Долорес Амбридж замерла, глядя на Метку. По ее лицу было понятно, что она не могла поверить в то, что видела.
– Но… но зачем вам медальон? – она прикрыла кулон рукой.
– Не нам. Темному лорду. Медальон, Амбридж. Или мне помочь? Круцио!
Женщина задохнулась и упала на колени.
– Медальон, Амбридж, – все так же меланхолично сказал Поттер, даже не убирая ног со стола.
Драко надоело. День выдался утомительным, а Амбридж он ненавидел не меньше Поттера, вероятно. Поэтому тоже достал палочку.
– Круцио! – воскликнул Драко, добавляя от себя.
Поттер только одобрительно хмыкнул, на что Драко предпочел не обращать внимания.
Хватая ртом воздух, Амбридж трясущимися руками сняла с шеи медальон и протянула Поттеру. Тот подошел и забрал украшение.
– Я передам Темному лорду, что вы сотрудничали, – скривился он. – И кстати.
Драко наблюдал, как Поттер махал палочкой, словно что-то писал, как Амбридж, корчась от боли, стянула пиджак и задрала рукав. На предплечье проступала надпись, будто выжженная на коже.
– Читайте! – велел Поттер.
– Я не должна лгать, – трясущимися губами произнесла женщина, на ее глазах навернулись слезы страха.
Поттер же присев перед ней, мягко и зловеще казал:
– В следующий раз, прежде чем подвергать детей своим пыткам, подумайте о том, то эти дети однажды вырастут.
Поднявшись на ноги, Поттер пошел к двери.
– Малфой, ты идешь?
Драко стоял и смотрел на скорчившуюся на полу женщину, которую буквально трясло от страха и ужаса. Прикрыв на мгновение глаза, он тряхнул головой и вышел следом за Поттером. Но когда они оказались в коридоре, где никого не было, он схватил гриффиндорца за рукав и прижал к стене.
– Скажи мне, что ты творишь?
– О чем ты? – казалось бы, удивился Гарри.
– Я могу понять, что предали. Действительно могу. Могу понять, когда выполняют приказы под страхом смерти. Но ты наслаждаешься тем, что творишь!
– И советую тебе делать тоже самое, – усмехнулся Поттер. – Тебе же понравилось, как она корчилась под Круциатусом. Отпусти меня.
– Не понравилось. Это другое чувство. Да и ты… Ты никогда не был таким.
– О, нет, Малфой. Я такой. Теперь такой. – Он оттолкнул Драко и поправил футболку. – Нам пора возвращаться. Не заблудись по дороге. – Поттер быстрым шагом направился на выход.
========== Часть 7 ==========
Драко в мэноре появился ближе к ночи, аппарировав в нескольких километрах от резиденции. Ни желания, ни смысла раньше там появляться все равно не было, тем более, когда собственные мысли сводили с ума.
Поттер действительно начинал напоминать Лорда жестокостью, холодом и бесконтрольным поведением. И что бы Драко ни говорил самому себе, но такого Поттера он видеть не хотел.
Постучав в дверь и дождавшись разрешения войти, он посмотрел на крестного. Северус сидел за небольшим рабочим столом и что-то писал.
– Драко?
Тот промолчал. Снейп молча поднял палочку и тихо произнес заклинание.
– Теперь говори. Только тихо.
Малфой кивнул:
– Есть способ помочь Поттеру? – спросил он.
– О чем ты?
– Я знаю, что мои слова могут быть неправильными. И ты волен рассказать все Лорду. Но мне не нравится происходящее.
Северус пригласил его присесть напротив и внимательно посмотрел:
– Драко, ты веришь, что победа Лорда будет окончательной? Что он станет новой властью?
– Я… Не знаю…
– Просто подумай и ответь.
Это было опасно. Говорить честно и открыто при другом пожирателе. Но Северус был единственным человеком, к кому Драко еще испытывал нечто похожее на доверие.
– Я, правда, не знаю. Мы почти победили. Когда умрет Дамблдор и полностью сменится власть в Министерстве, придет новое время. Но долго ли оно продлится?
– Верно. Неизвестно, что будет дальше. Сейчас магический мир потрясен предательством Гарри Поттера. Но в действительности нужно бояться того, чтобы он не стал приемником Лорда. Ты заметил его взгляд?
Драко молча кивнул. Потому что, да, заметил. И этот взгляд пугал сильнее всего.
