– Абаси?! – Табунщик резко остановился, лицо его побагровело. – Откуда ты знаешь это слово?! Мятежник не должен помнить его, оно было вытравлено из его памяти! Признавайся, человечек, или я вышибу из тебя мозги!
– Давай вышибай! – Дема стоял напротив Табунщика, руки скрестил на груди, нагло усмехался. – Ну? Что же ты?! Побоксируем? Покажу тебе пару приемчиков. Они пригодятся тебе дома, в твоем любимом Мире Тьмы, когда будешь бить морды своим друзьям-собутыльникам...
– Милостивые государи! – Голос раздался совсем рядом, и Демид с Табунщиком едва не подскочили от неожиданности. Рядом с ними сидел зверек величиной с лисицу и с такой же остренькой мордочкой. Но этим сходство с земным зверем заканчивалось. Туловище существа было круглым, с аккуратненьким забавным пузиком, на котором оно сложило свои верхние трехпалые лапки. Зверек сидел на задних ногах, обмотав длинный пушистый хвост вокруг себя, как горжетку. Весь он был покрыт нежным пухом голубого цвета.
– Куме. Меня зовут Куме. Я счастлив иметь дело с испытуемыми, столь поднаторевшими в духовных спорах. Думаю, даже то изощренное испытание, которое я имею честь вам предложить, будет вам под силу, при условии напряжения всех умственных и душевных сил, разумеется. Постарайтесь отгадать загадку, над составлением которой бились лучшие умы Вселенной.
– Я – весь внимание! – заявил Табунщик, поклонившись зверьку. Он вытаращил на Кумса глаза, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.
Демид опустился на землю и положил руки на колени.
– Что это такое? Круглая такая, белая, цветочки на ней нарисованы? Плоская, из фарфора сделана, и едят еще с нее? На «та» начинается, на «елка» заканчивается?
– Тарелка! – быстро сказал Табунщик. – Я первый угадал, господин Куме! Несмотря на необыкновенную сложность и изысканность этой загадки. Прошу учесть это. Все, мы можем идти?
– Нет, – отрезал Куме и облизнулся. Язык у него был тонкий, розовый и необыкновенно длинный – сидя, он мог достать им до земли. – Это только первая из загадок, хотя и достаточно высокого уровня. Что ж, если вы так умны, загадаю вам более сложную. Вот: она тоже белая, только мягкая, на ней наволочка надета, а внутри – перья. И спят на ней. На «по» начинается...
– Подушка! – завопил Табунщик, словно боясь, что Демид опередит его. Дема сидел и спокойно разглядывал зверька.
– Третья загадка. Очень трудная! Он – большой и серый, уши у него тоже большие и хобот есть. И бивни. На «с» начинается, на «лон» кончается.
– Слон. – В голосе Табунщика уже не было торжества. Он недоуменно поглядел на Демида. Демид пожал плечами.
Демид потерял счет времени. Сколько загадок произнес этот голубой зверь? Сотню? Тысячу? Все они были такими же дурацкими, как и первые три. Сначала Табунщик терпеливо называл отгадки, Демид молчал. Когда Абаси охрип и осоловел, Демид сменил его и стал отгадывать сам. Два солнца немилосердно палили. Непонятно, существовала ли в этом мире ночь? Светила неутомимо кружили по небосводу, не собираясь заходить за горизонт. Окажись полуголый человек в подобной пустыне на земле, он давно бы уже лежал на песке, обожженный и обезвоженный. Впрочем, здесь тоже приходилось несладко. Голова Демида немилосердно болела, сердце стучало в висках, белые разводы плыли перед глазами. Физически крепкий Табунщик сдавал на глазах. Он сидел, расставив ноги, напротив Кумса, буравил его глазами, налитыми кровью, и тяжело дышал. Демид чувствовал, что Дух Тьмы едва сдерживает желание разорвать зверька-мучителя на части.
– Восхищен вашей мудростью! – в очередной раз пропел Куме. Сам он не подавал признаков усталости. Длинный язычок его, как змейка, все так же выглядывал из пасти, доставая порой до живота. – Вот вам еще загадка: они маленькие, беленькие, расположены на небе. Днем их не бывает, а ночью они появляются...
– Макароны? – предположил Демид. – Клубника со сливками? Реактивные выхлопы?
– Неправильно. – С юмором у зверька было туговато. – Вы не угадали, потому что не дослушали до конца. Их очень-очень много. На «зве» начинаются...
– Послушайте, глубокоуважаемый Куме. – Табунщик вскочил на ноги. – Вам не кажется, что ваши загадки, мягко говоря, примитивны? Мы же не олигофрены, в конце концов! И сколько загадок еще вы намерены нам загадать? Не произошло ли досадной ошибки, сбоя где-то на уровне подготовки испытаний? Очень трудно уловить смысл в этой бесконечной череде описательных шарад!
– Еще раз призываю вас к терпению! – Куме снова облизнулся. – Терпение, старательность – и вы будете вознаграждены! Сейчас будьте предельно внимательны, ибо я задам вам более сложную загадку, иносказательного, так сказать, плана. Итак: у него четыре ноги, но только одна спинка. На нем можно сидеть...
– Ах ты, скунс голубой! – Табунщик сделал молниеносное движение, и язык зверька оказался в его руке. Куме пронзительно завизжал от боли, задрыгал в воздухе лапками. Табунщик держал его на вытянутой руке. – Загадки он нам задает, вонючка маленькая! Ждешь, пока мы изжаримся здесь, как на сковородке?
Изо рта Кумса хлынула кровь. Табунщик выпустил его, и зверек шлепнулся на землю. Глаза его затянулись блеклой пленкой, ноги Кумса последний раз дернулись, и он затих.
– Эй, ты чего? Хватит притворяться! – Табунщик пошевелил тушку носком ботинка. – Да ладно, поднимайся, я же пошутил!
– Хороши шуточки! – Демид поднялся на ноги и отряхнул с брюк песок. – Ты убил его, садист! Где же твое хваленое ангельское терпение?
– Терпение... – Пальцы Табунщика еще дрожали от ярости. – Откуда ты знаешь, в чем был смысл этого испытания? Уж не в том, чтобы отгадать эти кретинские головоломки, явно. Может быть, я выиграл? Первым проявил волю к жизни? А тот, кто развесив уши будет лушать этого болтуна сутки кряду, боясь пошевельнуть пальцем, подохнет здесь на песке? Я спас твою жизнь, человек! Цени! Хотя, может быть, и не стоило бы делать этого...
– Во всяком случае, не было нужды убивать его. Можно было просто встать и уйти.
– Ладно, поздно теперь причитать. Пошли дальше.
Глава 17
– Смотри, человек, пятно какое-то зеленое на горизонте! – Табунщик, щурясь от яркого света, всматривался в даль. – Может быть, там – конец этой пустыни?
– Мираж, наверное... – Демид провел языком по потрескавшимся губам.
Через полчаса путники добрались до небольшой рощицы. Невысокие деревья с серыми гладкими стволами росли здесь ровными рядами. Появился освежающий ветерок, и деревья зашелестели большими желто-зелеными листьями. Здесь не было кустов – только трава, гладкая, словно подстриженная газонокосилкой. Ящерица, вцепившаяся в кору шестью лапками, проводила Демида внимательным взглядом и на лету схватила огромную стрекозу. Насекомые роились здесь во множестве – бабочки невиданных оттенков, жуки, пчелы и другие, названия для которых не нашлось бы на земных языках. Это было похоже на кусочек рая. Маленького душного рая для насекомых.
Табунщик на ходу сорвал лист дерева и сунул его в рот.
– Тьфу, ну и дерьмо! – Табунщик высунул язык, и изо рта его потекла зеленая слюна, смешанная со жвачкой. – На вкус – не лучше навоза! Жрать-то что-нибудь можно в этом лесу? Может, ящериц наловим?
– Смотри! – Демид показал на столб, стоявший на краю поляны. На нем висела табличка, написанная русскими буквами. Она гласила: «ПЕРЕКУСОЧНАЯ». – Забавное слово. Что это означает? Что нам дадут поесть? Или что кто-то собирается перекусить нами?
– Пусть только попробуют! – Табунщик злобно оглянулся вокруг. – Что-то не вижу я здесь ничего съедобного. Гляди-ка, вода!
В центре поляны показалась небольшая ниша, выложенная камнем. С тихим плеском в ней бил ключ, наполняя выемку изумительно прозрачной влагой.
– Теперь ты первый пробуй, – предложил Табунщик. – Может, это серная кислота там бурлит?
Демид опустился на колени и припал губами к роднику. Никогда в жизни он не пил такой вкусной воды! Он пил и не мог оторваться. Табунщик оттолкнул его и с рычанием опустил в бассейн всю голову. У Демида появилось желание схватить его за шею и держать под водой, пока тот не захлебнется. Дема даже оглянулся – не подслушивает ли кто-нибудь его мысли, столь неуместные на Острове Правосудия?
