Зато утром мне аукнулись все вечерние приключения. Отсутствие голоса. Кашель. Легкий озноб.
— Мам, кажется, я заболела, — приползла на кухню и буквально рухнула на табурет.
— А нечего было два часа по морозу гулять с Веником. Что вот теперь делать? Сегодня вечером танцуешь? — строго посмотрела на меня и полезла в аптечку.
— Угу, — кивнула вяло. — Думаю больничный на сегодня взять.
— Ты что?! — в голосе матери было столько осуждения. Как будто я планировала отдаться первому встречному, а не просто взять больничный. — Нельзя подводить театр! Ни в коем случае, ты должна держать лицо!
— Угу, — я в очередной раз согласилась.
Мне и в голову не могло прийти к каким последствиям это приведет.
— Ася, с тобой все в порядке? — лицо Никиты казалось бесцветным.
— Да, всё хорошо. Работаем, — тряхнула головой, отгоняя головокружение.
Имидж, Ася. Имидж. Всё верно говорит мама. Я должна все показать свою работоспособность, силу и профессионализм. Никто не должен упрекнуть Асию Гирлан в слабости. Никто не должен усомниться в том, что свое приглашение в Большой я заслужила честным трудом.
— Ася, Никита, на сцену!
Медведь
Он знал этот балет от и до, смотрел его раз семь или восемь. Роман выпрямился в своем кресле на первом ряд вип-ложи. Увы, сидеть в партере с его ростом — это портить людям просмотр. А здесь он немного переплатил и место постоянно держат за ним, да и ложа большую часть времени пустует. Вип-зрители редко ходят на постановки местного театра, предпочитая гастрольные труппы.
Роман точно знал, что сейчас появится она. Хрупкая и летящая Асия. И да, подъем в музыке, девушка парит, делает какой-то хитрый разворот и…сердце остановилось.
Ася рухнула на сцене, как подкошенная.
Мгновенно затихла музыка. Роман сорвался с места и рванул за кулисы, сам не зная, куда бежит. Всегда ходил через служебный вход, но должен быть и короче!
Асия
Темнота поглотила целиком. Не кромешная, а какая-то подвижная. Она била по вискам, я слышала какие-то голоса далекие и неразборчивые. Холодно. Жарко. Холодно. Жарко. Тепло. Рык вдали, злой и свирепый, как будто животный.
— Кто додумался выпустить её на сцену в таком состоянии?
Мне и правда тепло. Я словно лечу куда-то по воздуху, а потом окончательно проваливаюсь в никуда.
Лекарствами пахнет. Я недовольно поморщилась и открыла глаза. Белый потолок, белая стена и нет никаких сил, чтобы пошевелиться. На мне точно не моя одежда, я в какой-то робе и вся мокрая насквозь. Волосы прилипли ко лбу, неприятно и щекотно. Хотела убрать, подняла руку, но меня тут же остановили.
— У тебя капельница, осторожно, — знакомый до боли низкий голос.
— Где я? — повернула голову и увидела сидящего рядом с кроватью Романа. Хмурый в темно-синей рубашке и сером пуловере поверх.
— Там, где и должна быть. В больнице, — отрезает холодно, как будто злиться именно на меня.
— Что случилось? — говорить немного больно, голос глухой и сиплый. Хочется пить.
— Одна балерина решила с температурой тридцать девять выйти на сцену. А когда та подпрыгнула до тридцать девять и восемь просто хлопнулась в обморок и сорвала представление.
— О боже! Я сорвала? — резко села на кровати и тут же рухнула на подушку. — Как позор, — слезы потекли по щекам. — Как я могла упасть?
— Вот скажи, ты совсем больная?! — рявкнул Медведев и протянул мне бутылку с негазированной минералкой. Предварительно открыл и сунул тонкую соломинку. — Пей. Ты умереть могла, понимаешь? А вместо этого переживаешь, что сорвался спектакль.
Благодарно обхватила губами кончик трубочки и сделала несколько маленьких глотков. Вода растеклась по телу приятным потоком и, кажется, сразу ушла в слезы.
— Дура, да?
— Слабо сказано, — наконец, примирительное подобие улыбки.
— А где мама?
Она, наверное, там с ума сходит. И что вообще со мной в больнице делает Медведев? Что вообще произошло после того, как в моей голове погас свет? Вопросов было слишком много, а сил, чтобы задать их все разом, слишком мало.
— Понятия не имею, — пожал плечами мужчина. — Я тебя похитил.
Глава 5. Мужской подход
Асия
— Что? — я снова попыталась сесть на кровати, но огромная рука буквально припечатала меня снова к подушке.
— То. Ты должна поправляться и никаких нервных потрясений. Это очень хороший частный медицинский центр, сюда просто так не попасть. Утром отвезу тебя домой. Скажешь маме, что загуляла после спектакля с коллегами.
Вот как у него все просто. Загуляла с коллегами. Да маме сто процентов уже из театра донесли о случившемся, а она мечется там по квартире и валерьянку литрами хлещет.
Тут до меня дошло, донесли не только о моем падении, но и о том, что забрал меня оттуда какой-то мужчина.
Боже. Это будет скандал. Огромный и шумный скандал.
Заскулила, как побитая собака, и натянула на голову одеяло, оставив снаружи только руку с капельницей. Что же делать? Ответ прост — звонить маме.
— Где мой телефон? — выглянула из под одеяла и посмотрела на Романа.
Он наблюдал за мной, как за необычной зверюшкой, будто гадая, что я выкину в следующий момент: выпрыгну из окна в приступе паники или отгрызу ему голову. Сил не было ни на что.
— У меня, — спокойный ответ.
— Нужно ей позвонить. Ей точно уже сообщили о случившемся. Пусть приезжает, а ты уходи, пока не поздно. Не хочу, чтобы ты видел эту сцену.
— Давай так, — достал из кармана мой телефон, — я сейчас звоню твоей маме. Даже адрес назову и сам лично такси вызову. Но взамен ты мне подробно объясняешь, что за проблемы у тебя с матерью, почему ты так боишься, что она меня увидит. И я никуда не уйду пока ты не поправишься. Договорились?
— Слишком много условий, — устало посмотрела в потолок. — Ладно, звони…
Медведь
Ася уснула, так и не успев ничего ему рассказать. Что ж, будет теперь за ней небольшой должок. После такого жара нужно хорошо выспаться и отдохнуть, а разговоры и до утра потерпят.
Агнес Гирлан восприняла его звонок странно спокойно:
— Ваша дочь в больнице. Запишите адрес. Привезите чистую одежду.
— Хорошо, скоро буду. Спасибо, что позвонили.
Его, кажется, приняли за врача. Это было на руку, но с минуты на минуту эта неприятная женщина приедет сюда и поймет, что разговаривала далеко не с доктором.
Роман усмехнулся своему отражению в темном стекле кофейного аппарата. Он не тихая Асия, он найдет, что ответить.
Асия
Я проснулась от хлопка двери и быстрых шагов. Мама. Узнать её легкую, воспитанную балетным прошлым, походку было легко.
Открыла глаза и приподнялась на локтях. Пока спала капельницу убрали, теперь на сгибе руки просто торчал катетер. Его, почему-то убирать не спешили.
Краем глаза заметила Романа. Он, похоже, крепко спал сидя на маленьком диванчике в углу. Мужчина вытянул вперед длинные ноги в ботинках неизвестно какого, но очень внушительного размера. Влетевшая в палату мама его не заметила, зато увидела, что я проснулась.
— Асенька, ну как же так, — поставила пакет с вещами на пол рядом с кроватью. — Как же так получилось? Такой скандал.
— Какой? — я не до конца поняла, о чем речь.
— Как же. Упасть во время выступления. Ужасный конфуз, уже все об этом знают. Несколько городских порталов даже опубликовали статьи. Как же тебя угораздило-то так оконфузится? Перед самым отъездом.
Мама поцокала языком и осуждающе на меня посмотрела. Острое чувство вины заставило меня сжаться под одеялом. Она права, я виновата. Как стыдно, подвела свою труппу. Как я могла?
Вокруг меня будто сгустились тучи. Стыдно. Безумно стыдно. Как я могла заболеть?
Мама меж тем не унималась:
— Ничего, будем надеяться, то в Большом не решат, что ты слабая здоровьем и непрофессиональная…
В ушах звенело, я не хотела это слушать. Во всем теле все еще слабость, вся ватная, как старая кукла у меня на комоде. Гутаперчивая Ася, что гнется как угодно, и сейчас не может выстоять. Хочется выгнать всех и заплакать. Не слушать всё это, никогда не слышать больше этот звенящий голос.
Но я же не могу выгнать маму, она столько для меня сделала.
— Выйдете отсюда! — донесся зычный бас из угла.
Медведем темной пугающей тенью приблизился к кровати. Я с трудом нашла в себе силы посмотреть на него. Сейчас он напоминал того монстра с фото, Роман был зол. Очень зол и я была счастлива, что не на меня.
Если он когда-нибудь решит таким взглядом посмотреть в мою сторону, я просто сразу умру от страха, как мой попугайчик от инфаркта после встречи с зубами юного Веника.
В отличие от меня, мама не потерялась:
— Что-о-о?
Ой-ой. Все в нашем подъезде знали, что когда Агнес Гирлан так тянет “о“ — это первый признак апокалипсиса. Пора бежать, рыть окопы и заворачиваться в простыню. В общем заниматься любым идиотизмом, главное, подальше от этой женщины.
Роман Медведев на свою беду этого пока не знал. А вот я тихо отполза на противоположный край кровати, на большее сил не было.
— То, — рыкнул Медведь. — Ваша дочь чуть не умерла, а вы её вместо поддержки решили устыдить.
— Асия очень крепкая девочка, как и все балерины, — гордо выпятила маленькую грудь мама. Конечно, она же тоже “крепкая девочка”. — Вы ничего не понимаете, молодой человек. В нашем деле главное репутация, особенно сейчас, когда у Аси вот-вот Большой театр.
— Я еще раз повторяю, — уже рык сквозь зубы. — Выйдите отсюда и езжайте домой. Когда Асю выпишут, я сам её привезу.
— Да кто ты вообще такой? — взъершилась она. — Что ты здесь делаешь и что тебе нужно от моей девочки?
Отлично, мама села на любимого конька. Сейчас начнет обвинять мужчин во всех смертных грехах, называть их тупиковой ветвью эволюции, животными, озабоченными только продолжением рода и осеменением как можно большего количество самок. После такой лекции все мои ухажеры исчезали без следа.
Жаль, Медведев очень приятный мужчина. В какой-то момент мне даже показалось, что он все понимает. Меня понимает, и от этого сладко щемило сердце.
— Медведев Роман Михайлович. Неприятно познакомиться. А от вашей дочери мне нужно, чтобы она была жива и здорова.
— Ася? — мама посмотрела на меня с ужасом. — Ты с ним?
А я что? Я ничего. Я не знаю. Что значит с ним? Сейчас я с ним в одной комнате, да. Неделю назад была с ним в кафе и пила кофе. Плакала с ним в обнимку на улице после нападения. Вот и все мое “с ним”.
Объяснить это взбешенной маме, увы, я просто не могу. Хочу, чтобы она ушла. Роман прав, выслушивать все это сейчас просто выше моих сил. Поэтому:
— Мам, выйди, пожалуйста. Я позвоню завтра и все объясню.
— Что? Да как ты смеешь меня выставлять? Родную мать? Ради мужика? Да я ради тебя всё бросила, растила, лучшие учителя танцев, платья…
Еще один излюбленный шлягер моей мамы. Его она начинала исполнять в те моменты, когда я пыталась выторговать что-нибудь для себя. Например, сходить на свидание или завести собаку. Последнее, кстати, у меня получилось. Помню, как гордилась этой маленькой победой.
— Мне это надоело! — рявкнул Медведь и просто закинул барахтающую руками и ногами маму на плечо. Прихватил оставленную на полу маленькую женскую сумочку и вынес из палаты в коридор.
Я рухнула на подушку и закрыла глаза. Вот это настоящий позор. Мама устраивает истерики на всю больницу. Уверена, сейчас в коридор сбегутся все сотрудники и проснутся больные.
Медведь
— Отпустите меня! Помогите! — орала женщина на весь коридор.
Роман невозмутимо шел, извиняюще пожимая плечами. Мол, что взять с малохольной? Несколько медсестричек хихикнули.
