Девушки начинают перешёптываться. Видимо, не одна я нервничаю. Но Белла шушукается с Алексис и не обращает на миссис Хартвел ни малейшего внимания.
Миссис Хартвел указывает на складной стол перед сценой.
— За ним будут сидеть судьи. Они будут делать пометки и много переговариваться, пока вы ходите по сцене. Не отвлекайтесь на них! Ведь судьи составят о вас своё первое впечатление. А во время интервью они по очереди будут задавать вам вопросы, желая узнать больше о вас и ваших взглядах на мир.
Мои ноги совсем меня не держат. Я тихо матерюсь.
— Дарси? Что-то случилось?
Не может быть, чтобы она услышала меня. Я прокашливаюсь, и мой голос заполоняет всё пространство.
— А... Перед всеми? В смысле... Они будут задавать нам вопросы перед...?
— Не волнуйся. Мы всё сегодня отрепетируем, и вы будете уверены в своих действиях, — её губы растягиваются в улыбке. — Я не позволю вам оказаться в дурном положении. Итак, принцессы, разделитесь на прежние две группы и встаньте по обе стороны за кулисами и ожидайте моей команды.
Мы проходим за кулисы и выстраиваемся в две линии. Вместо её команды начинает играть хриплая музыкальная тема из двух огромных колонок. Наши группы выпрыгивают на сцену, будто кто-то подгоняет нас сзади плёткой.
Мы помним основные движения. Хотя это звучит глупо, но выполнять их довольно тяжело: нужно подниматься и спускаться по высоким ступеням, не забывать о поворотах, а при всём этом мы находимся на всеобщем обозрении у огромной трибуны. Я же видела, какая толпа народа собирается на коронации — приезжают почти все из округа Хэнкок. Все места будут заняты.
Через час миссис Хартвел даёт нам пятнадцатиминутный перерыв и уходит, чтобы позвонить кому-то. Она принесла сок и пончики, которые я с радостью проглатываю — они помогают мне не впасть в ещё большую панику. Да и ночью я плохо спала, всё крутила в голове разговор с Кеньоном.
Рианона. Она знала, как расположить к себе людей. Я вспоминаю, как впустую тратила время за просмотром аниме, пытаясь понять, что же такого крутого было в «Ведьминой службе доставки» или «Волчьих детях Амэ и Юки». Я так и не поняла, как Рианоне удавалось заставить человека переступить через свои принципы ради неё без угрызений совести, только чтобы она была на седьмом небе от счастья. Интересно, кто же всё-таки забрал её той ночью, куда её отвезли и что с ней сделали? Надеюсь, когда-нибудь мы узнаем правду.
— Да уж, здоровая еда, — доносится до меня шёпот Беллы, но стоит мне бросить на неё устрашающий взгляд, она отворачивает голову и рассматривает еду вместе с Алексис. — Они же дают корону за целлюлит.
Алексис хихикает.
— Ага, конечно, буду я есть сахар.
— Сегодня я пойду примерять платье. Если не похудею до четвёртого размера за три недели занятий кардио, то точно кого-нибудь убью.
— Ты выбрала персиковый цвет?
— Конечно. Это же моя визитная карточка. И все уже ждут моего появления в нём. Помнишь моё платье с бала выпускников, то с корсетом и пышной юбкой? — Алексис хмыкает, как будто с трудом пытается припомнить платье. — Так вот, это намного сексуальней. То же было простенькое, типичное. В этом платье оголена спина, вырез на подоле и тонкие бретельки. Выглядит просто сногсшибательно.
Алексис и Белла надменно наблюдают, как Нелл наполняет стакан соком и выбирает пончик в шоколадной глазури, не замечая их.
— А некоторые вообще ничего не смыслят в моде.
Белла ухмыляется, приподнимая подбородок.
— То есть, кто-то будет в последних пожертвованных вещах из благотворительного фонда на коронации?
Они заходятся смехом. Нелл поднимает взгляд, и я иду к ней.
На Белле надет лёгкий сарафан, верхнюю часть которого я сжимаю в кулаке. Она, спотыкаясь, отступает назад в сандалиях на платформе.
— Что ты сказала? — Она приподнимает голову, но застывшее выражение глаз её выдаёт. Белла боится меня. — Повтори.
— Не трогай меня, — Белла бросает взгляд на остальных девушек, наблюдающих за нами.
— Не слишком-то приятно.
Я пребываю в таком бешенстве, что хочу ещё больше оттянуть её сарафан, но, учитывая всю обстановку, я отпускаю её, выравнивая складки на ткани, надеясь, что миссис Хартвел не заметит. Я тянусь за пончиком, откусываю и беру Нелл за руку, уходя подальше от Беллы и Алексис.