– Он теряет свою человечность. Поэтому, если Лорд окончательно ему поверит, если Поттер выживет, став таким… Всех нас ждет смерть, рано или поздно. Он уничтожит все. Вот чего нужно опасаться на самом деле, – сказал, наконец, Малфой.
– Ты все же веришь, что он сам пришел? – выгнул бровь Снейп.
Драко хотел уже ответить, но запнулся.
– Драко? Ты что-то знаешь? – прищурился Снейп.
– Нет, – поспешил ответить Драко. – Ничего. Ничего нового. Поттер по-прежнему утверждает, что это его выбор.
Драко начинал верить, что Поттер действительно пришел сам. Нет никакого тайного замысла. Орден не ожидал такого от Мальчика-который-выжил, судя по всему.
– Если он пришел сам, то единственное, что остается, это переубедить его, – очень тихо произнес Снейп, глядя на Драко в упор.
– И как это сделать? – хмыкнул Малфой – Он не слушает никого и ничего.
– А кто-то из присутствующих в этом поместье пытался с ним поговорить?
– Мы с ним не можем разговаривать.
По крайней мере, теперь. Они и раньше редко могли разговаривать нормально. А когда такое случалось, Драко чувствовал себя не в своей тарелке, потому что страх не быть Малфоем пересиливал любые возможности побыть просто подростком. И все же…
– Я пойду спать, – он резко поднялся и пошел на выход.
– Драко, – позвал Снейп и когда тот обернулся, продолжил: – Магия тут бессильна.
Оказавшись в своей комнате, Малфой со злостью побросал одежду на пол и направился в душ. Магия бессильна. Ну, а он-то тут при чем?!
В отведенной ему спальне Гарри лежал в постели и таращился в полог балдахина. Волдеморт был очень доволен. Прямо-таки счастлив. Гарри понял, что перестал его бояться. Да, Том Реддл – сильный волшебник, безумец с манией величия. С похожей судьбой. Просто Том не смог пережить того, что магглы не любили его. Гарри больше не чувствовал привычного ужаса, который охватывал его в присутствии Темного лорда. Все, что он чувствовал теперь – это боль от шрама, пульсировавшая постоянно, когда он находился поблизости от Лорда.
Осталось два крестража. Один в Хогвартсе. Один в Гринготтсе. В отличие от Ордена, он точно знал, где и что искать. Правда, про чашу Волдеморт словно не хотел говорить, но обронил, что чаша Пуффендуй хранится в банковской ячейке Беллатрисы. Попасть туда гораздо сложнее, чем в Хогвартс. Надо было что-то придумать. Малфой всюду таскался следом. Гарри это даже веселило. Когда-то он мечтал о подобном – он и Малфой вместе спасают мир. Глупо, наивно. Теперь это не вызывало никаких эмоций. И все же Малфой был проблемой. Потому что, в отличие от него самого, слизеринец Лорда боялся. Именно этот страх сделал из него Пожирателя смерти; именно этот страх заставлял и заставляет его мучить невинных. Гарри помнил взгляд, с которым Малфой в течение целого дня пытал его – пустой и безжизненный. И если раньше Драко хорохорился в школе, показушно вел себя как говнюк, то теперь он был просто испуган. Гарри его не винил – жить под одной крышей с тем, кто может уничтожить целое сообщество – это испытание. Просто у них разные судьбы. Драко Малфой не перестал быть трусом и ублюдком. Просто теперь он пытался бороться за свою жизнь – единственное, что у него осталось. Гарри было его жаль.
Прошло три дня. Все это время Гарри обдумывал свои дальнейшие действия и большую часть времени проводил за тренировками. Лорд был занят Министерством и очередными пытками. Казалось, его интерес к Гарри немного угас. Это было даже лучше. А вот Малфой, таскавшийся по пятам с видом оскорбленной невинности, неожиданно стал молчаливым. Только наблюдал и порой даже на язвительные слова не реагировал. Это вдруг стало раздражать.
Ему просто было невдомек, что все эти дни и ночи Драко обдумывал разговор с крестным. А помимо этого, уставший от постоянного напряжение мозг неожиданно взбунтовался, и Драко все чаще начал вспоминать то, что так отчаянно пытался забыть.
