Я не выдерживаю, хватаю его за грудки, и рычу ему в его ухмыляющееся лицо:
-Ты соображаешь, что говоришь? Ты сам себя слышишь? Да лучше бы она ушла от меня сама, чем ее ушли из нашего дома против ее воли!
Он пытается отцепить от своей рубашки мои пальцы, и спокойно уговаривает:
-Все-все, я понял, что сморозил глупость. Теперь ты готов выслушать мой план?
Я делаю от него несколько шагов, и тяжело сажусь на пол:
-Валяй, стратег недоделанный.
-Без ложной скромности скажу, что для его составления мне пришлось обработать огромный объем информации...
-Я все понял: "куска не доедала, ночей не досыпала", а теперь - ближе к телу...
-Хм, ну, в общем, в Поднебесном Королевстве, проводятся традиционные ежегодные Игры. Так вот, мы с тобой едем туда, и я продаю тебя в рабство организатору этих Игр.
-Ты что, Вил, с дуба рухнул?
Он не обращает внимания на мою реплику, и продолжает:
-Ты принимаешь участие в Играх, выходишь в финал и... попадаешь в Обетованное Королевство...
-А теперь еще раз по порядку, как для особо одаренных.
И Вил излагает мне свой план...
За братом закрывается дверь, и в ту же секунду мой тесть деактивирует свой Иллюзор.
Я не могу сдержаться, мне не удается сдержаться... Рэд, не дури... Да пошло оно все:
-Как Вы могли? Почему она до сих пор там? Почему Вы бездействуете? Почему Вы не сообщили мне об этом?
Перевожу дух, лишь после того, как исчерпываю список своих вопросов...
Сергей выглядит... замученным и потерянным. Мне становится стыдно за то, что так набросился на него.
Я что, считаю, что мне хуже всех? Да ему же тоже, поди, не сладко...
-Рэд, мне очень жаль...
Не выдерживаю, чтобы не огрызнуться:
-Это я уже слышал.
Он спокойно принимает мой выпад в свой адрес, и устало говорит:
- Мы - не всесильные, пойми. И у наших возможностей есть определенные ограничения. Мира просчитала сотни моделей будущего, и все они показали, что наибольшая вероятность благоприятного исхода будет в том случае, если мы вообще не будем вмешиваться в ход событий.
-То есть, вы мне не поможете?
-Нет.
-Какова вероятность у плана Вилена?
-Наибольшая.
-Какая?
-Рэд...
-Я спрашиваю - какая?
-Почти десять процентов.
Что?
-Пойми, самое сложное заключается именно в просчете будущего отдельно взятого человека. Нам гораздо проще просчитать вероятность победы, к примеру, футбольной команды, чем боксера. Чем меньше факторов, тем больше вероятность отклонений. Ясно?
-Да. А почему бы вам не просчитать будущее Арины?
-Потому что это не работает с Родичами и Носителями. Более того, в тех событиях с людьми, в которых принимают непосредственное участие Родичи, модель не отклонится от нормы, и будет показывать то, что было бы, если бы этого вмешательства не было.
-Почему вам просто не пойти туда?
-Потому что мы не можем предугадать реакцию Всеволода на приближение наших Сил. Мы боимся, что ему окончательно снесет крышу, и он убьет Арину.
-Откуда Никита знает, что Бэмби... жива-здорова?
-Сева разрешает ей звонить маме.
-Почему она не звонит мне?
-Рэд... это сложно... в общем, Арина потребовала, чтобы ты не узнал о том, что с ней случилось на самом деле.
-Почему?
Сергей взрывается (к его чести, он и так слишком долго сдерживал свою натуру в разговоре со мной):
-А ты как думаешь? Да она же боится за тебя, она же понимает, что ты жизнь за нее отдашь. Вот она и решила, что лучше тебе оставаться в безопасности, зная, что она ушла от тебя, чем...
Я киваю головой:
-Можете не продолжать. Бэмби в своем репертуаре.
-Ага... вся в маму...
Глава 7. Сон
-Арина, я могу войти?
-Да.
Адам приветливо мне улыбается:
-Я по поручению Всеволода. Он сказал принести тебе телефон, и подождать, пока ты поговоришь с мамой.