Нелл вырывается из моей руки перед лестницей, ведущей на сцену.
— Зачем ты это сделала?
— Что? — Меня удивляют слезы в её глазах. — Брось ты, они те ещё стервы. Если бы ты услышала...
— Какая разница, Дарси? Я не хочу, чтобы ты вытворяла подобное из-за меня. Не нужно.
Кажется, что внутри меня сжимается какая-то струна. Я тихо продолжаю:
— Чушь, это неправда.
Нелл пристально смотрит на меня, её губы сжаты, как будто она обдумывает всё, о чём я запретила ей когда-либо рассказывать. Она отворачивается и взбегает по ступенькам на сцену к остальным девушкам, бросая меня.
Прекрасно. Теперь она сердится на меня. Она всего лишь не понимает. Нелл даже не представляет, какое значение имеют подобные мелочи. Нельзя позволять людям поливать грязью твою семью, позволять им поливать грязью тебя. Как кто-то может достойно себя вести, когда на него выливается дерьмо?
Заметив ханжу Беллу, ступающую на лестницу, я вспоминаю о разговоре с Шэем. Какой бы красивый наряд я ни надела, я всё равно останусь гнилой внутри. Возможно, моё поведение с Беллой как раз это и доказывает.
Шэй намекнул, что придёт на коронацию, что будет сидеть в зрительном зале и наблюдать за мной. Я думаю, что после нашего разговора у Годро он даже забрал буклет домой, чтобы точно сделать что-нибудь с моей фотографией, раз не может сделать чего-либо со мной.
По возвращении с репетиции Нелл всё ещё злится на меня, и уходит с Либби в трейлер. Я наливаю стакан холодного чая и выхожу на веранду, на полу которой устроилась Мэгс, раскладывая пасьянс.
— Как прошло обучение принцесс? — Она поднимает голову. — Уже можешь превратиться в тыкву в полночь? Я бы хотела на это посмотреть.
— Так завидуешь?
— Не-а, — просто отвечает она, что задевает меня, ведь Мэгс не врёт. Мэгс никогда мне не завидовала. Должно быть, здорово иметь рассудительный характер, так что никто и никакими способами не выведет тебя из-за себя.
— Вообще-то, — отвечаю я, — карета превращается в тыкву, а не Золушка, что было бы странно.
Мэгс пожимает плечами, я глубоко вздыхаю и упираюсь ногами в перила. Наверное, я выгляжу точь-в-точь как мама.
Сверху доносится скребущий звук, и стружки засохшей краски опускаются на веранду.
— Как дела, Хант? — кричу я, и наступает тишина.
— Грех жаловаться. — Хант продолжает соскребать краску. — Да и лучше мне этого не делать.
Я пью чай, желая каким-то образом забыть о том, каким ужасным человеком являюсь, ведь я бы с легкостью снова побила Беллу Перонт. Но только Нелл заставляет меня испытывать подобные чувства.
Может быть, у меня всё-таки есть фея-крёстная, потому что с каждой секундой автомобильные выхлопы становятся всё более различимыми. Пикап Джесси несётся на скорости под сотню километров в час мимо нашего дома. Он резко тормозит у лесовозной дороги и сворачивает на обочину перед домом.
Рядом с ним на пассажирском сиденье кто-то есть, но у меня не получается его разглядеть. Несмотря на это, я подбегаю к двери с опущенным стеклом.
Джесси расплывается в улыбке, выглядывая из-за Мейсона. Как будто после купания в карьере между нами и не было никакой неловкости.
— Скучаешь?
— Как догадался?
— Раз ты больше не ходишь в воскресную школу, то у тебя есть свободное время. — Я смеюсь. — Мы едем в «Агвэй», нужно кое-что купить дяде. Поедешь?
— Конечно.
Стоило бы предупредить маму, но вместо этого я отступаю от машины, из которой выпрыгивает Мейсон, уступая мне место посередине. Я оглядываюсь на дом и машу наблюдающей Мэгс на прощание. Хант тоже провожает взглядом отъезжающую машину, развернувшись на лестнице вполоборота.
— Это твой отец? — спрашивает Джесси.
— Нет. Мой папа умер.
— Ох, извини. Я вроде слышал о нём.
Я не люблю говорить о его смерти, так что не вдаюсь в подробности:
— Он работал в бригаде, строящей мост, и сорвался.
— Боже, это был твой отец?
