В ее памяти всплыл полузабытый случай, произошедший много лет назад, когда ее призвали исцелить группу солдат. Она вспомнила, как почувствовала сильную магическую границу, невидимую стену, которая, казалось, разделяла их мир, и наблюдала, как солдаты проходили через нее, один за другим, их лица были искажены болью. Она заговорила с одним из них, перевязывая его раны. Он сказал ей, что они работают на «Зеркало», секретное контрразведывательное агентство. Мужчина рассказал, что они путешествовали за пределы нашего мира, в место, где магия слаба. Он называл то место Гранью. Мужчина был в бреду, и она бы отмахнулась от его слов, если бы не почувствовала, что невидимая стена вздымается вверх, словно барьер из сжатой магии.
В этой Грани, в месте со слабой магией, притяжение тьмы тоже может быть слабее, так что даже если ей удастся взять верх, она причинит меньше вреда.
Вопрос был в том, сможет ли она ее найти.
* * *
ЭЛЕОНОРА Дрейтон откинулась на спинку кресла-качалки и потягивала чай со льдом из высокого бокала в форме бутона нарцисса. Весеннее солнце согревало крыльцо. Элеонора улыбнулась, уютно устроившись во всех слоях своей искусно порванной одежды. В последнее время она чувствовала каждый из своих 109 лет, и тепло было таким приятым.
За лужайкой вдаль уходила дорога, а на другой стороне поднимался густой, питаемый магией лес. В воздухе пахло свежими листьями и весенними цветами.
Рядом с ней Мелани Дав, которая тоже не была желторотым юнцом, подняла бокал к свету и прищурилась. Солнце поймало тонкую золотую нить, закручивающуюся спиралью внутри стеклянных стенок.
— Хорошие бокалы. Они из Зачарованного?
— Ммм. Они сохраняют чай холодным с помощью магии. — Бокалы работали даже здесь, в Грани, где магия была не так сильна. Они не удерживали лед от таяния бесконечно долго, как обещала записка к ним, но это длилось добрых пять-шесть часов. Ну на самом деле, кто не успевал выпить стакан чая за пять часов?
— Внуки тебе их подарили?
Элеонора кивнула. Бокалы были доставлены специальным курьером прямо из Адрианглии в коробке с печатью графа Камарина, последними в потоке подарков. Роза, старшая из внуков, выбрала их и написала милую записку.
— Когда ты собираешься туда переехать?
Элеонора подняла брови.
— Пытаешься избавиться от меня?
— Да ну тебя. — Другая ведьма покачала седой головой. — Твоя внучка вышла замуж за богатого аристократа голубой крови, твои внуки месяцами упрашивали тебя, чтобы ты переехала, но ты сидишь здесь, как курица на компостной куче. На твоем месте я бы уже уехала.
— У них своя жизнь, у меня своя. Что мне там делать? Мальчики весь день в школе. Джорджу тринадцать, Джеку одиннадцать, а Розе нужно заботиться о собственном браке. У меня там даже своего дома нет. Здесь у меня их два.
— Граф Камарин купит тебе дом. Женщина, он живет в замке.
— Я никогда не принимала ничью милостыню и не собираюсь начинать сейчас.
— Ну, на твоем месте я бы уехала.
— Ну, ты же не на моем месте, не так ли?
Элеонора скрыла улыбку, попивая чай. Они дружили пятьдесят лет, и все эти полвека Мелани указывала всем и каждому, что они должны были сделать со своей жизнью. Возраст только сделал ее еще более тупой, да и она не была такой уж утонченной с самого начала.
По правде говоря, она скучала по ним: по Розе, Джорджу и Джеку. Она так сильно скучала по своим внукам, что у нее иногда ныла грудь от воспоминаний. Но она не вписывалась в жизнь в Зачарованном. Она ездила в гости и, скорее всего, поедет снова, но не чувствовала себя там дома. Магия была сильнее, и она, вероятно, проживет дольше, но здесь, в Грани, в пространстве между Зачарованным со всей его магией и Сломанным без оной, было ее истинное место. Она была Дрейтон и Эджером в полной мере. Она понимала этот маленький городок, она знала всех своих соседей, их детей и внуков. И у нее тоже была сила. Определенное уважение. Когда она грозилась проклясть кого-нибудь, люди вставали и слушали. В конце концов, она бы просто повисла камнем на шее Розы.
Это неизбежно, убеждала она себя. Дети покидают гнездо. Все так, как должно быть.
Мимо двора прогрохотал грузовик, за рулем сидела Сандра Уикс, ее выгоревшие светлые волосы были в беспорядке.
— Потаскушка, — пробормотала Мелани себе под нос.
— Угу.
Сандра помахала им через окно. Обе ведьмы улыбнулись и помахали в ответ.
— Так ты узнала о ее «друге» недалеко от Мейкона? — спросила Элеонора.
— Хм. В тот момент, когда ее муж уезжает, она мчится через границу в Сломанный. Удивительно, что ее магия все еще действует, ведь она столько времени проводит там. Кто-то должен намекнуть Майклу.
— Держись подальше от этого, — сказала ей Элеонора. — Это не твое дело.
Мелани поморщилась.
— Когда я была в ее возрасте…
— Когда ты была в ее возрасте, считалось, что носить камзол вместо корсета рискованно.
Мелани поджала губы.
— Да будет тебе известно, я вообще носила комбинацию.
— Ну, разве ты не бунтарка?
— Она кстати была сделана из вискозы.
Из-за поворота дороги показалась женщина. Она шла нетвердой походкой, хромая, переставляя одну ногу за другой, ее светлые волосы были собраны на затылке, лицо перепачкано грязью.
— Кто это, черт возьми? — Мелани поставила бокал.
Вдвоем они знали все население Восточного Лапорта, и Элеонора была абсолютно уверена, что никогда раньше не видела эту женщину. Шерстяная одежда покроя Зачарованного. Любой из Сломанного был бы в джинсах или брюках цвета хаки, в туфлях на каблуках или кроссовках. Она была в сапогах и шла как-то странно.
Женщина покачнулась и упала на обочину.
Элеонора встала.
— Не надо, — прошипела Мелани. — Ты не знаешь, кто она такая.
— Полумертвая, вот кто она.
— У меня плохое предчувствие насчет этого.
— У тебя плохое предчувствие насчет всего.
Элеонора сошла с крыльца и поспешила вниз по дороге.
— Ты меня убиваешь, — пробормотала Мелани и последовала за ней. Женщина медленно повернулась и села. Она была высокой, но худой, и не от природы. Заморенная голодом, решила Элеонора. Не подросток, а женщина лет тридцати. Еще девушка по стандартам Элеоноры.
— С тобой все в порядке, дорогая? — окликнула ее Элеонора.
Женщина посмотрела на нее. Да, определенно из Зачарованного и из-за средств ухода за кожей: лицо было красивым и без морщин, без сомнения, хорошо ухоженным в какой-то момент, но теперь изможденным, заостренным от недостатка пищи и испачкано грязью.
— В меня стреляли, — тихо сказала она.
Mon Dieu.
— Куда?
— В правое бедро. Это поверхностная рана. Пожалуйста. — Женщина посмотрела на нее, и Элеонора прочла отчаяние в ее серых глазах. — Дайте мне воды.
— Элеонора, не смей брать ее в свой дом.
Роза была за много миль отсюда, и эта девушка в грязи совсем не походила на нее, но почему-то в лице незнакомки были тени ее внучки. Элеонора схватила руку девушки.
— Попробуй встать.
— Это закончится слезами. — Мелани подхватила девушку за другую руку. — Да ладно тебе. Обопрись на меня.
Женщина приподнялась и ахнула, издав тихий, болезненный звук. Для высокой девушки она почти ничего не весила. Они затащили ее вверх по лестнице, по одному маленькому шагу за раз, потом внутрь к кровати. Элеонора стащила ее шерстяные брюки и отбросила в сторону. В бедре зияла маленькое, красное пулевое ранение.
— Мелани, принеси аптечку.
— Иду, иду. — Ведьма ушла на кухню.
— Пуля вышла? — спросила Элеонора.
Девушка кивнула.
— Как это произошло?
— Там был мальчик… — Ее голос был слабым. — Со сломанной рукой. Я пыталась залечить перелом, а его отец пристрелил меня, — в ее голосе звучали удивление и возмущение.
Лечебная магия была очень редкая, о ней почти никто не слышал. Элеонора нахмурилась. Что, черт возьми, она делает здесь, в Грани?
В дверях появилась Мелани с аптечкой первой помощи.
— Если ты можешь исцелять, почему бы тебе не залатать дыру в ноге?
— Не могу исцелять себя, — ответила девушка.
— По-моему, ты лжешь, — сказала Мелани, передавая аптечку.
Девушка подняла руку. Ее пальцы коснулись покрытой старческими пятнами руки Мелани. Слабый поток золотых искр вырвался из ее пальцев, погрузившись в кожу Мелани. Темные старческие пятна растаяли.
Элеонора ахнула. Мелани застыла.
Девушка улыбнулась печальным, обвисшим изгибом губ.
— Можно мне, пожалуйста, воды?
Ее нога все еще кровоточила.
— Принеси ей воды, Мелани.
— Я что, служанка? — Мелани пошла на кухню.
Элеонора отвинтила бутылку со спиртом, вылила немного на марлю из аптечки и прижала ее к ране. Девушка дернулась.
— Ты ведь из Зачарованного, не так ли? Что ты делаешь здесь, в Грани?
— Мне пришлось уйти, — сказала девушка. — У меня была лошадь и деньги. Кто-то их украл. Я пыталась заработать, но никто не позволил мне исцелить их. Я пыталась помочь ребенку этого мужчины, и он пристрелил меня. Он пристрелил меня! Что это за безумное место?
— Такова Грань, — сказала Элеонора выдавливая мазь «Неоспорин» из тюбика на рану. — Мы плохо относимся к чужакам.
Мелани вернулась с чашкой. Девушка пила большими, жадными глотками.
— Спасибо.
— Кто в тебя стрелял? — спросила Мелани. — Как он выглядел?
— Высокий мужчина, рыжие волосы…
— С лицом как у ласки? — спросила Мелани.
— Больше похожим на горностая, — слабым голосом произнесла девушка.
— Марвин, — в один голос сказали Элеонора и Мелани.
— Он наш постоянный параноидальный псих, — продолжила Элеонора. — Этот человек не может спокойно сидеть в церкви, потому что осматривает потолок в поисках черных вертолетов.
— Что такое вертолет? — спросила девушка.
— Это большая металлическая штуковина с пропеллером наверху. Полиция в Сломанном использует их, чтобы летать.
— Что за Сломанный?
— О, Боже. — Мелани вздохнула.
— Место, откуда ты пришла, называется Зачарованный мир, — сказала Элеонора. — Ты же прошла через границу, чтобы попасть сюда, магический барьер, верно?
— Да.
— Ну, и теперь ты оказалась в Грани между мирами. По ту сторону Грани есть еще один магический барьер, а за ним есть еще одно место, такое же как Зачарованный, только в этом мире нет магии.
— Вот почему его называют Сломанным миром, — сказала Мелани. — Если ты пойдешь туда, он лишит тебя магии.
— Что значит, в нем нет магии? — спросила женщина.
Элеонора продолжала обрабатывать рану. Пуля вошла в наружную часть бедра девушки и вышла двумя дюймами ниже. Чуть больше, чем царапина. Марвин не смог бы попасть в стадо слонов, если бы они шли прямо на него.
— Как тебя зовут?
— Шарлотта.
— А теперь спи, Шарлотта. Не беспокойся, ты в безопасности. Ты можешь оставаться здесь, пока не почувствуешь себя лучше. Здесь в тебя никто стрелять не будет, и у нас будет много времени поговорить о вертолетах и о Сломанном.
— Спасибо, — прошептала Шарлотта.
— Не за что, дорогая.
Девушка закрыла глаза. Ее дыхание выровнялось. Элеонора закончила перевязывать рану.
— Нашла себе другую птицу со сломанным крылом, — сказала Мелани. — И ты еще удивляешься, где Джордж их находит.
— Посмотри на нее. Как я могу ее прогнать?
Ее подруга покачала головой.
— Ох, Элеонора, Элеонора, надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
* * *
БЫЛ вечер следующего дня. Элеонора сидела на крыльце своего дома, пила чай со льдом из бокала Зачарованного и наблюдала, как ласточки скользят туда-сюда, перекусывая комарами.
Сетчатая дверь за ее спиной распахнулась. Шарлотта вышла на крыльцо, завернувшись в одеяло. Ее волосы были в беспорядке, а лицо все еще было бледным, но глаза ясными.
— Тебе лучше? — спросила Элеонора.
— Да.
— Присаживайся рядом со мной.
Девушка осторожно опустилась в кресло. Рана, должно быть, все еще болела.
— Как твоя нога?
— Это всего лишь царапина, — сказала девушка. — Простите, что я разлетелась на куски. Это был шок и больше всего обезвоживание.
— Держи. — Элеонора придвинула блюдо с печеньем к ней. — Ты выглядишь, словно давно не держала во рту ни кусочка.
Шарлотта взяла печенье.
— Спасибо за помощь. Я не знаю, как отплатить вам.
— Не стоит благодарности, — сказала Элеонора. — Откуда ты? Из Зачарованного, я имею в виду. Из какой страны?
Шарлотта на секунду замолчала.
— Из Адрианглии.
— Моя внучка вышла замуж за мужчину из Адрианглии. За графа Камарина.
— Маршал Южных провинций, — сказала Шарлотта.
Может, она знает Розу.
— Именно. Ты с ним знакома?
— Я никогда с ним не встречалась, — сказала Шарлотта. — Я знаю эту семью понаслышке.
Шарлотта перевела взгляд на лес. Усталость отразилась на ее утомленном лице, с вялым ртом и темными кругами под печальными глазами. Что-то с ней явно случилось в прошлом, размышляла Элеонора. Девушка не была похожа на сбежавшего преступника. Скорее она была жертвой, убегающей от чего-то, одинокой, но решительной. Она видела точно такое же выражение на лице внучки, когда у Розы кончались деньги или у мальчиков возникала какая-нибудь непредвиденная ситуация. Это был взгляд: «Жизнь снова повернулась ко мне задом, но сдаваться я не собираюсь».
— Так куда ты направляешься? — спросила Элеонора.
— Никуда конкретно, — ответила Шарлотта.
— Ну, ты не в том состоянии, чтобы куда-то идти.
Шарлотта открыла рот.
— Не в этом состоянии, — сказала Элеонора. — Моя внучка оставила после себя дом. Я хотела сдать его в аренду, но так и не нашла никого достаточно надежного, чтобы не разрушили это место. Теперь оно все в паутине, но если ты не боишься мыльной воды и метлы, то сможешь вернуть ему презентабельный вид. Ты можешь остаться там на некоторое время. И если ты хочешь практиковать исцеление, я могу тебе помочь. Тебе просто нужно как следует познакомиться с людьми. Здесь все делается определенным образом.
Шарлотта смотрела на нее широко раскрытыми, ошеломленными глазами.
— Почему? Вы даже не знаете меня. Я могу быть преступницей.
Элеонора сделала глоток чая.
— Когда граф Камарин впервые появился в Грани, я не была рада его приезду. Моя внучка особенная, Шарлотта. Все бабушки думают, что их внуки особенные, но Роза действительно такая. Она добрая, умная и решительная. Она практиковалась годами и научилась вспыхивать белым, как лучшие из голубокровных. И она прекрасна. Ее мать умерла, а ее отец…
Элеонора скривилась.
— Большинство моих решений в жизни были неверными. Я неразумно вышла замуж, и мне удалось вырастить сына, который сбежал от своих собственных детей. Джон оставил Розу и двух ее братьев без единого доллара. В восемнадцать лет Роза оказалась матерью двух малышей. Она застряла здесь, в Грани, выполняя ужасную работу в Сломанном и пытаясь поднять своих братьев. Я хотела для нее так много чудесных вещей, а вместо этого смотрела, как она медленно увядает, и ничего не могла с этим поделать. А потом пришел Деклан Камарин и пообещал ей все: что будет любить ее, заботиться о ней, заботиться о Джеке и Джордже. Я предупреждала ее, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой, но она все равно пошла с ним. Оказалось, что я ошиблась. Теперь она живет как принцесса. Муж любит ее. Они думают о детях, когда мальчики станут постарше.
Короткая вспышка боли отразилась на лице Шарлотты. Так вот оно что. Она бежала от распавшегося брака или мертвого ребенка. Бедная девочка.
Элеонора улыбнулась.
— Моя внучка счастлива, Шарлотта. У нее есть все, что я когда-либо хотела для нее. Когда она впервые уехала, я беспокоилась, как она впишется в общество голубокровных, но тут вмешалась ее свекровь и взяла ее под свое крыло. Я не герцогиня, но теперь у меня есть возможность сделать то же самое. Я хочу отплатить провидению за благословение нашей семьи. Мы, Дрейтоны, разные: пираты, ведьмы, разбойники… Но никто никогда не обвинял нас в неблагодарности. В семье должны быть свои устои. Даже в Грани. Ты можешь оставаться здесь столько, сколько тебе нужно.