Шента спрашивает:
-Тебе достать косячок?
-Чего?
-Блин, Альфа, лови момент, пока ты еще Носитель, и можешь кайфовать от наркоты. А то пройдешь свое Предназначение, и ту-ту... твой поезд ушел. Да ты че так смотришь на меня? Ты что не знала, что на Родичей ничего, кроме алкоголя не действует?
-Во-первых, я не задавалась подобным вопросом. А, во-вторых, никогда раньше не курила травку.
-Парни, вы такое видели? Это ж кого к нам занесло? Арин, я же тебе документы для колледжа справлял. Ты его вообще закончила?
-Конечно, да.
-Как же ты умудрилась проучиться в колледже и не попробовать наркоту? Да это же все равно, что выпуститься из него девственницей.
-Ха, в точку.
Все три пары глаз уставились на меня в недоумении...
Ну и пусть себе пялятся. А я не считаю, что этот факт моей биографии может быть отнесен к разряду моих недостатков. Не удивительно, что ни одна из насаждаемых ими религий, не несет в себе хоть какие-то нравственно-этические нормы и гуманистические идеи. Все дело в том, что те, кто придумывают эти самые религии, ими не страдают...
Хм, может, и правда стоит попробовать... Кому от этого будет хуже? Здесь со мной - Сева, и он не позволит, чтобы эта моя проба имела для меня какие-то дурные последствия. Или позволит? Не-е-е.... Никогда... Ни за что... Дура самоуверенная... Ага, вся в брата...
-Шента, бегом, пока я не передумала.
Влад срывается из-за стола с громким возгласом:
-Вот это я понимаю - наш человек.
Да, Сева был прав, когда говорил, что я все равно поддамся общему эмоциональному настрою. Чем же еще объяснить себе мое согласие на то, чтобы попробовать наркотики, к которым меня никогда раньше не тянуло.
Адам протягивает мне стакан с виски:
-Еще?
-А почему нет? Я уже, сдается мне, на все готова.
-На все?
Сева резко осаждает своего Родича:
-Адам.
Тот, на кого только что гаркнул мой брат, поднимает в извиняющемся жесте свои руки, и говорит:
-Уже и пошутить нельзя.
Шента нарисовывается так быстро, что я не успеваю поднести к своим губам стакан:
-Вот, Арина, держи...
Я смотрю на то, что он мне протягивает, и спрашиваю:
-И что с этим надо делать?
Адам пересаживается ко мне:
-Смотри и учись.
Мой брат делает ему непонятное для меня предупреждение:
-Только без паровозика, понял?
-Сева, да один только разок.
-Я когда-то что-то повторяю?...
...Выключаю душ, медленно ступаю на пол, и начинаю вытираться. Слышу за дверью Адама:
-Арина, ты уже оделась?
Снимаю с крючка свой халат, натягиваю его на себя, и отвечаю настолько громко, насколько мне позволяет моя непрекращающаяся головная боль:
-Да.
Мой непрошенный помощник заходит в ванную, и берет меня на руки.
-Адам, зря напрягаешься - денег у меня на то, чтобы отплатить тебе за твои старания, все равно нет.
-Могу взять натурой.
Я безвольно кладу ему на плечо свою голову, и тихо говорю:
-Только не говори мне, что ты страдаешь некрофилией.
Он опускает меня на диван, и нежно то ли просит, то ли обещает:
-Ариночка, потерпи еще чуток, сейчас тебе станет легче.
И почему он так добр ко мне? Может, помогая мне, он пытается повысить свой кредит доверия у Севы? Не знаю...
-Вот это надо съесть полностью.
Я смотрю на содержимое тарелки, и начинаю хныкать:
-И не проси даже - меня опять вывернет наизнанку, если я проглочу хоть одну ложку этой гадости.
-Это - не гадость, а лучшее для таких случаев, лекарство. Не упрямься.
Моя голова медленно мотается из стороны в сторону, не давая руке Адама запихнуть в меня это "лекарство".
