясь. - Мы встречаемся утром на кофе?
- Ага, чувак, - отвечает Роландо. - Я плачу.
- Конечно, там платить три копейки.
- Завтрак, мой мальчик, - самый важный прием еды за весь день.
- И самый дешевый.
- Я оплачу каждый прием еды во время наших встреч этого сезона, если вы двое сейчас заткнетесь, - говорит Дрю.
После окончания университета, мы договорились встречаться несколько раз в год.
Иногда нас больше, иногда меньше. Обычно мы встречаемся, когда играем друг против друга. Но команда Рэд Догс всегда остается братьями.
Дрю спешит нас оставить, но почему-то толкает Джонсона к двери.
Я всегда завидовал тому, что у Дрю есть Анна. Не из-за секса, а потому что у него был кто-то, кому он принадлежал. Даже когда он страдал в самом начале их отношений, я ему завидовал. Потому что его эмоции по отношению к ней были настоящими. Искренними.
Вся моя жизнь, кажется, словно сплошной туман онемения со вспышками боли. Тату, пирсинг, сильные удары на поле - все это ради желания почувствовать что-то, кроме обычного безразличия.
Но с Фи, я жив. Я считаю каждый вдох, потому что он приближает меня к встрече с ней.
Следуя за парнями на улицу, я размышляю о Фи, и боль вокруг сердца нарастает.
Я так сильно по ней скучаю, что сперва думаю, будто вообразил ее возле черного автомобиля.
Легкий ветерок дует с другой стороны дороги, развевая кончики ее золотистых волос и волнуя подол платья. На ней надет белый сарафан с элементами вишнево-красной отделки. Это платье словно дразнит красным бантиком чуть ниже ее груди. Оно стоит у меня перед глазами, кажись, в течение вечности. Пока я мечтаю о том, как становлюсь на колени и поднимаю эту юбку. Она явно надела это платье для меня.
Я замираю на месте, тупо глазея на нее, пока ребята проходят мимо. Боковым зрением вижу их самодовольные лица. Дрю кивает Фи.
- Спасибо, Дрю Би, - говорит она ему, растягивая первую букву его фамилии.
- В любое время, Фи-Фи. - Его улыбка становится широкой и довольной.
Я вспоминаю о том, что они знают друг друга, живут в одном городе и тусуются вместе.
Мгновенно я начинаю ревновать ее к Дрю. Но он, очевидно, помог этой встрече состояться, поэтому не могу злиться на парня.
Мое внимание в любом случае сосредоточено на Фи. На ее неуверенной улыбке, светящихся счастьем глазах. Она поднимает руку, держа пакет полный чего-то округлого.
Ее слегка хриплый голос дрейфует в воздухе вокруг нас.
- Понимаю, ребята дарят девушкам цветы, но я знаю, что тебе больше по душе еда. Так что купила немного вишни...
Ее слова прерывает писк, когда я обнимаю худенькое тело девушки и поднимаю ее над землей. Я целую ее без колебаний, открыв рот и сплетая наши языки. Она на вкус как вишня и сама Фи, и пахнет радостью.
Моей радостью. Моей Фи.
И вот так просто я теряю самоконтроль. Черт, я почти плачу. Стою и тискаю ее прямо посреди улицы.
Мой голос хриплый, когда беру себя в руки и улыбаюсь ей.
- Ты уже ела мои вишни?
Она морщит нос.
- Я же должна была проверить, хороши ли они. Не могла же я принести тебе некачественный продукт.
- Ты должна была и так это понять.
- Я не настолько проницательна, Итан, - говорит она, глупо улыбаясь. - Лучше привыкай к этому.
- А ты не вздумай меняться.
Она все еще в моих объятиях, ее ноги болтаются на уровне моих голеней, а сладкая грудь как раз напротив моей груди. И я не могу удержаться от того, чтобы снова ее поцеловать, то теплое местечко у нее за ухом, уголок ее губ, и как всегда Фиона дрожит от этого.
Черт, я не могу прекратить ее целовать в течение нескольких минут.
А она проводит пальцами по моему затылку, разминая напряженные мышцы, как будто знает, как сильно я в этом нуждаюсь.
- Фи... - я не могу даже нормально говорить.
- Покажи мне, где живешь, Большой парень.
Но проблема в том, что после того, как она попадет ко мне домой, не думаю, что буду в состоянии ее отпустить.
Глава 27
Фиона
ИТАН НАСТАИВАЕТ НА прогулке. Сегодня приятная ночь, воздух практически пахнет. И хотя сейчас ноябрь, на улице около двадцати градусов тепла - достаточно тепло, чтобы гулять в простом вишневом сарафане и кардигане. И это стоит того, чтобы увидеть, как по лицу Декса расплывается широкая улыбка, когда он разглядывает меня с головы до ног. Ага, ему известно, что я надела это платье для него. И потому он буквально излучает счастье.
Так. Что. Оно. Того. Стоит.
- Ты не боишься, что тебя заметят? - спрашиваю, когда мы идем в обнимку, а моя голова прижата к его теплой груди.
