— Всех уволю! — правильно истолковал намёк Барчинский. — Что ж поделать, раз они такие придурки. Может быть, вам кого-нибудь в личные водители выделить? Чтобы быстрее добрались…
— Не стоит, — покачал головой Даниил. — Мы сами, без компании охранников. Я думаю, в следующий раз увидимся за переговорным столом, — он довольно неискренне улыбнулся хозяину дома. — Мне бы хотелось рассчитывать на больший процент, раз уж у нас сложились такие отличные отношения.
Не слушая, что же там ответит Василий Оганезович, Котовский толкнул дверь и уверенно зашагал к выходу. Шубу Деда Мороза он стянул на ходу и швырнул её на заднее сидение автомобиля, приторно улыбнулся всё ещё топтавшейся возле машины перепуганной бандитоподобной охране и открыл передо мной дверцу со стороны пассажирского сидения.
— Прошу, — вполне мило улыбнулся шеф. — Помочь раздеться?
— Не надо, мне холодно, — покачала головой я, забираясь в автомобиль.
Признаться, оказаться в компании одного лишь Котовского было удивительно приятно. Я закрыла глаза, чувствуя, что могу наконец-то расслабиться, и с трудом сдержала улыбку, когда до ушей донеслось урчание мотора. Нет, всё-таки, стоит чуть больше доверять Даниилу — он гораздо приятнее всех остальных, кто сегодня встречался на нашем пути. Тех же детей.
Только как поведёт машину? Он ведь тоже измотан.
— Нам не настолько далеко, — словно читая мысли, протянул Котовский. — Но если хочешь, можешь попробовать поспать. К полуночи, думаю, будем на месте.
К полуночи — не так уж и плохо, и я послушно закрыла глаза, на эти блаженные полтора часа проваливаясь в сон. Мне снился Дед Мороз, очень похожий на Котовского, только без бороды, что накладной, что настоящей. Правда, он досадливо отмахивался от родственных связей со Снегурочкой, то бишь, со мной, и распускал руки, а я отбивалась и говорила, что он — поросёнок, которого надо бы нафаршировать яблоками и подать на стол под каким-нибудь вкусным соусом.
Дурацкий сон закончился внезапно, как по щелчку пальцев, и я распахнула глаза, с удивлением обнаружив, что автомобиль стоял возле какого-то огороженного высоким забором двора. Улица была безлюдная, но на вид довольно приличная — мощёная дорога, разномастные заборы, высокие дома за ними. На второй стороне красовалось и несколько старых, наверное, ещё с пятидесятых-шестидесятых оставшиеся дома, и я вспомнила почему-то родной город.
В салоне авто Котовского не оказалось, но я обнаружила его силуэт в свете фар — мужчина открывал ворота. Вернулся через несколько минут, сел за руль, постарался громко не хлопать дверью, но с удивлением обнаружил, что я уже не сплю.
— Где это мы? — спросила я, изо всех сил стараясь выглядеть не настолько сонной. Стыдно же, тем более, сейчас увидят какие-нибудь чужие люди!
— У моей родни, — спокойно пояснил Даниил, а потом, правильно истолковав вопрос, дополнил: — В Виннице.
— И отсюда долго ехать? — фыркнула я. — И дорого? На электричке за пару часов добраться обратно можно…
— Но не нужно, — усмехнулся Котовский, паркуя машину во дворе. — Выходи. Я вещи заберу.
Я послушно выбралась из автомобиля и остановилась рядом с ним, чувствуя себя крайне неуверенно. В доме светились окна, разумеется, далеко не все, но какая разница? Всё равно ведь кто-то не спит. Хлопнула входная дверь, и я с трудом сдержалась, чтобы не нырнуть обратно в машину, единственное место, которое я хоть как-нибудь уже изучила.
— Да не бойся ты, никто не кусается, — рассмеялся в ответ на мою реакцию Котовский.
Он стоял, нагруженный пакетами, с таким довольным видом, словно только этого и добивался, что я буду смущена и испугана. А мужчина и женщина, на вид — старше пятидесяти, — уже спешили к нам. Сестра Даниила? Да ну, вряд ли…
— Данечка? — донёсся женский голос. — Ну наконец-то! Мы тут уже извелись все! — она бросилась обнимать Котовского, но остановилась, заметив меня.
Котовский улыбнулся, становясь рядом со мной.
— Познакомьтесь. Это моя мама, мой папа… А это…
— О! — воскликнула обозначенная мамой женщина. — Данечка! Ты наконец-то привёз к нам свою невесту?
Я опасливо повернулась к шефу. С каких это пор я его невеста? Это он меня так обозвал, что ли?
Или, с неожиданным, но очень болезненным волнением осознала я, меня просто приняли за другую женщину.
Глава восьмая
— Может быть, — не унималась мать Котовского, — ты нас хоть познакомишь… А то всё один да один, а теперь: "мама, не переживай только, но я приеду не один!" Да чего ж переживать-то, раз с невестой? Такая хорошенькая девушка… А где вы познакомились? — она потянула меня за руку, кажется, пытаясь вывести под свет фонаря. — А сколько вам лет? О, и как вас зовут? Можно, я буду обращаться к вам на "ты"?
Я беспомощно оглянулась на Даниила. Тот, судя по всему, родительской реакции совершенно не удивился. Спокойно пожал руку отцу, обнял мать, но та тут же отпихнула сына. Будущая невестка её интересовала больше.
Мамочки! Это ж я — будущая невестка?! Или меня всё-таки с кем-нибудь перепутали? И вообще, плакать или радоваться? Что шеф задумал?
Отец Даниила вел себя спокойно. Внешне они были очень похожи, по крайней мере, в неверном свете фонаря. А вот женщина, невысокая, пухленькая и безгранично активная, подарила своему сыну разве что некоторые черты лица. И, возможно, пробивной характер.
— Мы коллеги… — запнулась я, не зная, с какого ответа начинать. — Мне двадцать четыре… Будет скоро.
— Коллеги? — улыбнулась мать. — Данечка, вы работаете вместе? Ох, как это мило! А кто вы?..
— Я работаю в отделе…
— Начальницей отдела, — исправил меня Даниил. — Это связано с аналитикой и маркетингом. Мама, ты же всё равно ничего в этом не понимаешь.
— Да уж, куда мне. Двадцать четыре! — продолжала охать мать, не давая своему супругу вставить ни единого слова. — Пять-шесть лет — это замечательная разница в возрасте. Вот я вышла за сверстника и всю жизнь, всю жизнь, — она сердито посмотрела на мужа, — вынуждена его наставлять. Но Данечка у меня смышленый мальчик…
— Данечка уже не мальчик, — поправил её Котовский. — Мама. Мне почти тридцать и, — он осторожно отцепил пальцы родительницы от моего рукава, — я уже давно вырос из возраста, когда надо устраивать допрос моим спутницам. Тем более, моей невесте.
Невесте? Какой невесте? Я уж было понадеялась, что это мать просто сделала преждевременные выводы, увидев женщину рядом с сыном, а они это всё, оказывается, серьёзно?!
— Её зовут Оля, — представил меня Котовский, отодвигая подальше от своих родителей.
— И да, — пискнула я, — можно на "ты".
— Ой! Как это мило! — тут же заулыбалась женщина. — Оленька, если хочешь, ты можешь называть меня мамой!
Я почувствовала, как стремительно краснею. Надо сказать, что всё это фарс, что мы приехали работать над проектом, а ещё я просто сыграю Снегурочку для племянников Котовского. Развернуться и уйти. Или… Да хоть как-нибудь это всё прекратить! Чтобы они перестали смотреть на меня, как на будущую невестку, а то так и сверлят взглядом.
— Но если ты не готова, — протянул, нагло улыбаясь, Даниил, — называть незнакомую женщину мамой, а незнакомого молчаливого мужчину папой, то вполне можешь обращаться к ним как к Елене Владимировне и Сергею Петровичу.
Я кивнула.
— Олечка, — тут же забеспокоилась Елена Владимировна, — с тобой всё в порядке? Ты какая-то бледненькая… Данечка, — она требовательно уставилась на сына, — твоя невеста беременна?!
Котовский взглянул на меня, вопросительно изгибая брови.
Пришлось спешно отрицательно замотать головой. Нет-нет, не беременная. К счастью, непорочные зачатия — это удел религии, а не простой жизни. А из порочного в моей жизни только этот сволочной Котовский, который, кажется, наврал с три короба о том, кого сюда привезет! И мне наврал!
— Мы просто очень устали, — вымученно улыбнулся Даниил. Кажется, довольно искренне. — Сама понимаешь, долгая дорога, тем более, ночью за рулем — не самая приятная затея. И мы с Олей с самого утра на работе. А она так беспокоилась из-за знакомства с вами, что всю ночь не сомкнула глаз.
Откуда ж бы ты это, сволочь, знал, что я всю ночь не сомкнула глаз?! Нет, Котовский, конечно, прав, мне, мягко говоря, очень плохо спалось, но это не значит, что…
— Ох, и правда, — заулыбалась Елена Владимировна. — Что ж это я. Уже за полночь, а я тут со своими расспросами. У нас же ещё будет много времени пообщаться! Данечка, ты же до самого Рождества?
Я собиралась запротестовать, но Котовский нагло кивнул.
— Я подготовила для вас комнату, — Елена Владимировна вклинилась между нами, схватила нас за руки, словно маленьких детей, и потащила следом за собой. Молчаливый Сергей Петрович направился следом, не вмешиваясь в бурную деятельность своей жены. Очевидно, ему было прекрасно известно, что любое сопротивление в этом случае бесполезно.
Но кому уж и надо было сопротивляться, так это мне. Хоть бы рот раскрыть, сообщить, что произошла ошибка! Я ни минуты Даниилу не невеста, я просто его нерадивая подчинённая, которая должна будет сыграть Снегурочку на детском празднике и навсегда покинуть их гостеприимный дом.
Вот только Елене Владимировне некогда было нас услышать. Не стесняясь своей болтливости, она говорила без умолку, ровно до того момента, пока не затолкнула нас в какую-то комнату.
— Это комната Данечки, — сообщила довольно она. — Он, конечно, редко к нам приезжает, но я настояла на том, чтобы у него была отдельная спальня. Дочь сопротивлялась, но, в конце концов, сдалась. Ведь дом — Данечкин подарок, как тут может не быть для него места?!
Закончив свою тираду, она добавила быстрое "спокойной ночи", закрыла за собой дверь, а Даниил всё-таки в темноте сумел нашарить выключатель.
Загорелась огромная люстра, висевшая под потолком.
Аккурат над изножьем большой такой, королевского размера кровати.
— Даниил Сергеевич, — зашипела я, — это как понимать?!
Вид у Котовского был… Да какой угодно, но только не виноватый. Он смотрел на меня с плохо скрываемой издёвкой, на губах играла весёлая улыбка, и хотя Даниил казался достаточно уставшим, это всё равно не отменяло буквально сверкавшее в его глазах довольство.
— Я так устал, Оля, — тяжело вздохнул он. — И мы забыли твои вещи в машине. Подожди минуточку, я сейчас.
— Но…
Я рванулась было за ним, но Котовский уверенно захлопнул за собой дверь, оставляя меня в одиночестве в тесной клетке комнаты.
Ладно, не тесной. Комната оказалась просторной, как, впрочем, и весь дом. Трехэтажная махина меня, признаться, впечатлила даже со стороны, как и большой двор. Ничего другого рассмотреть под выпавшим снегом не удалось, но я и не старалась, не вглядывалась в темноту.
Сейчас, подойдя к окну, наблюдала за тем, как Даниил вышел из дома, направился к машине, но вместо того, чтобы вынимать из багажника вещи, сел за руль. Сначала сердце даже сжалось от страха, что он сейчас уедет, оставив меня в непонятном статусе "невесты" наедине с его родителями. Впрочем, это было бы совсем уж нелогично!
Я набрала полную грудь воздуха, пытаясь справиться с приступом панической атаки. Желание схватить Котовского за воротник рубашки, хорошенько встряхнуть и потребовать немедленно ответить на все мои вопросы возросло просто до невероятного уровня, и я, если честно, с трудом себя сдерживала. Что происходит? Почему я здесь? И невеста… Кто на самом деле невеста Котовскому? Наверняка же не я. Я не соглашалась, между прочим.
В полумраке освещаемого фонарем двора было видно, как Даниил возвращается обратно в дом, громко хлопнув дверью. Раздались его шаги по ступенькам, а я мысленно отругала себя за то, что не попыталась за то время, пока Котовского не было, не ушла из дома. Потом, всё так же мысленно, отметила, что это только плюсик в карму: я ж адекватная девушка. А шеф вроде не должен ничего такого страшного делать. Пистолет к моей голове приставлять не будет, убивать не станет, насиловать, предполагаю, тоже. С ним можно спокойно поговорить и выяснить по-человечески, что ему надо. Тут родители в доме, сестра… Дети, наверное, просто спят уже.
Скрип несмазанных петель сообщил о том, что Даниил вернулся, и я стремительно к нему повернулась.
— Где мы? — требовательно спросила я, хотя на самом деле в голове выстраивала совершенно иную иерархию вопросов.
— В доме моих родителей и сестры. Они живут вместе, — пожал плечами Даниил.
— А племянники?
— Племянники спят. Уже далеко за полночь. Я, между прочим, тоже хочу, — Котовский кивнул на кровать. — С удовольствием сейчас лягу. Кстати, на этаже есть ванная, если тебе вдруг нужно…
Нисколечко не стесняясь, он снял пиджак, швырнул его на стоявший в уголке стул, не заботясь о том, что завтра тот будет совершенно мятый, и принялся расстёгивать пуговицы своей рубашки.
Стянул её с себя, примерился к стулу, но в последнее мгновение передумал и решил всё-таки повесить её на спинку стула, а сверху — и пиджак, не успевший ещё превратиться в мятую тряпку.
Я тяжело вздохнула. Фигура у Даниила была великолепная — любая нормальная девушка, тем более, свободная, будет смотреть с интересом. Всё-таки, Котовский явно умеет дозировать физические нагрузки. Рельефные мышцы живота, прекрасный пресс, широкие плечи, но нет никаких бицепсов размером со ствол дуба!
Даниил, кажется, даже не замечал, что его разглядывают. Привёл свою одежду в порядок, потянулся к поясу брюк…
— Нет-нет-нет! — я от неожиданности аж вжалась в подоконник. — Оденьтесь… Оденься немедленно!
— Я же сказал, что хочу спать, — Котовский имел в виду мои претензии. — Несколько странно делать это в брюках. Кстати, я тебе тоже советую сменить платье на что-нибудь более подходящее к случаю. Посмотри в пакетах.
Я осталась стоять на месте. Во-первых, подойти к пакетам означало подойти к полураздетому Котовскому, а во-вторых…
— Мы не поговорили, — решительно заявила я, решив, что это хоть как-нибудь может остановить процесс подготовки шефа ко сну. — Твоя невеста вообще в курсе, что ты раздеваешься при чужой женщине?
— Ну какая ж ты чужая, — хмыкнул Даниил. — Мы знакомы уже два года.
— Это не ответ.
— Нет, она не в курсе, — отметил Котовский. — Потому что у меня её нет.
— То есть как нет? — удивлённо поинтересовалась я. — А твои родители…
— Они не приняли тебя за другую женщину, — легко пожал плечами Даниил. — Они понимают, что перед ними стоит Ольга Крысина… Ладно, фамилию я не уточнял. — Что перед ними стоит Ольга, моя коллега, которая сыграет Снегурочку для моих племянников и с которой мы будем ещё и работать над проектом.
Неужели всё-таки не соврал?
— Но почему твои родители считают меня твоей невестой? — недоуменно переспросила я.
— У этого есть очень логичное объяснение, — отметил Даниил. — Потому что я им по телефону сказал, что приеду со своей невестой. Она сыграет Снегурочку, поживет с нами десять дней и поможет мне поработать над проектом. Мы ж коллеги. Только я это папе говорил, он у меня немногословный, маме, вероятно, не передал все детали. Только про невесту.
Я аж застыла — даже не знаю, от удивления, от шока или от возмущения. Хотелось одновременно пристрелить, придушить, утопить и сделать с Котовским ещё миллион отвратительных вещей.
— Но я не твоя невеста! — прошептала я.
— Конечно, — согласился Даниил. — Мы уже куче людей сообщили, что ты моя жена. Очевидно, гражданская. Но мне показалось, что это несколько нечестно с моей стороны — не жениться на девушке и оставить её с фамилией Крысина. Потому мы с тобой собираемся подать заявление в ЗАГС в январе, после того, как вернёмся с каникул.
— Я не собираюсь подавать никакое заявление, — прошептала я.
— Несомненно, — Котовский избавился от брюк, вынуждая меня спешно отвернуться в сторону, вытащил из шкафа халат и надел его.
Мог бы хоть запахнуться, скотина! Спасибо, что в белье…
— Но я не могу быть в этом доме в статусе невесты! Не могу спать в одной комнате со своим начальником! И уж тем более, в одной постели!
— Я тебе не нравлюсь? — обезоруживающе улыбнулся Котовский.