-Арина, открой рот, быстро.
Фу, какой грубиян!!! Я кривлю свои губы, но при этом все-таки размыкаю их, чтобы открыть ему доступ в свой рот. Еще какое-то время не решаюсь проглотить суп, страшась непредсказуемой реакции моего желудка. Адам делает мне замечание:
-Может, хватит полоскать супом рот? Он не для этого предназначен.
Мне удается совершить глотательное движение и... о, чудо - никакой бури... жидкость спокойно идет по моему пищеводу, как к себе домой.
-Сейчас докушаешь, и баиньки. А когда проснешься, то от похмелья и следа не останется.
-Первый раз - он трудный самый.
Адам удивленно смотрит на меня и уточняет:
-Что именно?
-Впервые в жизни страдаю от похмелья.
Он мягко улыбается:
-Ничего, в следующий раз будешь знать свою меру...
Меру? Вчера я ее точно оставила у входа в клуб!
... Мальчики отказались идти со мной на танцпол. Я показала им мимикой свое неудовольствие, и побежала танцевать в гордом одиночестве.
Музыка струится по моему телу, и мне только и остается, что подчиняться ее ритму... Не-ет... Все-таки, кайф от танцев для меня несоизмеримо больший, чем от наркоты... Ну, покурила я травку, ну похихикала над рассказанными мной и мне анекдотами, и все... на смену моему безудержному веселью пришла какая-то пустота. Танцы же заряжают меня и без остатка, и без устали...
Слышу у себя над ухом чье-то "цыпа-цыпа-цыпа", и не успеваю обернуться на этот чужой голос, как кто-то больно щипает меня за попу. Я автоматически отталкиваю от себя обладателя этой наглой руки, и делаю попытку шагнуть в сторону, но этот придурок обхватывает меня, и не дает мне возможности пошевелиться.
Его повторяющиеся "цыпа" меня не пугают, но дико раздражают, его сильный захват меня не злит, но выводит из себя.
-Убрал от нее руки. Быстро!
Сева, ну наконец-то! Ну, почему так долго? "Цыпаговоритель" успевает нагло ответить: "А то что?" перед тем, как начать издавать какие-то булькающие, сами в себе захлебывающиеся, звуки.
Сева притягивает мое освобожденное тело к себе, и уводит с танцпола. Я пытаюсь обернуться, но мой брат не дает мне такой возможности...
...Я уже почти доела, как в комнату бесцеремонно входит улыбающийся во весь рот Шента:
-Привет пьянице и грозе проституток.
"Грозе проституток"? Ой... точно, а я и забыла... и зачем только Шента мне об этом напомнил?...
-Надо срочно поставить на моем этаже охрану, а то вы все, смотрю, взяли себе за моду ходить по нашему дому, как по своему собственному. Я уже про наш парк молчу...
-Эй, что с настроением? Вчера перебесилась, да? Ну не дуйся, я тебе за то, что мы облюбовали твой парк, опохмел принес.
И показывает мне... бутылку виски. Один ее вид сводит все мои внутренности узлом, и мне приходится приложить усилия, чтобы не дать, только что съеденному супу, вылезти обратно. Адам резко говорит соРодичу:
-Влад, убери.
-Да бросьте вы, это же золотое правило - чем калечим, тем и лечим.
Мне приходится несколько раз глубоко вздохнуть, прежде чем разрешить себе произнести ему свой ответ:
-Ты нам главное скажи, чем твою голову в детстве покалечили, чтобы мы получили представление о том, чем ее теперь лечить.
Владу все нипочем:
-Ты еще скажи, что это я виноват в том, что ты вчера так разошлась?
Конечно он, а кто же еще? После разборок с проститутками, которые приняли меня за ту, которая посягает на их рабочее место, и при этом не собирается за него платить, Шента предложил мне "под занавес" устроить соревнование...
-А слабо Арине Сергеевне сыграть со мной в литрбол?