Он останавливается и целует меня - нежно, страстно, и улыбается, когда отстраняется.
- Не совсем. Здесь не людно. И я надел кепку. - Он тянет за козырек серой кепки и подмигивает. - И я не выгляжу, как обычно.
Нет. Он не надел типичные джинсы и футболку, вместо этого на парне надеты мягкие черные брюки и тонкий вязаный свитер, прикрывающий легко узнаваемые татуировки. Он выглядит скорее как типичный джентльмен Нового-Орлеана, нежели футболист.
Дрю с другими ребятами уже уехали, подняв столько шума, что подозреваю, они специально пытались отвлечь внимание от Итана. Парни – хорошие и верные друзья. Я знаю, они сделают, что угодно, лишь бы его защитить. И все же я ощущаю эту стену между Итаном и, ну, всеми, за исключением меня.
- Твои друзья никогда не зовут тебя Итан. Всегда Декс или Декстер. Почему?
Он пожимает плечами.
- Я всегда был для них Дексом. Даже не уверен, что некоторые из них знают мое имя. Как и то, кто я такой.
Он так спокойно признает то, что меня беспокоит. Мне хочется закричать, махая кулаком над головой. И поэтому мой голос кажется резким и злым.
- Ты выше этого. Ты кто-то намного больше.
- Только для тебя. - Он касается моего лица, проводит грубыми кончиками пальцев по моему виску, пока смотрит на меня с такой нежностью, что сердце болит. - Никто другой не видит всего меня, Вишенка.
Этот мужчина. Знаю, он не пытается делать это, но всегда говорит именно то, отчего мой мир переворачивается с ног на голову. Мой гнев по отношению к нему развеивается, оставив по себе лишь теплое нежное чувство довольства.
Улыбаясь, я прижимаюсь щекой к его ладони.
- Просто, к твоему сведению, никто никогда не давал мне странные фруктовые имена.
На секунду он широко улыбается.
- Знаю. - Его большой палец поглаживает меня по щеке. - Я скучал по твоему лицу.
- А я скучала по всему в тебе. - Прошло две недели. А если говорить о моей потребности в нем, то это целая вечность.
Он целует меня, пока мы неспешно шагаем, и с каждым шагом я чувствую себя все легче, хихикая и поглощая Итана.
Кажется, он ощущает себя аналогично, мы вместе смеемся над глупостями, радуемся тому, что рядом, останавливаясь каждые пару метров, чтобы поцеловаться, прикоснуться к лицу другу друга лишь потому, что можем это сделать.
Начинает моросить дождик, тихо падая и усиливая ароматы города, орошая брусчатые тротуары, подчеркивая запах теплой еды и нотки плесени и гнили, придающие городу ощущения его древности, чего лишен Нью-Йорк.
Вокруг нас струятся звуки джаза, тяжелого бита рока, пиликанья кантри, разрозненные записи попсы. Все это объединяется и складывается в единую песню. Дождь тепло и нежно постукивает по нашей коже, увлажняя ее.
Мы проходим вдоль улицы Бурбон и движемся глубже в Французский квартал, подальше от реки. На тихой улочке Итан прислоняет меня спиной к глянцевой черной французской двери, защищенной от дождя отделочной аркой.
Его ладони накрывают мои щеки, пока парень целует меня так, словно ему больно без этого жить. Неспешно, лихорадочно, глубоко. Его язык нежно касается моей верхней губы, а затем он жестко втягивает в рот нижнюю губу. Это так приятно, что я дрожу напротив его тела, сжимая в кулаки теплый свитер Декса.
Он такой большой, что практически закрывает свет со стороны улицы, и я знаю, что скрыта за его телом в этом маленьком влажном уголке. Его руки обрамляют мою шею с обеих сторон, большие пальцы касаются моего подбородка, поворачивая мое лицо так, как он того хочет.
Я могу лишь хныкать, цепляясь за него, целуя в ответ изо всех своих сил.
Его большая рука скользит по моей груди, накрывая ее и властно сжимая, а затем скользит еще ниже, по ребрам к моему бедру. Он опирается на меня, прижимаясь своей грудью к моей, когда тянется еще ниже, ныряя рукой под мою юбку.
- А ты знаешь, - бормочет он почти что непринужденно напротив моих губ, - что когда задыхаешься и издаешь эти тихие хныканья... - Его пальцы пробегают по моему бедру, следуя линии края моих трусиков. - Я всегда обнаруживаю, что ты... - Он скользит под трусики. - Влажная. - Его тело вздрагивает, когда грубый кончик пальца потирает по гладкой плоти. - Всегда такая охренительно влажная для меня.
- Да.
- Боже, просто чувствовать тебя. Твои соки текут на мои пальцы. - Его рука слегка дрожит, когда Декс закрывает глаза и снова меня целует. Снова. Снова.
Он словно околдовывает меня, отчего мои конечности тяжелеют и горят. Моя киска пульсирует, обожая оказанное ей внимание и желая большего.