— Посмотри на меня, Нэсс, — произнес Райдел.
В его голосе не было ни приказной интонации, ни той вкрадчивости – его тон был мягким и тихим, и только поэтому Нэсс решился посмотреть на него – просто уже не был уверен, что именно Райдел сидит рядом с ним.
— Знаешь, что с тобой было? — спросил Райдел, Нэсс даже не попытался ответить – смотрел на него некоторое время, потом снова закрыл глаза, может, когда откроет вновь, его здесь не будет? — Мы перестали давать тебе протлапан, — продолжил Райдел тем же мягким голосом, — ты отходил от зависимости. — Райдел помолчал, а потом спросил. — Как ты себя чувствуешь?
Нэсс не сумел скрыть своего изумления, открыв глаза, посмотрел на Райдела. От его спокойного лица Нэсса захлестнула злость, но так же быстро и ушла еще до того, как он успел выплюнуть хоть одно ядовитое замечание.
— Значит, лучше, — констатировал Райдел, Нэсс отвернулся от него, предпочтя смотреть в потолок. — Ты оказался упрямей, чем я думал, и я решил, что пора нам с тобой договориться. Я выпущу тебя отсюда, если ты пообещаешь быть таким как раньше, до того как попытался убить меня, и больше не попытаешься повторить этот трюк. Сможешь, как и раньше, свободно передвигаться по особняку.
При последних словах Нэсс снова посмотрел на него. Райдел больше не требовал извинений, и сказал, что не посадит его на цепь. Внутри затеплилась надежда, но Нэсс безжалостно задавил ее. Зачем ему эти поблажки, если снова придется терпеть его прикосновения. Отвернувшись, Нэсс закрыл глаза. Не будет он снова ложиться под него.
— Я ведь тоже упрямый, — через несколько секунд произнес Райдел. — Умереть я тебе не позволю, но и ждать, когда ты, наконец, оценишь мое предложение, тоже не стану. Откажешься – и сюда сию секунду придет Рик с таблеткой, Джуан ждет в соседней комнате.
Нэсс не сдержал дрожи, пальцы дрогнули, стремясь сжаться в кулак, но даже на это не хватило сил. Уже несколько минут у него ничего не болит, а он и забыл, какого это – просто дышать, не крича, не плача. Сколько они еще сумеют продержать его в живых? Если бы только можно было узнать ответ, вдруг это всего лишь час. Но узнать такое можно было, лишь проверив. А проверять означало – снова корчиться от боли, и неизвестно было, пойдет ли Райдел снова на попятную. Сомнения сталкивались и оспаривали друг друга, не желая выбирать там, где выбора, по сути, не было, но тут Нэсс вспомнил, что давно закопал вместе с надеждой. Он все еще может попытаться убежать, только бы выйти из этой комнаты. А если не получится? Что если его поймают? Снова посадят сюда? Тогда лучше сразу на тот свет, будь то через час, неделю или месяц.
— Твой выбор, Нэсс, — раздался рядом голос Райдела, Нэсс повернулся к нему, как же терпеливо он ждал, чтобы Нэсс все обдумал.
— Пообещай, — тихим хриплым голосом начал Нэсс, закрыл глаза, собирая силы, — что не заставишь меня больше глотать этот прот...
— Обещаю, — после недолгого молчания произнес Райдел.
Почувствовав движение, Нэсс открыл глаза, Райдел склонился над ним, и ему показалось, что он полезет целоваться, и сжался, не зная, сможет ли сейчас отреагировать, как того бы хотелось Райделу. Но вместо этого Райдел прикоснулся к его руке, снимая наручники, а потом и куски ткани, которыми были обмотаны запястья, затем снял наручники с ног. Нэсс шевельнулся, медленно опираясь на руку, сел – голова тут же закружилась, он закрыл глаза, но легче не стало. Тянуло снова лечь, но здесь оставаться не хотелось ни на одну лишнюю секунду, и Нэсс оперся рукой об кровать, думая, как сумеет даже просто выйти из этой комнаты. Почувствовав на запястье руку Райдела, он открыл глаза, Райдел нагнулся к нему, закидывая его руку себе за плечо, и потянул, помогая подняться. Нэсс пошатнулся и крепче вцепился в него, как же странно было, что именно Райдел, из-за которого Нэсс и оказался здесь, помогает ему выбраться отсюда.
Снаружи Нэсс заметил подпирающего стену Рика, с обычным безучастным выражением на лице, лишь его брови слегка дернулись, выдавая его чувства. Нэсс опустил голову – не хотел смотреть на этого человека, который помогал издеваться над ним. Посреди коридора ноги отказались нести его дальше и подкосились, Нэсс вцепился в плечо Райдела, не веря, насколько ослаб, что даже просто идти без посторонней помощи не может, теперь мысль о том, чтобы перебраться через стену, казалась ему тем еще бредом. Может, раньше он и смог бы с натугой допрыгнуть до стены, но теперь? Мысль мелькнула и пропала, Райдел присел и, подхватив его под коленями, поднял на руки. Нэссу захотелось вырваться, но это желание внезапно отступило, и только через мгновение он сообразил, что вжался лбом в его плечо, а рука с силой вцепилась в край пиджака. Разжать пальцы удалось лишь через мгновение, но поднять голову было выше его сил, и весь короткий путь до комнаты Нэсс пытался понять, что это значило: почему держался за него так странно. У дверей в комнату Райдел опустил его на ноги, но лишь для того чтобы открыть дверь, а затем снова поднял его и отнес в ванну. Закрыв ногой крышку унитаза, посадил его, а сам завозился с кранами в ванной.
Опершись об стену плечом, Нэсс со щемящей болью оглядел ванну – ведь думал, что никогда больше не увидит этого места. Его взгляд замер на Райделе. Он сидел на широком бортике ванной и рукой проверял воду. Будет ли он ждать, пока Нэсс придет в себя, или уже сегодня или даже сейчас полезет к нему? О грядущем трахе думать не хотелось – будь что будет. Сегодня, завтра, без разницы, все равно этого не избежать. Нэсс опустил глаза и завис, разглядывая свои руки, безвольно лежащие поверх ног, с четкими следами на запястьях, которые остались от наручников – даже тряпки, которыми были обмотаны его руки, не спасли от отеков. Множество дырочек, красных с посиневшими ореолами у вен там, где вводилась игла для капельницы. Принялся считать следы от игл, но тут же прикрыл глаза – не хотел он знать, сколько раз Базиль ставил ему капельницу, да и некоторые следы наверняка исчезли или скрыли соседние.
Шум воды стих, и Нэсс сжался, через мгновение почувствовал на плече его пальцы, дыхание застряло в горле – не мог он сейчас вести себя, будто ничего не случилось. Но, когда Райдел поднял его и начал снимать с него штаны, не сопротивлялся – все равно не смог бы ничего сделать, даже если бы попробовал, сил хватало лишь на то, чтобы молчать и не смотреть. Когда Райдел поднял его на руки, все же не смог удержаться и открыл глаза: мужчина был все еще в одежде, не собирался же он лезть в ванну так. Райдел медленно опустил его в воду, при этом намочив рукав своего пиджака почти до плеча. Ощутив прикосновение горячей воды, Нэсс зажмурился от удовольствия, тихо выдохнул и соскользнул в воду по самый нос. Замер, наслаждаясь позабытым ощущением. Нехотя посмотрел на Райдела, но тот не раздевался, взяв с полки жидкое мыло и губку, опустил все на бортик ванной, отошел к душу и через мгновение вернулся с шампунем, который также поставил на бортик.
— Принесу еды, — произнес он и, мельком посмотрев на Нэсса, вышел.
Нэсс выпрямился, смотря на удаляющуюся фигуру Райдела, но тут же сник. Что тут неясного? Сколько он не мылся, и наверняка от него несет. Думать не хотелось, да и портить себе приятное ощущение от того, что наконец может насладиться горячей ванной, тоже. Окунув голову в воду, подобрал шампунь и, выдавив жидкость на ладонь, долго с наслаждением тер и почесывал голову, отмывая волосы и удивляясь, что они все такие же длинные и что их не укоротили после его проделки. Смыв пену с головы Нэсс взялся за мочалку и мыло, бешено натирал кожу, желая, избавиться от ощущения грязи, пока не добрался до спины. С замиранием сердца ощупал спину: над правой лопаткой ощутил странные линии, выгнул шею, чтобы рассмотреть, и тут заметил зеркало за спиной, которого раньше вроде не было. Возникшее из ниоткуда зеркало интересовало его меньше всего, так как он, наконец, сумел разглядеть, что было на его спине. Всю верхнюю часть спины от лопатки до плеча занимала стилизованная буква «А».
Что означает этот знак, Нэсс не знал, не мог отвести взгляд от черных линий, впивающихся в кожу и теперь ставших неотъемлемой частью его самого. Татуировка казалась какой-то нереально черной, плотной, как будто выпуклой, Нэсс снова провел пальцами по линиям – их можно было ощущать, кожа казалась другой под ними. Сколько раз Джуан выводил те же самые линии? Вспомнив ту боль, обжигающую, колющую, невыносимую, Нэсс невольно задрожал.
Уловив движение краем глаза, Нэсс отвернулся от зеркала. В дверях стоял Райдел, он уже сменил строгий костюм на домашнюю одежду: черные спортивные штаны и белую плотную майку. Нэсс мгновение смотрел на него, на лицо, которое ничего не выражало: ни сожаления, ничего – а затем отвернулся, опуская руку в воду. Чего он собственно ждал? Что человек, убивший его родных, будет просить у него прощения? Или, может быть, отпустит его? Райдел двинулся к нему, захотелось вскочить и убежать, но Нэсс подавил первый порыв – даже встать вряд ли сумеет, и куда бежать?
— Пойдем, — коснувшись его плеча, произнес Райдел, — пока еда не остыла.
Нэсс заставил себя кивнуть. Райдел тут же подхватил его под руками и помог подняться, Нэсс попробовал перебраться через бортик ванной, но, как только поднял ногу, начал терять равновесие, и, если бы не Райдел, грохнулся бы обратно. Снова подхватив на руки, Райдел поставил его на пол и тут же схватил полотенце с крючка, передал ему. Стараясь как можно меньше смотреть на него и думая только о том, как сохранить равновесие, Нэсс обтерся полотенцем. Протирая волосы, Нэсса привлекло свое отражение в зеркале. Сидя в ванной, он смотрел только на татуировку, но теперь увидел и то, на что раньше не обратил внимание. Лицо осунулось и заострилось, под глазами – темные круги, он и раньше был худым, но теперь виднелись ребра, кости ключиц и плеч торчали острыми углами. На глаза навернулись слезы от осознания того, что с ним сделали, от глубины своей беспомощности и бессилия. Зажмурившись, опустил голову, полотенце выскользнуло из его рук, и все вокруг, казалось, завертелось, он боялся открыть глаза и посмотреть, действительно ли пространство вертится или это только в его голове все кружится.
Открыв глаза, Нэсс несколько мгновений моргал, пытаясь сообразить, где находится. Через мгновение сообразил, что его голова лежит на плече Райдела, рука поверх его живота, повернутая ладонью к верху, а в вене снова торчит игла от капельницы, сам пластиковый мешочек закреплен на поперечной перекладине кровати. Не понимая, как попал сюда, Нэсс шевельнул рукой, медленно поднял ее, захотелось избавиться от иглы, но, прежде чем он дотянулся до пластырей, закрепляющих ее на месте, рука Райдела перехватила запястье, несильно сдавила.
— Не надо ее вытаскивать, — тихо произнес он. — Через два часа зайдет Базиль и вытащит иглу.
Нэсс не нашелся, что сказать, в голове замелькали вопросы, но говорить с ним не хотелось. Осторожно потянул руку из хватки, но Райдел и не думал удерживать его. Нэсс прижал к себе руку, проколотое место слабо ныло и чесалось, захотелось отодвинуться от Райдела и закутаться в одеяло, но он побоялся шевельнуться. Райдел коснулся его плеча, провел ладонью по руке, Нэсс сжался, не зная, куда его рука двинется дальше, и боясь узнать, но он просто подтянул одеяло и накрыл, коснулся его головы, а затем просто положил руку поверх одеяла. Сглотнув, Нэсс посмотрел на него, но тут же опустил взгляд – Райдел наблюдал за ним. Нэсс шевельнулся, намереваясь все же отодвинутся от него, но в последний момент замер – не будет он сегодня трогать его, и может, и завтра тоже. Руки и ноги, казалось, весили в сто раз больше, и он даже не знал, сможет ли заставить себя сдвинуться с места. Его плечо не казалось таким уж удобным, и Нэсс повернул голову сначала в один бок потом в другой, все гадая, как оказался здесь. Вроде же был в ванной, а потом все закружилось, и что потом? Потерял сознание? И сюда его, наверное, положили после этого, а потом приходил Базиль, но, все равно, зачем было Райделу забираться с ним в кровать? Все это было слишком странным, но думать о чем-либо становилось все сложней, и его плечо перестало быть таким уж неудобным.
3
17 октября, 4 день недели.
Вздрогнув, Нэсс открыл глаза, непонимающе уставился на близкое плечо Райдела, через мгновение сообразил, что сжимает его запястье – по телу пронеслась дрожь, захотелось откатиться, убраться отсюда, но он остался неподвижен. Когда именно пришел Райдел, он не знал, спал. Чтобы посмотреть на часы, надо было поднять голову, а тогда проснется Райдел. Каждый день Нэсс ждал, что вот сегодня его «больничный» закончится.
Сколько дней прошло с того момента, как он вышел из комнатушки, Нэсс знал лишь приблизительно – боялся узнать точнее, да и не хотел. До того, как оказался там, следил за датами по телевизору, после – по чередующимся завтракам-ужинам, а потом время утратило смысл, и, когда наконец избавился от тумана в голове, избегал тех передач, где мог узнать дату. Да и на телевизор не хватало сил. Ни на что не хватало сил.
Просыпаясь, Нэсс кое-как доползал до туалета, потом обратно в постель, спал пока не приходил Базиль. Ел то, что он приносил, правда, осилить поначалу всю порцию не мог, а еда так чертовски вкусно пахла, но съесть все не мог – уставал. Потом снова спал, пока вновь не приходил Базиль, проверял его состояние и каждый день ставил капельницы. Нэсс уже на первый день попытался отказаться от этих зудящих иголок, но Базиль был неумолим и предоставил ему простой выбор: или это, или горка различных таблеток. Оказалось, что от таблеток его трясет куда больше, чем от игл, к тому же хотелось побыстрее набраться сил и драпать отсюда.
Райдел рядом с ним шевельнулся, и Нэсс затаил дыхание – проснется или нет? Казалось, от стука его сердца должен был уже проснуться, как же хотелось снять руку с запястья, не ощущать его кожу. Почему это продолжается? Поначалу Нэсс думал, что это Райдел обнимает его, притягивает к себе, пока он спит. Но против этого выступали несколько фактов. Может поначалу Нэсс и спал крепко и мог не заметить, что его куда-то тащат или шевелят, но позже, когда силы начали постепенно возвращаться, неужели он не проснулся бы от прикосновений, тем более от его прикосновений. А вторым доводом, говорящим в пользу того, что Нэсс сам к нему лезет, были вот такие странные жесты. Райдел предпочитал обнимать его, соприкасаясь всем телом. Но в последние дни, просыпаясь, Нэсс обнаруживал, что положил руку ему на плечо или сжимает его пальцы, то лбом притулится, то носом. Объяснений этому своему поведению Нэсс найти не мог, удивлялся, что во сне как будто не помнит, кто виноват во всем.
Райдел снова шевельнулся и глубоко вздохнул, Нэсс зажмурился, понимая, как глупо притворяться, что он спит, да еще так бездарно, но ничего не мог с собой поделать.
— Не спишь? — проведя рукой по его щеке к волосам, тихо спросил Райдел.
Казалось, ему никогда не надоедало гладить его по голове, и, может, только поэтому длинные волосы не стали подрезать, а Нэсс никак не мог решить: лучше так или лучше без них? Открыв глаза, Нэсс медленно снял руку с его запястья и прижал к груди, ругая своенравную конечность. Райдел перестал гладить его по голове и, повернувшись на бок, потянул его руку к себе.
— Иди ко мне, поближе, — прошептал он. Нэсс сжался, не желая приближаться к нему еще больше – и так он был слишком близко. — Нэсс. — голос Райдела прозвучал тихо и угрожающе.
Нэсс не сдержал дрожи, заставил себя приблизиться к нему, напоминая, что выбора нет: или это, или цепь пополам с протом – и что терпеть осталось недолго – сегодня уже смог добраться до гостиной и даже не завалиться спать после этого. Райдел обнял его и вновь начал гладить по голове, хотелось взвыть от этих прикосновений, скрывавших под лаской извращенное желание. Прикрыв глаза, Нэсс неустанно повторял про себя, что скоро его здесь не будет и что больше никогда он не почувствует этих рук.
18 октября, 5 день недели.