— Уволить за утечку не могу, ибо сильно тобой дорожу, но кажется ты ни разу не получала штрафных! — заправил ей прядь за ухо. Даша иронично приподняла бровь, вскинув подбородок. С этой девушкой у меня были самые теплые отношения, порой я думал, как жил без нее! И мысленно благодарил Андрея, что тот посодействовал в появлении этой брюнетки в моей жизни.
— Дмитрий Александрович, вы такой наивный или прикидываетесь? Типа в компании никто ничто не знал? Да все держали кулачки, когда вы подписывали документы о передаче последних акций вам.
— Я должен поверить, что это совпадение?
— Насколько я знаю, у Андрея Корнеивича тоже в приемной сидит секретарша, которая готовит документы!
— Ладно, Дарья, первый и последний раз я закрываю глаза, но впредь уволю. Поняла? — погладил девушку по плечу, получив утвердительный кивок. Мы улыбнулись друг друга, я поспешил вернуться к столу, где меня ждала Олеся.
— Дим, Дашка не причем! — заступился Борис, когда я сел на свое место.
— Мне тебя уволить? — друг стушевался, замолк, поджимая губы. — Ты понимаешь, что это была кондифициально? А, получается, по секрету всему свету! — я злился, внешне это было незаметно, только собеседник видел по глазам, какие эмоции испытывал в данную минуту. Внезапно на мой рукав пиджака легла женская рука. Я замолчал, перевел взгляд с Бориса на Олесю, она мне успокаивающе улыбнулась.
— Чего ты злишься, портя себе и другу настроение? Что случилось, то случилось. Ты же сюда пришел не для разборов полетов, а отдохнуть. Корона дала право гневаться даже в праздник? — ее глаза смеялись, губы дрогнули в улыбке, поспешно стянул корону с головы. Борис разлил шампанское. Дальше вечер прошел в праздничном настроении. Я обнимал Олесю в медленном танце, пиджак давно висел на спинке стула, вокруг все были разгоряченные алкоголем, дружеской атмосферой.
— У тебя отличный коллектив, мало кто из руководителей может похвастаться сплоченностью, единством мыслей… — ее губы едва касались моей щеки, ощущал, как пальцы подрагивали в ладони.
— Я строил все с нуля. Начинал один, поэтому мне каждый человек дорог, как родственник. Они знают, что максимально могут рассчитывать на мою поддержку и понимание.
— А с Дарьей ты спишь? — этот вопрос заставил отстраниться, заглянуть в голубые глаза.
— Ты ревнуешь?
— Я должна понимать, что за ты человек прежде, чем мы переступим порог новых отношений. Ты думаешь, я каждого приглашаю провести Новый год в кругу семьи? Мне кажется, что семья — это именно тот мирок, куда чужих не хочется впускать.
— Я не сплю со своей секретаршей, работу и личные отношения никогда не смешиваю. И да, семья — это самое ценное, что есть у человека… — мы смотрели друг другу в глаза, Олеся склонила голову набок и отвела взгляд в сторону. После одиннадцати вечера люди стали потихоньку расходиться, пожав Борису руку, с Олесей двинулись к выходу, где ждало такси. Когда подъехали к ее дому, сжал ее руку перед тем, как она выйдет. Голубые глаза на мгновение задержались на моем лице, нагнулась ко мне, прохладные губы коснулись уголка губ. Прикрыл глаза, не смея нарушить эту минутную нежность с ее стороны.
— До встречи!
— До встречи!
Новый год всегда в моем понимании был праздником шума, веселья, громких разговоров, после выступления Президента, мы всегда выходили на улицу и запускали фейерверки. Поэтому чинный праздничный вечер у родителей Олеси немного напрягал. Еще галстук душил. Но, глядя на Андрея Петровича при параде, даже запонки поблескивали, стойко терпел. После полуночи мы с ним вышли на крыльцо.
— Скажи мне Дмитрий, какие у вас намеренья по отношению к моей дочери? — от вопроса я поперхнулся сигаретным дымом, откашлявшись, посмотрел на мужчину.
— Самые серьезные: построить дом, посадить дерево, родить сына! — с улыбкой ответил, слегка лукавя, но в целом уже несколько дней действительно думал о том, чтобы создать семью. Андрей Петрович внимательно на меня посмотрел, усмехнулся.
— Знаете, Леся, трудоголик. У нее работа на первом месте, потом весь остальной мир. И если встанет выбор: работа или семья, она выберет первое. Поэтому желаю вам успехов по завоеванию моей дочери, надеюсь, что у вас получится ее женить на себе.
Олеся сидела на диване возле меня, впервые прижимаясь к боку, положив голову на плечо. Я неподвижным взглядом смотрел на огонь. Родители с сестрой ушли уже спать.
— Ты устал? — синие глаза счастливо на меня смотрели. Поцеловал ее в кончик носа. Она выглядела очень красивой, довольной, видно, что вечер оправдал ее надежды.
— Немножко.
— Пойдем, — она встала и потянула меня за руку. Поднимаясь на второй этаж, смотрел на ступеньки лестницы, отмечая в памяти, что неплохо было б узнать мастера, кто ее делал. На какое-то время мозг переключился на работу, сразу же сотни мыслей по поводу, что надо сделать на праздниках, затмили реальность.
— Олесь! — позвал ее, когда она открыла дверь гостевой комнаты. Ее глаза вспыхнули. Зайдя, прижал ее к стене, приближая лицо. Ее зрачки расширились, она неуверенно положила руки на мои плечи и потянулась к губам. Стараясь не спешить, это требовало больших усилий, воздержание давало о себе знать. Напряжение отдавалось с какой-то болью в теле.
— Постой! — прошептала Олеся, куснув меня за губу. — Не сейчас.
Сжав зубы, отстранился, отходя на шаг от нее, выравнивая дыхание. Она провела ладонью по щеке, ушла. Скинув рубашку на стул, покрутил головой. Направился в душ. Включил на полную мощность воду, встал под струи, прикрыл глаза, подняв голову, ощущая, как с водой уходит прошедший день. Когда кто-то обнял меня сзади, вздрогнул от неожиданности.
— Всегда гадала, какой ты без одежды.
— Ну и как?
— Как Бог! От одной твоей спины можно кончить.
— Тогда тебя ждет нескончаемая череда оргазмов, — повернулся к ней лицом, вытирая ладонью воду с глаз. Она была обнаженной, белоснежной всем телом. Моя кожа полная противоположность. Олеся торопливо водила руками по груди, целуя плечи, шею. Намотав на руку прядь ее волос, потянул назад, заставляя откинуть голову. Впился в приоткрытый рот, жадно обводя языком ее небо, зубы. Господи, мне уже хотелось трахнуть ее без этих долгих прелюдий. Прислонил ее к стенке, шарил руками по телу, целуя жестко рот. Обхватил ладонями ее полноватые груди, потеребил соски, она выгнула спину. Целуя ее шею, опускал ладони ниже, к животику, проведя по бедрам, коснулся темных завитков между ног. Ее дыхание стало чаще, она подняла руки, запустив их в мои волосы, задвигала бедрами. Простонав, развернул ее к себе спиной, резко вошел сзади. Постоянно одергивал себя, напоминая, что надо доставить девушке удовольствие, а потом уже самому разрядиться. Олеся закричала, задрожав всем телом. Слава богу, вода заглушала ее крики, не удивился бы, обнаружив в спальне ее родителей. Наверное, подумали б, что дочь убивают.
— Черт! — она повернулась ко мне и напряженно всматривалась в мое лицо. Приподнял бровь. Ее синие глаза были удивлены и удовлетворены. Хмыкнув, вышел из душа. Полотенцем обмотался вокруг бедер, не оглядываясь, покинул ванну. Взяв телефон, лег на кровать, закинув руку за голову. Через несколько минут появилась Олеся, правда все так же обнаженной. Она встала в ногах, нагнулась ко мне, подбираясь к полотенцу. Я перехватил ее руки, покачал головой. Глаза сузились, это был бой взглядов, кто первый опустит глаза, тот проиграл. Это знала она и я, поэтому мы смотрели друг на друга довольно долго.
— Ты привык выигрывать?
— Я привык командовать.
— Вначале ты был не такой.
— Мы всегда вначале хотим выглядеть лучше, чем есть на самом деле.
— Я не подчинюсь тебе.
— А я не буду плясать под твою дудку.
Она улыбнулась. Улыбнулся и я. Притянул ее к себе и коснулся губ, всасывая. Ее руки обхватили мою шею, перекинув ногу, села на мой живот. Мы целовались, чуть ли не заглатывая друг друга, возбуждение накрыло с головой. Олеся почувствовала мою эрекцию, ослабила узел полотенца, оседлала сверху, не отпуская моих губ. Теперь она задавала темп, то замедлялась, то ускоряясь, подняв голову, задвигалась быстрее. Откинув голову, синие глаза затуманились, обхватив ладонью ее затылок, поглотил крик. Упав на подушки, потянул за собой девушку. Она расслаблено лежал на груди. Поглаживая ее по спине, из глубины воспоминаний всплыло лицо Лены, образ Кэти. Может третий раз получится?.
— О чем ты задумался? — спросила девушка, целуя ключницу.
— Да так, не о чем, — увильнул от ответа. Но нахмурился. — Олесь, я не люблю двойных игр.
— В смысле? — она подняла голову, глядя мне в глаза.
— В прямом.
— Я не очень тебя понимаю.
— Давай договоримся на берегу: если мы вместе, не будет никаких на стороне отношений. Даже случайных.
— У меня нет привычки, жить на два фронта.
— Вы все так говорите по началу, а потом выясняет совершенно другое. Если надоело, стало скучно, встретился другой мужчина, говори сразу. Не надо недосказанности, не надо лжи. Я устал от этого.
— Опыт?
— Можно так сказать.
— Ты тогда тоже сразу говори. А то получается, ты такой идеал, и никто не ценит.
— Хорошо.
Она прильнула нежно к губам. В душе зародилась маленькая надежда, что не так безнадежно мое положение в плане семьи. Что возможно вот мой счастливый билет в синих глазах.
Было время ланча. Мы с Борисом сидели в нашем полюбившемся ресторане, каждый смотрел в свой планшет. Даже в перерыв мы с ним работали.
— Я могла догадать, где вас искать, — Наташка без приглашения села рядом с Борисом. Она весело перевела взгляд на меня. — Ты сменил стилиста?
— С чего ты взяла? — улыбаясь, выключил планшет. Подошедший официант протянул Наташе меню.
— С каких пор ты стал носить тройку, да еще зажимы на галстуке?
Рассмеявшись, провел ладонью по галстуку, едва касаясь золотого зажима, подарок Олеси на Новый год. Однажды она невзначай бросила фразу, что жилетка сидела б на мне идеально, подчеркивая ширину плеч. Запустив смущенно руку в волосы, счастливо улыбнулся. Борис возвел глаза к потолку.
— Олеся сказала, что тройка придает больше солидности. Зажим ее подарок.
— Ааа, так вы спелись! — подруга радостно захлопала в ладошки. Я передразнил ее улыбкой. — Бог услышал мои молитвы!
— С каких пор ты стала молиться за его грешную душу? — Борис шутливо округлил глаза.
— С тех пор, как мы остепенились.
— А ты не завидуй, что кто-то отмаливает мои грехи! — швырнул салфеткой в Бориса.
— Да боюсь, одними молитвами не поможешь! Ну, как ее ножки?
— Ножки очень даже ничего! И остальное тоже!
— Вы что, еще не беседовали на эту тему?
— Я ждал, когда ты придешь, чтобы ему не пришлось два раза одно и то же повторять! Ты должна оценить мою выдержку, я не лез с вопросами! — Борис выпрямил спину, сделал лицо благородного джентльмена. Вернее напыщенного сноба.
— Ты счастлив? — две пары глаз в ожидании уставились на меня.
— Да, — просто ответил, но в моем выдохе этого слова было все то, что невозможно рассказать словами. Это можно только прочувствовать.
Открыв багажник, взял два букета. Олеся стояла рядом, держа несколько пакетов. Улыбнувшись ей, чмокнул в губы. Как же я по ней соскучился за неделю, пока она была в Англии. Звонками сыт не будешь.
— Я чувствую себя не в своей тарелке, — она заправила волосы за ухо.
— Да успокойся, там свои.
— Ну как-то за два месяца мы не нашли время познакомиться ближе, а тут сразу на банкет.
— Да никакой не банкет. Так семейные посиделки.
Мы поднялись на крыльцо. Что-то меня насторожило. Какое-то тревожное чувство заскребло душу. Нахмурившись, открыл дверь.
— Что случилось? — спросил у Иры, которая пробегала мимо, лицо ее было сосредоточенное.
— У Миланы температура, плачет, никак не можем дать ей лекарство, — она внезапно замолкла, на бегу затормозила, обернулась ко мне. — Так, раздевайся. Тебя она послушает!
С сильно бьющимся сердцем, поспешил за Ирой, забыв про Олесю. Моей девочке плохо, от мысли, что могу чем-то помочь, на лестнице я опередил Иру, влетел в детскую. Милана лежала на кроватке хныкала, крутила головой, отталкивала руки Наташи. Андрей стоял возле окна, хмуро смотрел на дочь.
— Миланка! — ласково прошептал, опускаясь возле Наташи. Мне хотелось схватить девочку и прижать к себе, забрать все ее болезни себе, лишь бы она вновь стала улыбаться, смеяться и шалить.
— Помоги нам, она не слушается никого! — одними губами произнесла Наташа, поднимаясь. Милана перестала крутиться, с больными глазами посмотрела на меня. Моя ладонь легла ей на лоб. Она горела.
— Ну, малыш, чего ты тут пугаешь взрослых? — улыбаясь, провел по мокрым волосам. Ира протянула мне бутылочку и ложку. — Давай выпьем лекарство. Тебе сразу станет легче.
— Не хочу, — просипела девочка, отворачиваясь.
— А через не хочу.
— Не буду!
— Так-с, — в голосе зазвучали металлические нотки. Милана надула губы. — Я не буду церемониться. Открывай рот! — она замотала головой, я приподнял бровь, жестко глядя на нее. Мой взгляд возымел действие, она смотрела исподлобья, но рот открыла. Сзади облегченно все выдохнули. — А теперь спать! После сна тебе станет лучше, уверен мама разрешит тебе съесть лишний кусок вкусного торта!
— Я хочу к тебе на ручки! — закапризничала Милана, протягивая ко мне руки. Встал, снял пиджак, протянул Наташе. В дверях стояла Олеся, отстраненно наблюдая за нами. Подняв девочку, прижал к груди, взглядом призывая всех покинуть детскую. Милана обхватила меня за шею, положила голову на плечо. Я, уткнувшись в ее макушку, слегка покачивая, ходил по комнате. Через двадцать минут услышал равномерное дыхание. Осторожно переложил ее в кроватку, поцеловал в лобик, включил видеоняню и тихонько вышел из комнаты. Все сидели в столовой, при моем появлении Наташа вскочила на ноги, я протянул ей вторую часть видеоняни.
— Расслабьтесь. Заснула. Только завтра вызови врача, — сел возле Олеси, взял ее ладонь и поднес к губам. Ира с Наташей засуетились, накрывая на стол, появился Борис.
— А где ты был? — друг сел возле меня, откупоривая бутылку с вином.
— Богдана сплавлял свекрови. Это нам подфартило, что она решила в гости заглянуть. Кто бы мог подумать, что Миланка заболеет.
— Главное, что вчера чувствовала себя хорошо, — Андрей поставил на стол бокалы, тоже присел за стол.
— Бывает. Дети иногда болеют. Тебе даже скажет это мой брат. А у него опыт большой.
— Это да, и как его Алена уломала на третьего! Наверное, ее не покидает безумная мечта родить девочку, — мы рассмеялись. Олеся нахмурила брови.
— Она что, добровольно согласилась на третьего? — синие глаза с недоверием смотрели на нас.
— Кому-то нравится рожать, — Борис как-то странно переглянулся с Андреем. Я напрягся. — Есть такой тип женщин, которые балдеют от материнства.
— А как же карьера? — Олеся явно не понимала, как можно получать удовольствие от детей, — Это же выпасть из жизни минимум на два года.
— А ты что не хочешь детей? — осторожно спросил, прищурив взгляд. Олеся выпрямилась, лицо застыло в надменно выражении аристократки. Я знал уже, что за этой маской она прячет свое истинное отношение, поэтому следил за ее мимикой.
— Ну, в будущем возможно. Лет этак через пять, возможно, рожу одного.
— А Димка мечтает как минимум о троих, — встряла Наташа, услышав конец фразы. — Это видно, глядя на брата такие мечты. Большая семья, это классно!
— Было б классно, если давались сразу дети школьного возраста, минуя пеленки да распашонки, — выпалила неожиданно Олеся, — чтобы не прерывать рабочую деятельность.
Все молчали. Каждый переглянулся между собой, я смотрел неподвижным взглядом на девушку. Резко встал, направился на веранду, схватив с барной стойки чьи-то сигареты и зажигалку. Последнее время у меня было слишком все хорошо, курить почти бросил. Воздух был не весенний, холод пробрался сквозь рубашку. Руки тряслись, не с первого раза прикурил. Когда затянулся, оперся об перила локтями, обхватив голову руками.
— Лесь, не трогай его! — услышал голос Наташи. Подруга знала, меня сейчас лучше обходить стороной. Олеся просто была не в курсе. Как многого мы не знаем друг о друге.
— Дим, — неуверенно застыла девушка в двух шагах от меня. Поднял голову. Она растерялась. — Ты чего?
— Ничего, просто дышу воздухом, — закусил нижнюю губу, держа в себе злость на самого себя. Неужели обманулся? Поднес сигарету.