Хорошо, что хозяин медицинского центра старый спортсмен, они железо вместе тягали еще когда Медведеву и восемнадцати не было. Так что небольшой дебош всегда можно уладить. Тем более, что Роман постоянный клиент центра.
Вынес женщину в холл первого этажа и поставил у двери.
— Вы разбудили всех больных. Вот это стыдно. А то, что Ася заболела, это нормально. Она не железная. Её беречь надо, а вы только и можете, что на мозг капать. Большой, Большой, Большой. Если она сломается, что делать будете? Увещевать и говорить, как она вас подвела?
Женщина хотела что-то сказать, но Медведев остановил её жестом. Либо он сейчас договаривает, либо что-нибудь здесь разнесет.
— Я не знаю, что у вас в жизни произошло. Но так плевать на Асю не позволю. И я не хочу знать, кто надоумил её в таком состоянии пойти на работу.
Развернулся и вышел из холла. Ветром влетел на второй этаж и, раскланявшись с дежурной медсестрой, вернулся в палату к девушке. Она лежала с закрытыми глазами, но не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы заметить — не спит. Просто мерно вздыхает, пытаясь успокоиться.
— Ты как?
Глава 6. Волевое решение
Медведев
— С ума сошла?
Он отшатнулся и запнулся о стул, тот покачнулся, но не упал. Асия так и лежал, закрыв глаза. На подушку по виску скатилась одинокая слезинка. Ох, лучше бы ему этого не видеть!
Эти женщины сведут его с ума. Как хорошо было до злосчастного ноября: много разных и все по обоюдному согласию. А тут зацепило и не отпускает. Сразу и сорванные планы, и безумные поступки, и бессонная ночь. Увы, бессонная не в том смысле, в котором бы хотелось.
— Ася, что ты несешь? Хватит плакать. Скажи нормально! — взвился он. — Нет, так ты не успокоишься…
Сделал единственное, что пришло в голову — подхватил на руки и поднял с кровати.
— Что ты делаешь? — возмутилась девушка, серые глаза смотрели на него с удивлением и страхом. — Я же не одета!
Ситуация смущала. На неё натянули больничный операционный халат, который прикрывал что-то только спереди.
— Ты в одеяле, — с усмешкой заметил Медведь и поволок.
Нет, не в берлогу, а на диван в углу. Устроился на нем сам и усадил Асию себе на колени. Заботливо подвернул одеяло, чтобы девушке не было холодно. Так всегда делала его мама в далеком детстве.
— А теперь рассказывай. Все, что обещала рассказывай. Про маму и что у вас с ней, черт возьми, происходит.
— Из-за меня она лишилась карьеры, — тихо ответила Асия, положив голову ему на грудь.
Так доверчиво. Медведев млел. Ему нравилось чувствовать её рядом, нравилось, как маленькая ладошка лежит на груди. Нравились эти нервные постукивания кончиками пальцев.
— С чего ты так решила?
- Она была очень талантливой балериной. Взлетела к вершине быстро, как птица. Это был талант, как говорят, от Бога. Она еще не закончила училище, а уже солировала на сцене. Еще она амбициозная, поэтому собрала вещи и уехала в Москву. Проходила просмотры во все крупные театры. В одном из них познакомилась с отцом. Я не знаю его имени. Знаю только, что он француз, приезжал на фестиваль с труппой.
— И дай угадаю, её пригласили в Большой театр, но она узнала, что беременна и все бросила, — фыркнул Медведев.
Ася приподняла голову и чуть нахмурилась:
— Откуда ты знаешь?
— Это сюжет мыльной оперы. У меня мама обожает их смотреть. Думал, в жизни такого не бывает.
— Как видишь, бывает. Она вернулась сюда, еще некоторое время танцевала, а потом родила меня и уже не смогла восстановиться. Были очень тяжелые роды. Отец, как перелетная птица, о ней даже не вспомнил. Думаю, этот человек даже не в курсе, что у него есть дочь, — выдохнула Ася. — Когда я подросла, мама сразу отдала меня в танцевальную студию. Ей сказали, что есть способности и их нужно развивать. Тогда она и начала бредить: “Ася, ты должна поступить в хореографический, стать примой, танцевать в Большом. Ася, не доверяй мужчинам, они все испортят”.