Как-то раз мама оставляет нас с Игорьком вдвоем, и мы залезаем в отцовский кабинет. Я по большей части сижу в кресле за столом и делаю значительный вид, Игорек шарит по полкам, преимущественно, глазами, конечно.
— Смотри, Гель, — зовет он и открывает в стене две дверцы, за ними бар с напитками. Я спешу туда, он меня поднимает, чтобы я могла лучше рассмотреть.
— Папа пьет это? — спрашиваю его, Игорь смеется.
— Ага, жуткая гадость.
— Откуда ты знаешь?
— Пробовал с пацанами во дворе.
Я смотрю с удивлением, он ставит меня на пол и вытасикивает одну из бутылок.
— Хочешь попробовать?
Отчаянно мотаю головой, он снова смеется и сует бутылку в бар. Не очень удачно, и бутылка влетает в заднюю стенку. Та внезапно опускается. Я этого не вижу, потому что стою внизу, зато вижу, как Игорь хмурится и лезет внутрь.
— Что там? — спрашиваю с любопытсвом, он не отвечает. Я залезаю на диван, с него и вижу опущенную стенку бара. В тот момент Игорь, видимо, нащупывает какую-то зацепку и закрывает ее, а следом и дверцы.
— Это что? — смотрю я во все глаза. Игорек подходит ко мне.
— Геля, — говорит строго, — ни в коем случае не рассказывай никому о том, что мы тут были, поняла?
Я отчаянно киваю, он берет меня за руку, и мы покидаем кабинет.
Конечно, мне было интересно, что нашел Игорь, но я была ребенком и быстро забыла о кабинете отца, а через год родители разбились на машине. Возвращались с юбилея, ехали за фурой, та начала перестраиваться в левый ряд, отец решил обогнать ее в правом. Оказалось, фура просто собиралась завернуть, справа от нее был завод. Отец не успел сориентироваться, они на полной скорости влетели в фуру. Погибли на месте, тела были всмятку, смотреть на них нормальный человек просто не смог бы, сплошное месиво. Конечно, это я узнала потом от бабушки, в тот момент мне было всего шесть, и я просто не могла понять этого. Ничего не могла понять, кроме того, что мамы и папы больше нет.
Сейчас история с отцовским кабинетом всплыла сама собой. Рука моя так и висела в воздухе, не знаю, чем я мотивировала свой поступок, но, отодвинув бутылки в сторону, что есть силы толкнула заднюю стенку бара. Та не поддалась, я толкнула сильней, с тем же результатом. Понимая, насколько глупо себя веду, стала шарить рукой вдоль стенки, пока в углу на стыке не нащупала маленькую щель, сунув туда палец, услышала легкий щелчок, задняя стенка чуть приоткрылась в мою сторону. Что ж, за идею спасибо папе, а Игорю можно поставить пятерку за доработку. Быстро вытащив бутылки, я с легким волнением открыла заднюю стенку. За ней было пространство примерно с бар, совершенно пустое, за исключением одного: в центре лежал свернутый лист бумаги. Я вытащила его, видя, как дрожат руки, быстро развернула. Перед глазами все расплывалось, потому что это было самое настоящее письмо из прошлого. В нем было всего два слова.
«Могила родителей».
Почерк Игоря я узнала сразу, а вот назначение слов вызвало интерес. Что это, предложение посетить родительскую могилу? Я была там пять лет назад и ничего интересного не обнаружила, то есть все, как и было раньше. Но если он написал эти слова и спрятал их в тайник, то рассчитывал, что я найду записку. Именно я, а не кто-то другой. Нахмурившись, я села на диван. Выходит, придется ехать в наш город, тот самый, в котором я провела первые шесть лет жизни. Посидев в прострации, я поняла, что стоит пошевеливаться, а то и на работу опоздать недолго. Закрыла заднюю дверцу бара, она щелкнула и встала, как влитая. Поставив назад бутылки, сунула записку в карман и направилась прочь из квартиры. Охранник проводил взглядом, но ничего не сказал. Вышагивая в сторону центральной улицы, я думала только об одном: Игорь чувствовал, что его могут убить, потому оставил мне послание. Ситуация, прямо сказать, из ряда вон выходящая, потому что будь я на его месте, во-первых, постаралась бы обезопаситься, а во-вторых, если уж писать послание, то куда более понятное. Что он хотел сказать этими словами? Ведь я была на могиле, и ничего нового в ней не появилось. Тем не менее, он явно имел в виду что-то важное. По всему выходило, что стоящих идей не наблюдается, и единственный выход — ехать в родные когда-то края. Только вот как сделать это половчее? Наверняка за мной присматривают, так что мой интерес к квартире брата, в которой я не была столько лет, уже кажется подозрительным, про внезапную поездку я вообще молчу. Если я пойду отпрашиваться к Герману, то информация тут же дойдет до Смолина, значит, следить за мной будут вдвойне. Самым оптимальным способом было бы сбежать тайком, но как это сделать, я не представляла. Опыта в подобных мероприятиях у меня никакого, боюсь, преследователей даже не замечу.