— Да. — Я не упоминаю, что произошло это из-за спора на пятьдесят баксов между папой и его дружками после пьяных посиделок в баре.
Я не знаю, как вести себя рядом с молчаливым Мейсоном. Джесси рассказал ему о нас? Да и рассказывать-то в принципе не о чем. Кажется, что прошла вечность после нашего последнего поцелуя.
Волосы Мейсона выгорели почти добела, и он такой здоровый, что наши ноги просто не могут не соприкасаться, пока Джесси гонит машину в город. Рука Мейсона покоится на открытой оконной панели, по которой он стучит пальцами.
В магазине «Агвэй» пахнет можжевельником и люцерной. Придерживая мне дверь, Джесси, к моему удивлению, касается ладонью моей спины, так что я продолжаю идти рядом с ним. Зайдя внутрь магазина, Мейсон увлекается полом, и я пытаюсь понять, что же в его карманах. По звуку кажется, что он перебирает ключи. Мейсон какой-то дёрганный — этого я раньше не замечала. Уловив его настороженный взгляд, я понимаю, что он знает о наших с Джесси отношениях. И, кажется, предупреждает его глазами.
Не обращая на парня никакого внимания, Джесси бросает на тележку несколько мешков перегноя.
— Слышал, ты участвуешь в конкурсе красоты. Почему ты мне ничего не сказала?
— Шэй рассказал? — Я издаю краткий смешок, заметив его нерешительность в ответе. — Конечно он. По-любому наговорил ещё всего. — Я ударяю по стенду с садовыми совками, от чего они со звоном врезаются друг в друга. — Как вы вообще с ним общаетесь?
Парни снова переглядываются, и Джесси пожимает плечами.
— Ну, он нормальный. Иногда.
— Вы просто к нему привыкли, да? — Я перевожу взгляд с неловкого выражения его лица на оконное стекло. — Надеюсь, что никогда к нему не привыкну.
Джесси расплачивается, и мы едем забирать мешки со злаковым куриным кормом. Уложив корм в багажник, я чувствую себя намного лучше, хоть и вспотела. Пошли к черту Шэй и Белла. А Нелл перестанет злиться на меня уже к ужину, и всё снова будет хорошо.
Мы залезаем в машину, Джесси откашливается и выруливает на улицу, бросая на мои колени свой кошелёк. Скорчив рожицу, я открываю его, но не нахожу ничего интересного, пока не заглядываю в отделение, и начинаю смеяться.
— Мило. — Краснея, я достаю маленькую фотографию себя, которую Джесси вырезал из буклета. — Я выгляжу как дурочка?
Джесси смеётся.
— Нет. Ты прекрасно выглядишь. — Он откидывает мой хвост. — И ты выиграешь. В этом я уверен.
Я не могу сдержать улыбку.
— Ага, обязательно. Видел остальных конкурсанток? Вот Нелл...
«Виу-виу» — звук сирены прерывает меня. Мы одновременно смотрим в окно заднего вида, в котором появляется полицейская машина с включенной мигалкой.
Джесси чертыхается и сворачивает на обочину, наблюдая за паркующейся позади нас машиной.
— Да мы же не гнали, — поражает меня грудной голос Мейсона. Он так внезапно вступил в разговор.
Джесси забирает кошелёк и достаёт из него права. Гравий хрустит под ногами полицейского, мы поднимаем на него взгляд, и перед нами оказывается широкоплечий мужчина в тёмной униформе с тяжёлым оружейным ремнём. Эджкомб наклоняется, встречаясь взглядом с Джесси. Его глаза закрывают очки-авиаторы, так что он напоминает тюремного сторожа, а из-под коротких седеющих волос виднеются капли пота. Я не свожу с него глаз, но Эджкомб как будто не замечает меня.
— Немного превысили скорость.
— Мне так не показалось.
Эджкомб жуёт резинку.
— Водительские права, регистрацию, страховку. Пожалуйста.
Не торопясь, Джесси достаёт бумаги из бардачка. Сидя в кабине пикапа без кондиционера и намёка на ветер, нам становится не по себе. Пот стекает по моим вискам, а рубашка прилипает к телу. Мейсон упирается локтем в дверцу и сдавливает пальцами лоб, как будто его мучает головная боль.
Эджкомб возвращается к своей машине, чтобы проверить регистрационный номер. Нам приходится ждать довольно долго. В кабину залетает слепень и безудержно бьётся о лобовое стекло.
Возвращается Эджкомб и отдаёт Джесси все документы.
