Я была очень хорошо осведомлена об этой тюрьме, потому что в моей команде почти пять лет пиратствовал человек достаточно долго там находившийся. Он-то в подробностях и поведал мне об ужасах, пытках и изощренных наказаниях, которые царят в Виргинии.
- Пираты ждут своей участи. Казнь состоится сегодня в полдень на городской площади, - вывел меня из раздумий начальник патруля. Засим, он поклонился, резко развернувшись на каблуках сапог, и вышел из беседки.
Король поджал губы. Лицо его значительно посуровело. Он встал из-за стола, и мы все тоже поднялись.
- Жду вас всех без трех четвертых часа в полдень. Надо будет ехать на городскую площадь, - сухо приказал он.
Страх и ужас сковали тело, как только до меня дошел смысл происходящего. Стало жутко. Кровь отлила от лица, когда воображение нарисовало городскую площадь, душный полдень, виселицы и …. Пираты, болтающиеся в петлях….
Я ведь тоже пиратка…..
Ноги подкосились, и я оперлась о стол рукой. Первый парализующий ужас прошел и я, нарушая все мыслимые приличия и правила хорошего тона и все правила этикета и правила поведения с монаршей персоной…. В общем, я, как сумасшедшая закричала в след удаляющемуся королю:
- Я не могу!!! Я не пойду!!! – Теодор остановился, обернулся. На его серьезном холодном лице скользнуло недоумение, а потом раздражение.
- Джая, я понимаю, что это не приятное мероприятие. Поверьте, я бы тоже с удовольствие не пошел, но, увы.
- Но… - хотела взмолиться я, но король меня перебил:
- Выше Высочество, мы с вами, как никто другой понимаем обязательность посещения подобных мероприятий. Так что извольте быть и никаких но!
С этими словами король вместе с герцогиней покинул сад.
- Джая… - адмирал тронул меня за плечо, но я уже не могла удержать эмоции.
Сильно дернув плечами и освобождая их от рук Раварты, я послала его куда подальше и бегом побежала в свою комнату.
Глубоко и порывисто дыша, я стала бегать по комнате и шарить глазами по стенам, потолку, окну. Как будто я могла найти там выход.
Мысли лавиной обрушились на меня и сейчас складывались в моей голове в страшный, кошмарный узор.
Вдруг я резко остановилась, и осознание накрыло меня.
Вот теперь сесть было просто необходимо. А ноги все наливались тяжестью, как и спина. И голова непреодолимо опускалась вместе с тем, как я начинала понимать…
Когда тем прекрасным днем я собиралась на бал, когда вальсировала по тронному залу то с Александром, то со Стейнаром, когда так упоительно целовалась с адмиралом в беседке у пруда в лунном свете, я думала о чем угодно, кроме одного.
Что мои ребята без капитана. А значит, они под ударом…
Что они меня ждут недалеко от порта Ирита, каждую минуту рискуя своими головами.
Что у моей команды нет сейчас ни миллима за душой.
Что во время освобождения пленных моряков с фрегата «Кровавый Пик» меня видел и узнал Джеро Сальберг и он жив и он сбежал.
И закон о ненападении был нарушен, и что это повлечет последствия.
И что я ответственна за моих пиратов…
И что я, в конце концов, тоже пират!!!
Я думала о чем угодно, кроме того, что я Чайка!!!
Никогда раньше я так не плакала. Ноги подкосились сами собой, все вокруг застыло и только сердце громко стучало, а я, закусив зубами подушку, выла как раненный зверь.
Когда слез и сил уже не осталось, на смену им сначала пришло безразличие, но так же быстро уступив место злости и какой-то слепой ярости. На себя, на него, на весь мир!
«Все мозги растеряла в задницу! Допрыгалась! Спряталась от себя и окружающего мира, замечталась, слишком замечталась, до полного идиотизма!»
Я влюбилась не просто в военного моряка, я влюбилась в контр-адмирала королевской эскадры, одно из злейших врагов всего пиратского братства.
Хуже было только то, что я понимала, что именно им пугают всех молоденьких пиратов. Что я более чем наслышана о грозе морей – молодом, сильном и очень красивом командоре, потопившем немало пиратских кораблей.