Я оборачиваюсь на Севу, и вижу на его лице, мол "ты уже - большая девочка, и решай себе сама".
-Какие правила?
-Ставим два ряда стопок, наполненных виски. Пьем поочередно. Кто свалится под стол первый, тот и проиграл.
-А если никто не свалится?
-Тогда - ничья.
-По сколько стопок?
-Думаю, по десять - в самый раз.
После пятой я уже ничего не помню... Нет, я еще помню то, как Сева укладывает меня на кровать и приказывает Элене меня переодеть....
-Шента, ты хоть скажи, кто победил?
-А ты что, не помнишь? Совсем ничего не помнишь? А как же наш первый поцелуй? Ну, его-то ты уж точно не могла забыть!
Поцелуй? Я целовалась с Шентой? Не-е-е-т, только не это!!!
Адам хмуро смотрит на Влада, и говорит ему с издевкой в голосе:
-Арина столько не выпьет, чтобы с тобой целоваться.
Шента ехидно смеется:
-Ты что, мне поверила? Эк я тебя подловил!
Вот зараза... Я же чуть с ума не сошла... Получи мою ответку:
-Да, рыбак ты хороший. Жаль только, что это - твое единственное достоинство.
Влад спокойно оглядывается по сторонам:
-Слушай, а прикольная у тебя темница. Готов разделить с тобой все тяготы твоей неволи.
-Шента, да я бы с тобой и свой гроб не согласилась разделить, не говоря...
Я прерываюсь и невольно вздрагиваю, услышав голос брата:
-Всем привет. Арина, как самочувствие?
Да как-то так:
-Теперь, когда все свидетели моего вчерашнего позора в сборе - хуже некуда.
Адам встает с дивана, освобождая место для Севы. Мой брат присаживается рядом со мной, берет мою ладошку в свои руки, и начинает ее мягко массировать. У-у-у... как приятно... а если я его попрошу и про вторую не забыть, он мне не откажет?
-Сева, мне так стыдно. Прости меня, пожалуйста.
-Ты уже сама себя наказала, так что я не собираюсь усугублять твое состояние, - и обращается к соРодичам, - Для вас запись никто не отменял.
Адам с Владом выходят, не прощаясь, и мы остаемся с ним наедине:
-Ты только маме ничего не говори о том, как я вчера напилась.
Сева громко хохочет, обещает сохранить это в тайне от родителей, и переносит меня на кровать:
-Постарайся поспать, глупая моя сестренка.
Целует меня в лоб, и покидает мою комнату...
Глава 6. Принцесса и дракон
Дни, недели, месяцы без моей девочки
Часы, минуты, секунды... без моей девочки... протестуют против законов физики, растягиваясь до бесконечности, чтобы давить на меня не своей тяжестью (они же - невесомые), а своей продолжительностью...
Те же секунды, минуты, часы, которые я провожу с Хардом... тоже протестуют, но с точностью до наоборот - они пролетают мимо, оставляя после себя ощущение незавершенности...
-Привет, малыш.
Мой сын тянется ко мне, и я забираю его у Никиты.
-Ну что, Хард, чем сегодня займемся?
Ники протягивает мне сумку:
-Я пока с Виленом потусуюсь.
-Да, хорошо. Э-э...Х-м...Э-э
Он прерывает мои "э-э":
-У Арины все путем - не волнуйся.
Теперь моя стандартная просьба:
-Попроси ее приехать с Хардом в следующий раз.
-Позвони и сам попроси.
-Ты же прекрасно знаешь, что она не отвечает на мои звонки.
Никита отводит свой взгляд:
-Прости, Рэд, но я тебе ничем помочь не могу, - и с этими словами выходит из комнаты.
Хард хлопает меня по щеке, требуя моего внимания. Я ставлю на ножки своего маленького вундеркинда, и спрашиваю:
-Ну что, придумал?
Он кивает, и показывает мне в сторону сложенных в стопку детских книг.