Тут на ум пришел Кирилл. Безусловно, он в этих вопросах парень опытный, хотя доверять ему так же глупо, как… Как кому? По всему выходило, что доверять мне некому. Если даже Игорек не решился поделиться ни с кем, а у него друзья были. Тут я усмехнулась: друзья…
Вспоминать прошлое не хотелось категорически, я тормознула такси, назвала свой адрес. Дома первым делом позвонила Сереге.
— Ты без меня жить не можешь, — невесело пошутил он.
— Ты говорил, после смерти Игоря вы осмотрели все его вещи, что-то нашли?
— Ничего, относящегося к этому делу.
— К какому делу?
— Геля, не цепляйся к словам.
— Я не цепляюсь. Если вы думали, что его убил Тима, что вы искали там? Надеялись, что Игорь оставит послание, где искать друга? Так он сам не знал, что его ждет.
Серега вздохнул.
— Мы искали хоть что-нибудь, что может показаться значимым.
— Например, выход на зарубежных компаньонов?
На мгновенье возникла пауза. Серега снова вздохнул.
— Да, я не святой, но поверь, это не было главной целью. Мне хотелось понять причины, побудившие Тиму так поступить.
— И как?
— Ничего не нашел. Ни у Игоря, ни у Тимы не было ни одной зацепки, оставалось только додумывать самим.
— И вы припомнили историю о долге.
— Да, больше ничего не приходило в голову. Отношения между ними были совсем ни к черту, Тима ходил злой, хотел денег.
— Откуда вообще взялись эти деньги?
— Я не знаю. Подробностей он не рассказывал, говорил только, что Игорек подключил его к своим зарубежным делам, пока, мол, рассказывать нечего… В общем, вел себя, как твой брат, когда только начал заниматься вывозом антиквариата.
— Сумма, которую Игорь якобы был должен Тиме, обязана быть очень большой, иначе бы он не пошел на подобные меры.
— Значит, она, действительно, была большой. Геля, поверь, я ничего не знаю, они оба молчали, только постоянно ссорились и скандалили так, что чуть не до рукоприкладства доходило. Последние пару недель не уверен, что они вообще виделись. Игорек как-то высказался, что Тима разевает рот на кусок, который ему не съесть, тот выговаривал твоему брату, что он только и делает, как использует Тиму совершенно безвозмездно. В общем, причину их распрей понимали только они двое, потому как ругались с упоением.
— Хорошо, предположим, их дружба переросла в ненависть, Тима хотел получить деньги, которые считал своими, сумму очень большую, брат упирался, и тот от него избавился. Он должен был быть уверен в том, что деньги получит, иначе все это нелепо.
— Вероятно, он забрал их после смерти Игоря.
— Откуда?
В трубке возникла продолжительная пауза, потом Серега устало сказал:
— Геля, я понимаю твой интерес, ты начала копаться в убийстве сейчас, а я занимался тем же семь лет назад, надеясь по свежим следам… Но никаких следов не обнаружилось. Тима был очень умен и хитер, к тому же злопамятен. Он… сделал то, что посчитал нужным, получил деньги и растворился. Поверь, он не стал бы рисковать просто так, зная, что его ждет за это.
— То есть ты уверен, что он нашел деньги?
— Уверенным я не могу быть ни в чем. Еще семь лет назад я мог дать руку на отсечение, что у меня есть верный друг, который не предаст… Теперь с этим сложнее. Но если тебя интересует мое мнение, то да, я думаю, Тима нашел эти чертовы деньги.
