Близился вечер. Позвонив Саньке, я предложил встретиться, выпить пива да поговорить. Естественно, без девок. Иногда мужчинам требуется уединение. Пиво оказалось обыкновенным, и мы шлифанулись водкой. Набравшись в хлам, превратились в философов. Само собой базар съехал на баб. Банальный парадокс: пьянка без баб, но разговоры о них. Санёк обвинил меня в расточительстве, когда я показал ему ролик «Случка с интердевочкой»: мол, сколько меня ни учи, а дурак дураком. Отрицать очевидное было глупо, и я предположил, что во всём виноваты женщины. С пеной у рта Санёк стал доказывать, что раньше всё было иначе. Мол, дед ему рассказывал, что в его молодые годы ни одной девке и в голову бы не пришло стребовать с кавалера деньги. И если ты согласился прийти к чувихе на палку чая, ждал там тебя пусть и не королевский, но вполне человеческий прием. И пузырь стоял, и жратва разнообразная. И телки были настоящие! С губами и ногами от природы, с живыми сиськами и всеми ребрами! Мне трудно было в это поверить, и я предложил поехать к деду. Санька смахнул слезу. Мы помянули родственника, и я встал на защиту жриц любви. Да, они дорого берут за услуги, но разве в этом дело? Дело в том, что они спасают мужиков! Вот в чём их истинное предназначение. Болит голова у жены? Не беда, проститутка всегда здорова! Ты в командировке? Не проблема, ночные, а также и утренние, дневные и вечерние бабочки есть везде! Ты можешь вызвать ее на дом, в больницу, взять с собой в дальнюю дорогу. Они согласны на всё! Ни одна отрасль капиталистического хозяйства не работает так четко, как проституция. Потому и оплата соответствующая. А вот насчет остальных женщин – большой вопрос. Тут Санёк встрепенулся и предложил всех баб проверять на детекторе лжи. Вот предлагает она тебе окольцеваться, а ты ей: сколько у тебя было мужиков? Девка оскорбляется, плачет, но ты не веришь лукавым слезам. И предлагаешь сесть к аппарату. Докажи! Тут Санька перешел на шепот: мол, дед говорил, что раньше все девушки выходили замуж исключительно целками. Я упал со стула. Поднимаясь, предложил поехать к деду. Санёк всхлипнул. Мы опять помянули счастливого, но почившего мужика. Конечно, я был согласен, что взять непоротую, то есть, непорочную девку в жены замечательно. Но не лучше ли иметь много блядей, чем одну святую? Да и неизвестно еще, по какой такой причине никто не отымел ее до замужества. У Санька отвисла челюсть: он об этом как-то не подумал. Действительно, почему? Не найдя ответ, товарищ опять вспомнил про детектор лжи. Невеста артачится, говорит, что боится электричества. Ты опять предлагаешь ответить честно, сколько было секспартнеров. Девка ползает на коленях и просит прощения: всего один, да и то по пьяни! Как тут поверить? И главное, как проверить? Ты врубаешь аппарат, детектор лжи не выдерживает нагрузки и взрывается. Вот тебе и невеста после семи абортов. Мужиков у нее было мильон! Ужас! Затем я прибегаю к услугам математики и ставлю перед корешем задачу. Живут на острове сто мужиков и сто десять женщин. У каждого мужика был секс со ста десятью женщинами. А у каждой женщины был секс с сотней мужиков. Вопрос: врет ли девушка, говоря, что я у нее второй парень? Санька не падает со стула, он сидит на полу. Смотрит на меня одним глазом и плачет: неужели все бабы шлюхи? Мы снова выпиваем, и я предлагаю закончить дискуссию в связи с тем, что женщинам верить нельзя. Санёк добавляет, что мы знали это и раньше. Так какого черта трепались о ерунде? Мы расстроились: вечер не удался. А ведь могли бы побухать, поговорить…
Глава 5
Мне кайфово до безобразия. Вся бы жизнь такая была – практически абсолютное нихренаниделание! Знай себе пендюрь морковок, пей да гуляй! Мне можно только позавидовать. Вот какая житуха у тысяч менеджеров, юристов и тех же, например, врачей? Серая масса на побегушках. Пашут как заведенные, а раз в месяц – о счастье – могут в ночной клуб попасть. А что в том клубе-то? Наркота и трах с какой-нибудь обдолбаной шалавой без гандона? Тяжелое похмелье от ведра коктейля и хвастливый рассказ такому же идиоту, который – о горе – оказывается, тоже ее трахал? А я свободен от всех и вся! Хотя, не совсем конечно так. Приходится спать с Маргаритой, но так то Маргарита, а не какая-нибудь прошмандовка. А с клиентками я разберусь. Потерплю, во всяком случае. Главное, что за это будут платить. И неплохо платить. Ништяк! Чем бы мне сейчас заняться? Прогуляться? Черт, у меня же фитнес сегодня. Тогда надо бы и в солярий заскочить. Да и ногти отросли. Главное, никакого траха. Эту шкуру – жену чиновника – я уже ненавижу заочно. Но больше всего мне хочется набить морду ее мужу за всё то, что они сделали со студенчеством. А так как это невозможно, я с удовольствием навешу паскуде рога.
