Ублюдок перевелся в другую школу, сразу после этого. В середине одиннадцатого класса, что было немыслимо, но тем не менее – он это сделал. Мне тогда стало немного легче дышать, но окончательно я оклемалась и перестала чувствовать стыд только тогда, когда встретила Артема – моего будущего мужа.
– А ты? – дрогнувшим голосом спросила я, переводя тему, – Есть спутница жизни?
– Я тебя умоляю, – он усмехнулся, – Зачем мне спутница, если вокруг столько красивых дам.
– Ну, конечно, – я возвела глаза к потолку, – По—прежнему предпочитаешь постарше? – уколола я, припомнив, что он всегда встречался с девочками из одиннадцатого—двенадцатого, когда сам был в десятом.
– Возраст для меня не принципиален. Тогда я просто набирался опыта, – он подмигнул мне и махнул рукой официантке, чтобы она принесла счет.
– И как, набрался?
– Никто не жаловался, – небрежно ответил он.
Я сглотнула и отвернулась, ощутив, как румянец приливает к щекам. Рома тоже это заметил:
– Ты покраснела, Мартынова.
– Иди ты, – пробормотала я.
Он рассмеялся в голос и успокоился только для того, чтобы поблагодарить официантку, небрежно вложив в книжку несколько купюр.
– Тебе идет, ты в курсе?
– Замолчи.
– Да ты красная, как рак, только посмотри на себя, – продолжил хохотать он.
Я тоже не выдержала и хихикнула, покачав головой.
– Да, гений, только ты заставляешь меня краснеть. Признаю. Ничего не изменилось.
– Мне это нравится. Ты становишься похожа на человека в такие моменты, – Ромка улыбнулся и встал, протягивая мне руку, – Поехали.
Я вложила ладонь в его, и он крепко сжал наши пальцы, согревая прикосновением. Взял плащ со стойки у столика и накинул его на мои плечи небрежным жестом. Мягко обхватив меня за талию другой рукой – ненавязчиво, просто жест вежливости – он вывел нас на улицу и открыл дверь машины.
Всю дорогу обратно, мы обменивались какими—то шутками. Я забыла о том, что на некоторое время разговор свернул в неприятное русло, и полностью растворилась в нем – в таком успешном, непринужденном и свободном. Позавидовала чуточку, а затем мысленно пожелала всего хорошего – это же Ромка.
– Оставишь телефон для связи? – попросил он, когда подвез меня на стоянку школы.
– Да, конечно, – я продиктовала номер, он сразу же набрал его.
Мой мобильник тихо пискнул в сумочке.
– Была рада тебя видеть, – я улыбнулась и открыла дверь, – Не пропадай.
– Ты тоже.
Прохладный воздух заставил поежиться, и я сразу же вспомнила прозвище, которым меня называет Рома. Махнув ему рукой, я села в свою машину, повернула ключ в зажигании и выехала на дорогу. Он поехал следом, и я бросала редкие взгляды в зеркало заднего вида, ловя его улыбку в ответ.
Выехав на Нарвское шоссе и по—прежнему видя его сзади, я не выдержала. Нащупав одной рукой мобильный в сумочке, набрала номер Ромки.
– Ты что, меня преследуешь?
– Нет, я живу в Кадриорге.
– Значит, по пути?
– Выходит, что да, – он рассмеялся, – Сворачиваю, – в зеркале отразились его мелькающие фары, – Спокойной ночи, Катя.
– Спокойной ночи, Рома.
3
Ненавижу раннее утро. То самое, когда туман еще стелется где—то вдалеке, а тонкая корка инея покрывает газоны и асфальтовые дорожки. Разглядывая двор за окном, я допила кофе и затушила сигарету в пепельнице, а затем закрыла глаза, сделав несколько глубоких вздохов.
Сейчас оденусь, заеду за Миленкой, отвезу ее в сад и обратно, ждать рабочих. День, как день. Откуда тогда навалившаяся усталость?
Перебирая вещи на стойке (временная мера, пока не готов гардероб) я схватилась за первые попавшиеся спортивные штаны и свитер. Надела все это и собрала волосы в пучок на макушке. Схватив ключи с гвоздика в прихожей, я вышла из дома и бегом спустилась вниз, на ходу проверяя электронную почту в мобильнике.
Пара писем от заказчиков и куча спама, с которым я, честное слово, не знаю, как справляться. Пока прогревала машину, разбирала все это и вздыхала от досады – заказы мелкие, суммы небольшие. С трудом подавив эмоции, я переключилась на дорогу и тронулась с места.
До родительского дома добралась быстро, место удачное – вроде и пригород, но совсем близко к моему району. Во дворе бегал Бакс – большой кавказец, что поселился тут года три назад. Потрепав собаку за ухом, я вошла в дом и сразу же оказалась в объятиях дочери – правда обнимала она мою ногу.
– Привет, солнышко, – улыбнулась я, – Собралась?
Милена кивнула мне и показала розовый рюкзачок, что стоял на первой ступеньке лестницы. Мама выглянула из—за угла и, вытирая руки кухонным полотенцем, подошла ко мне.
– Доброе утро, – поцеловав меня в щеку, поздоровалась она.
– Доброе. Как она? – спросила я, понизив голос.
– Нормально, только переживает, что тебя нет, – полушепотом ответила мама, – Но я ей объясняю, что пока ее комната не готова.
– Хорошо, – я переключила свое внимание на дочь, – Ну что, поехали в садик?
Милена кивнула, протягивая мне единственные ботинки, которые она носит. Я помогла ей обуться, застегнула курточку и надела на нее шапку. Она поморщилась, но капризничать не стала.
– Знаю, знаю, ты не любишь шапки, но на улице уже холодно. В машине снимешь, договорились?
Улыбнувшись, Милена кивнула. Взяв ее за руку, я попрощалась с мамой и вышла во двор.
Дочь быстро устроилась на заднем сидении и тут же стянула ненавистный ей головной убор. Улыбнувшись, я пристегнула ее, и быстро обошла свой старенький Ситроен. Сев за руль, бросила взгляд в зеркало заднего вида и тронулась с места.
Рыжие кудрявые волосы, что достались Милене от меня, резко контрастировали с отцовскими карими глазами. Россыпь веснушек на щеках и носу, и хмурое выражение лица, когда она поймала мой взгляд.
– Я люблю тебя, ты же знаешь это?
Она просияла и улыбнулась. Кивнула мне и снова отвернулась к окну, разглядывая мелькающий вид.
В саду я положила постиранные вещи в наш шкафчик и улыбнулась нянечке. Та вышла из группы в раздевалку и прикрыла за собой дверь.
– Здравствуйте.
– Здравствуйте. Что—то случилось? – я сразу же напряглась – обычно такая секретность к добру не приводит, – Я принесла вещи, простите, что вчера ничего не было.
– Мы взяли у другой девочки, но Милена устроила скандал, – вяло улыбнувшись, Виктория присела на скамеечку.
– У нее проблемы с одеждой, – выдохнула я, – Этого больше не повторится, – пообещала я и тут же прикусила язык.
Я – хорошая мать. Я знаю, какие у моего ребенка трудности и всегда стараюсь сделать так, чтобы она чувствовала себя комфортно. Но позавчера я просто устала и забыла постирать эти треклятые колготки и платье.
– Екатерина, все хорошо. Не волнуйтесь. Просто… Сами понимаете, нам тяжело, группу только собрали, – она вздохнула, – Мы привыкаем друг к другу.
Кажется, я облегченно выдохнула. Глаза медленно, но верно наполнились слезами, и я спрятала лицо за дверцей, крепко зажмурившись. Когда я смогла совладать с эмоциями, я повернулась к Виктории и тихо прошептала:
– Спасибо.
– Не за что, – она встала и прошла мимо меня к шкафу, в углу. Открыла дверь и что—то принялась в нем искать, – Я хотела отдать вам это, – протянув мне листок бумаги, она продолжила, – Милена очень хорошо рисует. Вчера мы клеили листья, но она все занятие провозилась с карандашами. Держите.
Я взяла рисунок дочери и улыбнулась, глядя на ровные, аккуратные линии. Повсюду были листья – кленовые, каштана, и они выглядели, как настоящие, но… Были нарисованы.
– Ну, пойду в группу. Сегодня за девочкой приедет бабушка?
– Нет, я сама ее заберу.
– Хорошо. Тогда до встречи.
– До свидания.
Она вышла, а я медленно закрыла дверь шкафчика и опустилась на скамейку. Сделала несколько успокаивающих вдохов, тряхнула головой и собралась. Поднявшись, я вышла из раздевалки и быстро оказалась на улице.
Вернувшись домой, я первым делом пошла на балкон и плюхнулась в ротанговое кресло. Чиркнула зажигалкой, вдохнула едкий дым и расслабленно закрыла глаза. Мой мобильник завибрировал в кармане брюк, и я ответила на звонок даже не глядя на экран.
– Да.
– Привет, Мартынова, – бодрый голос Ромки невольно заставил улыбнуться, – Уже не спишь?
– Нет, второй час на ногах.