Серега бросил трубку, а я принялась собираться на работу, отчаянно кусая губы. Тогда, семь лет назад я молчала о своих догадках, о последнем разговоре с Игорем и о Тимином условии выбора. Я понимала: стоит мне сказать хоть что-то, как в меня вцепятся мертвой хваткой и будут раздирать во все стороны, между тем, я ничего не знала. Проще было не знать вообще ничего, чем сказать хоть слово. Светлые умы и без меня додумались до всего, то есть восстановили картину предполагаемых событий: дела брата и Тимы, разговоры о деньгах, конфликты, и как следствие, убийство Игоря и побег Тимы, предположительно, все с теми же деньгами. Поначалу, конечно, об этом информации не было, и кто-то решил, что Тиму могли просто купить. Подозрения пали на Калиниченко, оттого он так и нервничал, пытаясь найти хоть какие-то зацепки. После тайное стало явным, и смерть брата списали на Тиму, но уверены окончательно не были и решили приглядывать за мной, и за Серегой, вероятно, тоже. Ждали, что Тима проявит себя? Возможно, они, действительно, думают, что он вернется за мной или что я поеду к нему, но вот мне виделась иная причина его возвращения: деньги. Скорее всего, Игорь все-таки умудрился спрятать их так, что Тима не нашел. Брат ждал каких-то действий с его стороны, вот и перестраховался. Тима надеялся найти деньги, но не преуспел, и вот теперь… Что теперь? Подослал Кирилла?
Отчаянье мое достигло критического предела, с трудом дождавшись окончания собственного номера на сцене, я понеслась обратно в гримерку.
— Ты что-то бледная, — остановила меня Светка, — у тебя все в порядке?
Я только отмахнулась. Через двадцать минут шагала в сторону выхода, Кирилл привычно ждал у «БМВ». Увидев его, замерла, пытаясь понять, что делать дальше. По всему выходило, он — моя единственная надежда разобраться в происходящих событиях. Можно было бы обратиться к Сереге, но… Я не могла признаться даже самой себе: я не хотела, чтобы Тиму нашли. Я знала, что никогда не прощу ему того, что он сделал, но прошлого не изменить. Все уже случилось, и если Тима сделал такой выбор, это его право. Но если Кирилл действительно его человек, а я обращусь к Сереге, то ниточка волей неволей может выйти к Тиме. Может, Серега и не решится мстить ему, но желающих и без него полно. На деньги мне было плевать, если случится так, что мы их найдем, я сама готова отдать их Кириллу. Брат оставил мне послание, и я должна разгадать его, хотя бы в память о нем. Я уверенно зашагала вперед.
— Я уж думал, еще чуть-чуть, и ты рванешь от меня в подворотню, — усмехнулся он, глядя на мое приближение.
— Была такая мысль.
— Что остановило?
— Я плохо бегаю.
Он рассмеялся, и мы поехали ко мне, это вроде как успело стать традицией. Я залезла с ногами на сиденье и кусала губы. Кирилл смотрел хмуро.
— Такое ощущение, что тебя запугивают, — сказал он, — или шантажируют. С каждым днем ты нервничаешь все больше.
Я промолчала, но когда мы оказались дома, усадила его на диван в гостиной, немного походив напротив, сказала:
— Кажется, ты предлагал свою помощь?
ПРОДА
— И сейчас предлагаю.
— Я готова ее принять.
Кирилл в удивлении вздернул бровь.
— В чем она заключается?
— Как ты знаешь, у тебя на хвосте висит множество людей, подозреваю, что за мной тоже присматривают. Мне нужно покинуть город так, чтобы никто не выследил.
Поглазев немного, Кирилл кивнул:
— Предположим, это не проблема. Хотелось бы знать подробности.
Я вздохнула, рассказывать не было желания, хотя интерес Кирилла был понятен. Более того, окажись я в подобной ситуации, точно бы с места не сдвинулась без объяснений. Впрочем, если он приехал от Тимы, то и так все знает. Усевшись в кресло, я какое-то время собиралась с мыслями.
— В общем, история такова, — начала все-таки, — в шесть лет мои родители погибли в автомобильной катастрофе, мы с братом переехали жить в другой город, к бабушке. Брат после армии уехал сюда, через несколько лет умерла бабушка, и он забрал меня к себе. Примерно через год после этого его убили. Я была так потрясена, что долгое время не могла прийти в себя. В конце концов, постаралась вычеркнуть произошедшее из жизни. По этой причине продала долю в фирме и ни разу не заезжала на квартиру брата.
