Она попыталась кивнуть.
— Он сказал, что я это заслужила. Сама напросилась.
— Он солгал, — от резкого голоса Дома у нее в голове начало проясняться. Что она ему сказала? Отброс. Она назвала себя отбросом. О, Боже. Её глаза наполнились слезами, и она крепко зажмурилась. Пусть мир исчезнет. Пожалуйста, Господи.
Вместо дальнейших расспросов он поцеловал ее.
— Я люблю твои губы, сладенькая, — он поцеловал её снова, настолько нежно, что она разразилась новым потоком слез из-под сомкнутых век.
— Прости, что заставил тебя плакать. — Еще один поцелуй. — Но ты продолжишь рассказ о том, что ещё тебя беспокоит.
Она закрыла рот… и он усмехнулся.
— Расскажешь. Потому что я довёл тебя до той черты, за которой легче говорить, чем страдать, — он снова опустил очки ей на глаза, обрывая ее связь с внешним миром.
Её кожу покалывало под остывающим воском, а возбуждение исчезло, хотя опухшая киска все еще пульсировала. Когда она открыла глаза, Джейк казался всего лишь огромной расплывчатой фигурой сквозь темное стекло. Просто силуэт в темноте.
— Не волнуйся, детка. Я позабочусь о тебе, — бархатистый тембр голоса Джейка привлек ее внимание, удерживая ее в своей воле.
Она вздохнула, успокаиваясь.
— Время для кое-чего нового. Откройся, — твёрдыми руками он слегка развел её ягодицы.
Ягодицы. Подождите.
— Ох, — она сжала мышцы, препятствуя вторжению.
— Мы уже делали это раньше, милая, и тебе понравилось, — он удерживал её раскрытой, и ощущение его рук на ее ягодицах, вкупе со знанием того, что она под полным его контролем, послало волну желания через все ее тело.
Когда он прижал скользкую пробку к её анусу, ее мышцы оставались напряженными, но сдавались под давлением. Постепенно пробка вошла, растягивая её изнутри. Нервные окончания вокруг тугого кольца мышц словно пробудились к жизни, каким-то невероятным образом связывая эти ощущения с ее центром и посылая пылающее пламя вверх по ее чувствительному телу.
Через секунду кольцо насоса снова накрыло ее киску. И приспособление заработало, увеличивая её половые губы и втягивая клитор. Давление нарастало все больше и больше, становясь интенсивнее, чем прежде. Вся нижняя половина её тела напряглась в пульсирующем ощущении.
В этот момент она начала различать звуки других сцен, разыгрываемых по соседству. Шепот и стоны. Жёсткие удары флоггера. Лёгкие шлепки трости. Через тёмные очки она видела Мастера Джейка, который был выше деревьев, и его широкие плечи и грудь заслоняли стену позади него.
Он опустил ладонь на ее живот, и его пальцы задержались на обнаженных местах между полосами застывшего воска.
— Твоя киска становится скользкой и набухшей, сладенькая, — мягко сказал он. — Я планирую жёстко взять тебя позже.
От плотского обещания в его голосе по ее телу пробежала дрожь. Сам воздух стал горящим и густым.
Мерцающее пламя свечи, будто восход солнца, замелькало перед ее глазами. А затем упала первая капля воска. Секундой позже огонь расцвел под ее кожей.
С изысканной медлительностью он разливал еще больше воска на ее животе, продвигаясь вверх, прямо к груди. Её тело напряглось, предвкушая каждую новую каплю, каждый следующий огненный всплеск. Её киска пульсировала, а анус горел.
Она тяжело дышала, постанывая, пока по ее телу разливалось еще больше горячего воска.
Пауза. Её мышцы напряглись.
Капли воска. Густое удовольствие от жара.
Она воспаряла все выше и выше, а затем, совершенно непонятным ей образом, словно внутри нее сорвался привязанный воздушный шарик, взметнувшийся в небо, она поплыла, дрейфуя в ощущении свободы и спокойствия. Она качалась, словно на волнах. И прикосновение горячего воска сменилось ощущением теплого дождя.
— Вот так, детка, — таинственный шёпот ощущался частью ее самой, словно этот голос расцвел от тепла, пропитавшего ее кожу.
А затем губы коснулись её губ. И она ощутила лёгкий аромат леса, напоминающий о безопасности и силе. Чье-то лицо коснулось её щеки, и щетина царапнула ее кожу.
— Мисс Лили взяла тебя к себе.
Они о чём-то говорили? Рейни попыталась собраться с мыслями, но не смогла, и чувство тревоги исчезло, скользнув за пределы ее сознания.
— Ты говорила, что тебе нужно стать кем-то «большим». Мисс Лили сказала тебе это?
Милая мисс Лили. «Следи за осанкой, Рейни». Хрупкая мисс Лили потягивала чай, выпрямив спину, не касаясь спинки стула. «Колени вместе». Рейни осторожно скрестила ноги в лодыжках, выставляя их в красивую линию. «Слишком глубокое декольте, словно у бродяги, ты же леди». «Не надевай лишние украшения». «Веди себя как леди». «Не ругайся. Никому не нравится, когда женщина сквернословит».
Рейни услышала, как шепчет эти незыблемые правила.
А затем до нее донесся тихий глубокий голос:
— Чёрт. Она думала, что помогает, а вместо этого перестаралась, не так ли?
Рейни получила ещё один поцелуй. Настолько невесомый, что беспокоящие ее мысли вновь куда-то упорхнули.
Милая мисс Лили. Она почти чувствовала аромат лаванды, присущий пожилой женщине, и ощущала ее мягкую морщинистую щеку.
— Она любила меня, — губы Рейни изогнулись в улыбке, когда она погрузилась в воспоминания.
Вопрос. В ее голове возник вопрос, произнесенный хриплым голосом.
— Ответь мне, сладенькая.
Вопрос.
— Я не понравилась семье Джеффри. Они сказали, что я неотесанная грубиянка. И толстая. — Боль впилась в неё острыми когтями. Она глубоко вздохнула.
Её мир изменился и, наконец, прояснился.
Сняв тёмные очки, Джейк склонился к ней. Его взгляд был острым. И ремень на лбу не давал ей отвести глаза от его сурового лица.
— Оставленная родителями, подвергшаяся нападкам в приемной семье и критике со стороны наставника, брошенная этим придурком-бойфрендом. Неудивительно, что ты думаешь, будто облажалась.
Ее губы шевельнулись, но она не смогла произнести ни звука. Она… рассказала ему это? Обрывки ее собственных слов проплывали в памяти, оставляя ее с большим ощущением наготы, чем дает обнаженное тело.
— Ты считаешь, что для того, чтобы быть любимой, должна изменить себя?
Он не понимал ее.
— Да, — прошептала она. — Я должна быть благопристойной, собранной, лощёной и…
— Господи. Милая, тебе необязательно что-то менять в себе, — он обхватил ладонями ее лицо. — Ты должна найти кого-то, кто полюбит тебя такой, какая ты есть, — Его челюсть была так напряжена, что он с трудом мог говорить. — Все остальное просто… оболочка, внешняя ширма… как ты и сказала, но это не то, кем ты являешься на самом деле, Рейни.
Так кто же она тогда?
— Это как одежда — иногда наряжаешься по случаю. Но, милая, друзья любят тебя независимо от того, что на тебе надето. Мужчина, который любит тебя, будет обожать тебя без внешнего лоска… или одежды.
Она уставилась на него.
Его губы изогнулись в улыбке.
— Так уж случилось, что я люблю тебя обнаженной.
Секунду спустя он отстранился от нее.
И воск на её живот полился, скользя вверх по груди и снова вниз. Повторяя свой маршрут по ее телу снова и снова. Жар разливался по ее коже, словно пропитывая насквозь, разрастаясь, расцветая, пока она не уплыла за пределы своего сознания, объятая облаком этих невероятных ощущений.
Джейк остановился, чтобы взглянуть на свою работу. Тело Рейни слегка блестело от пота, а воск переливался бликами в свете ламп подземелья.
Он чувствовал себя так, словно его тащили за грузовиком несколько миль, и все же радовался прогрессу, которого они достигли. Черт, у нее было адское детство. Все вокруг подводили её. И в каком-то смысле он оказался частью ее травмы. Это ужасное откровение всё ещё терзало его душу.
Она видела его на вечеринке Дженнифер.
Ему было около двадцати одного, он только начал изучать БДСМ со своим наставником и подумывал завербоваться на военную службу. Черт возьми, если бы он встретил ее в тот день, заметил бы он её? Сожаление неприятно ужалило его.
Но если бы он встретил её тогда… Если бы ей удалось избежать разбитого сердца и травмы, была бы она той же самой женщиной?
Всё её друзья и даже клиенты его клиники делились с ней своими жизненными историями… потому что она слушала, не осуждая. Потому что она излучала такое невероятное сострадание, что все, кто знал её, могли это почувствовать.
Ему следовало принять, что это сама судьба направила Рейни на ее путь. И, будучи удивительным человеком, она поднялась выше, чем кто-либо мог себе представить.
Хотя, черт возьми… Мысль о том, через что ей пришлось пройти, заставила его зарычать. Даже ее любимая наставница устроила бардак в её голове. Из лучших побуждений мисс Лили попыталась переделать ее невероятную силу духа, вместо того чтобы научить ее различать внешнюю и внутреннюю красоту.
Он вздохнул. Всего лишь одна сцена не избавит её от неуверенности. Им придется часто возвращаться к этому. А если так, то он должен постараться уговорить ее посетить психотерапевта.
Проведя рукой по волосам, он решил, что ему тоже не помешает консультация специалиста. Чёрт, как и у всех, у него тоже были проблемы, с которыми у него вряд ли получится справиться самостоятельно.
Хизер ясно дала ему это понять. «Если бы ты сказал, что нуждаешься во мне… Если бы ты хотя бы как-то намекнул, что мой уход расстроит тебя, я бы никогда не ушла». Он не совершит одну и ту же ошибку дважды.
Джейк взял Рейни за руку.
— Милая, посмотри на меня.
Её глаза снова были остекленевшими. Хорошо. Её защита ослаблена, а значит, его просьба — его мольба — сможет проникнуть в самые глубины ее души. Она услышит правду.
— Рейни, я люблю тебя такой, какая ты есть. Пожалуйста, не оставляй меня.
— Джейк, — прошептала она. Взгляд ее карих глаз начал проясняться, фокусируясь на его лице. — Ч-что?
— Ты нужна мне, милая. Останься здесь. Со мной. — Если бы была возможность, он переехал бы вместе с ней, но он не мог бросить своего партнера по бизнесу, Саксона, с которым они вместе владели клиникой.
— Я нужна тебе? — Рейни сдвинула брови. — Нет.
Его челюсть сжалась. Неужели он ошибался насчет ее чувств?
— Я тебе не подхожу. Испорчу твоё будущее. Когда я стану кем-то «большим». Лучше…
Ему пришлось сморгнуть слёзы. Господи, какой же он идиот! Не подходит ему?
— Ты само совершенство, милая. Все, что мне нужно в женщине. Я не хочу, чтобы ты менялась.
И в следующий раз, когда он попросит её составить список её сильных и слабых сторон, он напишет свой собственный… и покажет ей.
Его слова скользнули между облаками спокойствия и молниеносно вонзились в самое сердце Рейни. Она моргнула, не уверенная, действительно ли смотрит на него. Но он стоял рядом с ней, и его зелёные глаза блестели. А потом он поцеловал ее.
О, да, это был Джейк.
Когда он поднял голову, она моргнула, осмотрелась, и всё встало на свои места. Подземелье. Её пари. Его обещание.
«Рейни, я люблю тебя такой, какая ты есть. Пожалуйста, не оставляй меня».
Он сказал, что любит её.
О. Мой. Бог.
Её грудь покалывало, пока воск остывал. Кожа горела и пульсировала от жара, будто кто-то включил термостат ее ощущений до предела.
— Ты доверяешь мне, детка? — спросил он.
— Да, — она доверяла. Действительно доверяла ему.
Он усмехнулся и снова надел на нее темные очки. И взял со стола что-то длинное и блестящее.
Это что-то колыхалось, раздувалось и изгибалось через кривые линзы очков, но она знала, что он держит нож.
Изнутри она хотела задрожать, но выдохнула и закрыла глаза. Он никогда не причинит ей вреда. Только не Джейк.
Лезвие обожгло ее, когда коснулось верхней части груди, и она застыла в приступе паники. Он мог сжечь ее, заклеймить и порезать.
Он не станет. Он не станет. Секунду спустя она поняла, что жжение… было холодным. Нож был холодным. И влажным.
