Старость была единственной болезнью, от которой не было лекарства. В Грани, как и в Зачарованном, люди подпитывали свою жизнь магией, но в конце концов даже магия выдыхалась.
Часы с кукушкой покосились.
— Они вот-вот упадут, — сказала Шарлотта.
Элеонора вздохнула и вытащила часы из волос.
— Они просто не хотят там оставаться, не так ли?
— Вы пробовали булавки?
— Я все перепробовала. — Элеонора оглядела островок с мясом и овощами, все в идеальных порциях, завернутые в пленку или помещенные в зип-пакеты. — Ты одержима, моя дорогая.
Шарлотта рассмеялась.
— Мне нравится порядок в морозильнике.
Элеонора открыла морозилку и моргнула.
— Что? — Шарлотта откинулась назад, пытаясь понять, на что смотрит ведьма. Ее морозильная камера не выглядела особо пустой. В ней было четыре проволочные полки, на каждой была аккуратная этикетка, на которой было написано перманентным маркером: говядина, свинина и курица, морепродукты и овощи.
Элеонора постучала по ближайшей этикетке пальцем.
— Ты безнадежна. — Она опустилась на стул. — Шарлотта, ты когда-нибудь устраиваешь беспорядок просто ради удовольствия?
Шарлотта покачала головой, пряча улыбку.
— Мне нравится порядок. Так я остаюсь в равновесии.
— Если бы ты была более приземленной, то пустила бы корни.
Шарлотта рассмеялась. Это было правдой.
— Ты с Розой одного возраста, — сказала Элеонора. — Она была такой же. Все должно быть именно так.
Роза постоянно присутствовала в большинстве их разговоров. Шарлотта спрятала улыбку. Быть заменой Розе совсем не беспокоило ее. Она давно поняла, что для Элеоноры нет более высокой похвалы, и восприняла это как комплимент.
— Я пришла за одолжением, — объявила Элеонора. — Потому что в этом смысле я эгоистична.
Шарлотта удивленно подняла брови.
— Чем могу быть полезна, ваше колдовское величие?
— Как ты с обработкой подростковых прыщей? — спросила Элеонора.
— Акне — это побочный эффект нормальных процессов организма. — Шарлотта начала складывать свои покупки в морозильник аккуратными маленькими башенками. — Я могу вылечить его, и оно исчезнет на некоторое время, но, в конце концов, вернется.
— Насколько на некоторое время?
Шарлотта скривила рот.
— Шесть-восемь недель, плюс-минус.
Элеонора махнула рукой.
— Годится. У моей подруги Санни Руни две внучки. Милые девушки. Дейзи двадцать три, а Тюли шестнадцать. Они остались без родителей, их мать умерла некоторое время назад, а отец умер полгода назад. У Дейзи есть приличная работа в Сломанном, так что Тюли живет с ней. Этой осенью она пойдет в новую школу в Сломанном, только у нее все лицо в беспорядке, и Дейзи говорит, что это вызывает у нее сильный стресс. Они пробовали кремы и умывания, но ничего не помогает. Они сейчас на переднем дворе, надеются, что ты сможешь взглянуть. Я оплачу за них. Я знаю, что ты два дня занималась проблемами желудка Глена, и мне очень неприятно просить, но ты их последняя надежда.
Она уже слышала такое раньше. Шарлотта положила последний пакет в морозилку, вымыла руки и вытерла их полотенцем.
— Давайте посмотрим, что у нас есть.
* * *
ДЕВУШКИ стояли на краю лужайки. Невысокая, с лишним весом в шестьдесят фунтов, Дейзи, имела круглое лицо, большие карие глаза и нервную улыбку. Тюли была ее полной противоположностью. Худая почти до недоразвитости для своего возраста, она стояла, наполовину спрятавшись за сестрой. Узкие джинсы висели на ней. Ее топ, что должен был облегать ее, болтался на ней, раздуваясь от ветра. На ее лице была тонна тонального крема, светлого оттенка, так что ее кожа казалась бескровной. Если бы не шоколадные волосы и большие глаза, Шарлотта никогда бы не догадалась, что они родственницы.
Ни одна из девушек не сделала попытки приблизиться. Дом окружало кольцо из маленьких простых камней, расположенных на расстоянии нескольких футов друг от друга, и Дейзи и Тюли держались от него подальше. Камни не оказывали никакого действия на Элеонору, потому что это она их разложила.