Кирилл вставил вопрос:
— А сегодня заехала?
Я кинула на него удивленный взгляд.
— Догадаться несложно, — заметил он, — раз уж ты заговорила об этом. Ты что-то там нашла?
— Да, — кивнув, я достала из кармана листок, передала Кириллу. Он развернул, прочитав, посмотрел непонимающе:
— Это написал твой брат?
— Да. Он спрятал записку в тайнике за баром, такой был в детстве у нашего отца. Игорек случайно на него наткнулся.
— А теперь подумал, почему не воспользоваться идеей, — Кирилл усмехнулся, качая головой, — считаешь, он что-то подозревал и оставил это послание специально?
— А ты как считаешь?
— Похоже на то. Предположим, твой брат догадывался, что его могут убить, написал записку, хотя мог поступить разумнее и разобраться с возможными кандидатами… Чем он занимался?
Смешавшись, я сказала:
— Он владел половиной строительной фирмы.
Кирилл снова усмехнулся.
— Может, было что-то еще, иначе за что его убивать?
Я пожала плечами, он покачал головой.
— Ангелина, ты же понимаешь, если я захочу, то накопаю всю информацию и на твоего брата, и на тебя, и на убийство. Я не хочу терять время, поэтому если ты мне все расскажешь, то облегчишь жизнь обоим. Давай, признание облегчает наказание.
Вздохнув, я стала рассказывать:
— Игорь занимался продажей наркотиков, он поставлял в наш город крупные партии.
— Это все?
— Еще вывозил антиквариат за границу.
— Какой молодец. Убили его за что?
— Там история непонятная. У Игоря был друг — Тима… Тимофей Симагин, они вместе работали. На пару провернули какую-то сделку, видимо, очень крупную, брат вроде бы не захотел делиться…
— И дружок от него избавился, прикарманив деньги.
— Вроде того.
— Ничего нового нет в этом мире.
— Мне и старого за глаза.
— Каким боком ты в этой истории?
Я отвела взгляд, Кирилл смотрел выжидающе. Наконец, я заговорила:
— Мы с Тимой… Мы были любовниками.
Не сказать, что он сильно удивился, хмыкнув, сказал:
— И?
— Мой брат не знал о наших отношениях, он был категорически против того, чтобы я вообще общалась с его друзьями.
— Видимо, этого и боялся.
Я удостоила Кирилла укоризненным взглядом.
— Мы скрывались, потом эта сделка, или что там у них было… Игорь с Тимой стали практически врагами… Тима сказал, что мне придется выбирать между ними…
— И ты выбрала любовничка, — усмехнулся он.
— Может, ты расскажешь? — разозлилась я.
— А что рассказывать? Все понятно. На пару вы избавились от твоего брата, достали денежки, но тут твой любимый решил, что можно обойтись без тебя, и сбежал в далекие края.
Я молчала, если Кирилл пришел к такому выводу, неудивительно, что так же думают остальные.
— Я прав? — спросил вдруг серьезно, я кинула на него взгляд, он смотрел выжидающе и зло.
— Нет, — выдохнула в ответ, — я выбрала брата, о чем и сказала Тиме. Он… Он попросил последнюю ночь.
— И в эту ночь твой брат скончался?
— Да.
— Молодец парень, в уме ему не откажешь. Как это произошло?
— Тима позвонил ему, они о чем-то говорили, о чем, я не знаю, после этого брат звонил мне…
— Телефон, само собой, оказался отключен.
— Да, и он, видимо, решил приехать. Сел в машину, она взорвалась.
Я замолкла, сжимая кулаки и глядя в пол, Кирилл тоже молчал.
— Твой любовник исчез? — спросил наконец.
— Да, ушел ночью, когда я уснула, и пропал.
— Ясно, — Кирилл почесал нос, — ситуация понятна, теперь переходим к заинтересованным лицам. Их, как я понимаю, четверо.
Я поведала о соглядатаях, он слушал внимательно и молча. Под конец моего повествования прилег на диван, положив голову на подлокотник. Когда я замолчала, подумал немного и сказал: