7 глава
— Мэри Бэт. Мэри Бэт, — она слышала голос зовущий ее. — Мэри Бэт. — Это была Бэбс! Только один человек называл ее так.
— Бэбс, где ты? — ее глаза резко открылись, но она по-прежнему ничего не видела. Кровать и комната исчезли. Теперь, она стояла где-то, где был сильный туман.
— Мэри Бэт, где ты? Мэри Бэт! — выкрикнул голос.
— Бэбс, я здесь. Где ты? Я не вижу. Туман слишком густой. — Она закрутилась вокруг, пытаясь определить откуда звучит голос. Туман был повсюду. Она едва ли могла увидеть что-то в пределах двух футов.
— Мэри Бэт, ты была нужна мне, и ты меня подвела. Это твоя вина. Я мертва из-за тебя. Почему ты не остановила меня? — снова послышался голос, на этот раз слева от нее, в этот раз крик был более настойчив.
— Я пыталась. Ты не послушала. Это не моя вина, — когда она шагнула влево, протянув руки вперед, что-то призрачное было справа от нее, тревожным туманом. Она резко развернулась в том направлении, только для того чтобы ничего там не обнаружить.
— Бэбс! Где ты, Бэбс? Я иду.
— Ты должны была защитить меня, Мэри Бэт. Ты позволила мне умереть. Не помогла, когда я нуждалась в тебе.
Что-то призрачное прошло слева от нее, и она развернулась в ту сторону пытаясь разглядеть что же это было.
— Ты сделала свой выбор. Ты не слушала. Ты никогда не слушала.
— Ты должна была присматривать за мной. Мама сказала, чтобы ты меня защищала, — лицо Бэбс появилось из тумана. Оно было серым и страшным, будто вышедшим из фильма ужасов. Мэри Элизабет вздрогнула и рванулась прочь, упав назад. Фоном, будто за кадром, послышался голос ее матери.
— Ты такая неудачница, Мэри Элизабет. Даже не смогла сделать простейшую вещь. И твой отказ, стоил твоей сестре жизни.
— Это не моя вина. Я не отвечаю за Бэбс, — она стала отступать, пытаясь уйти от призрачных видений, замаскированных как ее сестра Бэбс.
Бэбс и бестелесная голова ее матери крутились вокруг нее, перекрыв пути отхода, их голоса скандировали.
— Твоя вина. Твоя вина.
Мэри Элизабет резко проснулась, хватая ртом воздух. Слезы текли по ее лицу, а сердце колотилось так, будто пыталось выпрыгнуть из груди. Их слова все еще эхом раздавались в ее голове. Свет включился, заставив ее быстро заморгать, пока ее глаза приспосабливались.
— Что случилось? Тебе снова плохо? — Голос Хью был сонным. Он сел и потер руками лицо, словно пытаясь сбросить сон.
Мэри Элизабет покачала головой. Она легла и повернулась к нему спиной, надеясь, что он снова уснет. Ее горло было слишком сжато, чтобы дать ему словесный ответ. Стояла тяжелая тишина. Она чувствовала, что он наблюдает за ней. Она сжалась, пытаясь защититься, борясь с желанием вытереть слезы с лица. Она действительно не хотела, чтобы он знал, что она плачет. Пусть думает, что она уже почти уснула.
Она чувствовала, как его глаза будто дырку просверливают в ее спине, словно у него было рентгеновское зрение. Это заставляло напрячься нервы. Она чувствовала напряжение в шее и плечах.
— Если тебе не плохо, то что с тобой?
Тишина.
— Я знаю, что что-то не так. Ты слишком напряжена, чтобы спать.
Когда она отказалась отвечать, он издал долгий вздох, словно она его раздосадовала. Она спустила ноги с кровати, чтобы пройти в ванную, где сможет побыть одна. Прежде чем ее ноги коснулись пола, рука Хью потянулась к ней и поймала за талию, притягивая обратно на кровать, а после к себе на колени.
— Если тебе не плохо, то это должно быть что-то еще.
Она продолжала отворачиваться от него, все еще не отвечая. Она делала все что могла, чтобы не сломаться и не заплакать. Если она попытается заговорить, он все поймет.
— Алекс рассказал мне о том, что случилось с твоей сестрой. Должно быть тяжело. Хочешь об этом поговорить?
Когда он произнес слова, она дернулась и быстро покачала головой, а рыдания вырвались прежде, чем она смогла их подавить. Она не собиралась плакать. Она ненавидела плакать.
Хью заключил ее в объятия, положив подбородок ей на плечо.
— Плакать — это нормально, ты же знаешь. Тебе нужно погоревать. Отпусти это. Не держи в себе. Ты только угнетаешь себя, делая это.