***
Когда я вышел из солярия, позвонил Санек и с грустью в голосе сообщил, что находится в больнице. Вроде все слышали анекдот, когда мужик менял лампочку, а жена пощекотала его за яйца. Так нет же, его очередная подружка именно так и сделала – пощекотала. Мол, хотела узнать, правда это или брешут. Санек не понял юмора, благополучно манданулся со стула и то ли подвернул, то ли сломал лодыжку. Долбаная подруга поверила в анекдот. Аптечки у Санька в наличии не оказалось, пришлось вызывать скорую помощь. Подруга обиделась, когда Санек стал крыть ее херами. Ушла, не дождавшись врачей. По моему мнению, поступок девушки не лишен логики: она же не сиделкой, а лежалкой быть хотела.
В палату я вошел с тяжелой спортивной сумкой улыбающейся рожей. Мне казалось, что хорошим настроением я поддержу товарища. Увы, Санек был печален. Да никто, собственно, в палате не хохотал. Чуваки разных возрастов и переломов поглядывали на меня без всякого интереса. Нет, не так. Что без интереса, это понятно. Был в глазах болезных один неприятный момент – они ненавидели меня за то, что я здоров.
– Глупо спрашивать, как ты себя чувствуешь, да? – спросил я у друга.
– Ай… – Санек махнул рукой. – Уже терпимо. Гипс, как видишь, наложили. Я здесь самый легкий, – друг понизил голос.
Я обвел взглядом палату. Кроме Саньки, здесь отлеживали бока еще пять человек. Похожие на недоделанных мумий, пациенты производили удручающее впечатление.
– Ребята, вы так смотрите, будто я виноват в том, что вы тут скучковались, – сказал я, встав со стула.
– Егор, кончай бузить, – Санек попытался меня остановить.
– Нет, я хочу разобраться,– я остановился посреди палаты. – Вот чего вы фарите, как будто я вам что-то должен? Не я же вас сюда загнал? Что молчите? – Пациенты, может быть, и хотели морду мне набить, да только встать не могли. Хмурились, искали глазами поддержки друг у друга.
– Да ну тебя… – пробормотал один. – Не видишь, что ли, страдают люди? Подумаешь, косо на него посмотрели…
– Страдаете? – улыбнулся я. – Это хорошо, – добавил я и на меня устремились уничтожающие взгляды. – У меня есть кое-что, способное облегчить ваши страдания! – выдал я.
– Ты это о чём, парень? – заинтересовался один из пациентов – старик с гипсом чуть ли не до шеи.
– Я пришел проведать друга. Естественно, не с пустыми руками. Как насчет выпить, мужики? – Палата ожила. Заскрипели койки, кто-то хихикнул, солнышко глянуло в окно.
– Так мы же это, не ходящие, – пробормотал старик.
– А я на что? – спросил я бестолкового хрыча. – Готовьтесь, ща всё сделаю!
– Егор, ты что задумал? – встревожился Санек.
– Ты не хочешь бухнуть? – удивился я, раскрывая спортивную сумку.
– Хочу, но не буду. Здесь же нельзя.
– Да брось ты. Мы аккуратненько. Правильно?
– А то! – ответил за всех старик. – А товарища, сынок, ты не уговаривай. Нам больше достанется. Извините, конечно.
– Не волнуйтесь, дедушка. Дело в том, что я не смогу навещать друга слишком часто, поэтому принес водки в достаточном количестве. На шестерых хватит.
– На семерых… – Санек решил не выделяться из толпы и получил заслуженные возгласы одобрения.
***
Пятиэтажное здание было старым, в подъезде темнота, черт ногу сломит: трущобы посреди столицы никто не отменял. Правда, никто и не признает их наличие. Могла бы найти хату и поприличнее, нахмурился я. Или сауны сегодня закрыты? Или подруги посреди лета все сидят по домам, и ни одна блядь не уехала отдыхать? Я понял: у клиентки подруг не имеется. Опасается, что вложат мужу. Жалко девчат. Как они без дружбы живут? Стараясь не вляпаться в какую-нибудь пакость на ступеньках, я поднялся на нужный этаж. Позвонил.
– Заходите скорее. – Женщина быстро закрыла за мной дверь.
Клиентке хорошо за тридцать, жгучая и действительно симпотная брюнетка. Одетая в халатик, едва доходивший до коленок, нервничала: оправляла стеснительными руками полы невесомой тряпицы. Никогда не понимал: зачем носить короткие вещи, чтобы потом их одергивать? К тому же прятать такие ноги от мужчин – преступление. Хорошо хоть в квартире было не так, как в подъезде: богатая обстановка и изумительная чистота. Пытаясь разрядить слегка тягостную атмосферу, я похвалил немалых размеров диван. Так и сказал: пристанище для наших истосковавшихся сердец. Клиентка нахмурилась, и я поправился – тел. Улыбки и здесь не последовало. Закурив без разрешения, поинтересовался насчет выпивки. Клиентка виновато сообщила, что выпивка есть, но нет закуски. Мол, если бы мы находились у нее дома… Я расчувствовался и согласился выпить с прелестной женщиной просто так. Приятно осознавать, что она волнуется не только за себя. Когда клиентка притаранила из кухни одну рюмку водки, я понял: пить придется в гордом одиночестве. Видимо, слишком долго решал, и клиентка не сдержалась:
– Да пейте же вы!
Не очень-то она любезна, подумал я, глотнув грамм тридцать.
– Теперь бы покурить. Курево – это кайф. Как и многое другое в нашей жизни, – подмигнув женщине, я уперся взглядом в живот: везет мне на животы. – Егор.
– Вам незачем знать мое имя. Приступим! – повысила голос дама.
– Куда вы так торопитесь? – Какая-то она мутная. Совсем невтерпеж, что ли? – Вы бы попридержали вожжи. То есть, пыл свой умерьте. И вообще вы ведете себя не очень понятно.
– Вам платят, поэтому прекратите…
– Послушай меня, подруга, – перебив ее, я встал. – Или ты будешь вести себя по-человечески, или я ухожу. Для меня не составляет проблемы сделать это. Понятно?
– Извините, я в самом деле очень волнуюсь, – пошла на попятную клиентка. – А зовут меня Надежда.
– Очень приятно. – Мне показалось, что в ее глазах промелькнул нехороший огонек. – Почему вы так смотрите на меня? – спросил я, но ответа не дождался, потому что сознание стало меркнуть. Меня начало клонить в сторону, я попытался устоять, но увы. Скорее всего, я грохнулся на пол, но сам этого не почувствовал.
Открыв глаза, увидел перед собой лицо Надежды. Я попытался потрогать голову рукой, но ничего не произошло – рука не двигалась!
«Это что за хрень такая?» – спросил я, но оказалось, что я только подумал об этом.
Черт, не могу двинуть ни рукой, ни ногой! И говорить не могу! Меня охватила дикая паника.
– Не волнуйся, Егор, или как там тебя… Солист! – услышал я голос Надежды. – Когда я уйду, ты полежишь здесь немного. Потом сможешь и говорить, и двигаться. Но это будет немного позднее, а сейчас… – Надежда оскалилась. – Ты всё будешь видеть. Многое не понравится, но ведь я заплачу. Подожди меня, я быстро!
Ну, Маргарита, ну, сука такая! Во что ты меня втянула?! Я почувствовал, что мне становится холодно. Странно, в квартире, как мне помнилось, было достаточно тепло. Кондишен что ли включила? Чего-то мне страшновато. А нечего было пить! Правильно говорил герой одного из любимых кинофильмов: «Сначала ты испей из моего кубка!» Егор-Егор, что ж ты наделал?!
– А вот и я! – Передо мной опять возникло лицо Надежды. – Сейчас подниму тебе голову и подложу подушку, чтобы ты не на потолок смотрел, а на меня. Ну как? Точно – раздет! Я покосился на Надежду. И она без халата. Какие формы… Аристократка еб….я! Что это у нее в руке? Плетка?! Да это же садо-мазо! На моей груди от ужаса распрямились волосы. Не возбуждаться, не возбуждаться! А зачем ей дырка в трусах? Она что, и трахать меня будет?! Не вставай, не вставай!
– Вижу, что ты готовишься. – Клиентка прикоснулась плеткой к моему достоинству. Я в ужасе закрыл глаза, но лучше бы этого не делал. Двигаться я не мог, но вот боль почувствовал преотлично! С криком: «Открой глаза!» Надежда перекрестила меня по груди плеткой.
«Что ж ты, подлая, делаешь?» – заморгал я.
Надька в ответ захохотала:
– Ну, как тебе платная любовь? А Марго тебя и не предупредила, да? Вот умора-то! И где ж она тебя отыскала?
В Караганде! Во что же я влип? Она ведь не в себе, эта амазонка вольтанутая!
– Зря ты так думаешь, Егорушка, зря. Я не сумасшедшая. – Надька будто читала мои мысли. – Просто ненавижу таких уродов как ты! Карьеру он сольную захотел. Сейчас я покажу тебе соло, что ахнешь!
Она замахнулась, и я, не наученный горьким опытом, вновь закрыл глаза. Последовал удар, потом еще и еще. Я уже и очи вылупил, уже и смотрел, не мигая, но она в диком остервенении продолжала меня колошматить. Волосы на моей груди легли колосьями пшеницы; на груди клиентки распухли почками сосцы. Не возбуждаться, не возбуждаться!
«Сука, больно-то как! – орал я мысленно. – Не люблю я садо-мазо, не люблю!»
Тщетно. Надька разбушевалась не на шутку. Но странное дело, она, то ли случайно, то ли специально не попадала по концу, и это вселяло в меня некую призрачную надежду. Надя – надежда! Проклятый каламбур!
– Ну, как тебе, сучонок? Нравится? – Экзекуция внезапно прервалась.
«Не очень! Даже очень не нравится!» – Я попытался изобразить глазами азбуку Морзе.
– Чего ты там маякуешь, козел, а? – Ее передернуло от непонятного мне отвращения, и она продолжила ролевую игру «От прелюдии до смерти один шаг!» Я опять беззвучно вопил благим матом, вспоминая, как можно облегчить боль, но ничего не приходило в голову кроме одного – чтоб ты сдохла! Когда Надька прекратила меня гасить, я наконец-то облегченно выдохнул. Устала, шкура, подумал я и почувствовал, что мне почему-то не очень комфортно. Взглянув на себя, ужаснулся: тело было красным от крови. Моей крови!
– Нет, ну надо же, как мне повезло! – Голос Надьки-инквизиторши подозрительно потеплел.
«Что, что там еще такое?» – заморгал я обеспокоенно.
– Сейчас обезопасимся и начнем! С презиками нет полного кайфа, но еще хуже быть беременной. – Надежда разорвала упаковку с презервативом и схватила меня за член. За возбужденный! Но ведь этого не может быть?! Надька вскочила на меня, и я понял, что допустить матриархат даже в отдельно взятой семье нельзя ни в коем случае. Про всю планету и говорить не приходится. Уж лучше смерть!
Надюшка толк в сексе знала. Вертелась не только по часовой стрелке и против, но и по диагонали. Поворачивалась передом, задом и всеми боками. Но зачем было доводить до всего этого ужаса? Я что, не позволил бы ей полихачить сверху? Да я только «за»! Ну когда же прекратится эта «сладкая» пытка? Блядь, а это что такое? Мне уже нравится?! Да не может быть такого, ужаснулся я и кончил! Наденька поспела вовремя и тоже словила, как мне показалось, нехилый оттяг. Потом растянулась на мне обессиленно, дыша как паровоз. Через некоторое время приподнялась, совсем не больно – подумаешь, синяк останется – потрепала по щеке:
– А ты молодец. Последние четверо оказались слабаками. Если захочешь, скажешь Марго, и она организует встречу.
«Да пошла ты», – пульнул я правым глазом.
– Не ругайся. – Надюшенька вновь прочитала мои мысли. – Скоро уйду, а ты потерпи немного. Через полчаса будешь как парень. Денежку оставляю, как и договорились. Не забудь дверь захлопнуть. Спасибо, Солист, и пока! – Клиентка помахала окровавленной рукой и удалилась. Неужели всё? Закрыв глаза, я стал ждать. Послышался шум воды. Вскоре утих. Хлопнула дверь, наступила тишина. Ушла?! Вскоре тело стало оживать. И вот я, весь в кровище, бреду в ванную комнату, истерзанный и оттраханный злобной сукой. Ну и видон у меня. Попадись мне только, придушу, шалаву! Кое-как ополоснувшись, я оделся, что оказалось гораздо труднее. Закурил, пересчитал гонорар. И опять сумма впечатлила. Надо рвать отсюда когти!