– Хорошо!!! – Табунщик с плеском вынырнул из родника, мотнул головой, и черные пряди мокрых его волос бросили веер разноцветных брызг. – Трудно все же находиться в плену человеческого тела – и пить оно просит, и есть! Только успевай удовлетворять его желания!
– Смотри, это похоже на оружие. – Демид держал в руках большой сорокафунтовый лук, тетива его была натянута столь сильно, что Демиду с трудом удавалось натянуть ее. – Здесь два лука и куча стрел. Может быть, они хотят, чтоб мы с тобой стрелялись на дуэли?
– Не провоцируй меня, человечек, – проворчал Табунщик. – А то насажу тебя на стрелу, как бабочку на булавку. Лук – это охота! Ты, конечно, понятия не имеешь, как обращаться с этой штуковиной? А я когда-то немало пострелял – и в туров, и в тарпанов, да что там греха таить, и в людишек! Славные времена были! Семь тысяч лет назад – тогда я в последний раз был в Цветном Мире.
– Ты думаешь, здесь есть на кого охотиться?
– Конечно! Все это устроено специально – и лук, и лес. Читать, что ли, разучился? «Перекусочная»! Да в этом лесу дичь так и гуляет! Смотри!
Между деревьями показалось несколько животных, похожих на крупных оленят – вытянутые смешные мордочки с мягкими губами и большими темными глазами, пятнистые шкурки, тонкие ножки с грациозными копытцами. Они с любопытством уставились на людей и запели чистыми мелодичными голосами, общаясь между собой.
– Стреляй скорее, олух! – зашипел Табунщик. Они вскинули луки. Стрела слилась в темное пятно, нацелившись точно в глаз олененку. Демид знал, что не промахнется. Он представил, как стальной наконечник пронзает голову животного, как зверь падает на траву и в доверчивых глазах его застывает боль.
Неожиданно зверек, в которого целился Демид, взбрыкнул передними ножками и с радостным цвирканьем помчался прямо к людям. Он подпрыгивал при каждом шаге, дурачась и бодая воздух маленькими рожками. Дема опустил лук и улыбнулся...
Стрела впилась в пятнистый бок. Удар ее был страшен – животное перевернулось в воздухе, пролетев несколько метров, и глухо шлепнулось на траву. Олененок еще пытался встать, он взрывал землю копытцами и взывал к помощи громкими испуганными трелями, не понимая, что произошло. Табунщик подскочил к своей добыче, схватил зверька за голову и резко повернул ее. Раздался хруст ломающихся позвонков. Демид отвернулся. Сородичи жертвы метнулись в глубь чащи и исчезли между деревьев.
– Ну, человек, видел, как надо стрелять? – Табунщик выдернул стрелу, и из раны хлынула кровь. – Попасть, конечно, было нетрудно, но ты не смог сделать даже этого. Ладно, человечек! Дядюшка Табунщик не даст тебе сдохнуть от голода. Этого барашка хватит нам за глаза! А проголодаемся – еще парочку подстрелим. Вон они какие доверчивые!
Табунщик освежевал тушку, пользуясь наконечником стрелы, как ножом. Он развел костер (около родника нашелся пакет с огнивом и даже солью). Аппетитный запах шел от кусков мяса, жарящихся над костром.
– Эй, человек, иди поешь. – Табунщик сидел на корточках около костра и шевелил палочкой пузырящиеся от жара ломти. – Такого даже на Земле не попробуешь! Эй, ты! Ты что, вегетарианец, что ли?
Рядом с Табуншиком, жадно пожиравшим мясо, лежала отрезанная голова зверька и глядела на Демида изумленными мертвыми глазами. Демид отвернулся и медленно побрел с поляны. Есть ему почти расхотелось.
Он прошел всего двести шагов и обнаружил огромное раскидистое дерево, сплошь усыпанное связками полуметровых зеленых плодов – нечто среднее между гигантскими бананами и огурцами. Десяток оленят паслись здесь, срывая плоды, свисающие до самой земли. Демид подошел к ним, и зверьки раздвинулись, дружелюбно пропуская его к еде. Демид думал, что съест не менее трех килограммов этих фруктов, прежде чем насытится. Но едва справился с одним «огурцом». Ощущение необыкновенной сытости, тепла и безопасности переполнило его. Он улегся прямо на травке, подложил руку под голову и задремал.
Демид проснулся и увидел ярко-зеленые кожистые листья, колышущиеся высоко вверху. Он вспомнил, где находится, и попытался вскочить на ноги. Но не тут-то было! Он был спутан по рукам и ногам синим шнуром, не дающим пошевельнуть даже пальцем.