— Вы оставили их снаружи охранных камней? — пробормотала Шарлотта.
— Это твой дом, — пробормотала в ответ Элеонора.
Шарлотта пошла по тропинке и подняла ближайший камень. Магия покусывала ее. Маленький камень размером с ее кулак, камень-оберег был прикован к земле. Вместе камни образовывали магический барьер, который охранял дом лучше любого забора. Грань была не самым безопасным местом. В Зачарованном были шерифы, в Сломанном копы, а в Грани обереги и оружие были единственной защитой людей.
— Проходите, — пригласила Шарлотта.
Девушки поспешили к дому, и она бросила камень на место.
— Привет! — Дейзи протянула ей руку, и Шарлотта пожала ее. — Так приятно познакомиться. Поздоровайся, Тюли.
Тюли быстро спряталась за сестру.
— Все в порядке, — успокоила ее Шарлотта. — Мне нужно, чтобы ты умылась. Ванная комната вон там.
— Пойдем, я отведу тебя, — предложила Элеонора.
Она улыбнулась, и Тюли последовала за ней по ступенькам крыльца прямо в дом.
— Большое спасибо, что приняли нас, — сказала Дейзи.
— Без проблем, — сказала Шарлотта.
— Боже, как неловко. Извините. — Дейзи переминалась с ноги на ногу. — Просто мы перепробовали все кремы и рецепты, и нам сказали, что лазерное лечение единственный вариант. Я дипломированный бухгалтер. Я зарабатываю неплохие деньги, но не такие, понимаете? — Она нервно рассмеялась.
И это всегда приводило ее в восторг, подумала Шарлотта. Этот неуютный умоляющий взгляд. Люди смотрели на тебя так, словно ты был ответом на все их молитвы. Она хотела помочь… она всегда хотела помочь, но есть предел тому, что может сделать магия.
Дейзи продолжила с неловкой улыбкой.
— Миссис Дрейтон сказала, что вы, возможно, устали. Все равно спасибо, что приняли нас.
— Не проблема. — Шарлотта улыбнулась. — Почему бы нам не пройти на кухню?
На кухне они сели за стол, и она налила два стакана холодного чая. Дейзи присела на краешек стула с таким видом, словно хотела сбежать.
— Раньше это был дом Розы, — сказала Дейзи. — Сестра моей лучшей подруги ходила с ней в школу. Я видела, как она вспыхнула на Выпускной ярмарке. Это было безумием. Чистый белый. Никто из Грани никогда не вспыхивал белым. Вы вспыхиваете?
В Грани большинство людей обладали магическим талантом. Некоторые из них были полезны, некоторые нет, но каждый пользователь магии мог вспыхнуть с практикой и надлежащей подготовкой. Вспышка была чистым потоком магии. Это было похоже на ленту света, а иногда и на хлыст молнии. Чем ярче и бледнее вспышка, тем сильнее магия. Самая сильная вспышка, чисто белая, могла пронзить тело, как тесак теплое масло. Это было смертельное оружие, и Шарлотта видела оставленные ею раны в мельчайших подробностях.
— Я не вспыхиваю, — сказала Шарлотта. Она так и не научилась этому, потому что в этом не было необходимости. — Это не мой талант.
Дейзи вздохнула.
— Конечно. Извините. Мне не следовало упоминать Розу.
— Я совсем не против, — сказала Шарлотта. — Элеонора все время говорит о ней и о мальчиках.
Дейзи заерзала на стуле.
— Так откуда вы знаете миссис Дрейтон? Я так понимаю, вы друзья?
Элеонора была больше чем другом. Эта женщина стала ее избранной семьей.
— Когда я только добралась до Грани, то оказалась ближе к западу, возле Рикета. Я отошла от лошади на минуту, чтобы облегчиться, и кто-то украл ее и все мои деньги.
— Вот тебе и Грань, — вздохнула Дейзи.
— План состоял в том, чтобы найти работу, но никто не позволял мне исцелить их. Я ходила от поселения к поселению, пытаясь найти место, где можно было бы устроиться, и когда я пришла в Восточный Лапорт, я умирала с голоду. Ни денег, ни места для ночлега, одежда порвана и грязна. Я была на грани. Элеонора нашла меня на обочине дороги и взяла меня к себе. Она радушно приняла меня и подарила мне первых клиентов. Она ходила со мной на все мои встречи и болтала с людьми, пока я работала. Я обязана ей всем.
Это было нечто большее, чем простая благодарность. Элеонора страшно скучала по внукам. У пожилой женщины было такое сильное желание, почти потребность, заботиться о ком-то, подумала Шарлотта, точно так же, как она сама испытывала такое же желание вылечить болезнь или срастить сломанную конечность. Они были родственными душами.
Элеонора вышла из ванной, ведя Тюлю за руку. Лицо девушки превратилось в море жестких красных бугорков, спрятанных под кожей. Кистозные угри. Предвестники рубцов уже были.
— Садись, — пригласила Шарлотта.
Тюли послушно села на табурет. Элеонора поставила небольшое зеркало на кухонный островок.
— На всякий случай.
— Смотри на свою сестру, ладно? — Шарлотта провела кончиками пальцев по твердым шишкам на левой щеке Тюли. Магия окутала ее руку ровным потоком сверкающих золотых искр.
— Красиво, — прошептала Тюли.
— Спасибо.
— Будет больно?
— Нет, совсем не больно. А теперь смотри прямо перед собой. Да, именно так.
Искры проникали сквозь кожу, находя крошечные инфицированные волосяные фолликулы. Магия потянула Шарлотту. Это было странное чувство, как будто часть ее жизненной силы высасывалась, превращаясь в целительный поток. Не больно, но тревожно и неудобно, если только вы к этому не привыкли. Шарлотта закрыла глаза. Какое-то мгновение она видела только темноту, затем ее магия установила связь, и поперечный разрез кожи Тюли появился перед ней. Она видела поры, волосяные луковицы, разорванные стенки фолликулов, из которых в дерму просачивалась зараженная жидкость, загрязняя близлежащие фолликулы и сильно воспаленные сальные железы.
Шарлотта слегка надавила, пробуя плоть. Ее магия полностью пропитала ткани щеки. Она открыла глаза. Внутренняя работа лица Тюли оставалась перед ней, словно она смотрела двумя разными парами глаз одновременно, выбирая, на чем ей сосредоточиться дальше.
Шарлотта онемела от нервных окончаний, проникающих в кожу Тюли.
— Смотри прямо перед собой.
Плоть щеки Тюли сжалась. Гной выплеснулся из дюжины крошечных ран.
Тюли удивленно моргнула.
— Мне не было больно.
Шарлотта оторвала спиртовую салфетку, выдернула ее и провела по щеке.
— Видишь? Я говорила тебе.
Она сосредоточилась на восстановлении поврежденных тканей, очищении от инфекции. Шишки на лице Тюли задрожали и начали таять, превращаясь в здоровую розовую кожу.
Дейзи ахнула.
Последние прыщи исчезли. Шарлотта позволила потоку своей магии угаснуть, подняла зеркало и поднесла его к Тюли.
— О Боже! — Девушка коснулась своей чистой левой щеки. — О Боже, все исчезло!
Вот почему она так поступила, подумала Шарлотта, убирая волосы Тюли с лица. Спонтанное простое облегчение, когда болезнь прошла. Это все того стоило.
— Это не навсегда, — предупредила Шарлотта. — Вероятно, оно вернется через шесть-восемь недель. Теперь займемся правой щекой. Мы же не хотим, чтобы ты стала однобокой.
Перед домом с визгом остановилась машина.
— Кто бы это мог быть? — Элеонора поднялась со стула.
— Сейчас посмотрю. — Шарлотта подошла к сетчатой двери и вышла на крыльцо.
На краю лужайки Кенни Джо Оглетри выпрыгнул из потрепанного грузовика «Шевроле». Шестнадцатилетний, широкоплечий, но все еще долговязый, Кенни был одним из ее первых пациентов. Он забрался на сосну, чтобы отпилить ветку, чтобы та не дубасила по дому его матери, и упал. Итогом стали две сломанные ноги и ушибленные ребра от падения на него бензопилы. Могло быть и хуже.
Лицо Кенни было бледным. Она посмотрела ему в глаза и увидела страх.
— Что случилось? — крикнула Шарлотта.
Он подбежал к грузовику и опустил крышку багажника.
— Я нашел его на обочине Коркер-роуд.
В кузове грузовика лежал мужчина. Его кожа казалась алебастрово-белой на фоне темной кожаной одежды. Кровь растеклась вокруг него вязкой лужей.
Шарлотта бросилась по тропинке, мимо оберегов, к грузовику. Ее магия закружилась из рук в тело и обратно в руки. Внутренности тела мелькали перед ней. Колото-резаная рана передней брюшной стенки, рваная рана правой доли печени, сильная потеря крови, геморрагический шок. Он умирал.
Шарлотта склонилась над телом, изливая свою магию. Она обвилась вокруг нее, связав ее и умирающего в сияющем вихре искр. Ее запасы начали истощаться, словно магия вытягивала из нее саму жизненную силу. Она направила поток глубоко в печень. Он потек по воротной вене, разветвляясь подобно красному кораллу внутри хрупких тканей органа. Золотые искры освещали кровеносные сосуды изнутри. Она начала восстанавливать стенки, погружая всплески магии в долю печени, чтобы исправить повреждения.
Его температура и кровяное давление снова упали.
Она вдавила больше магии в поврежденные ткани, пытаясь вывести тело из шока. Он боролся с ней, но она закрепила его своей магией и отказывалась отпускать. Он останется с ней. Он никуда не уйдет. Смерть хотела его, но Шарлотта потребовала его, и он был ее. Она не могла создать новую жизнь, но она могла бороться за существующую всем, что у нее было. Смерть просто обойдется без него.
Сердце его трепетало, как раненая птица. Ему грозила остановка сердца. Она обернула свою магию вокруг его сердца, убаюкивая его одной петлей потока, в то время как другой лихорадочно зашивала разрывы в его плоти. Каждый удар сердца резонировал в ней.
Пульс.
Останься со мной.
Пульс.
Останься со мной, незнакомец.
Очаги поражения в печени закрылись. Кровяное давление стабилизировалось. Наконец-то. Шарлотта связала поврежденную мышцу и ускорила выработку крови.
Теперь ты мой. Сегодня ты не умрешь.
Дыхание мужчины выровнялось. Она поощряла кровообращение и держала его, наблюдая, как поднимается внутренняя температура. Она сжигала те скудные запасы жира, которые у него были, чтобы генерировать клетки крови. Их было немного — он практически весь состоял из мышц и кожи.
Внутренняя температура приблизилась к норме. Сердце пульсировало, ясно и стабильно.
Она еще немного подержалась за него, просто чтобы убедиться, что он миновал опасную точку. У него было сильное, здоровое тело. Он поправится.
Шарлотта медленно, понемногу высвободилась и откинулась назад. У нее закружилась голова. Ее руки были в крови. У нее зачесался нос, и она потерлась о него тыльной стороной запястья, ошеломленная и оторванная от реальности.
Мужчина лежал рядом с ней, его пульс был ровным. Она судорожно глотнула воздух. Она запыхалась, словно пробежала какой-то сумасшедший спринт. Знакомая после заживления усталость удерживала ее на месте. Мышцы болели. Усталость пройдет через минуту. Во время ее учебы в Колледже за трудным экстренным исцелением обычно следовал дневной постельный режим для целителя, но она больше не исцеляла кого-то каждый день. Она не была близка к своему пределу.
Она снова победила смерть. Облегчение затопило ее. Эта жизнь не должна была закончиться. Этот мужчина выживет, чтобы увидеть свою семью. Она сделала так, чтобы это произошло, и вид его груди, поднимающейся в ровном ритме, сделал ее глубоко счастливой.
Волосы у него были очень темными, блестящими, почти иссиня-черными. Они веером расположились вокруг его головы, обрамляя лицо. Он больше не был бледен. Вероятно, он никогда не был таким бледным, как ей казалось. Годы практики настраивали ее чувства так, чтобы они реагировали на определенные признаки расстройства у пациентов, и иногда ее магия искажала зрение, чтобы быстрее поставить диагноз. Кожа мужчины имела ярко выраженный бронзовый оттенок, как от естественного более темного тона кожи, так и от пребывания на солнце. Его лицо было точно вылеплено художником, с квадратной челюстью, сильным подбородком и носом, который, должно быть, когда-то имел идеальную форму, но теперь был слишком широк в переносице, скорее всего, результат старой травмы. Короткая темная щетина покрывала его подбородок. Рот у него был не слишком широкий и не слишком узкий, губы мягкие, лоб высокий. Его тело было в превосходной форме, но едва заметные морщинки в уголках глаз выдавали его возраст. Ему было, по крайней мере, столько же лет, сколько и ей, возможно, на несколько лет больше. Его кожа и одежда были испачканы грязью и кровью, волосы в беспорядке, и все же в нем было что-то неоспоримо элегантное.