Она попыталась оттолкнуть его. Но он держал крепко.
- Отпусти.
— Нет, пока ты не выпустишь эти слезы, не сдерживайся.
— Я не плачу. Я ненавижу плакать. Не о чем плакать. Она мертва и слезы не вернут ее обратно. Я пыталась остановить ее, но она не слушала. Она не послушала и теперь она мертва. О Боже, Хью, она мертва. Почему она меня не послушала? — после этих слов будто сорвало плотину, и она начала рыдать. Ударяя Хью, она пыталась высвободиться и убежать, не желая, чтобы кто-нибудь видел ее такой.
Хью держал ее будто в железных тисках, отказываясь отпускать. Вместо этого он притянул ее еще ближе, покачивая и что-то успокаивающе шепча. Тем не менее, даже борясь со своим горем, она продолжала бороться с ним, пока не устала. Когда это произошло, она прислонилась к нему и выпустила все-все печали и противоречивые чувства, которые испытывала к сестре, сейчас она уже могла признать, что любила и ненавидела ее одинаково. Она плакала за все годы жестокого обращения со стороны матери, но больше всего она плакала о том, что должно было быть и никогда не было.
Слезы все текли и текли, пока не осталась лишь икота. Хью приподнял ее с колен и пошел в ванную. Она свернулась калачиком, лицом от него. Он снова забрался под одеяло и привлек к себе, прежде чем передать ей платок. Она вытерла еще текущие из глаз слезы, и высморкалась. Ее лицо было красное и опухшее, а тело болело.
Хью прижался к ее спине, как ложка, ее голова была под его подбородком, он обнимал ее за талию, крепко удерживая. Она закрыла глаза, пытаясь остановить поток слез, бесшумно текущих по ее лицу. Они не останавливались. Воспоминания за воспоминаниями, хорошие и плохие времена, протекали сквозь разум как река. С каждым воспоминанием приходил новый поток слез. Ей нужно прекратить плакать. Она должны была сделать что-то, что отвлечет ее от мыслей о прошлом. Хватит, просто хватит.
Она повернулась в его руках, лицом к нему и уверенно толкнула его в грудь, пока он не наполовину лег на спину. Затем, она обняла его и начала осыпать поцелуями его грудь.
— Мэри Элизабет. Что ты делаешь?
Это должно быть очевидно. Если он спрашивает, значит, она делает что-то неправильно. Она снова толкнула его, пока он полностью не лег на спину. Ее рука скользнула вниз, чтобы погладить его быстро отвердевающий член.
— Милая, это ощущается прекрасно, но не думаю, что это хорошая идея. Давай подождем, пока ты почувствуешь себя лучше.
Мэри Элизабет проигнорировала его. Она закинула на него ногу и оседлала его бедра. Сползая вниз, она покрывала его торс поцелуями.
- Мэри Элизабет, прекрати. Давай обсудим это. Детка, прошу. Не думаю, что ты понимаешь, что делаешь.
Почему бы ему не заткнуться? Она не хотела говорить. Мог бы, и он помолчать?
Хью пришлось принимать решение. Он не хотел воспользоваться ее хрупким эмоциональным состоянием. Это могло поставить под угрозу его долгосрочную цель, поэтому он не мог позволить ей продолжать эти действия.
Его тело дернулось в ответ, реагируя на ее горячее, влажное дыхание на своем члене. Она схватила его член обеими руками и начала судорожно сосать головку. Это было не так как должно быть. Ее голова двигалась вверх и вниз, будто гналась за тем, чтобы он как можно быстрее кончил. Он протянул руку и попытался отодвинуть ее от него. Она боролась против него, чуть прикусив зубами его член в предупреждении, когда он продолжил. Подняв руки в воздух, в знаке капитуляции, он позволил ей продолжить.
Все было не так. Он не был уверен, как представлял их первую ночь вместе, но точно не так. Как остановить ее, не причинив вреда ей или хуже, ощутить боль на его самом ценном достоинстве? В то время как он просчитывал варианты, как остановить ее с меньшим ущербом, она резко остановилась.
Поднявшись над ним, она попыталась оседлать его член. Но это не сработало. Во-первых, женщина явно не понимала, что делает. Во-вторых, она была напряженной и сухой. Она не могла заполучить его внутрь как бы ни старалась. Наконец, она издала крик разочарования и хлопнула его по животу.
— Помоги мне!
Он небрежно протянул руку и поймал оба ее запястья в свою руку и потянул, пока она не улеглась на него. Затем он перевернул ее так, что он был сверху.
— Если ты хочешь, чтобы я помог тебе, ты должна рассказать мне, что именно пытаешься сделать. — Его тон был совершенно спокойным, но под ним был намек на сталь.