-А где он сам?
-На записи.
Я сразу представляю себе ее результат - Сева (гневный или милосердный, или сочувствующий, или... в общем ровно с тем выражением лица, на которое по его мнению заслуживают сейчас люди), в искусно созданном, огненном, почти футуристическом свечении, кратко говорит заранее продуманные слова. И уже сегодня, во всех храмах Обетованного, появится записанная голограмма проповеди "Всевышнего Бога".
Я не задаю лишних вопросов, с нетерпением выхватываю из протянутой мне руки телефон, и нажимаю на экран.
-Ариночка, здравствуй.
-Привет.
-Как ты?
-Все хорошо, не волнуйся. Мама, как там Хард?
-Лучше всех. Растет, как на дрожжах... и, мне так кажется, что не сегодня-завтра, он сделает свой первый шаг.
У меня спазмом сжимается горло - мой сыночек скоро начнет ходить, а я этого не увижу...
Держись, держись, держись....
Пусть Сила Адама и видит все мои чувства, но он никогда не увидит их проявления - велика честь...
-Ариночка, солнышко мое, как ты себя чувствуешь?
Мама пытается заполнить паузу, понимая, что меня необходимо отвлечь от мыслей о Харде...
-Вчера опять легла сегодня.
-Допоздна читала?
-Ага... Мам, как там папа и... мальчики?
-Все живы-здоровы, а остальное, как говорится, приложится.
Адам жестом показывает мне, что время, отведенное мне для ежедневного разговора с мамой, истекло.
-Мамочка, передавай всем привет, и поцелуй их от меня.
-Да, доченька, обязательно.
-Пока.
-До завтра.
Я возвращаю телефон Адаму, он внимательно смотрит на меня, и аккуратно говорит:
-Арина, мне очень жаль...
Я не даю ему возможности продолжить:
-И каким местом я похожа на человека, которому требуется твое сочувствие? Адам, запомни раз и навсегда, я - не жертва. Понял? Так что засунь себе свою жалость...
Ух ты, а ведь он не привык к подобному обращению:
-Я не давал тебе повода так со мной разговаривать.
-Зато я себе его дала!
-В следующий раз вовремя возьми себя в руки, и промолчи.
-Адам, единственное существо на Земле, которое способно на то, чтобы заткнуть мне рот - это я сама. Причем, я делаю это настолько виртуозно, что тебе и не снилось.
Он подходит ко мне почти вплотную:
-Арина, я так стараюсь заслужить твою дружбу и... благосклонность, но ты постоянно меня отталкиваешь. При этом я прекрасно вижу, что не противен тебе, что я тебе нравлюсь. Почему ты так непоследовательно ведешь себя со мной?
-Потому что никто никогда не получит от меня то, что ты называешь благосклонностью.
-Никогда не говори никогда.
А-а-х, мое тело приятно завибрировало от его, сомкнувшихся за моей спиной, рук, от ощущения тепла его, прижимающейся к моей, груди. Он наклоняет ко мне голову, и тихо говорит, лаская своим дыханием мои губы:
-Вот видишь - совсем нестрашно.
Я умоляю его шепотом, потому что не могу нащупать свой переключатель громкости голоса:
-Отпусти меня... отпусти меня.
Его язык и губы уже исследуют местечко на моей шее возле мочки уха, он отрывается на мгновение, чтобы нежно сказать:
-Расслабься, ни о чем не думай. Тебе будет хорошо, тебе будет очень хорошо.
Как приятно... так и хочется расслабиться, так и хочется ощутить его и на себе, и в себе... Бэмби, Бэмби, возьми себя в руки... разберись со своими гормонами, пока они не разобрались с тобой.
Мой шепот превращается в жалобный писк.
-Нет, пожалуйста...
-Ариночка, не сдерживай свое желание. Не надо сдерживаться.
Он слегка закидывает мне голову, и увлажняет своими поцелуями разгоряченную кожу на моих щеках и шее. Я об этом пожалею... если я сейчас поддамся искушению, то обязательно об этом пожалею...