Сразу вспомнились слова короля: «Он совершил много благих дел для короны, да и был действительно самым умелым и толковым моряком. По окончании академии в первых же рейдах смог задержать немало пиратских шхун с контрабандой»
Я не хотела это слышать, не хотела задумываться, гнала от себя все это, все плотнее и плотнее закутывая себя в свои же иллюзии.
И из-за всего этого я предала своих ребят….
«Мои ребята.… А кого именно осудили? Кого в полдень казнят???»
- А если там будут мои…. Мои…. – слезы брызнули из глаз с новой силой.
Ледяной страх сковал, парализовал меня….
«А если там будет кто-то из моей команды…» - я в бессилии уронила руки на кровать.
Захотелось вымыть, уничтожить в себе все мысли, всю бессильный гнев, все чувства.
И могло помочь только море. Но, увы, мне не разрешат даже выйти за пределы дворцовой стены, не то, что уж искупаться в море.
Я обреченно вздохнула и пошла в ванну.
И ванна помогла. Вода приняла лишнее, но к сожалению не оставив ничего взамен. Только пустоту. Я легла на кровать и закуталась в одеяло. Тело стало сильно знобить. Так я и уснула.
Сны пришли душные, рваные. Вроде ничего страшного, но воздух был приторно-влажным, а сердце стучало как сумасшедшее.
Потом мне привиделась боль, будто что-то надорвали в груди, как будто тонкую ткань, защищавшую сердце, порвали и теперь она неровными краями свисает с плеч, а оголенное, незащищенное сердце рвется в судорогах, умирая.
Неважно. Поделать ничего уже невозможно.
*****
Полдень. Городская площадь. Пыльный тяжелый воздух. Пять поджарых, крепких мужчин со связанными руками ведут на эшафот.
Я до боли в глазах всматриваюсь в лица приговоренных. Колючий комок подкатывает к горлу. Исчезают все звуки. Я ничего не вижу вокруг себя, кроме лица одного из них.
Марко. Один из смертников – Марко. Пират из моей команды.
Я всматриваюсь в лица других четверых. Нет. Я их не знаю. Но это не отменяет горечи и скорби из-за их смерти. Ужасной. Медленной. Ни в пылу схватки, ни в морском шторме, а на виселице.
- Боги…. Боги, помогите им. Облегчите их страдания… - шепчу я, до боли сжимая кулаки.
В глазах стоят слезы, то ли от яркого солнца, то ли от предстоящего ужаса. Я поднимаю руку, утереть лицо, но она дрожит. Тут начинают бить барабаны. И это становиться последней каплей.
Я вцепилась в подлокотники кресла и окаменела. Горячий обжигающий воздух, перемешанный с пылью, ворвался в мои легкие, но выдохнуть его обратно я не смогла.
Теплая ладонь коснулась плеча:
- Не смотри, Джая.… Не надо… - тихо прошептал Раварта и попытался меня отвернуть. Я зло дернула головой и уставилась в центр площади.
На головы мужчин одели холщовые мешки, а сверху петли. Барабаны замолкли, и наступила тишина. Бесконечная. Долгая. Нестерпимая тишина. Время шло, но ничего не происходило. Напряжение было таким сильным, что один подлокотник затрещал под моей ладонью.
Резкий звук рычага заставил дернуться и вскрикнуть. Дальнейшая картина потом еще очень долго будет сниться мне в кошмарах.
Ох, Марко…Молодой, красивый парень. Он никогда не отличался ни умом, ни манерами. За свой милый, смазливый вид пользовался популярностью у женщин. Мальчик из семьи лавочника, рано потерявший родителей, был невероятно романтичен и любил жизнь. Любил и умел радоваться и веселиться. Теперь уже ничего не будет.
Уже ничего не исправить.
Я зажмурила глаза, защипавшие от набежавших слез. Все встали, и я встала на автомате с ними вместе. Но ноги меня подвели, и я упала в проходе между деревянных лавочек. Никогда раньше не падала в обморок.
*****
Тихий вечер медленно опускался на королевство Торгрим. Я открыла окно. Свежий воздух ласково погладил красное от слез лицо, остудил воспаленные глаза. Я посмотрела на небо. По нему плыли фигурные облака, гонимые вольными ветрами на север. Слышался шепот прибоя, как будто волны и берег спорили о чем-то понятном только им одним.