— На этой дороге скоростное ограничение семьдесят километров в час. По закону, а не по совету. — Он отступает от машины и сжимает свой ремень большими пальцами. — Выйди из машины — нужно поговорить.
Глаза Джесси мгновенно округляются.
— Э...
— Дарси. Быстрей. — Эджкомб подзывает меня указательным пальцем и упирается руками в бока, мимо нас проезжает седан, оставляя за собой облако пыли.
Когда я выхожу из машины, моё сердце готово выскочить из груди, да и Джесси не в восторге от происходящего, но ничего не может поделать. Я иду за Эджкомбом к кузову и становлюсь перед ним, щурясь в лучах солнца.
— Эти парни твои друзья?
— Да.
Он со свистом втягивает воздух через рот.
— И твои друзья разрешают тебе ездить не пристёгнутой?
Я не могу вымолвить ни слова. Заболтавшись на выезде из «Агвэя», я совершенно забыла пристегнуться.
— По закону каждый обязан пристёгиваться ремнём безопасности в машине. Ты знала об этом? — Я киваю. — Тем более ты несовершеннолетняя, поэтому ответственность за тебя несёт водитель. Так что будет твоему дружку штраф на пятьдесят долларов.
Я говорила, что мне стало лучше? Так нет — по мне как будто каток проехал.
Мы стоим молча, а ветер от проезжающей мимо машины раздувает нашу одежду. Эджкомб снимает очки и прячет их в наружный карман рубашки. У него тёмно-карие глаза.
— Дарси, подумай кое о чём. Родители Рианоны Фосс, Чарли Энн и Джим — уверен, что ты их знаешь, — готовы были подарить что угодно своей дочке. Уж очень сильно они её любили. Но ведь большинство родителей так относятся к своим детям, не правда ли? — Я снова киваю. — Представь свою маму на их месте. Каково было бы ей, случись с тобой беда? — Он замолкает, наверное, надеясь, что я закричу и начну молить о пощаде. — Ты постоянно попадаешь в передряги, зачастую опасные. И мне интересно, почему ты это делаешь?
— Я забыла пристегнуться, понятно? Обычно такого не случается.
— Это просто один из примеров. Но враньё — вот что опасно. Особенно если на кону чья-то жизнь.
Я сжимаю челюсть, сдерживая подступающий крик.
— Я. НЕ. ЗНАЮ. ГДЕ. ОНА. — Выдыхаю воздух через нос. — Вы следили за мной?
Трудно поверить, что капрал будет сидеть на посту контроля скорости движения. Не дождавшись его ответа, я бросаю:
— Я не вру, ясно?
Он изучает меня взглядом, а губы изгибаются в ухмылке.
— Но ты и не честна со мной. Так ведь?
Осознав, что больше я ему ничего не скажу, он отходит от меня и указывает на кабину пикапа. Как только я занимаю место между парнями, Эджкомб одаривает нас долгим взглядом и обращается к Джесси:
— Если снова тебя остановлю, то штрафом ты не отделаешься. Понял?
— Так точно. — Меня радует, что Джесси даже не пытается надеть маску серьёзность.
Когда Эджкомб возвращается к своей машине, я понимаю, что сейчас он выпишет Джесси штраф, но вместо этого он заводит двигатель и уезжает. Я сползаю по сиденью и выговариваю:
— Простите. — Какое жалкое зрелище.
— Ничего страшного. — Джесси сбит с толку, наблюдая за удаляющейся полицейской машиной. — Что ему было нужно?
— Он уверен, что я знаю, где можно найти Рианону.
— Слышал, они добрались до Кеньона.
— Он всего лишь взял её машину на время и побоялся вернуть её из-за копов.
Я выглядываю в окно на озарённое солнцем пространство, а передо мной предстают охотничьи серьёзные глаза Эджкомба — кажется, что он насквозь видит и понимает меня. Как будто он уверен, что, в конце концов, я пересилю себя и поступлю правильно.
Понятия не имею, откуда такое взбрело ему в голову.
Глава 15
В понедельник я работаю бок о бок с Шэем, не поднимая на него взгляда. Весь день проходит в туманной усталости — я замечаю только расплывающиеся перед глазами ягоды, поблёскивающий на солнце ручной комбайн и своё тяжёлое дыхание. Шэй собирает голубику играючи, поддразнивая этим парней и насмехаясь надо мной. Мейсон находится неподалеку, но постепенно я осознаю, что он следит за ситуацией, чтобы заступиться за меня в случае необходимости. Джесси я вижу только за обеденным перерывом. Кажется, он хочет поговорить со мной, но этого так и не происходит.