А сама Виктория просто стояла там, шокированная и выглядевшая такой чертовски виноватой, какой себя и чувствовала.
Девушка сжала челюсть. Вся ее жизнь была разрушена, и виновата в этом она сама. Вик слишком долго училась доверять. Она не могла винить Калума и Алека — сильно — ведь именно она породила всю эту ложь. А Уэллс заставил ее выглядеть такой чертовски виноватой.
Будь он проклят. Вик сглотнула болезненный комок в горле. Шеф выглядел так, словно… действительно беспокоился о ней. Она никогда не придавала особого значения искусным ролям, которые они играли все эти годы, но то, как он набросился на нее, ужасно рассерженный, показало, что он чувствовал себя преданным. Да, она ранила его… но его ответный удар был куда более разрушительным. Возможно, смертельным.
Смертельным?
Ужас, вызванный этой мыслью, ослепил настолько, что машину занесло на дороге. Девушка постаралась вернуть контроль над собственным телом. Вик остановила машину, сжимая руками руль, мимо пронеслась встречная машина.
Она потеряла своих партнеров, Джейми, своих друзей. Стану ли я дикой теперь? Что если она станет монстром, которого Алеку придется убить?
Она вспомнила агонию в глазах мужчины, когда ему пришлось казнить своего друга, Рэншоу. Он такой любящий и добросердечный. И то, как он выглядел той ночью, полный боли и гнева, преданный, — и она сотворила с ним это снова.
— О, Алек, — прошептала Вик, — мне так жаль.
Из всех людей, кого она могла ранить, почему именно Алек? Он никогда не дарил ей ничего, кроме радости. И любви. Словно вторая половина ее души, он понимал ее как никто другой. В ответ она смертельно ранила его.
Конечно, ее потеря не сделает Алека диким… нет, братья всё еще были вместе. У них есть Джейми. Ее малышка Джейми, которая звала ее МамаВи. Стать матерью было всё равно, что найти пальто на вешалке, ждущее, чтобы его надели. Вик слабо улыбнулась и почувствовала соленые слезы на губах. Мысль о материнстве пугала девушку до трясущихся коленок, пока она не осознала, что у Джейми достаточно любви для прощения любых глупых ошибок.
Но, не настолько, чтобы оправиться от такого. По крайней мере, Вик не пришлось видеть предательство в глазах ребенка. Или на лице Торсона. Будет ли теперь ее названный дедушка плеваться, называя ее имя?
Ощутив очередной приступ душевной боли, Виктория поняла, что не станет дикой. Ее связь с другими не исчезла. Нет, узы их связи по-прежнему с ней и ранят так сильно, словно клеймо, выжженное на сердце.
Она подумает об этом позже.
Девушка икнула и прибавила скорость, так как фары машины, следующей впереди нее, свернули налево от главной дороги. Да, Уэллс направляется к Видалю.
Из-за нее Уэллс не вызывал подмогу и ничего не задокументировал. Он хотел вселить в Вик сомнения. Так что вся информация, что он собрал, возможно, находилась на его ноутбуке. Отлично. Если доказательства Видаля исчезнут, Уэллс не отступит, но ему будет тяжело убедить кого-нибудь ему поверить. В конце концов, он сам никогда не видел оборотней.
Девушка вздохнула и повернула вслед за Уэллсом. Она облажалась, и прежде, чем уберется куда-нибудь далеко отсюда, Вик постарается исправить нанесенный ущерб. Виктория почти рассмеялась. Ее жизнь может превратиться в хаос, ее сердце разбито, но зов долга всё еще звучит, словно чертов горн. Надо же.
***
Гнев Калума утих, и теперь осталось только равнодушие. Решимость. Тошнота глубоко внутри. Гораздо проще убивать, когда кровь кипит.
Козантир прошел в секцию с тюремными камерами. Двумя камерами. Одна — занята.
— Свэйн.
Мужчина встал, при виде Калума его глаза расширились, и он сделал шаг назад: — Черт возьми, чувак, я всего лишь исполнял приказ. Незачем так злиться. Просто пообещай отпустить меня, и я расскажу тебе всё, что ты хочешь узнать.
Алек запер за собой дверь полицейского участка. Он подошел к Калуму так близко, что их широкие плечи соприкоснулись. Никакого пыла, только холод, когда кахир спокойно произнес: — Говори, где Видаль.
***
Уэллс свернул на обочину узкой грунтовой дороги. Хорошо, что она держалась позади — подумала Виктория, быстро затормозив. Ветви царапали краску, пока она пробиралась сквозь кусты, чтобы спрятать патрульную машину. Девушка заглушила двигатель за секунду до того, как Уэллс вышел из машины.
Чуть впереди из окон одноэтажного здания посреди поля лился свет. Видаль, очевидно, нуждался в изолированном убежище, чтобы соседи не слышали криков запертых оборотней. Ближайшее жилье было в нескольких километрах отсюда, а узкая грунтовая дорожка являлась частной собственностью.
Да, городской мальчик хорошо потрудился, обеспечивая уединение.
Уэллс медленно направился к дому, едва заметный даже для ее кошачьих глаз. Отключив лампочку на потолке авто, Вик ждала. Шеф должен сначала оценить обстановку. Если у Видаля есть охранники, Уэллс может облегчить ей работу.
Виктория могла лишь надеяться, что ее полусырой план сработает. Будь прокляты оборотни и их хренов равноценный обмен, но необходимость оплатить долг подталкивала ее. Она точно купилась на их мораль, не правда ли? В груди защемило, когда она вспомнила серьезное личико Джейми: «Баланс — это справедливость». Или, когда Калум заставил Торсона и Бэйти…
Девушка яростно помотала головой. Нет времени на сожаления и горе. Она привела Видаля и Уэллса к даонаинам, а теперь ей необходимо устранить эту опасность. Нужно оставить эмоции позади. Миссия началась.
Вики выбиралась из машины, не включая свет. Из своего обычного снаряжения и того, что было в багажнике, она собрала сумку с самым необходимым. Девушка быстро разделась, дрожа от стремительно остывающего ночного воздуха. Четвертинку луны на востоке скрывали лишь рваные облака. Больше света, чем ей бы хотелось. Вздохнув, Виктория бросила одежду на заднее сидение и сунула ключи за переднее колесо.
Ну ладно.
Вик закрыла глаза, открывая внутреннюю кошачью дверь и бросаясь в нее. В конце концов, она не из той породы девушек, которые сначала пробуют воду в озере пальчиком. Жутковатое покалывание пробежало по коже, как будто она вошла в наэлектризованный пруд. На секунду девушка ощутила связь с Матерью, и сердце Вик сжалось от осознания, что Ее любовь осталась неизменной. Затем кошачьи усы дрогнули от запаха оленя в ночном воздухе. Кролик. Землеройка в траве, совсем рядом.
Нет, нет, сначала миссия.
Вик схватила зубами рюкзак и встряхнула его, чтобы почувствовать вес. Слава Богу, Алек однажды заставил ее нести добычу — маленького оленя — так что она знала, сколько может выдержать. Кошечки чертовски сильные.
Она помчалась через лес, грациозно перепрыгнула ручей и увидела железную сетку забора, окружающего участок. Виктория минуту изучала ее. Никакой электропроводки. Легкотня. Львица скачками понеслась вперед, подпрыгнула вверх и мягко приземлилась на другой стороне. Продвигаясь вперед, Вик оглянулась на забор, слабо мерцающий в лунном свете, и повиляла хвостом. Черт, а я хороша.
Задняя часть дома была слегка освещена. Пара мелких деревьев, несколько кустов сирени. Кошка замерла в тени кустов. Два разных человеческих запаха. Один идиот в ближайшем углу жевал табак. Вик слышала, как он сплюнул. Второй вел себя тихо — прислонившийся к стене темный силуэт.
Обернувшись человеком, Виктория открыла свою кожаную сумку и облачилась в эластичный черный костюм. Быстрая маскировка открытых участков кожи, боевой нож, пристегнутый к лодыжке, пистолет, патроны и прочие штучки на поясе вокруг талии. Полицейская дубинка, которую она пару раз подкинула, чтобы найти баланс, и оставила в руке.
Взгляд в небо. Хорошее плотное облако надвигалось на луну. Когда двор окутала тьма, девушка сдвинулась с места и, петляя, подобралась сзади к «мистеру Любитель табака». Зажав тому рот рукой, Вик вырубила его дубинкой. Мужчина обмяк, и она тихо уложила его на землю. Несколько заготовленных отрезков темной веревки быстро обездвижили жертву, а завершил дело скотч, заклеивший рот, и удар по заднице.
Со следующим оказалось так же легко. Это было почти оскорбительно. Виктория проверила охранников спереди, но Уэллс уже с ними справился.
Четверо, в общем счете. А ты нервный парень, Тони Видаль.
Найдет ли она здесь и Свэйна? Вик могла лишь надеяться.
Задняя дверь была заперта, и внутри кто-то ходил по комнате. Здесь не войти. Тем не менее, окно в ванной не закрыто. Девушка распахнула его. Проем был слишком узким для парня, но, черт, ее сиськи и задница протиснутся. Она почти беззвучно приземлилась на пол в ванной. И наморщила нос. Господи, один из охранников, должно быть, ел бобы на ужин.
Вик слегка приоткрыла дверь ванной. Уэллс сидел в кресле, обхватив голову руками. Эта поза, так отличающаяся от его обычной выправки, вызвала у нее сожаление. Не обращай внимания. Кресло было развернуто лицом к входной двери и спиной к ней. Нет ничего проще.
Она вырубила Уэллса. И проигнорировала выступившие на глазах слезы, когда связывала его. Виктория начала заклеивать ему рот и остановилась. У него заложен нос. Он задохнется, если не сможет вдохнуть носом. Блин.
Девушка сорвала скотч. Если он очухается раньше, чем она закончит, то Вик всегда может вырубить его снова… если хватит духу. Виктория провела быстрый обыск, избавив Уэллса от пистолета и небольшого компьютера в кармане. Пистолет отправился в ее сумку.
В комнате был мягкий уголок, чтобы можно было смотреть телевизор, вторая половина помещения походила на офис. На полу лежала коробка с файлами. На столе стоял ноутбук, окруженный бумагами. Вик положила вещи Уэллса рядом.
В спальне связанный Видаль стонал и метался в полубессознательном состоянии. Спасибо, Уэллс. По спине пробежал холодок. Слишком просто, что-то должно пойти не так.
Когда Видаль открыл глаза, Виктория сначала хотела убить его, но ей может потребоваться больше информации. Девушка притащила его в гостиную и бросила в углу позади стола, чтобы не мешался под ногами. Остальные комнаты были пусты.
Прежде чем развести огонь в большом каменном камине, она сняла сумку. Пламя и снаряжение — не лучшее сочетание. Затем принялась за работу. Папки и фотографии. Видаль накапливал информацию о ней — приятно сжечь. Пламя росло, пока она кидала в него листок за листком и, когда оно уже хорошо разгорелось, Виктория принялась за DVD- и CD-диски. Она даже не смотрела, что там, просто швыряла. Черт, большая часть из них была с порнухой.
Черный дым и, Господи, ну и вонь. Она бросила в камин микрокомпьютер Уэллса.
— Поиск новой информации не займет много времени.
Вик обернулась. Уэллс смотрел на нее, и его взгляд стремительно прояснялся. Она, должно быть, ударила не очень сильно. Глупо, сержант.
— Знаю. Но это вас немного затормозит.
— Ты собираешься меня устранить? — он попытался выпрямиться.
— Я редко связываю тех, кого планирую убить.
— Если надеешься, что я передумаю, ты ошибаешься.
Верно. И хотя слова ранили, словно нож, она улыбнулась. Шеф был без сознания, а теперь у него, вероятно, жуткая головная боль, руки и ноги связаны, но он всё еще вел себя также высокомерно, словно находился в собственном офисе. Проклятие, но она любила его.
Мысль заставила ее руку замереть в воздухе над огнем, и она отпрыгнула от жара. Любила? Уэллса? Мда… И правда любила. Калум и Алек смогли открыть путь к ее сердцу, и теперь она видела все проявления любви. Будь они прокляты. Девушка схватила видеокамеру и швырнула в камин, поднимая ворох искр. И просто стояла там, наблюдая, как камера сгорает.
— Что собираешься делать теперь? — спросил Уэллс, разрушая тишину.
— Не знаю.
Мне все равно.
— Когда я уходил, мне показалось, что оборотни почему-то недовольны тобой.
Виктория взглянула на мужчину и швырнула ноутбук об стол: — Они слышали, что вы сказали, — кошачий слух — и отреагировали прямо так, как вы и предполагали.
— Превосходно.
Черт бы его побрал. Даже зная, что будет больно, она подталкивала его, так же как в детстве срывала коросту с ранки: — Никогда не видела вас таким расстроенным. Всегда думала, что вы такой суперкрутой.
Лицо мужчины залилось краской, хоть выражение и не изменилось. Девушка выдернула жесткий диск и материнскую плату. Швырнула их в огонь.
— Чувствуете себя преданным вашим лучшим агентом?
Уэллс смотрел в сторону, и на его щеках играли желваки. Проверяя дом, Виктория не нашла другого хранилища информации, кроме этой комнаты.
Информация уничтожена. Остался один плохой парень. Ей требовалось разобраться с Видалем без свидетелей.
Пора снова поспать, босс.
Вик подобрала увесистую дубинку и засомневалась. Уэллс был ее нанимателем, ее наставником и даже больше… он тренировал ее, был рядом, когда она в этом нуждалась, хотя он всегда притворялся, что это его долг. Он приносил ей фастфуд в больницу с отвращением на лице, забирал обратно в Штаты против ее воли… только чтобы убедиться, что она в порядке. Всегда под прикрытием, никогда не показывая даже то, что ему не всё равно. Не него вина, что Лахлан превратил ее в комок шерсти. В каком-то смысле она и правда предала своего босса. Она обязана ему.
Будь прокляты оборотни и их чертов закон равноценности. Издав тяжелый вздох, она встала на колени возле Уэллса. Своим ножом перерезала его путы. Всё было слишком просто. Он не двигался, только вопросительно поднял брови.
— Мальчик, которого ты видел на записи, тот, что укусил меня. Прежде чем он умер, я дала ему два обещания, — сказала Виктория тихо. — Я пообещала рассказать его дедушке, что с ним случилось. И я также дала слово никому не говорить про оборотней. Я сделала всё, что смогла, чтобы понять, представляют ли они опасность для людей или для США. Будь оно так, я бы рассказала Вам, и неважно, нарушится ли обещание.
Уэллс слегка прищурил глаза. По крайней мере, он слушал.
— Я… я не могла придумать, как выполнить свой долг и в то же время не предать мальчишку. Я не… — она почувствовала, как дрогнули губы, и тут же поджала их. — Я никогда не хотела причинить Вам вред. Вы… — вздохнув, она продолжила, — вы были для меня лучшим отцом, чем мой собственный.
Мужчина опустил взгляд, разминая запястья. Черт, она попыталась. Вики вытерла лицо и начала подниматься. Может, однажды он оправится…
— Когда-то я любил одну женщину. — Девушка замерла и медленно опустилась обратно. — Я только что начал служить в ЦРУ и был ужасно наивным. Мы жили вместе. Я хотел жениться на ней. — Не в силах заговорить, Вик ждала. — Я обнаружил… она вскрывала мой портфель каждую ночь. Продавала информацию тем, кто больше заплатит. Я схлестнулся с ней, и она попыталась меня убить.
— Блять.
Глаза Уэллса покраснели, но на губах появилась тень улыбки: — Емко сказано.
— И вы решили, что я тоже предала Вас. — Она покачала головой, и теплота внутри растопила немного льда вокруг ее сердца. — Ну, спасибо, сэр.
С обеих сторон от входной двери вдребезги разлетелись окна. Две пумы запрыгнули внутрь, расплылись и приняли человеческий облик.
Алек. Калум.
Кахир выпрямился, и у него перехватило дыхание. Вик поднялась, ее большие карие глаза были полны шока. Острая жажда заключить девушку в объятия и зарыться лицом в ее волосы привела его в ярость. Насколько же жалким он может быть? Особенно после того, как видел ее, болтающую со своим боссом, минуту назад.
— Мисс Вэйверли. И почему я не удивлен тем, что вы здесь?
Она вздрогнула, и это было приятно и настолько же болезненно.
Мельком оглядевшись вокруг, Калум отправился обыскивать дом. Вероятно, чтобы убраться подальше от Вики.
Алек краем глаза взглянул на связанного человека на полу: — Это Видаль?
Виктория кивнула, ее губы были плотно сжаты. Алек когда-то проводил пальцами по этим губам… мужчина моргнул, отгоняя воспоминание. Обходя комнату, он наблюдал за девушкой и другим мужчиной, которого он желал убить.