Я безучастно смотрела на мир за окном. Как он сменяет краски, как день уступает место вечеру, а там и до ночи не далеко. Во мне царила лишь пустота. И единственным моим желанием сейчас было только дождаться ночи. Только тихо и спокойно посидеть тут, на подоконнике созерцая закатное небо, и не сорваться опять в истерику и остервенелые рыдания. Нужно дождаться наступления ночи, что бы сбежать.
В дверь постучали. Я замерла, не зная как мне быть – ответить, открыть или затаиться. В итоге смалодушничала и промолчала.
В дверь постучали снова. А потом тихий, ласковый шепот расколол тишину:
- Джая… Джааааяя.…Открой, - попросил Раварта.
Словно удар под дых, словно молнии по коже, словно ток по позвоночнику, меня сковало отчаяние.
Я не могла и не хотела сейчас с ним разговаривать. Я упрямо таращилась на небо за окном, отгораживаясь от того, о чем говорил этот до боли родной и такой чужой мне мужчина. Мой любимый враг.
- Джая, девочка моя. Я понимаю, тебе сейчас плохо. Открой, я хочу помочь тебе.
Солнце, будто не желая прощаться, медленно уплывало за горизонт, окрашивая позолотой темный сад. На море лег легкий туман. Повеяло прохладой с берега. Этот томительный палящий и страшный день наконец-то догорал.
Полупрозрачные тени ночного сумрака наползали на зеленные горные холмы, превращая их в черных немых странников, расположившихся на ночлег.
- Джаянна, ну открой мне, черт возьми! Я был против, слышишь против, что бы ты туда шла. Я не хотел, что бы ты это видела. Тео кретин.…Нет, это я кретин, что позволил!!! Прости меня, моя принцесса. Открой.
Море успокоилось, качая в своих темных водах золотистый серп луны. Он давно занял свое место на ночной сцене. Адмирал уже не просил открыть, но я чувствовала, он не ушел. Но мне нужно было набраться терпения, что бы сбежать. Наконец-то прекратить этот нелепый, никому не нужный и жестокий спектакль.
Я устала врать, устала претворяться. Хотя, так вышло, что в этой лжи я обманула только себя, влюбившись в человека, которому по долгу службы, да и по зову сердце надлежало казнить таких как я.
Да, не он был палачом в этот раз. Да, не он был в патруле, не он поймал и арестовал тех несчастных, казненных сегодня парней, но все это вопрос времени. Я-то знала, как рьяно он готов бороться с пиратством. С кровавым братством, где есть люди, заменившие мне семью. Ставшие моей семьей, которой у меня почти не было. И я не имею права их бросить, не имею права их предать.
Я подошла к двери и прислушалась. По ту сторону вроде бы было все тихо. Я аккуратно приоткрыла дверь и замерла на пороге.
На полу напротив двери сидел Раварта. Оперившись спиной о стену и скрестив руки на груди, он спал.
Я на цыпочках подошла ближе, присела и вгляделась в его лицо.
«О, Духи моря, какой же он красивый!»
Я пробежалась глазами по черным бровям вразлет, по прямому носу, по волевым скулам, по шее. Мне до боли в руках захотелось коснуться этих упрямых настойчивых губ, прочертить линию по подбородку до ключицы и снова вернуться. Зарывшись пальцами в его волосы, уткнуться носом в шею и вдыхать запах моря. Его запах, который я уже никогда не забуду.
- Да, забыть мне тебя будет гораздо сложнее, чем я предполагала….. – прошептала я одними губами, - Но я вытравлю, выжгу, вырву тебя из своего сердца. Уж поверь.
*****
Выбралась я из замка на удивление легко, хотя полночь еще не наступила. Пробравшись через сад до калитки уже знакомой дорожкой, я в кустах сменила платье принцессы на более удобные: рубашку и короткие штаны. И как была, босиком выскользнула за пределы замковой стены.
Естественно не пошла в сторону пристани по набережной, а свернув под каменный мосток, задворками побежала к пляжу, который находился в паре кварталов на окраине Ирита.
Только добравшись до острых не высоких скал, обрамлявших пляж, я обернулась. Тяжелые чернеющие в ночном небе уступы башен замка Лют почти скрылись из вида.