Пытаюсь протестовать, но лишь громко всхлипываю:
-Н-е-е-е-т... ника-ко-го... же-ла-ния.... н-е-е-е-т.
Его рука нежно мнет мою грудь... Мои голосовые связки предают меня - они не слушаются моих вялых мысленных команд, и из моего горла начинают исходить звуки постанываний, которые означают не "нет", а "да"....
Я потом подумаю о причине, я потом проанализирую то, почему в тот момент, когда его губы нежно и властно обняли мой рот в страстном поцелуе, мои мозги как будто окатило ледяной водой.
Эта воображаемая вода смывает и разрывает все электрические импульсы, поступающие в мой мозг и от моего тела, и от, прижимающегося ко мне, мужского тела...
Этого очищения хватает мне для того, чтобы начать вырываться из рук Адама. Он нехотя отрывает от меня только свой рот, и только для того, чтобы сказать:
-Я же попросил тебя расслабиться.
-А я попросила тебя остановиться.
-Нет.
Я делаю то, чего никогда раньше не делала - сжимаю руку в кулак, и бью им по упрямо опускающимся к моему лицу, губам. Адам вовремя отворачивается, и я промахиваюсь, из-за чего костяшки моих пальчиков жалобно хрустят, в отличие от кости его скулы.
Ай-ай-ай... больно... больно-то как...
Я смотрю на свои пальцы, баюкаю их, и мысленно обещаю им, что боль скоро пройдет.
Позади себя слышу властный жесткий голос:
-Арина, найди кого-то, кто займется твоей рукой.
Сева, Севочка.... И где ты был? ... И далась тебе эта запись...
-Не пойду. Я хочу присутствовать при вашем разговоре.
Адам, ни капли, не смущаясь появления Главы своего Рода, спокойно говорит:
-Всеволод, я сейчас все объясню.
Мои пальцы распухают на глазах, Сева бережно прикасается к ним, и начинает их аккуратно поглаживать:
-Адам, моя сестра поранила себе руку - как ты считаешь, мне нужны твои объяснения?
Я смотрю на свои пальцы - страдальцы, и пытаюсь пошевелить ими, но у меня ничего не получается. Вскидываю голову, услышав какое-то непонятное копошение. Вижу на полу, извивающегося от боли, Адама, и впадаю в панику:
-Сева, Севочка, нет, не надо, пожалуйста.
Мой братец все так же невозмутимо держит мою руку, все так же внимательно рассматривает мои пальцы, и, не поднимая головы, спокойно говорит:
-Ну и где же тут логика, сестренка? Ты же сама хотела присутствовать при нашем с Адамом разговоре. Или ты считала, что мы тут с ним сядем, выпьем по чашечке кофе, выкурим по сигаретке, и что я буду с интересом выслушивать от него интимные подробности того, что здесь произошло?
-Сева, остановись.
Адам расслабляется, но не спешит встать на ноги. Когда-то Никита рассказывал мне о том, что Сила, подвергнувшаяся Силовому нападению, потом еще долго болит, и долго восстанавливается.
Мой брат отдает команду своему Родичу:
-Лед и болеутоляющее - быстро.
-Всеволод, я хочу объяснить. Выслушай, пожалуйста, выслушай - я люблю Арину...
Когда-то давно (да нет, очень давно) я ходила в театр на оперу композитора Арриго Бойто. Этот вид искусства никогда не привлекал меня, никогда не воодушевлял меня, и не оставлял во мне должных, эстетически развитым людям, впечатлений. Эта опера не стала для меня исключением. Но вот смех актера, который исполнял партию главного героя, еще долго преследовал меня в моих снах. Сева сейчас смеется точь-в-точь, как тот оперный певец.
Этот Мефистофельский смех гонит по моей спине табуны мурашек...
- Адам, да ты в своем уме? Это ты кому сейчас говоришь о своих чувствах? Тому, кто умеет их читать лучше всех на Земле? Так вот, я тебе скажу то, о чем ты пока даже не догадываешься - ты не просто влюбился в мою сестру, но еще и Застыл к ней. Твоя Сила в присутствии Арины ведет себя так же, как и Сила моего отца, когда рядом с ним находится моя мама.