Когда я услышал, как Марас зовёт Мару, со мной в комплекте, на свой день рождения, а точнее просто требует явиться, я буквально помертвел. Из глубин души начал подниматься удушающий страх, лишающий воли, заставляющий снова ощутить себя забитым, ничтожным существом.
— Ты меня не слушаешь, — прощебетала Мара не выходя из роли глупышки, — я же рассказывала тебе, я только-только подружилась со своими силами и уже случилась небольшая неприятность. А вдруг я занервничаю или расстроюсь, и снова случиться выброс и кто-то пострадает? Нет, я не хочу так рисковать.
— Сестрёнка, я уверен, всё будет хорошо, — приторным голосом произнёс Марас. — Да и из-за чего тебе расстраиваться?
Я же обмирая от позорного ужаса, затаив дыхание ловил каждое слово из этого диалога и молился Богам и Богиням, чтобы Маре удалось отделаться от этого «приглашения».
— Знаешь, — протянула девушка, — рассматривая свои ногти, я тут немного узнала как проходят твои праздники…
— И? — прищурился Марас.
— Мне еле-еле удалось найти с этим красавчиком общий язык, — промурлыкала Мара, обходя меня по кругу, и когда на несколько мгновений она оказалась ко мне лицом и спиной к Марасу, то маска на миг слетела, обнажая напряжение девчонки, — и я совсем не хочу делиться.
«Что же ты творишь!» — хотелось закричать мне, ведь после её слов мужчина впился в меня пристальным взглядом. И это было уже не любование с пошлыми фантазиями, это было настоящее сканирование. Как и любой маг, настроившись Марас мог видеть очевидные чары, в моём случае, их отсутствие. Некоторое время он как-то неверяще пялился на меня, потом его лицо вытянулось в изумлении.
— Как тебе это удалось? Эта тварь неуправляема! — только и смог выдать ублюдок.
— Братишка, ты конечно мужчина, но мы оба знаем, что ты предпочитаешь красивых мальчиков, но ведь не все парни такие, верно? — произнесла Мара продолжая ломать комедию изображая поверхностную девицу. — Так вот, этот красавчик явно предпочитает женский пол. После тебя нам было сложно договориться с друг другом, но всё же мы достигли взаимопонимания, правда, сладкий?
Я не сразу осознал, что этим идиотским прозвищем девушка наградила меня и ко мне обратилась, потому с заминкой, но всё же выдавил:
— Да, хозяйка.
Было тошно. До крика мерзко. Это слово «хозяйка» словно оцарапало горло острыми шипами.
— Видишь? — снова мурлыкнула Мара, усаживаясь на диван. — Потому допускать к нему кого-то ещё я категорически против. Он мой и только мой.
Всё же это случилось! Я увидел эту тварь с состоянии откровенного ступора. Похоже, Марасу никак не удавалось переварить, что сестре удалось то, над чем он бился почти год.
— Нехорошо привязываться к вещам, сестрёнка, — наконец отмер этот урод, — а раб, по сути, вещь. Но так и быть, играйся пока сама с ним, глядишь привыкнешь к реальному миру быстрее. А когда придёшь ко мне, просто держи его при себе, ошейник с поводком нацепи.
Слова хлестанули наотмашь, разрушая остатки уютного иллюзорного мирка, который я себе создал. Вроде бы, в том же Университете, мне постоянно напоминали о моём положении в обществе, но как не странно, это меня мало задевало. Я не боялся студентов, и совершенно их не уважал, потому их слова воспринимал как лай глупой псины, не более. Но Мараса я боялся до позорного ужаса, и его слова ядом впивались в сознание. Ошейник и поводок… Перед мысленным взором пронёсся калейдоскоп образов пропитанных стыдом, обречённостью и унижением. За эти недели сытой, спокойной, да и что кривить душой, приятной жизни, я начал забываться. Начал вспоминать, что значит быть кем-то большим, чем ничто. И вот Марас быстро вернул меня с небес на землю, заставив осознать — ничего не изменилось, я по-прежнему раб, ничтожная скотина без права голоса. Стало горько. Вернулось ощущение грязи и собственной абсолютной беспомощности. Сам виноват, нельзя расслабляться.
— … я постараюсь, но ты же всё понимаешь, братишка, — донёсся до меня голос Мары и я понял, что упустил часть диалога.
— Если ты не придёшь, я обижусь, — последнее слово Марас особенно выделил, — а придёшь одна, поставишь меня в неловкое положение перед людьми.
И снова неприкрытый намёк — «не смей являться в одиночку». Да все тут уже в курсе истинных целей этого гада, да он их не особенно и скрывает.
— Я поняла, — выдохнула девушка.
Марас послал ей лживую улыбочку и наконец ретировался из дома. Только мне было уже всё равно. Безысходность снова захлестнула с головой потоками грязной мутной воды, лишая надежды. На корню уничтожая все зачатки веры в себя. А ещё меня душила глупая, иррациональная обида на девушку. Она согласилась! Согласилась, и этим согласием вынесла мне жестокий приговор. И я ничего не мог противопоставить этому. Да, Мара обещала мне не злоупотреблять властью надо мной и честно держала обещание. С того момента, как я принёс клятву, она ей ни разу не воспользовалась. Но в этот раз было очевидно, она отдаст роковой приказ если я воспротивлюсь, и я буду вынужден подчиниться. В конце концов, она никогда не обещала, что я больше не встречусь с Марасом, но всё равно обида не давала сделать лишнего вздоха. И понимание глупости этого чувства не спасало. Я — раб, а рабы вообще не имеют права обижаться на хозяев, нельзя об этом забывать.
АНИЭЛЛА
После ухода Мараса я была страшно зла. Раздражение сочилось из каждой поры кожи. И понимая, что нахожусь на грани того, чтобы утратить контроль над магией, я побыстрее сбежала к себе. Надо было успокоиться. Потому как если я не сдержусь, пострадаем только мы с Каем, а не виновник моего состояния.
Кай мне тоже не нравился. Не нравилось его закаменевшее лицо и глаза, в которых я не могла прочесть никаких эмоций. Визит «братца» похоже совершенно выбил его из колеи. Оставалось надеяться, что парень скоро придёт в себя.
Надежды мои не оправдались. Когда мы встретились за ужином на кухне, ашрианец молчал и вообще не поднимал глаз от тарелки. И это заставляло нервничать. Он только-только начал немного походить на нормального человека. Разговаривать, реагировать на окружающие события, и вот снова наглухо закрылся.
— Кай, ты в порядке? — не выдержала я, закончив приём пищи.
Н-да, глупее вопроса я придумать не могла. Видно же, что не в порядке!
— Да, — коротко и без примеси эмоций.
— Вижу, разговора нам не избежать, — вздохнула я.
Понимала ведь причины его состояния. Увидеть человека из кошмаров, а потом ещё и узнать, что скоро придётся вернуться в место, где над тобой издевались. Такое подкосит любого.
Увы, сколько бы я не искала выход из положения, придумать что-то стоящее мне не удалось. Не пойти или явиться без Кая — это нажить ещё одного врага. Причём не просто врага, а человека со связями, от которого слишком многое зависит в моей жизни. Может заболеть? Нет, не прокатит. Это я должна подцепить что-то нереальное, с уровнем медицины этого мира. Сделать что-то с Каем и сказать, что был наказан, а теперь восстанавливается? Опять же, уровень медицины, да и не смогу я поднять на него руку, не то что изувечить. Просто соврать тоже не выйдет, уверена, Марас всё проверит.
Проскакивала даже шальная мысль купить другого раба. Ведь Марас не уточнял, что это должен быть именно Кай, на этом и сыграть. Но я быстро, с негодованием, её отбросила. Ну сделаю я так, и, возможно, это даже прокатит, а дальше что? Мне не нужны рабы. Я была в ужасе, когда мне Кая подарили, но там хоть выбора не было, а тут я куплю раба сама? Потом-то что? Мне некуда его даже поселить, не говоря уже о том, что содержание не самое дешёвое удовольствие. Продать? А потом сходить с ума, размышляя как он там? Не обижает ли его новый хозяин? Не отдала ли я его на мучения? Да и просто, мне претила сама мысль — покупать и продавать людей. Чем я буду лучше эромайцев, которые почти полностью растеряли свою человечность? Так что это тоже не выход. Ничего другого в голову мне и вовсе не приходило.
Всё это я и выложила Каю, так как не видела смысла что-то замалчивать или скрывать в этой ситуации, которая касалась его куда острее, чем меня.
— Пойми, я совершенно не хочу тащить тебя на этот «праздничек», но у меня просто нет выбора. Такой враг, как Марас мне не по зубам. Если у тебя есть соображения как этого избежать, говори, — пыталась я объяснить всё парню.
— Зачем хозяйка говорит мне всё это? — бесцветно произнёс Кай. — Не стоит отчитываться перед рабом.
— Перестань, — сморщилась я. — Ну какая из меня хозяйка? Да, формально это так, но меня больше устраивает дружеское сотрудничество.
Ашрианец промолчал.
— Кай, я знаю, что обещала тебе никогда не использовать власть клятвы против тебя, я не хочу этого делать. Прошу, пойди мне навстречу. Мне самой противна мысль об ошейниках и поводках, но так я смогу обезопасить тебя. Тебе надо только перетерпеть. Ну или придумать достойный повод избежать этого визита, к которому даже Марас не прикопается.
— Таких поводов не существует, — тихо отозвался парень. — И с твоей стороны, наивно думать, что ты сможешь что-то изменить. Если Марас чего-то задумал, он это получит. Сейчас он хочет меня.
Радость вспыхнувшая от обращения на «ты», схлынула от горечи в голосе Кая. Он не верил, что ситуацию можно контролировать, не верил в меня. И вроде я его понимала, но сначала мне стало обидно, а потом зло. Не настолько я беспомощна и глупа! Только вот эмоции пока лучше держать при себе. Он и так в ужасе, от него просто веет обречённостью.
— Просто поверь мне, пожалуйста, — обратилась я к Каю, взяв его ладони в свои. — Мы придём, пробудем там необходимый минимум, и при первой же возможности свалим. И я не отойду от тебя ни на шаг. А потом устроим торжественное сожжение чёртового ошейника с поводком на заднем дворе, под хорошее вино и что-нибудь вкусненькое.
Кай продолжал колебаться и это было понятно. Нервно сжав губы, он прикрыл глаза.
— Помоги мне, Кай, — тихо попросила я. — Одной мне не справиться. Я не хочу становиться твоим врагом, принуждая. Не хочу получить во враги Мараса. Потому прошу тебя помочь, так как с «братцем» договариваться бесполезно.
Он продолжал размышлять. Я видела как быстро бьётся жилка на шее парня от волнения. В итоге он всё же посмотрел прямо на меня, впервые с момента визита Мараса.
— Хорошо, — сказал парень. — Всё равно этого не избежать. Мне хочется верить, что всё будет как сказала ты, но… В общем, я знаю на что иду. Переживу. Не впервые.
От таких слов захотелось плакать. Он не верил ни мне, ни в меня. Просто смирился с судьбой. Только вот я с таким положением дел была категорически не согласна! Не дам я Кая Марасу! Обойдётся, извращенец проклятый! И если надо, буду сидеть с ним весь вечер как привязанная. Впрочем, я сильно сомневаюсь, что на этом празднике может быть что-то интересное для меня. Слишком уж у нас с «братцем» разные понятия об удовольствиях и веселье.
— Я сделаю всё возможное, чтобы уберечь тебя, Кай, — прошептала я в пустоту, после того как парень ушёл.
И была полна желания сдержать это обещание.
Глава 13. День рождения Мараса
АНИЭЛЛА
Как назло, время словно с цепи сорвалось и полетело просто с умопомрачительной скоростью. Я продолжала ломать голову, как бы избежать дня рождения «братца», но всё было бестолку. Кай стал ещё молчаливее и мрачнее. Даже в Университете это заметили и, странным образом, стали к нему меньше цепляться. Впрочем, после памятной драки, многие рабы его и вовсе опасались, да и не только рабы.
Вся эта нервотрёпка негативно сказывалась на учёбе. Ну, а о каком спокойствии, необходимом для контроля силы идёт речь, если я буквально кожей чувствую приближение дня «Х»? Потому меня постигали сплошные неудачи. И если в основном мне просто не удавалось призвать силу, то один раз я чуть не спалила аудиторию магии огня, пытаясь создать маленький огненный шарик.
Как бы я не умоляла дни идти медленнее, время всё равно настало. Я не особо заморачивалась с нарядом. Симпатичные тёмно-синие брюки, спасибо, что здесь женщины не обязаны везде носить орудие пыток, называемое платьем, и светло-голубая кофточка. Кай же оделся в соответствии со своим настроением — во всё серое.
Ошейник с поводком уже доставили, но у меня не было ни малейшего желания прикасаться к этой гадости, и всё же сейчас пришлось взять их в руки.
— Кай, прошу, прости, пожалуйста, — прошептала я, застёгивая этот ужас на шее парня.
— Не твоя вина, — совершенно бесцветно.
Ашрианец с этой мерзостью стал словно ниже ростом. Весь будто померк и выцвел. Глядя на Кая, такого подавленного, я ненавидела себя, Мараса и весь этот уродливый мир. Это не правильно! Абсолютно! Не должен гордый и красивый парень ходить на поводке, как собака! Вообще это извращение, когда одни люди владеют другими как собственностью.
Особняк Мараса сиял тысячами огней в вечерних сумерках. То и дело к главному входу подъезжали роскошные вериэли из которых выходили разряженные гости. И все в сопровождении рабов. Бедолаги различались лишь уровнем раздетости и забитости. Большинство было просто в ошейниках, что означало, что хозяин не прочь обменяться или поделиться своей движимой собственностью. Таких как я, кто предпочитал держать своих рабов при себе, были единицы.
— Мара, сестрёнка! — Марас самолично вылез встречать меня. — Рад, что ты приняла моё приглашение, — ну да, приглашение, ультиматум было бы правдивее. — Шикарно выглядишь!
Мужчина продолжал сыпать банальными комплиментами, я же, оглядев вычурно оформленный зал, почувствовала приступ уныния. А то, что каждое место для гостя имело отступ с ковриком для раба, лишь подчёркивало, что я тут лишняя.
Сидя как примороженная к стулу, я лишь изредка что-то жевала, предпочитая лёгкое вино для успокоения нервов, Кай вовсе отказался от еды, не желая лишнего унижения в виде кормёжки с руки. Ну и хорошо. Дома поест как человек. Было скучно. Мне было откровенно плевать на гостей брата, которых он периодически представлял. Имена их я забывала через минуту. В политике я не разбиралась, магией толком не владела, театр отродясь и на родине не любила, чтобы интересоваться им тут. А местная музыка кроме апатии не вызывала ничего. И уж тем более мне были не интересны вопросы приобретения и воспитания рабов. Эта тема для меня вообще была мерзкой. Увы, местное общество тактом не отличалось и не желало замечать, что общаться с ними я не хочу, потому люди то и дело подходили поболтать, а по большей части рассказать местные сплетни или поинтересоваться, как же я выдрессировала раба, с которым сам Марас не сладил. «Человеком надо быть, человеком» — так и хотелось мне сказать, но вместо этого я продолжала нести ту же чушь, которой кормила «брата», когда он явился со своим приглашением.
Несколько раз меня пробовали вытащить танцевать, но я, как могла, тактично отклоняла приглашения. Ведь и правда оставлять Кая я не хотела, а брать раба на на танец, было моветоном. Ишь, блин, какие манерные. Лицемеры. Тьфу, противно.
И всё же, спустя пару часов, я осознала, что, оказывается, просто непроходимая дура. Из-за нервного напряжения, я постоянно потягивала слабоалкогольное, вкусное вино, и вроде выпила немного, в голову не дало, но откуда мне было знать, что это винишко пострашнее земного пива будет? Вот теперь и мучаюсь потребностью, ведь в туалет с рабом тоже нельзя.
— Милая, «Кельрисо» вино вкусное, но коварное, — обратилась ко мне соседка, женщина средних лет.
— Простите? — выгнула я бровь.
— У тебя на лице написано, что тебе нужно в дамскую комнату, — улыбнулась она.
Ну супер! Всё это общество извращенцев, выходит, ещё и видит меня насквозь, понимая мою проблему?
— Ничего страшного, — процедила я, со лживой улыбкой-оскалом, крепче сжимая поводок Кая.
Видимо мой жест не остался незамеченным. Дамочка в ответ на мою лыбу тоже растянула губы, имитируя дружелюбие.
— Если вы беспокоитесь о рабе, то просто прицепите поводок к своему стулу и никто его не тронет. Это будет знаком для остальных, что вы не согласны давать своё имущество кому-то в пользование, а здесь все люди уважаемые, чтобы нарушать установленные нормы поведения.