Мужчина посмотрел на балкон, потом на машинку. Опять на балкон, а потом вновь на машинку и решил, что не облезет, если повесит белье. Кроме того, надо же как-то отблагодарить хозяев за гостеприимство. Почему бы не оказать услугу? Он никогда не стеснялся никакой работы, не считая даже самую грязную работу зазорной. Жизнь приучила мужчину ко многому.
Через несколько минут на балконе висело постельное белье, развешенное Семеном. Его внимание привлекла одна особенность: среди сонма простыней виднелась одна идентичная по цвету и рисунку пододеяльнику и наволочке, что лежали на диване, на котором он спал. Мужчина всегда отличался особой внимательностью к мелочам. Это было одной из причин из-за чего его в армии определили в разведроту. Мимо его взгляда не проходил ни один штрих, если он изменялся в окружающей обстановке.
Семен пока не сделал никаких выводов, но в памяти сохранил увиденное.
Включив чайник, мужчина полез по шкафам в поисках чая или кофе, нашедшихся на верхней полке в угловом кухонном гарнитуре. Сахара нигде не было, но зато в вазочке имелась карамель. В принципе, неплохая альтернатива, решил мужчина, выбрав себе черный чай в пакетике. Среди множества коробочек обнаружилось какао. Он знал, что Лиза всегда благосклонно относилась к этому напитку. Это, конечно, суррогат, но за неимением лучшего пойдет и такое. Семену захотелось сделать приятное жене, воспоминания о ночи грели душу, вызывая очень приятные ощущения. Вновь о себе заявила эрекция. Тело требовало продолжения банкета. Мужчина в душе надеялся на утреннее повторение ночного удовольствия. Как нормальный самец, в самом расцвете сексуальных сил, ему требовалось часто и много. Вот только Лиза не стремилась облегчить мужчине жизнь, выдумывая каждый раз все новые и новые препоны. А еще это история с беременностью…
Об этом мужчина решил не думать, не хотелось себе напоминать какой же он лох.
Какао было налито в чашку и водружено на блюдце. Семен не мог понять где же его жена. Дверь в квартиру была закрыта, ключ лежал тут же возле зеркала в прихожей. Он решил проверить оставшиеся комнаты. Не удобно перед другими гостями, но беспокойство за Лизу было сильнее.
В комнате напротив ванной в обнимку спала семейная пара лет пятидесяти. Мужчина даже немного позавидовал, увидев их в таком положении. Было понятно, что они уже не первый год женаты, но до сих пор сохранили теплые отношения. И это спустя столько лет. Он бы не отказался от подобного, но пока его семейная жизнь была похожа на бег по минному полю с остановками и залеганием на землю.
Оставалась не проверенной одна комната, куда Семен и направился. Отворив дверь, сразу же увидел жену, мирно посапывающую на диване значительно меньшего размера, чем был в его комнате. Мужчина прошел вглубь, поставил чашку на небольшой столик, находящийся рядом, осмотрелся. Это была гостиная с большим телевизором, столом и с полудюжиной стульев. Самая большая комната в квартире. Конечно, было видно, что в ней практически никто постоянно не живет, а дом служит перевалочной базой на время и используется по случаю приезда гостей или иной необходимости. В принципе, удобно.
— Лизонька, — позвал жену Семен, целуя в щечку. — Просыпайся, соня.
— Отстань. Я хочу спать, — ответ был в духе женщины. Она терпеть не могла, когда ее будили и это не зависело от времени суток. Даже если старались поднять ласковыми словами, поглаживаниями и поцелуями. Лизе не нравилось ничего. Иной раз Семену казалось, что ей были невыносимы любые прикосновения, включая любые, даже не имеющие сексуальной подоплеки.
— Ну, Лизонька. Я тебе какао принес, — мужчина был настойчив в своем желании растормошить жену. Ему так хотелось сделать женщине что-нибудь приятное, хотя бы такую мелочь, как преподнесение бодрящего напитка в постель.
— Уйди, а?! И чего ты меня будишь с утра пораньше? Нигде от тебя покоя нет. Ни дома, ни в гостях, — бурчала Лиза, отмахиваясь рукой о ласк мужа, как от надоедливой мухи. В ее понимании он и был надоедливой мухой, большой, хорошо хоть не жирной, а вполне тренированной и подтянутой.
Семен провел по скуле жены, дотронулся кончиками пальцев до шеи, накрыл рукой грудь. Желание с новой силой напомнило о себе. Мужчина предвкушал, как заберется к жене под покрывало и там повторит чувственное приключение. Мужчина осознавал, что был несколько грубоват с женой ночь и сейчас собирался загладить свою вину лаской и вниманием. Другие гости до сих пор спали и вряд ли что услышат, зато утро будет добрым. Но видимо зря он на то понадеялся. Окрик Лизы разрушил все планы.
— Отвали, а?! Я же сказала, что хочу спать, — женщина чуть ли не ногой брыкнула, показывая недовольство.
— Я тебе какао принес, — немного растерянным тоном произнес Семен. Неужели Лиза обиделась на его грубость? Но она же не протестовала ночью. Ничего не говорила. Не высказывала недовольство, а, наоборот, с удовольствием принимала его откровенные ласки и наслаждалась ими. Мужчину в этом обмануть было уже нельзя. Да был один момент, когда ему показалось, что жена несколько не готова к проникновению, но он отнес это на долгий перерыв между любовными упражнениями. Все же скандалы не способствовали кувырканию в постели.
— Засунь его себе в… штаны налей. И хватит меня лапать, — жена всегда отличалась склочным характером и резким его проявлением вовне, это особенно усиливалось, если речь шла об утреннем подъеме. Семь часов, или около того для нее было крайне ранней побудкой.
— А ночью ты была как кошечка. Ластилась, — с легкой обидой в голосе протянул мужчина.
— Сема, ты совсем опух от своей похоти? — женщина открыла злые глаза, — Настолько, что тебе кажется чего не было на самом деле. Уже сон с явью путаешь. Слава Богу, ночью я спала одна, без твоих постоянных домогательств. Хоть отдохнула как человек. И все было бы хорошо, если бы ты еще не надумал меня разбудить в такую рань. Зла на тебя не хватает, — выпалила женщина на одном дыхании.
— Ты тут спала? — осторожно переспросил мужчина, замирая в душе. Он четко знал, что ему ничего не приснилось и ночью у него был самый замечательный секс за последние полгода. Так хорошо ему не было уже давно.
— А где еще? Не с тобой же. Фантазер, — Лиза своим ответом поставила мужчину в тупик. И спровоцировала появление новых вопросов.
Это что же получается? Если она спала одна, то тогда с кем спал Семен? И с кем предавался чувственным играм без ремарок?
По спине мужчины пробежал холодок. Потихоньку начала складываться головоломка в определенную картину. Мужчина не знал что ему делать, то ли радоваться, то ли горевать.
— Лиз, а кто еще в квартире остановился? — сразу же принялся за выяснение обстоятельств произошедшего Семен, стараясь узнать как можно больше и при этом не вызвать подозрений у жены.
— А я почем знаю? Мне сказали занять эту комнату еще днем. Вот я все и приготовила на ночь. Чего ты спрашиваешь? — у Лизы взыграло любопытство.
Мужчина вспомнил, что подвозил ее днем к этому дому, прежде чем поставить машину на стоянку, но в квартиру не заходил. Его еще потом сразу же забрали по пути родственники Лизы, живущие в этом же городе.
— Да просто так. Интересно же. Ладно. Проехали. Давай-ка я тебе спинку потру, — предложил мужчина жене.
— Э, нет, Сема. Никакой спинки. У меня нет настроения. Да и люди чужие в квартире, — заявила Лиза, сразу же давая понять, что никакого секса не будет ни при каких обстоятельствах и задабриваниях со стороны Семена.
Все стандартные отговорки жены мужчина выучил давно, ибо они произносились не один раз за их совместную жизнь.
— Тогда хоть какао выпей, — упавшим голосом произнес Семен, поднимаясь, чтобы уйти. Ему следовало подумать над произошедшим сегодня ночью.
Кажется, у него проблемы. И очень большие. Теперь многое вставало на свои места. Он вспомнил что творил ночью, находясь в легком подпитии, и что себе позволил с… незнакомкой. Следовало срочно выяснить кто это была и чем ему грозит случившееся. Не появились бы на пороге сию секунду люди в форме с обвинением в изнасиловании. Ведь по сути случилось именно это.
Теперь становилось понятно происхождение следов на бедрах и откуда они могли взяться. Кажется, у кого-то он стал первым мужчиной. Но тогда возникал вопрос, зачем незнакомка, а он не сомневался, что это была именно она, убрала все улики произошедшего. Семен прошел в комнату где спал и внимательно осмотрелся. Ничего не обнаружил подозрительного, кроме мебели. Да и она, наверняка, являлась неотъемлемой частью квартиры. Единственное что оставила незнакомка это несколько длинных черных волос. Ну хоть с колером женщины он определился. Значит, брюнетка. Интересно, а какая она внешне? А на лицо? Фигуру он примерно помнил, все же трогал ночью много и…везде. А вот с остальным была заковырка. И спросить не у кого. Не ходить же и не спрашивать в лоб. Придется выяснять так чтобы никто ничего не узнал. Ему лишние проблемы не нужны. Он уже приготовился платить за свою ошибку. Деньги могут почти все, а что не могут решить просто деньги, то могут решить очень большие деньги. Осталось выяснить кому следует заплатить и сколько. За молчание.
***
— Мам, я пошла на работу, — закинула сумочку на плечо, надела туфли и вышла из дому на улицу. До места работы идти всего ничего. Минут десять. Но их как всегда не хватало, а потому бежать приходилось очень быстро, чтобы не опоздать. Сказать, что мне нравилась моя работа я не могла. Все же выуживать последние деньги из нуждающихся в них людей было очень тяжело. Морально. Но ничего не поделаешь — работа есть работа, а потому я спешила в офис "Деньги здесь". Недавно новое начальство спустило очередную мотивацию, согласно которой мы должны были открывать конторку на пятнадцать минут раньше обычного, а потом и закрывать на пятнадцать минут позже. То есть удлинили время работы на целых полчаса. За те же деньги. Приходилось терпеть и не возникать. С работой в маленьком городишке туго. А тут вроде как платили исправно и всегда в срок. Не много, но на жизнь хватало.
Рольставня поехала вверх, пропуская меня дальше. Быстро открыла дверь своим ключом, сняла помещение с охраны и заняла рабочее место, натянув на лицо дежурную улыбку. В случае, если кто-нибудь сейчас же зайдет в офис, то я готова его встретить. Скоро должна была придти моя напарница. Мы договорились, что будем ходить по очереди. Одна открывает конторку, а другая приходит чуть позже, а уходить должны наоборот, та, которая пришла раньше, может и уйти раньше. Так же поступали девчата и в другую смену. Главное было, чтобы о нашем своеволии не узнало начальство, а то получим по шапке, а я в первую очередь, как старшая на точке.
Никогда не думала, что буду работать в такой клоаке. По другому я не могла назвать ростовщическую контору, бравшую баснословные проценты за пользование деньгами. Ведь в такое место обращались только те, кому негде больше занять, а деньги были нужны срочно. И эти люди шли на грабительские проценты, возвращая в два, а то и в три раза больше того, что брали. Иной раз так жалко становилось наших клиентов, рассказывающих о жизненных трудностях и том, что их подвигло придти к нам в офис. Жалко то жалко, а помочь я им ничем не могла. Мне бы кто помог. Эх. Вздохнула горестно, думая о своей жизни. Благо с утра никого не было и я сидела в офисе одна, разглядывая через окно людей, снующих по улице.
Мысли то и дело возвращались к случившемуся в ночь после злосчастной свадьбы. Как все глупо получилось. Отдаться первому встречному, об этом ли я мечтала? Нет, конечно. Блин. Я даже имени мужчины не знаю. А узнавать как-то боязно. Можно, безусловно, навести справки у родственников, но что-то меня останавливало. Вот уже три недели с дня свадьбы прошло, а я помню каждый миг, проведенный с незнакомцем. И от воспоминаний становилось жарко не только в груди, но и значительно ниже. Долго не могла себе признаться, но все же нашла в себе силы понять, что с удовольствием бы повторила все то, что делал со мной незнакомец. Если я загоралась только от одних мыслей, то каково же это вновь пережить нечто подобное. Всегда считала себя скромной девушкой, не допускающей даже мысли о каких-то откровенных ласках, а на деле оказалось, что я очень даже не против их. А можно сказать даже "за". Оказывается тело это тот же музыкальный инструмент, который в опытных руках поет изумительную мелодию.
— Фу, Заринка, выплюни глупые мысли из головы, — сказала себе вслух, стараясь переключиться на другую тему. Даже плюнула для надежности. Но не тут-то было. Я опять проигрывала в голове ту ночь, словно у меня пластинку заело.