Драко не мог тогда поверить, что Поттер был таким на самом деле. Добрым. И дружелюбным. Ни капли эгоизма. Драко сначала насторожено косился, но потом осознал, что Поттер еще и честный. Он не пытался завоевать его доверие, он просто называл вещи своими именами. С Поттером оказалось интересно. Он рассказывал о своих приключениях, не особо вдаваясь в подробности, но Драко ценил эти рассказы. Как и время, что они проводили наедине на крыше Астрономической башни. Когда ему не нужно было цепляться к Поттеру, а тому огрызаться в ответ.
Сначала это было странно. Поттер просто смотрел на него своим долгим взглядом и когда Драко шел разбираться, какого демона происходит, тот просто улыбался, пожимал плечами и говорил: “Может, прогуляемся по Запретному лесу?”. Драко до сих пор не помнит, зачем согласился на ту ночную прогулку, но позже ему даже понравились эти несколько часов. Особенно после того, как он узнал про мантию-невидимку и пробираться за пределы замка стало проще.
Они просто говорили. Пробирались на окраину леса и говорили. Сначала Поттер болтал за двоих и о приключениях, и о своих дружках-недоумках, реже о жизни до Хогвартса, просто упоминая, что тут ему очень нравится. И Драко даже не заметил, как его это затянуло. В какой-то момент он сам стал рассказывать о своих так называемых друзьях, Крэббе и Гойле, о Паркинсон, которую весь факультет пророчил ему в невесты. И он тоже не касался темы семьи.
А потом все стало усложняться.
Стало трудно цепляться друг к другу в коридорах, хотя они продолжали это делать. Стало трудно молчать.
– Ты чего какой угрюмый? – Поттер плюхнулся рядом и достал из кармана толстовки кусок шоколадки.
Была весна, и они снова торчали в Астрономической башне.
Драко раздраженно дернул плечом, но взял предложенный кусочек шоколадки.
– Не знаю. Устал. Снейп работой завалил.
– Не тебя одного, – Поттер был, как всегда, беспечен. – Завтра выходной и все пойдут в Хогсмид…
Драко знал, что у него нет разрешения, и видел, как уголки чужих губ опускаются. Но после все равно улыбается.
– Пойдешь со своими?
– Мне лень, – привычно растягивая слова, отозвался Драко.
Они доели шоколад и просто улеглись на плитах пола, рассматривая небо.
– Если нас кто-нибудь увидит, это будет позор, – пробормотал Драко.
С каждым днем эти мысли донимали все сильнее. Однажды он попытался представить реакцию отца, если тот узнает, что он общается с Поттером. Вряд ли ему не будет больно.
Поттер неожиданно навис над ним и спросил:
– Это плохо?
– Что? – не понял Малфой.
– Хоть иногда быть собой.
Драко не знал, что ответить. Правду говорить не хотелось, а ложь этот гриффиндорский ублюдок тут же поймет. Потому что он дал слабину и позволил увидеть то, что видел только в зеркале, очень редко.
Поэтому не придумал ничего лучше, чем схватить Поттера за ворот футболки и прошипеть ему в лицо:
– Не смей задавать такие тупые….
Последнее слово потонуло в чужом прикосновении.
Драко лежал в ванне, руки расслабленно лежали на бортиках. Он смотрел, как дрожат пальцы. Он обязан рассказать Волдеморту. Но тогда придется рассказать все, а он не был готов. Он снова был трусом и предателем.
Теперь он был уверен, что Поттер что-то задумал. Иначе, зачем было устраивать весь этот маскарад? Наблюдая и сложив те кусочки мозаики, что роились в голове, становилось ясно, что Поттер не просто следует приказу. Он то и дело таскался в Лютный переулок, один раз куда-то исчез, оставив Драко в пабе, а вернулся довольным. Потом в один из дней произошла небольшая стычка между Поттером и Беллатрисой, ничего серьезного, так, обменялись “любезностями” и разошлись. А потом Поттер сказал, что ему, Драко, надо выпить оборотное зелье и пойти в Гринготтс. Оказалось, что Поттеру нужен крестраж, который хранится в сейфе тетки, которой он не доверяет, и он предпочел бы сам отдать крестраж Темному Лорду. Драко поинтересовался, в своем ли Поттер уме, но тот лишь отмахнулся, заявив, что ему не впервой и что все получится, если Малфой не будет вести себя как девчонка. Драко согласился.
