Передумав валяться в постели и жалеть себя, я тщательно оделся и поехал на телестудию, решив, что рабочая обстановка для меня сейчас самое действенное лекарство, да и встряску от своих женщин я получил ощутимую, отвлекшись от ночных приключений как нельзя лучше.
***
Первым делом зашел к Оксане, - вернуть предметы камуфляжа и обменяться ключами от машин. Она глянула на меня как-то искоса, чего никогда не бывало, или мне уже мерещится, шут его знает? Рыльце в пушку, так и чувствую себя неуверенно...
- Марс, мне конечно, фиолетово, я занимаю нейтральную позицию, - остановила она меня на пороге, когда я уже собирался уходить, - но все-таки почему так внезапно? Семь лет вы встречались - и вдруг лыжи врозь? Может, Света сгустила краски, ну поругались, с кем не бывает? Нет, я не потому спрашиваю, что она моя подруга, и я не раз ей говорила, что она неправильно поступает, оставляя тебя так надолго, - такого милашку, как ты, живенько прикарманят, да и какого мужчину устроит жена - перекати-поле, ему домашний уют нужен, вкусная еда и теплое тело под боком, но... Ты точно не пожалеешь? Ведь правильно говорят: не теряйте достойных ради доступных! Другими словами: порвать отношения легко, но вот построить новые...
- Ксюш, ты конечно мой друг, но пардон, я не обсуждаю ни с кем свою личную жизнь, так и передай своей подзащитной, - быстро же моя бывшая всем наябедничала на плохого Марса! - И извини, мне пора, Федор сказал, меня директор искал.
- Марс, не сердись, я не защищаю Светку, даже и в мыслях не было! Она человек сложный, да и суховатый, что греха таить, ей только и место что в своих диких экспедициях, но и тебя я знаю как облупленного! Ты не из тех, кто налево пойдет, да и не похоже было, чтобы ты вчера на свидание собирался, скорее в засаду в какую-нибудь в кустах сидеть или к бомжам на помойку. Не знаю, где ты был целую ночь да и не спрашиваю, но все же подумай еще, не руби сплеча. Светка вспыльчивая, но отходчивая, она сначала орет, а потом думает, зато человек хороший. Скажи ей правду, она поймет да и прощения еще попросит!
Ох, что за утро сегодня паршивое? Чем-то еще начальство порадует?
- Садись, Марс Иннокентьевич! - начальство порадовало дежурной улыбкой, насторожив неожиданно официальным обращением. - Как самочувствие драгоценное? Ты меня давно знаешь, я никогда не вмешиваюсь в ваши подмены и даже не интересуюсь причинами, но все-таки надо и меня в известность ставить, я ведь пока еще твой директор, - несколько обиженным тоном укорил он. - Ладно, проехали, мне не нужны твои извинения, я понимаю, что в жизни бывает всякое, от бессонной ночи до супердиареи, когда зудит так, что не до доклада начальству, я не затем тебя позвал, а чтобы предупредить, что на тебя поступил индивидуальный заказ, так что не вздумай опять подмениться, это не тот случай, так как меня официально уведомили, что репортаж должен сделать именно ты!
- Вы пугаете меня, Юрий Максимович, - полушутя полусерьезно отозвался я, - это кому же я так насолил, что меня уже заказывают?
- Завтра в концерне "Вебер-стройматериалы" пятилетний юбилей, к этому дню приурочено открытие нового цеха, фирменного магазина, выставки новых разработок, ну и еще чего-то, все в заявке указано, там же примерный сценарий репортажа, вот я тебе его торжественно вручаю, потом ознакомишься. Мероприятие солидное, вышестоящим начальством одобрено. Сделаем десятиминутную передачу перед основным выпуском вечерних новостей. Так что подготовься как следует, чтобы не ударить в грязь лицом и предстать перед немцами во всем своем неповторимом блеске! Да, и еще: форма одежды парадная!
- Смокинг напяливать? - озадаченный неожиданным предложением, сдержанно хмыкнул я.
- Ну, не настолько сурово, но придется соответствовать. Будут официальные лица, губернатор, из министерства кто-то, немецкие представители, может быть даже центральное телевидение. Снимешь побольше, потом смонтируем... Да, как я забыл! Ожидается главный гость - господин Серж Браун Ланге, Президент всей этой международной компании, отец здешнего генерального директора.
- Ясно, будем снимать торжественный репортаж о богатых людях, - равнодушно буркнул я, хотя был озадачен сверх меры. Что он задумал, этот ненормальный немец, неужели семье меня хочет представить? Но в качестве кого, черт возьми??? - Много лоска и мишуры на фоне промышленного гиганта современной индустрии...
- Насчет лоска и мишуры, ты зря критику наводишь, - совершенно серьезно заметил директор, - немцы народ серьезный, а в последнее время так прямо фишка у них на своей вине за вторую мировую, так и норовят всю Россию облагодетельствовать. У этого строительного концерна подшефная школа для сирот, два дома престарелых, областной хоспис, несколько больниц. Там по сценарию предусмотрен выезд в одно из этих учреждений, ну, разберешься, не мне тебя учить. Да, и еще одно, раз уж ты здесь... Выручи, Марс на дневные новости? У Олега Башарина с голосом нелады, рычит, как пылесос, я уж хотел сам стариной тряхнуть, но у тебя лучше получится, закостенел я в директорском кресле...
- Да не вопрос Юрь Максимыч, конечно же, сделаю...
- После выпуска ты свободен, освобождаю тебя от всех обязанностей, поезжай домой. Знаю, ты любишь до позднего вечера тут зависать, но только не сегодня. Выспись как следует, ванну прими, помни, что завтра ты представляешь на всю страну лицо нашей телестудии! Я на тебя надеюсь, Марс Иннокентьевич!
***
Мне еще ни разу не доводилось бывать на концерне "Вебер-стройматериалы". Предприятие располагалось в пригороде и было полурежимным, хотя никакой секретности или военной направленности его деятельность не представляла, видимо, просто сказывалась немецкая дисциплина и педантизм. Работать здесь считалось престижным: хорошая оплата, бесплатное питание, различные льготы, служебный транспорт.
Подъезжая к гиганту, я поймал себя на странной мысли, что весь на нервах, словно сопливый пацан перед первым свиданием. Руки вспотели, несмотря на то, что кондиционер поддерживал в студийном фургоне оптимальную температуру, и я незаметно пошевелил пальцами, как бы проветривая ладони. Ни окон, ни верха в машине не открывали, чтобы не испортить мою прическу, искусно уложенную Оксаной Волковой, но все равно у меня было стойкое ощущение, что волосы на голове раздуваются ветром.
Проклятый немец, ни словом не обмолвился позавчера о мероприятии, два дня не давал о себе знать, хотя выудил у меня все контактные телефоны, но для чего-то "заказал" на репортаж именно меня! Это бесило и выводило из равновесия, я чувствовал себя не в своей тарелке, до сбоя дыхания и дрожи в голосе, что было для моей роли телеведущего абсолютно недопустимо. Что меня так раздражает, почему я дрожу от тихого бешенства и не могу взять себя в руки? Не потому ли, что мы будем с ним как бы по разные стороны баррикад: он - преуспевающий бизнесмен, хозяин жизни, я - мелкий журналист местной телестудии, обслуживающий персонал при сильных мира сего? Может для этого он и пригласил меня, чтобы в полной мере продемонстрировать мне всю яркую палитру своего величия?
"Не передергивай, Марс, для чего ему это? Не такой уж он и гад, если честно рассудить..." Скоро увижу его в рабочей обстановке, взгляну в лицо, и наши глаза встретятся... Как он себя со мной поведет на людях, каким предстанет в качестве официального лица, какой он вообще как руководитель?
- Что-то ты ерзаешь сильнее обычного? - тихо толкнула меня в бок проницательная Оксана Волкова. Юрий Максимович не шутил, считая репортаж о юбилее концерна мероприятием всероссийской важности, и даже отправил с нашей группой стилиста, чтобы на месте подправить мне макияж и прическу. - Что беспокоит тебя, Марс Иннокентьевич? Я же с тобой, так что будешь красавцем! На международном, заметь, уровне!
- Спасибо, подруга, утешила, - иронично хмыкнул я, - с тобой ничего мне не страшно!
Нас встретили на пропускном пункте торжественно, как дорогих гостей, представили секретарю по связям с общественностью, который немедленно приступил к делу. Пока оператор готовился к съемке, я бегло осмотрелся вокруг. Да, впечатляет! Никакой неухоженности и хлама, как на территории наших заводов - все чисто, красиво, клумбочки, ровно подстриженные газончики, словно не в России матушке, а где-то в Тюрингии. Современные производственные корпуса, в которых даже оконные стекла чистые, и как им удается при такой специфике продукции?
Все шло по сценарию. Я произнес вступительное слово, мы сняли общий план и сделали перерыв, ожидая появления главных действующих лиц. Они вышли точно в назначенное время, вызвав невольный вздох восхищения у всей нашей съемочной группы, настолько колоритно и эффектно они выглядели, Президент международной компании Серж Браун Ланге и его старший сын и наследник Владимир Сергеевич, сопровождаемые почетными гостями и официальными лицами. Немцы не строили из себя снобов, приветливо поздоровались с нашей группой, и работа продолжилась...
- Здесь наши корни, именно на этой земле вырос наш предок Отто, - сказал в коротком слове старший Ланге, - поэтому я и мой сын любим Россию и стараемся сделать для нее как можно больше полезного. Сегодня мы отмечаем свой первый маленький юбилей и открываем новый цех, спроектированный и построенный под руководством моего сына Владимира. Новую продукцию - черепицу, рулонные кровельные материалы и многое другое, мы планируем реализовывать по ценам, ниже общепринятых, что несомненно должно понравиться нашим покупателям...
Я впервые делал свою работу на автопилоте, - стоявший рядом с отцом Влад не отрывал от меня глаз. Ну не смотри на меня так, не надо, совсем дурной, что ли, если не отличаешь рабочее время от личного? Я же сейчас заикаться начну, неужели ты этого не понимаешь?
По окончании съемок нас пригласили на небольшой фуршет. Я что-то ел, не понимая вкуса, и вдруг почувствовал, как мне в руку кто-то вкладывает небольшой клочок мягкой бумаги, вроде салфетки.
- Не оборачивайся, - вкрадчиво прошептал на ухо до боли знакомый голос, - люди кругом... Жду через пять минут. Как выйдешь из зала, направо и к лифтам... там сейчас никого нет.
"7 этаж, комната 7.2. Ты мой должник, так что отказы не принимаются" , - было написано на этой салфетке, и я задрожал, слишком хорошо понимая, для чего он зазывал меня в это наверняка пустующее сейчас место...
***
- Как же ты долго, я думал, свихнусь! - он почти втащил меня в комнату, оказавшуюся небольшим конференц-залом. - Это такие у тебя пять минут, изверг, растянутые до бесконечности? С ума решил меня свести ожиданием? - за моей спиной щелкнул замок на двери, и в ту же секунду губы накрыло волной страстного нетерпеливого поцелуя, бросившего меня в чувственную нирвану отчетливого желания.
- Ланге, постой, - сам испугавшись своей реакции, я тщетно пытался хотя бы чуть-чуть от него отстраниться, - ты сам говорил, что не хочешь делать это где придется, а здесь нет никаких условий, и вообще ты ненормальный, раз позволяешь себе вытворять такое. Нас хватятся, и я здесь на работе, между прочим, если ты позабыл об этом.
- К черту условия! Я безумно тебя хочу, но видишь сам, сегодня нам негде уединиться. У меня дома ночуют отец с братом, так что осталась лишь эта возможность... Тише, малыш, просто чувствуй меня, у нас совсем мало времени, - он лихорадочно бормотал это в перерывах между поцелуями, быстро и ловко стаскивая с меня одежду. - Как ты сегодня хорош в этом светлом костюме, я просто думать не мог ни о чем, кроме этой минуты! Тебе к лицу даже рваные джинсы, но цивильная одежда делает моего бога войны безумно сексуальным! Знаешь, как отчаянно я сдерживался, опасаясь, как бы важные гости не обратили внимания на мое возбуждение, - он улыбнулся, трепетно обхватывая гибкими пальцами мои обнаженные ягодицы и увлекая меня на полированный гладкий стол.
- Ты сумасшедший...
- Я знаю, - он усадил меня на стол и рывком стащил брюки вместе с бельем. Глухо стукнули об пол упавшие с ног летние туфли. Пиджак и галстук давно уже лежали на стуле аккуратной грудкой, рубашка была полностью расстегнута, но похоже он не собирался стаскивать ее с меня, нежно и страстно целуя куда придется. - Милый, люблю... - эти слова заводили меня еще больше, чем поцелуи, я хрипло дышал, принимая в себя эти колдовские признания, смотрел на него шальными глазами, совсем не стесняясь безумной ситуации.
- Ланге, так ты для этого... меня заказал... сегодня на этот... ваш юбилей, - язык плохо слушался, но я все-таки выдавил из себя эту глупость, часто останавливаясь и ловя ртом ставший горячим воздух. - Ланге, прости... я думал, ты хочешь... мне показать, насколько мы далеки... в социуме.
- Глупый, - он широко развел мои ноги и встал между ними, крепко обняв меня рукой за талию, - ты возбужден...такой отзывчивый, - губы приблизились и завоевали меня снова, нежно покусывая и глубоко проникая. Поза потрясла меня откровенностью, а то, что я был весь обнажен, не считая висевшей на плечах рубашки, а он полностью одет, добавляло какой-то совершенно невыносимой пикантной чувственности, от которой меня вело и крутило, вырывая из плененных им губ страстные стоны. Я задрожал и прижался к нему теснее, трепетно обхватил руками за шею, и в тот же момент поцелуй углубился, заставив меня позабыть о реальности.
Потом он лизал языком мою шею, и я выгибался в страстной истоме, так было приятно и сокрушительно жарко, а губы искусителя спускались все ниже, ласкали соски и чувствительную кожу на животе, руки крепко держали за бедра, а я до боли сжимал пальцами край стола, едва сдерживаясь, чтобы не закричать в голос.
- Марс, ты прости, но у нас действительно нет времени, - я так и не понял, когда он сумел спустить с себя брюки. Теплый палец достаточно густо смазал вход в мое тело, сильные руки подняли меня, обхватив за ягодицы, и я выгнулся дугой, обнимая ногами его спину. Он взял меня резким толчком, и я еще смог удивиться, что боли почти не почувствовал, только сначала.