— Монстров не бывает, Джек, — сказала мать, успокаивающе проводя рукой по его волосам, которые были так похожи на отцовские. — Давай войдем и посмотрим.
— Оставайся здесь, — приказал Питер. — Я хочу убедиться, что тот, кто вломился в дом, ушел.
— Питер… — притянув сына к себе, Мэри бросила на мужа обеспокоенный взгляд.
— Со мной все будет в порядке, Мэри. Оставайся здесь с детьми.
— Мама, — прошептала Осень.
— Все будет хорошо, Осень. С твоим отцом все будет в порядке.
Но Осень каким-то образом поняла, что ее мать говорит это, чтобы успокоить и себя тоже.
Хотя казалось, что это заняло целую вечность, на самом деле прошло совсем немного времени, прежде чем отец вернулся. Лицо его было мрачным.
— Я позвонил шерифу, — сказал он им.
— Кто-то действительно вломился и забрал вещи Джека? — спросила Мэри. — А как насчет остального дома?
— Похоже, больше ничего не тронули.
— Питер, — поставив Джека на ноги, Мэри подошла ближе к мужу. — Это не имеет никакого смысла, — тихо сказала она.
— Я знаю, но так оно и есть.
Они оба обернулись и увидели, что Джек подошел к Осени, которая обняла его, словно защищая. Оба ребенка неуверенно посмотрели на них.
— Все будет хорошо, дети. Все пропавшее можно будет легко заменить.
— Но… — начал Джек.
— Я помогу тебе найти еще сокровища, Джек, — Осень повернула Джека лицом к себе. — Они будут еще лучше, и мы начнем с этого.
Она протянула ему свой камень.
— Правда? — он поднял на нее полные надежды глаза. — Ты позволишь мне взять его?
— Конечно, — она пожала плечами, делая вид, что ей не жалко расставаться с камнем.
Взяв камень, Джек обнял сестру за талию и крепко прижался, глядя на нее с обожанием.
— Спасибо, Осень. Я обещаю, что буду держаться подальше от твоей комнаты.
Ужин в тот вечер прошел спокойно. Шериф пришел и ушел, сделал фотографии и сказал, что напишет рапорт, а потом они убрали комнату Джека.
Когда они убирали посуду, Осень посмотрела на отца.
— Папа, мы будем жарить зефир?
— Осень, я не думаю… — начала мама.
— Конечно, — перебил ее отец, оглянувшись на жену. — Я помогу тебе приготовить дрова.
— Хорошо, — наконец согласилась мать, одарив их всех неуверенной улыбкой. — Просто будьте осторожны.
— Будем. — Питер крепко поцеловал ее. — Ну же, дети.
Джек вскочил из-за стола.
— Сначала я хочу спрятать свой камень.
— Хорошо, но если ты забудешь выйти и помочь, то не получишь зефир, — предупредил его отец.
— Я быстро, — пообещал Джек.
***
— Ты хорошая старшая сестра, Осень, — сказал отец, укладывая в ее руки несколько поленьев. — Я знаю, что тебе очень понравился этот камень.
— Он мой младший брат, — Осень пожала плечами, как будто это все объясняло. — Он был напуган. Я хотела его успокоить.
— А ты не испугалась? — Питер сам набрал дров, и они пошли к кострищу на заднем дворе.
— Может быть, немного, — честно ответила Осень. Она всегда была честна с отцом. — Зачем кому-то это делать, папа?
— Я не знаю, дорогая, но никто не пострадал, и только это на самом деле важно, так? Наша семья цела и невредима.
— Так, — согласилась она.
— Питер! — они оба обернулись, когда ее мать высунула голову из боковой двери. — А мусор?
— Сейчас, милая, — он снова повернулся к Осени. — Я сейчас вернусь, детка. Справишься тут?
— Справлюсь, — она начала складывать дрова, потом оглянулась и дерзко улыбнулась ему. — Ты ведь всегда говорил, что я храбрее любого дракона.
Это была их постоянная шутка. Ее отец был очарован сказками о драконах с тех пор, как его дед сказал ему, что они произошли от драконов. Осень жалела, что не знала своего прадеда.
— Так что пусть этот вор только попробует вернуться, я воткну в него свои «когти», — она подняла вверх пальцы с короткими ногтями.
Питер рассмеялся:
— Верю, ты сможешь. Я люблю тебя, Осень.
— Я тоже люблю тебя, папа.
***
Испуганный крик наполнил пространство, эхом отражаясь от гор.
Ее мать.
Осень словно приросла к месту, но ее отец, не колеблясь, бросился к боковой двери, ведущей на кухню.
И он считал ее храброй.
Когда яростный рев отца быстро сменился криком боли, она заставила себя вырваться из оцепенения и последовала за ним.
Она нашла кровь. Боль. И крики.
— Нет! — закричала она.
***
Крик Осени вырвал Кирэлла из сна, его руки инстинктивно сжались вокруг нее, Монстр и Дракон встрепенулись, готовые напасть.
Он изо всех пытался удержать ее в объятиях, а она пиналась, кусалась и пыталась вырваться.
— Осень! — он не собирался отпускать ее. — Все хорошо! Это я! Кирэлл! Ты в безопасности!
Его слова, казалось, наконец проникли в ее кошмар, и борьба прекратилась так же быстро, как и началась.
— Кирэлл? — прошептала она. Ее тело все еще было напряжено в его руках.
— Это я, Осень, — уверил ее он. — Ты в безопасности. Клянусь тебе. Это был всего лишь кошмар.
— Это не был всего лишь кошмар, — прошептала она, но ее ногти перестали впиваться в его руки. — Это было по-настоящему.
— Тогда расскажи мне, чтобы я мог помочь, — попросил он.
— Ты не можешь. Никто не может. Они мертвы.
— Позволь мне попробовать, Осень, — осторожно Кирэлл повернул ее так, что она оказалась лицом к нему. — Расскажи мне, что случилось.
Осень посмотрела в его в глаза и увидела, что на нее смотрит не только его Монстр.
— Кирэлл, — прошептала она.
— Я знаю. Мой дракон наблюдает… и слушает… расскажи нам, Осень.
Дрожащей рукой она дотронулась до уголка его глаза, жалея, что не может прикоснуться к его дракону. Кирэлл вдруг странно кашлянул, и по расширившимся глазам Осень поняла, что это удивило его не меньше, чем ее.
— Это был?.. — она замолчала.
— Да, это был мой дракон. Расскажи нам, Осень.
Осень смотрела на него несколько минут, не зная, что делать. Она не хотела, чтобы он знал все, но должна была что-то сказать.
— Мы были в нашем летнем домике, — начала она. — Он находился в горах и принадлежал семье моего отца на протяжении многих поколений. Каждое лето мы ездили туда на целый месяц. Днем мы гуляли, катались на велосипеде и ловили рыбу в ручье. По вечерам жарили на костре зефир, а папа рассказывал удивительные истории, в основном о драконах, — она чуть заметно улыбнулась ему. — Это было так прекрасно.
— Продолжай, — подбодрил Кирэлл, когда она замолчала.
— Это случилось в один из последних вечеров, когда мне было десять. Мы весь день гуляли, а когда вернулись, то обнаружили, что в домике кто-то побывал.
— Вы их видели?
— Нет, но они вернулись, когда мы с папой были на улице. Мама и Джек были внутри. Мама закричала, папа побежал к ней.
— А ты?
— Я застыла на месте, а когда вошла в дом, было уже слишком поздно.
— Осень… — Кирэллу не понравилось, как пусты стали ее глаза и каким ровным стал ее голос. Впервые он видел ее такой.
— Кровь была повсюду… — прошептала она, не замечая его тревоги. — На стенах. На полу…
— Осень… — он попытался заставить ее посмотреть на него.
— Шериф вернулся и застал меня едва живой… Он забыл попросить папу подписать протокол.
— А если бы он не вернулся? — Кирэлл не знал, что такое «шериф», но это не имело значения, потому что он узнал ответ на вопрос, когда провел рукой по ее шрамам.
— Тогда я бы умерла вместе со своей семьей.
— Кто это был, Осень? — потребовал он ответа, чувствуя, как в нем поднимается гнев. — Кто напал на твою семью?
— Подростки-наркоманы, по крайней мере, так мне сказали, — она пожала плечами, как будто это не имело значения. — Их тела нашли позже в лесу. Похоже, они перебили друг друга.
— Но?.. — подсказал Кирэлл.
— Ничего, — Осень покачала головой. — Я уверена, шериф был прав. В конце концов, мне было всего десять. То, что я видела, не могло быть реальностью.
— Что ты видела, Осень? — когда она попыталась отвернуться, он остановил ее. — Скажи мне.
— Ты подумаешь, что я спятила.
Она бросила на него странный взгляд и рассмеялась неприятным смехом.
— Господи! Может, это так и есть. Посмотрите, с кем я разговариваю… с мужчиной, который может превратиться в Монстра и говорит, что может превратиться в дракона. Может быть, я все еще в этой проклятой больнице, и все это нереально.
— Осень! — Кирэлл ухватил ее так, чтобы они оказались лицом друг к другу, и встряхнул ее, не готовый принять такие слова. — Ты здесь, со мной! Я так же реален, как и ты!
— Тогда, может быть, я сама нереальна…
— Хватит! — Кирэлл не мог позволить ей говорить это снова. — Скажи мне!
— Я не могу!
Кирэлл увидел, как что-то вспыхнуло в ее взгляде, прежде чем она оборвала себя, а затем Осень словно рассыпалась на части у него на глазах. Подтянув ноги к груди, она свернулась в клубок.
Ни Кирэлл, ни его Монстр, ни Дракон не могли скрыть шока, который испытывали, ощущая волны боли, исходящие от Осени. Они хотели, чтобы это прекратилось.
Глава 8
Осень не знала, как долго она пролежала так, прижавшись спиной к груди Кирэлла и крепко обхватив его руками. Все, что она знала, — это то, что чувствует себя в безопасности, защищенной, той, о ком заботятся.
Она так давно не чувствовала ничего подобного. Так долго ее жизнь была лишь туманом, наполненным болью и смятением. Наконец-то она смогла выбраться оттуда — и больше не вернется.
Кирэлл был настоящим.
Ровный стук его сердца у ее спины был настоящим.
Обнимающие ее руки были настоящими.
Если это правда, то, возможно, то, что она видела, тоже было настоящим.
Возможно ли это на самом деле?
В те первые дни после нападения все говорили ей, что это сублимация. Что это ее разум пытается таким образом понять непостижимое. Вот только позже, когда Осень отказалась изменять свою историю, все решили, что она сошла с ума и ее нужно лечить.
Кирэлл знал бы, если бы она была безумной.
***
— Это были не подростки с ножами, — прошептала она, зная, что Кирэлл внимательно слушает. — Ножи не разрывают людям глотки. Подростки не переговариваются шипением.
Кирэлл напрягся, услышав ее слова. Шипение? Во Вселенной был только один вид существ, которые разговаривали шипением.
— Я взбежала по ступенькам и ринулась на кухню вслед за папой, но не успела сделать и нескольких шагов, как у меня подкосились ноги. У меня перехватило дыхание, и я могла только лежать, пытаясь дышать, пока что-то теплое и липкое впитывалось в мою одежду. Когда я наконец смогла повернуться, я перевернулась и оказалась лицом к лицу с… папой. Он просто лежал и смотрел на меня. Потом он… он моргнул, глядя на меня, и его губы шевельнулись, но я ничего не услышала, потому что у него была разорвана шея. Я отползла от него подальше. От человека, который защищал меня всю мою жизнь. Я просто оставила его там. Умирать. Одного.
— Осень… — Кирэлл попытался утешить ее, но она, казалось, не слышала.
— Я повернулась, чтобы встать… убежать, и увидела маму. Она лежала на боку, вся в крови, ее горло было разорвано точно так же, как у папы, а всего несколько минут назад она была жива и просила папу вынести мусор. Теперь она была мертва, и я вдруг поняла, что это за кровь, которая пропитала мою одежду, кровь, которая покрывала мои руки.
— Их кровь.
— Я не могла стереть ее с рук. Я хотела ее стереть. Я вскочила, чтобы побежать в ванную, и тут увидела их.
— Увидела кого?! — потребовал ответа Кирэлл.
— Монстров, — прошептала она. — Тех, в существовании которых был так уверен Джек. Мне следовало слушать его, но ящерицы ведь не должны ходить на двух ногах. Они не должны носить штаны, нападать и убивать людей.
— Осень, — Кирэлл повернул ее лицом к себе, заставляя встретиться с ним взглядом. Этого не могло быть. Должно быть, она ошибается. У варанианцев не было причин убивать ее семью. — Скажи мне. Сколько их было?
— Трое, — тут же ответила она. — Там был здоровяк с черными ремнями, перекрещивающимися на спине.
— Ремни… — голос Кирэлла затих. Ремни были символом статуса для варанианцев, один ремень за каждого убитого Драгуна.
— Они окружили Джека, и их шипение звучало так, словно они смеялись над ним. Смеялись! — она снова почувствовала, как ее переполняет ярость. — Они только что убили наших родителей, а теперь смеялись над моим испуганным младшим братом. Я не собиралась терпеть! Я не могла позволить им сделать с ним то, что они сделали с нашими родителями. Он был моим братом, и это была моя обязанность — защищать его. Поэтому я запрыгнула на спину самому большому из них.
— Что ты сделала?! — Кирэлл не мог в это поверить. Варанианцы могли быть ростом до восьми футов (прим. 2 м 40 см), а ей было всего десять.
— Ремни облегчили мне задачу, — сказала Осень. — Я взобралась на него, воткнула пальцы в его глаза и стала кричать, чтобы Джек бежал.
— Ты вцепилась ему в глаза… — мысли Кирэлла понеслись вскачь. Лицо генерала Террона было покрыто шрамами, он потерял глаз, и никто не знал, кто и как это сделал.
— Да, я подумала, что если он не увидит Джека, то не может причинить ему вреда. Но я ошибалась.
— Почему?
— Я была слишком медленной. Он поймал мою руку зубами, стащил меня со спины и швырнул через всю комнату. Джек остался без защиты, — Осень провела пальцем по шрамам на руке. — После этого он накинулся на Джека. Я все еще слышу крики Джека и шипящий смех этого монстра. Я кое-как встала и сумела здоровой рукой ухватить Джека, прежде чем они смогли разорвать ему горло, но затем я поскользнулась, и мы втроем упали друг на друга. Джек оказался подо мной. Один из этих монстров наступил мне на левую ногу, сломал мне бедро, но я все равно не отпускала Джека, и тогда они вцепились мне в спину. Но я не могла отступить.
— Осень, тебе было всего десять, — тихо сказал Кирэлл.
— Я не знаю, почему они остановились, — продолжала она, не слыша его. — Не знаю, почему они ушли, но вдруг они просто исчезли, и стало так тихо. Джек даже больше не плакал. Он просто лежал в моих объятиях, глядя на меня своими прекрасными голубыми глазами. В них было столько боли и столько вопросов, но он задал мне только один.
— Какой? — спросил Кирэлл.
— А где мама и папа?
— Что ты сказала?
— Что скоро мы все будем вместе, — говоря это, Осень слабо улыбнулась. — Он подарил мне легкую красивую улыбку, а потом просто умер. Я поцеловала его в щеку и закрыла глаза. Я знала, что скоро буду с ними. Но вместо этого я очнулась в аду… и думаю, я его заслужила.
— В аду? Что такое ад?
— Место, куда люди попадают после смерти, чтобы получить наказание.
— Но ты же не умерла! — Кирэлл почти кричал на нее. — И ты не сделала ничего, что заслуживало бы наказания.
— Я не защитила свою семью! — крикнула Осень в ответ. — Самые важные люди в моей жизни умерли!
— Ты сражалась с варанианцем, Осень! Ты никак не смогла бы защитить свою семью. Чудо вообще, что ты выжила!
— Я… — Осень начала было возражать, но потом испуганно посмотрела на него и прошептала: — Ты мне веришь?
— Конечно, верю. — Кирэлл не понимал, почему она решила, что он ей не верил.
— Никто никогда мне не верил.
Растерянный взгляд ее глаз разбивал сердце Кирэлла.
— А во что верили другие?
— В то, что это сделали подростки, а не «гигантские ящерицы», как я им все время говорила. Но они считали, что это из-за операций.
— Операции?
— Да, пришлось вставить металлические стержни в мою руку и ногу, потому что кости были раздроблены, и сделать несколько операций, чтобы восстановить мою спину. Мне все время снились кошмары. Я просыпалась с криком и пыталась убежать. Врачи не могли привязывать меня, я была слишком сильно ранена, поэтому просто накачивали меня лекарствами, пока я не теряла способность двигаться и говорить.
— Что они делали?! — Кирэлл был возмущен. — Как долго они держали тебя в таком состоянии?