Несмотря на облик тетки, ему действительно удалось проникнуть в банк. Они аппарировали в Лютный переулок, где он и принял зелье, а Поттер протянул ему палочку Беллатрисы. Драко должен был спросить, откуда палочка, но не стал. В банке Поттер был рядом под мантией-невидимкой и наложил на гоблина Империо, благодаря чему они беспрепятственно добрались до нужного сейфа.
Поттер забрал, что хотел, но Гибель воров им преодолеть не удалось. Поттер не придумал ничего лучше, кроме как зачем-то превратить его волосы в рыжие и, освободив сторожевого дракона, улететь, пробив крышу. Весь полет Поттер орал и смеялся, как сумасшедший, а Драко цеплялся за шкуру дракона, не в силах даже пискнуть. Когда они сошли на землю посреди леса, его волосы снова стали светлыми. Крестраж Поттер все-таки украл.
А потом… потом Драко сообщил, что расскажет об этом Волдеморту. Что не может не рассказать. И Поттер… вдруг пожал плечами, тихо улыбнулся, как раньше, и крепко поцеловал. После чего просто аппарировал. С чашей и палочкой Беллатрисы.
Так Драко и оказался в горячей ванне, не в силах унять дрожь. Становилось ясно, что все вышло из-под контроля.
Драко не мог залезть в голову Поттера, но понимал, что все происходящее – один большой маскарад. Поттер вел себя как самый настоящий чистокровный ублюдок. Но при этом то, что он провернул в Гринготтсе, умудрившись втянуть в это еще и Драко, ясно говорило о том, что проходит нечто, о чем не знает никто. Он сомневался, что Поттер посвящал в свои планы хоть кого-то. Но при чем тут тогда он, Драко? Доверился? Или же… ему и впрямь наплевать?
– Но если я не расскажу и Поттер – предатель, то с ним вместе потону и я…
Это он понимал яснее всего.
Драко отчаянно цеплялся за возможность хоть как-то выжить, пусть при этом пришлось стать Пожирателем. И до появления Поттера все было если не спокойно, то уж не так мерзко и, возможно, однажды он бы привык. А теперь Поттер. Он просто пришел и втерся в доверие Лорда! И что? Теперь пытается обмануть? Что он задумал?
Мысли сводили с ума. Сев в ванне, Драко вновь уставился на свои руки, которые дрожали все сильнее. Он должен. Он должен рассказать Лорду…
Закусив губу, Драко прикрыл глаза и отчаянно боролся с собственными эмоциями. Пока в памяти всплывало очередное воспоминание-вспышка.
После того поцелуя прошла пара недель. Драко тогда крепко ударил Поттера и ушел обратно в комнаты своего факультета. Больше они с Поттером не виделись нарочно, разве что пересекались на общих уроках и в Большом зале. Драко злился. Ненависть к гриффиндорцу вышла на новый уровень, но вместе тем взыграло проклятое любопытство. И спустя эти две недели он не выдержал, в одну из ночей пробравшись на балкон Астрономической башни.
– Зачем ты это сделал? – стоя позади облокотившегося о перилла Поттера, прошипел он.
Поттер пожал плечами и тихо улыбнулся, повернув голову:
– Я должен быть попытаться.
– Зачем?
– Чувствовал, что это важно.
Эти воспоминания сводили с ума…
Волдеморт был очень недоволен. Особенно Беллатрисой. Потому что это в ее ячейку проникли члены Ордена Феникса и украли крестраж. В том, что это были они, сомнений не было. По крайней мере, один грабитель был опознан, как Уизли. У Волдеморта также не было сомнений. У Драко были, но он молчал.
– Ты был прав, Гарри, – переключился с Беллатрисы на Поттера Темный Лорд. – Я должен был отправить тебя забрать его.
– Мне жаль, мой Лорд, что я не настоял. Я не осмелился.
– Я понимаю, Гарри, – Волдеморт взмахнул руками, – я могу быть весьма суров. Ты беспокоился за себя и это похвально.
Слушая их диалог, Драко понимал, что его догадки верны. Поттер не отдал чашу Лорду. И теперь знал, почему его волосы стали рыжими. Поттер был в маггловской одежде, а потому натянул на голову капюшон кофты, скрывая лицо. Ему это удалось, все запомнили лишь рыжеволосого человека на драконе, а факт вскрытия ячейки указал на причастность врага, коим сейчас являлся Орден Феникса.