— Ты, садистский придурок, — её голос прозвучал хрипло.
Звук его легкого смеха был подобен солнечному свету, пробивающемуся сквозь утренний туман.
Кусочек за кусочком он сдирал с нее воск, образуя небольшие кучки по бокам, и легкое царапанье ножа ощущалось невероятно эротичным.
Исчезли очки и ремни. Он отключил помпу и вытащил анальную пробку. Каждая клеточка ее тела, внутри и снаружи, была необычайно чувствительна и трепетала от желания.
— Встаем, — без малейших усилий он отнес ее на кушетку в темном углу подземелья.
Растянувшись на нём, она расслабилась в его объятиях. Господи, как же она по нему скучала! Его руки были твердыми и надежными. Когда она потерлась щекой о его плечо, Рейни ощутила его невероятный запах, притягивающий ее и даривший ощущение, словно она возвращалась домой — так, как никогда прежде.
— Рейни.
Она подняла голову.
— Я люблю тебя, Рейни. Не оставляй меня.
Как она сможет бросить его? Но она не могла остаться. Она была недостаточно хороша… нет, она была. Он не хотел никого другого. Только её. И она любила его, окончательно и бесповоротно. Ее голос дрогнул, когда она попыталась сказать то, что определит её судьбу:
— Я… хочу остаться с тобой.
Его глаза засветились от счастья. И она снова заплакала. Он действительно нуждался в ней.
Джейк поцеловал её, нежно касаясь своими бархатистыми губами.
— Если хочешь, я помогу тебе. До тех пор, пока ты не покажешь миру, какой являешься внутри.
И она разрыдалась, не в силах больше сдерживаться. Большими пальцами он вытер её слёзы.
— Я могу помочь тебе найти здесь шикарную работу в какой-нибудь крупной организации, хотя твой уход огорчит весь наш персонал и клиентов.
— Я люблю вашу клинику, — прошептала она.
— Тогда оставайся. Останься в клинике. И останься со мной, Рейни.
Ее сердце продолжало биться быстрее, чем она могла вынести, давя на ребра и наполняя ее радостью. И слова, распирающие изнутри, врывались наружу:
— Я люблю тебя, Джейк.
В его глазах отразилось удовольствие, а губы расплылись в улыбке.
— Я так долго ждал, чтобы услышать это, — он поцеловал её, медленно, собственнически, и полностью подтверждая свои права.
— А теперь еще кое-что, чего я очень жду, — Его взгляд пылал, когда он откинулся на подлокотник дивана и расположил ее так, чтобы она оседлала сверху.
Каждое движение терзало её опухшую до предела киску. Он заставил ее встать на колени, а сам расстегнул брюки и надел презерватив.
Удерживая её взгляд, он расположил член между её пухлых половых губ. Хотя она была скользкой и влажной, давление его твердой, как железо эрекции на ее измученные, растянутые помпой стенки заставило ее зашипеть.
— Да, это будет весело, — пробормотал он с озорным блеском в глазах. — Ты будешь более узкой, чем обычно, — он схватил ее за бедра, насаживая на свой толстый член.
Когда он вошёл в неё, такой твердый, бархатный и горячий, ощущения нахлынули на нее волной, заставляя выгнуть спину. Безжалостной хваткой он предотвратил ее инстинктивную попытку отстраниться.
Эта дополнительная демонстрация контроля послала ещё одну волну жара к её центру. Медленно и неумолимо он полностью опустил её на себя.
— Ух, — с ее губ сорвался стон. Проникновение через её нежные половые губы было почти большим, чем она могла выдержать. Его пальцы сжались на её ягодицах, удерживали пульсирующую длину внутри неё.
Она наклонилась вперед, опустив ладони ему на грудь, всматриваясь в любимое лицо, и постепенно дискомфорт превратился в чудесный, зарождающийся голод. Рейни неосознанно поёрзала, напрягаясь в его хватке… и понимая, что ее чрезвычайно набухший клитор восхитительно трется о его пах.
— Скажи мне, Рейни: «Я идеальна такой, какая я есть. Мне не нужно меняться, чтобы быть любимой».
— Что? — она смотрела на него с недоверием и растущим разочарованием. — Чувак, это секс, а не психотерапия.
Его глубокий, искренний смех был самым великолепным звуком в мире, заполняя пустоты в ее душе до краев.