Его руки на моем лице, на груди, на теле, внутри меня… Жар опалил чресла, заставляя желать то, что невозможно получить здесь и сейчас. Мне каждую ночь после случившегося стали сниться эротические сны с незнакомцем в главной роли. И как в и жизни я не видела его лица, но то, что он со мной вытворял заставляло просыпаться в поту, неудовлетворенной и разочарованной. Желание разрядки накапливалось, как снежный ком, разрастаясь все больше и больше и не находя выхода.
А ведь раньше я не знала мужчины и жила себе спокойно, не думая, что внутри меня живет какая-то нимфоманка. Это я, конечно, сильно загнула, но никогда не думала, что во мне живет эта потребность. Страсть дикая, животная, необузданная проклюнулась в моем теле и требовала насыщения.
Самое ужасное заключалось в том, что я хотела не мужчин вообще, а одного конкретного, того, кто был для меня табу, даже если узнаю как его зовут и как он выглядит. Ведь он женат. В первый раз в жизни позавидовала Лизке, хотя обычно было наоборот. Потому-то мы и конфликтовали постоянно, встречаясь в гостях. Как будто нас судьба каждый раз проверяла на прочность.
Я даже постаралась найти замену незнакомцу, настолько сильно меня измучили эти сны. Теперь то какая разница беречь девственность, если ее уже нет и в помине. Была да вся вышла. Как же быстро меняются моральные принципы в угоду самой себе.
Эх. Вздохнула. Пожалела Пашку. Бедный — бедный. Второй год за мной убивается, страдая молча. Хорошенько подумав и все взвесив решила дать ему шанс. Надеялась, что может что у нас и получится. Гляди стерпится, слюбится. Как бы не так. Ничего не вышло.
Поначалу было вроде все нормально. Я сама проявила инициативу, заговорив с ним по дороге домой. Он как будто специально шел навстречу. Слово за слово, так и зацепились. Я очень обрадовалась приглашению в кино. А уж как Пашка был рад. Сиял словно начищенный таз в солнечный день.
Вечером он зашел в гости, забрав из дому и пообещав маме, что приведет не позже двенадцати, будто я маленькая девочка, а не самостоятельная женщина. Но мама есть мама и будет ею всю жизнь. Пришлось сделать вид, что я все поняла и исполню как она сказала. Пашка пришел весь из себя. Одет с иголочки, наодеколонен, чисто выбрит. Одним словам, жених. Я тоже не подкачала: платье, прическа, макияж, высокие каблуки. Все чин-чинарем. Сразу же за двором он взял меня за руку и не выпускал до самого кинотеатра, видимо боялся потерять. Я же, в принципе, не противилась. Рука у него была теплая и сухая, вполне приятная на ощупь. В кинотеатре мы оказались сидящими почти на самых задних рядах. То ли так совпало, то ли Павел постарался, но за нами никого не было. В темноте парень осмелел. Сказано: темнота друг молодежи. Так было и у нас. Стоило выключить свет и пройти немного времени, как его рука оказалась на моих плечах. Ничего кроме тяжести я не почувствовала, но думала, что это с непривычки. Минут через двадцать после начала фильма я ощутила его губы на своей мочке уха. Было щекотно, но не более того. Никаких дополнительных волнительных моментов в этом действии я не нашла. Видя, что я не сопротивляюсь Павлик еще больше осмелел и полез целоваться. Вот тут меня накрыло…волной отвращения. Я, конечно, для приличия постаралась выдержать поцелуй, но терпела только на голом энтузиазме. Последней каплей стала его рука, легшая на мою грудь поверх платья. Мне стало откровенно неприятно. Чувство гадливости и неправильности всего происходящего накрыло с головой. Ни о каком желании речь даже не шла. Поцелуй казался мокрым, как жаба, а рука на груди дланью Гитлера-захватчика. Я не знаю как досидела до конца сеанса и как выдержала другие поползновения со стороны Павла. Наверное, мне можно дать медаль за героизм, проявленный при проведении эксперимента. Домой летела на всех парах, убеждая своего провожатого в нежелании злить и нервировать мать. Сама же просто мечтала быстрее расстаться со своим кавалером. Уже прощаясь, он намекал на новую встречу, но я сослалась на занятость и усталость на работе. Послать его язык не поворачивался, впрочем как и сказать всю правду. Итог был плачевен, а эксперимент провален. Возникла дикая мысль испытать себя с кем-нибудь еще, но подходящей кандидатуры пока под рукой не наблюдалось.