– И я тоже, – он тяжело вздохнул, – Ты не хочешь пообедать вместе?
– Сегодня? – от удивления я приподняла брови, поймав свое отражение в окне.
– Ну да.
– Я не могу, у меня рабочие будут. Ремонт, я же говорила.
– Точно, запамятовал. Ну, а завтра или на днях?
– Не знаю, можно, если ничего не затянется, – затушив сигарету, я откинулась на спинку и посмотрела на цветок, висящий в кашпо под потолком, – Не могу обещать. А с чего ты меня приглашаешь?
– Да просто так. Скучно.
Я невольно рассмеялась:
– А со мной весело?
– С тобой хоть поговорить можно, – буркнул он, – В общем, если надумаешь – звони. Это мой личный номер.
– Хоро… – я не успела договорить, потому что он повесил трубку.
Я удивленно уставилась на телефон. Дурацкая людская привычка – оставлять последнее слово за собой, и к ней, пожалуй, невозможно привыкнуть, как бы хорошо ты не относилась к человеку.
Звонок домофона вырвал меня из оцепенения, я затушила сигарету и пошла открывать дверь. Пока рабочие занимались делом, я решила сесть за ноутбук и успела сделать несколько переводов для интернет—сайтов. Через несколько часов, размяв затекшую шею, я оглядывала довольным взглядом крохотное помещение, в котором еще витал запах раствора и керамической пыли.
На ванную уйдет пара дней, и едва я об этом подумала, не смогла сдержать стон – неужели скоро я смогу помыться дома как человек (сейчас мне приходится ездить к матери). Все остальное почти сделано, осталось только привезти и собрать мебель, но этим займется бывший муж – сам вызвался, да я и не против, все—таки экономия в пару сотен. Еще раз осмотревшись, я прошла в свою комнату, плюхнулась на диван, который временно служил кроватью, и набрала номер Ромы.
4
– Боже, мне так стыдно, – я прикрыла глаза свободной рукой, – Но нам придется отменить встречу. Ко мне приедут кухню устанавливать, я совсем забыла про нее.
Я не старалась сделать голос виноватым и раскаивающимся – он действительно был таким и это действительно то, что я чувствовала. Мы никак не могли пересечься, и уже в четвертый раз я заставляла его менять планы.
– Катька… – простонал Рома в трубку, – Я уже на месте.
– Прости, прости, прости, – заскулила я, – Можешь убить меня, только сделай это быстро.
– Ну уж нет, я буду долго тебя мучать, – он рассмеялся.
– Слушай… – я запнулась, а потом оглядела свою гостиную—спальню трезвым взглядом. Прежде, чем я успела подумать, мой рот произнес, – Возьми еду на вынос и приезжай ко мне. Кофе у меня есть, и небольшой столик на балконе тоже имеется, есть где присесть. В общем, если хочешь…
– Скидывай адрес, – перебил меня Рома, – И, что ты будешь есть?
– Возьми на свое усмотрение.
– Хорошо. Скоро буду.
Он сбросил звонок в своей манере, а я пулей влетела в ванную (наконец—то!) и встала под душ, чтобы смыть с себя строительную грязь. Тщательно промыв волосы и отодрав от себя пятна краски вместе с кусочками кожи, я переоделась в чистую одежду и довольно посмотрела на свою гардеробную комнату, которую удалось разместить в двух квадратных метрах. В ней же стояла стиральная машина, но это не омрачало моей радости – шкаф мне ставить все равно было негде, а широкие штанги и полки в крохотной кладовке отлично вмещали всю мою одежду и обувь.
Когда Рома добрался до дверей квартиры, у меня уже вовсю орудовали рабочие, расставляющие кухонные шкафчики согласно проекту.
– Привет, – я взяла протянутый мне пакет с пластиковыми коробками, от которых исходил поистине сногсшибательный аромат, – Долго ты.
– Заказ ждал, а потом встал в пробке, – Ромка устало улыбнулся, вешая куртку и оглядывая прихожую.
Я махнула рукой и направилась в комнату. Тихо поздоровавшись с мебельщиками, Рома недоуменно приподнял брови, поравнявшись со мной. Когда балконная дверь за нами закрылась, и мы уселись на стулья – Ромка на складной, который приобрела для гостей, а я на свой любимый ротанговый – я пояснила:
– Покупала однушку, но сделала перепланировку. Чтобы у Миленки своя комната была.
– Интересное решение, – Рома вытащил коробки из пакета и заглянул в одну из них, – Это твое.
– Bon appetite, – пожелала я, отсалютовав ему пластиковой вилкой, что была в комплекте с едой, – Карри?