Я вздохнула и не спеша пошла по пляжу к кромке моря. Холодный песок, успевший остыть без солнца, приятно холодил пораненные брусчаткой ноги. Усталый шум моря успокаивал. Сизые горы, укутанные дымкой, как одеялом, мирно спали.
Вдалеке, в лунном свете мелькнуло очертание корабля, плавно качавшегося на волнах. В нем я узнала мою «Гольфаду». Это придало мне сил. Ускоряя шаг, я почти вбежала в воду, и, нырнув, поплыла к кораблю.
Через мгновение рядом со мной в воде замелькало огромное голубого цвета существо, сейчас ночью в темной воде казавшегося черным. Теплые воды ласково обтекали мощную тушу несвойственного местным морским просторам монстра.
Ацур мчался в толще воды, изгибаясь всем узким змеиным телом, плотно прижав плавники и лапы. Очередная жертва маячила перед ним в отчаянных попытках убежать от нового хищника местных вод, то и дело, изворачиваясь и ускользая от преследователя всеми возможными способами.
Рыбина, которая, судя по всему, была похожей на крупного двухметрового марлина, резко рванула вниз, пытаясь укрыться среди скал от восьмиметровой ленты тела Кьяра. Но преследовать жертву там ему было ничуть не сложнее, гибкий и длинный хвост огибал каждое препятствие, бросая чуть более широкое тело вслед марлину.
Вкус этих рыб был особенно приятен хищнику. Марлин стоил всех трудов по его поимке, и сейчас почти на равных улепётывал от стремительного преследования, но около двадцать футов чужой силы и скорости оставляли весьма призрачный шанс могучей рыбе.
Пока я плыла по спокойному морю, эти двое раз двадцать обогнули меня в смертельной гонке для одного, и доброй охоте для другого.
Марлин снова рванул в сторону, намереваясь запутать "мурену с синеватым животом" в скалах и разломах морских глубин, но удачный день был сегодня только для Кьярваля, и в следующий взмах хвоста он настиг жертву, хватая её стальными тисками своих острозубых челюстей.
Хребет марлина, не выдержав давления, переломился и несчастный «беглец» обмяк в пасти хищника.
Я уже подплывала к бригу, как ацур присоединился ко мне.
- Я еще поохочусь. Ты справишься сама? – задал какой-то дурацкий вопрос божок. Хотя я понимала, что он имеет ввиду.
Да. Мне было тяжело, тяжело осознавать, что я больше его не увижу. Но я дала себе слово, и я выдержу. Я забуду его и буду жить дальше, как и раньше. Без притворства и лжи. Ничем никому не обязана. Свободная, как ветер.
- Одна, но против всех течений. Быть вне закона – мой закон! – ответила я с гордостью морскому змею.
- С возвращение, Чайка! – подмигнул мне большим, черным глазом Кьяр, и скрылся в морских глубинах.
*****
- Человек за бортом!!! – проорал хриплым и до боли знакомым голосом боцман Шилью по прозвищу Дождь.
- Человек за бортом!!! – эхом пронеслось по кораблю.
На борту «Танцующей Гольфады» замелькали огни, и я поспешила сказать, что я это я. А то в темноте и багром прибить могут, я - то их знаю.
- Шилью, это я!!! Давай лестницу, якорь тебе в глотку!!!
- Разрази меня гром, Чайка?! ЧАЙКА!!!
В воду шлепнулась мокрая веревочная лестница. Я, ухватившись, сноровисто залезла и, перевалившись через резные деревянные перила корабля, наконец-то оказавшись на борту брига.
Встав на ноги, обнаружила, что команда медленно стягивается на палубу, и все как-то недоверчиво на меня смотрят.
- Джая, черт возьми, Джая!!! – пробасил Воевода и сгреб меня в охапку.
Воевода - такое прозвище получил Дориан Раннверг, воевода моего отца, мужчина который меня воспитывал, спас и не оставляет по сей день. На «Танцующей Гольфаде» Дориан первый помощник капитана.
- Дори, прекрати, - прошептала я «Воеводе» в плечо, - Что за нежности, фок-грот-брамсель мне в левое ухо!
Воевода отстранился, за секунду оглядел меня, видимо на наличие повреждений. Оных не нашел, и успокоившись, проорал во всю глотку: