- Что-то я не поняла: то на «Мерседесе» тебя доставляют, то на «Тойоте»! – налетела подруга прямо с порога. – Ты, мать, в разнос пошла?
- Вроде того, – буркнула я.
- Ну наконец-то!
Возмутиться по поводу её замечания я не успела, потому что в эту секунду раздался звонок в дверь. Да нет, не звонок – сирена! Потому что трезвонили без остановки и так требовательно, что Ника чуть тапки по дороге не растеряла, пока бежала к двери. «Что за идиотина там надрывается!» – это облагороженный вариант её попутных слов.
Потом наступила тишина. Я уже подумала, что подругу инопланетяне украли, и поднялась с кресла искать, но в комнате появился не кто иной как мой драгоценный работодатель собственной персоной.
Видеть его просто невыносимо. И вообще, вся эта ситуация какая-то ненормальная. Двое выходных мы отрывались у него дома так, будто хотели надышаться перед смертью. Две рабочих недели я добросовестно трудилась в его фирме, а он был моим строгим и недосягаемым боссом. Кто мы друг другу – непонятно. Единственный вариант, который приходит в голову, звучит пошло и никак не соответствует тем чувствам, которые я испытываю к этому человеку. Он восхищает меня как руководитель и сводит с ума как мужчина. И я не знаю, зачем ему понадобилась я, неумеха и в архитектуре, и в постели. Может, человеку просто нравится роль наставника?
Дорогие мои читатели! Спасибо за сердечки и комментарии. Каждый ваш знак внимания греет душу и помогает работать.
Глава 22
А Ника у неё понятливая: сразу за хлебом помчалась в пекарню, что в центре города. Настоящая подруга! Нам с Синичкой давно пора поговорить, а то или работаем, или трахаемся. Конечно, и то и другое с ней делать – одно удовольствие. Она такая понятливая ученица!
Но вот с чего начать серьёзный разговор? Как объяснить ей, что сам не понимаю, что со мной происходит? Что до чёртиков боюсь того почти забытого чувства, когда дышать без неё трудно, а при ней – забываешь. Стою, как дурак, в двери кухни. И она вскочила с кресла и молчит. Не ожидала?
Подхожу молча и прижимаю её к себе обеими руками. Она никак не реагирует. За плечи отстраняю её от себя и смотрю в лицо:
- Мне Люба всё рассказала. Не переживай.
- А должна? – как-то вкрадчиво спрашивает она.
- Не знаю, – я даже растерялся и опустил руки.
- Послушай, Иван…(Ой-ё-ёй! Мне больше нравится «Ва-аня») Ты действительно думаешь, что я до тебя жила в лесу и общалась только с природой? Серьёзно?
- Да нет…
- Тогда с чего ты взял, что у меня никогда не было парня?
- Знаю, – ну, уж на этот вопрос я отвечу точно.
- Ты имеешь в виду, что ты у меня первый мужчина, я правильно поняла?
- Я ЗНАЮ, что я у тебя первый.
- А ты знаешь, сколько мне лет?
Я киваю, не понимая, к чему она ведёт. Но подозреваю, что её вывод мне не понравится.
- То есть, по-твоему, получается, что я, дожив до двадцати трёх лет девственницей, попробовала секса и сразу же начала прыгать из одной постели в другую, менять мужиков?
- Я ничего подобного не говорил и не думал даже! – испугался я. Да-да, испугался: кто знает, что придумает женщина в гневе. А моя Синичка, похоже, не просто в гневе, а в ярости. И сейчас она обрушит её на меня.
- Тогда почему ты умчался из офиса, как в ж… ужаленный?! Что случилось? Ты о чём подумал?
- Да ни о чём я не успел подумать! Услышал про вашу ночь и взбесился. Я же не знал, что это случилось пять лет назад и что у вас тогда ничего не было.
- А если бы было? Что тогда?
- Не знаю, – честно признаюсь я. – У меня давно не было отношений. Я не знаю, как вести себя со своей девушкой. В последние семь лет у меня были только мимолётные связи. С женщинами, которым я ничего не должен.
- Как удобно! – ехидничает она.
- Как безопасно! – перебиваю я. – Когда у тебя столько денег, никогда в точности не знаешь, что от тебя человеку нужно, неважно: мужчине или женщине.
- В таком случае я не хочу, чтобы у меня когда-нибудь появились ТАКИЕ деньги. Которые не позволяют ни дружить, ни любить! – категорично заявляет Алиса и усаживается обратно в кресло. – Мы с Никой шесть лет прожили в одной комнате в общаге. Неделями сидели на макаронах, одеждой обменивались, чтоб было хоть какое-то разнообразие. Да у нас до сих пор даже зонтик один на двоих, зато огромный, чтоб вдвоём под него помещаться. И ни одной из нас ни разу в голову не пришло, что другая её использует. Мы подрабатывали по вечерам и в выходные и складывали деньги в одну коробку, но никто не запоминал, кто сколько положил и сколько взял. А сентябрь после Димкиной аварии мы с ней у меня в деревне жили, вместе хозяйством занимались, а потом долги по семинарам отрабатывали. Ради тебя кто-то бросит всё? Или ты ради кого-то?
Она пришибла меня этими словами. Хочется крикнуть: «Нет!!! Нет у меня такого человека!» Но был. И любовь была, первая, чистая. А потом в одночасье всё исчезло. Остался отец. Суровый, но надёжный. Остались бабушка и тётя, которые меня беззаветно любят. Дед Петя, упёртый, как танк, на котором он прошёл войну. Дядя Слава, на которого всегда можно положиться. Любашка – егоза и заноза в заднице из моего детства, почти сестрёнка. Но единственный друг и первая любовь просто исчезли с лица земли. В прямом значении этого слова.
Столько лет я старался заглушить в себе эти воспоминания! А сейчас захотелось рассказать Алисе, выплеснуть всю боль, которая сырой кожей обернулась вокруг сердца. И сохнет, и давит. И слёзы близко, как в тот день, когда я узнал об их смерти, предательстве, недоверии. Но я взрослый, сильный мужик, я не могу показать их этой маленькой, но такой отважной девочке. Поэтому разворачиваюсь на месте и со словами: «Увидимся на работе», – выхожу из квартиры.
В тот раз я напился, но сегодня понимаю, что не поможет. Тогда ведь не помогло. Доезжаю до ближайшего парка, усаживаюсь на скамейку в самом отдалённом его углу и несколько часов просто сижу. Иногда разговариваю сам с собой, иногда – с ними, с отцом. Иногда замечаю, что лицо мокрое, и вытираю слёзы тыльной стороной ладони.
Ближе к полуночи вдруг осознаю, что стало легче, как будто нарыв вскрыли. Хочется увидеть мою Синичку, поговорить с ней. Рассказать, как предательство близких и большие деньги сделали из меня морального урода, не способного на доверие, дружбу, любовь. Но Алиса сейчас спит, да и Ника в соседней комнате. А ведь я так и не пригласил её на выходные к своим в деревню.
Глава 23
Сегодня в отделе аншлаг, то есть на месте все: шесть архитекторов, начальник и его секретарша. За две недели такое во второй раз. Что бы это значило?
Ответ находится в виде дородной тётеньки из бухгалтерии, которая своим появлением в дверях сразу оживляет обстановку. Оказывается, сегодня – день аванса. Деньги, конечно, будут перечислены на карту, а вот расчетные листки разносят по отделам (чтоб не толпились) сами представители бухгалтерии. И хотя аванс – сумма фиксированная, но в листке можно посмотреть и будущую зарплату, помечтать, попланировать.
Я беру в руки заветный листочек, но заглянуть в него не решаюсь, прижимаю к груди и закрываю глаза.
- Ты чего на него молишься? – поддевает меня Денис. – Смотри, давай.
- Это первые деньги, заработанные по специальности, – объясняю я. – Оклад мне известен, так что сюрприза не будет.
Но, оказывается, что я поторопилась с выводами: сюрприз есть.
- Подождите! – окликаю бухгалтера. – Мне кажется, тут ошибка.
Женщина смотрит на меня так, словно я обвинила её в том, что она два и два не сложит.
- Что там тебе не нравится?
- Мне-то как раз очень нравится, – возражаю я, – только у меня не может быть такой зарплаты.
Тётенька вздыхает с видом «как вы все меня задолбали» и берёт у меня из рук листок.
- Ну, вот, всё правильно, – тычет маникюром в бумажку, – это аванс по окладу, а это премиальные.
- Я всего две недели работаю – откуда у меня премия?
- Проект закончила?
- Я пришла с готовым.
- Тогда чего удивляешься? За готовый проект полагается премия. Твой пока не утвердили, поэтому – часть премии.
- Хотите сказать, что это ещё не всё? – зависаю я.
- Хочу сказать, что тем, кто хорошо работает, в нашей фирме так же хорошо платят, – добродушно заканчивает беседу женщина, должно быть, проникнувшись моим ошалелым видом.
- Ни фига себе… – рассматриваю листок с такими цифрами, о которых даже мечтать не смела. Это ж я могу на пару месяцев вперёд на квартиру отложить. Да на такие деньги мы с Никой могли три месяца прожить, и ещё на балетки хватило бы.
Из раздумий меня выводит тот же Денис:
- Алё-о! Красавица, ты домой собираешься? Сегодня задерживаться нельзя.
- Почему?
- Ну, во-первых, ровно в пять деньги поступят на карту. А во-вторых, дождь собирается, сегодня грозу обещали.
Парень тычет в монитор своего компьютера, где высвечивается прогноз погоды по часам. На восемнадцать часов, действительно, передают дождь с грозой и сильным ветром. Так что задерживаться – себе дороже, особенно с учётом моего места жительства.
Коллеги поспешно прощаются до понедельника, выключают ПК, собирают бумаги и канцелярию. Через пару минут в отделе остаёмся только я, Матвей и Татьяна Серафимовна. Женщина живёт через дорогу, поэтому и не торопится, а Лебедев всегда покидает свой пост последним.
- Так, Алиса! А ну-ка выметайся отсюда! Не хватало ещё под дождь попасть.
- Так ещё без пяти, – указываю я глазами на стенные часы.
- А ты что, не слышала? Из-за штормового предупреждения генеральный на полчаса сократил рабочий день, чтоб люди домой успели до начала.
- Не слышала, – признаюсь я.- Я в наушниках работаю.
- Ясно. Ну, я помчал, а то меня мой пузан дома заждался.
- Привет ей, – улыбаюсь я.
- А вы с Ванькой-то поговорили? Помирились?
- Поговорили, но не помирились, – вздыхаю.
- Странно, а со мной нормально разговаривал.
- Боюсь, что дело всё-таки не в тебе. Ладно, сложно это. Потом разберёмся.
- Ну, удачи, – расстраивается Матвей. – Он, конечно, мужик непростой.
- Очень непростой, – бурчу про себя.
Следом за Матвеем рабочее место покидает его секретарша.
- Деточка, ключи на вахту сдашь?
- Сдам. До свидания, Татьяна Серафимовна.
Несколько минут сижу, опустив голову перед собой на руки. Не понимаю, почему вдруг настроение стало таким кислым. Вроде бы и зарплате порадовалась. А вот факт, что с Иваном мы в подвешенных отношениях, не даёт радоваться жизни.
- Лучше бы я к Максимовскому пошла… – вздыхаю я вслух.
- И чем лучше? – спрашивает меня спокойный голос над головой.
Поднимаю глаза и встречаюсь с взглядом того, о ком только что вздыхала. Пожимаю плечами и продолжаю так же сидеть, не отрывая от него глаз. Шеф присаживается на стол рядом со мной, гладит по волосам. А мне от этого ещё больше хочется плакать.
- Поехали, – зовёт он тихо.
- Куда?
- К тебе. Возьмёшь вещи на два дня, а потом ко мне.
- Нет, – отвечаю я так же тихо.
- Почему?
- Не хочу больше проводить с тобой выходные.
- Тебе не хорошо со мной?
- Очень хорошо, – признаюсь я. – Но потом без тебя плохо.
- У меня был друг, – он неожиданно переводит тему, – и девушка. На четвёртом курсе я поехал в Германию по обмену. Через полгода вернулся, как раз в конце декабря. Они меня встречали, я был счастлив. Большой компанией отмечали Новый год. Потом она сказала, что на Рождество должна поехать с родителями в другой город к родственникам. А утром восьмого января машину друга нашли сгоревшую под мостом по дороге с загородной турбазы: не справился с управлением на скользкой дороге. В машине два обгоревших трупа – моего друга и девушки. Они прятались от меня, от родных. Я не понимал, зачем. Почему не признались мне, я бы всё понял. Потом её брат рассказал мне, что она встречалась с нами обоими с самого начала. Он был любимым, а я… перспективным.
Я прерывисто вздыхаю, закрываю и снова открываю глаза. Не знаю, что на это можно сказать.
- Больше у меня не было ни друзей, ни девушек. До тебя.
Он поднимает меня со стула за руку, привлекает к себе. Обхватывает моё лицо ладонями, гладит большими пальцами по щекам, скулам, губам, бровям.
- Синичка моя, – шепчет мне в лицо, – я хочу, чтобы у нас с тобой был один зонтик на двоих…
Глава 24
Он не сказал, что любит. Он сказал больше: что доверяет. Что готов снова впустить в свою жизнь другого человека, и этот человек – я.
А я влюбилась. Но не безоглядно. Просто смирилась с тем, что наша связь будет недолгой, и отвела себе роль жертвы. Приготовилась к тому, что через некоторое время босс наиграется и найдёт новое развлечение, а я буду тайком зализывать раны и лелеять в памяти каждую проведённую с ним минуту, каждое сказанное им слово. Но не была готова к тому, что он вот так раскроет передо мной душу, обнажит самое сокровенное. Что мне нужно будет не защищаться от него, а, наоборот, бережно охранять его сердце, оказавшееся неожиданно таким хрупким и ранимым. И это огромная ответственность.
Мы целовались в опустевшем офисе так долго, что успел сбыться прогноз синоптиков: июльский ливень набирал обороты, отыгрываясь за две недели зноя. Ваня сам закрыл кабинет нашего отдела и отнёс ключи на вахту. Выходить по такой погоде на улицу, даже просто до парковки, – немыслимо. Поэтому мы уютно расположились у него в кабинете. На корпоративной кухне нашёлся чай, а в моей запасливой сумке – пачка вафель, которые я купила в обеденный перерыв, но, заболтавшись с Тосей, забыла съесть. А теперь мы с удовольствием хрустели ими, смеясь, убирали крошки друг у друга с губ. Конечно, не руками – язык нам на что?! Это было весело, возбуждающе, интимно. Но почему-то никому из нас не пришло в голову заняться сексом в офисе. Просто целовались, ласкали друг друга через одежду, как школьники, и завелись так, что не заметили окончания дождя.
Около девяти вечера спустились на первый этаж и обнаружили в холле ещё нескольких человек, не успевших покинуть свои рабочие места из-за непогоды. Лица у них, в отличие от наших, были хмурые и озабоченные. Их ждали дома родные и дела. А всё, что сейчас нужно было нам, находилось здесь, поэтому нам с трудом удавалось сдерживаться, чтобы не расплыться в глупой счастливой улыбке.
До его дома рукой подать, а ко мне пиликать через полгорода. Но я знала, что мы снова зависнем на двое суток, поэтому настояла заехать за моими вещами.
Ника понимающе улыбнулась и подмигнула мне, показывая через открытую дверь ванной свои таблетки. Меня осенило: сегодня же должны начаться месячные! Я сразу скисла, но, прислушавшись к своим ощущениям, понадеялась, что это случится хотя бы завтра.
Ваня всё это время топтался у порога, отказавшись от приглашения пройти, и с нетерпением наблюдал за моими сборами. Ника попрощалась со мной до вечера понедельника, потому что собиралась на выходные к родителям и на работу хотела поехать прямо от них. Ваня подхватил мою сумку, и мы погрузились в его авто.
В этот раз в его квартире даже оказались продукты: видимо, готовился. На скорую руку мы сообразили немудрёный ужин. Я сначала стеснялась, думала, что такой богатый парень привык к более изысканным блюдам, но потом заметила, что домашнюю простую еду он наворачивает с аппетитом десантника и ещё добавки просит. Оказывается, ресторанные шедевры тоже надоедают.
После ужина он, хитро прищурившись, спросил:
- И что теперь будем делать?
Я прикинулась шлангом и ради шутки предложила:
- Играть в настольные игры.
И Ваня научил меня одной захватывающей настольной игре, про которую детям рассказывать не принято.
А потом достал… шашки. После четырёх партий, которые он продул мне всухую, шеф, надутый, предложил сыграть в «Чапая». Теперь уже он меня обставил и в наказание заставил собирать шашки, разлетевшиеся по всей гостиной. Одну из них обнаружила далеко под диваном, взяла на кухне веник и полезла её доставать. Ваня решил помочь и опустился на колени на ковёр рядом со мной… В общем, шашка там до сих пор лежит.