Она выдержала его пристальный взгляд лишь мгновение, прежде чем отвести взгляд стыдясь. Слезы вновь наполнили ее глаза. Она была неудачницей, как и говорила ее мать. Вот она, голая и готовая, и даже не смогла соблазнить мужчину.
— Хм, хм, хм. Посмотри на меня.
Она набралась мужества, а затем подняла глаза, чтобы встретиться с его, которые сразу впились в нее.
— Извини, Хью. Я просто хотела отвлечься, чем-нибудь, чтобы уйти от воспоминаний о Бэбс. Я просто не могу бороться с ними сейчас.
Он изучил ее на мгновение, оценивая ее искренность. Он молчал так долго, что она начала извиваться.
— Я могу помочь тебе, если ты этого хочешь. Но ты должна знать. Это не будет разовой сделкой. Ты не используешь меня сегодня, чтобы бросить завтра. Ясно? Знай, то, о чем ты просишь, потому что, если мы это сделаем, это будет только начало. Не будет пути назад. Я не отпущу тебя. Принимаешь мои условия?
Она нервно моргнула, прикусив нижнюю губу. Он почти мог увидеть, как ее мысли бегают, как она осторожно обдумывает его слова, выискивая в них ловушку. Он смотрел на нее словно хищник на добычу, ожидая ее согласия. Одно простое «да» и она будет его.
— Понимаю. Я принимаю твои условия, — торжественно сказала она.
Его зверь в триумфе взревел, но мужчина приглушил это. Он не мог упустить эту возможность, и это не будет жестоким клеймлением, которого требовала его натура. Это можно будет сделать позже, и он сделает. Она была истощена, как физически, так и эмоционально. Вообще-то она не хотела секса. В чем она отчаянно нуждалась это сон. Она искала способ отключить разум, чтобы отдохнуть, а ему нужно было пометить ее, утвердив на нее права. Он даст им то, в чем они оба нуждаются.
Он расположил ноги по бокам от ее бедер, ее эрекция терлась о ее холмик. Он оперся на локти по обе стороны ее головы и опустил на них свой вес. Затем опустил лицо, пока они не были нос к носу. Она сразу отвела глаза.
— Нет, посмотри на меня. Смотри мне в глаза.
Его глаза были в паре дюймов от ее. Она не знала, была ли когда-либо так близко к кому-либо. Глаза были настолько странные. Издалека они казались черными. Но теперь, когда они были так близко, она видела, что в его глазах были золотые крапинки. Она чувствовала, как глаза теряют фокус.
— Хэй, держи свои глаза и мысли сосредоточенными на мне.
Она снова вернула внимание, не понимая, что ее мысли дрейфовали где-то. Это было неудобно. Если глаза действительно являлись окнами души, она спрашивала себя, что покажут ее. Сможет ли он увидеть какой неудачницей она была? Смогут ли они показать все ее неудачи? Может мать была права. Может она была слишком стара и слишком толстая, чтобы пытаться привлечь внимание мужчины. Что она может предложить?
— Мэри Элизабет, — он обхватил ее лицо и посмотрел прямо ей в глаза. — Посмотри на меня. Не сквозь меня. Сосредоточься на мне, милая. Не отпускай свои мысли далеко. Дыши со мной. Вдохни, когда я выдохну. Сосредоточь свое внимание на мне. Ты можешь сделать это для меня?
— Постараюсь.
— Хорошая девочка.
Мэри Элизабет сосредоточилась на соответствии ее дыхания с его. Она сосредоточилась на виде груди, которая поднималась и опускалась, мягкие ласки его дыхания на ее губах и все время смотрела в глубины его глаз. Когда он вдыхал, она выдыхала, а когда он выдыхал она втягивала воздух. Это продолжалось и продолжалось — вдох, выдох, вдох и выдох — пронизывая ее тело до самой души.
Это была самая интимная вещь, которую она когда-либо делала. Она никогда не понимала, насколько редко она полностью отдавалась зрительному контакту с кем-либо. Мэри Элизабет видела его, действительно видела, будто смотрела в его душу.
Их дыхание синхронизировалось и ей больше не приходилось это отслеживать. Она чувствовала его тело окружающее ее. Почувствовала жар, исходящий от его тела вокруг нее. Почувствовала его дыхание на своем лице, когда они дышали одним воздухом. Она глубоко вдохнула, пытаясь почувствовать его запах. Она почувствовала, как ее тело расслабляется, как напряжение покидает его. Ее соски стали напряженными маленькими бутонами, которые задевали его грудь с каждым вдохом. Киска стала увлажняться и сок намочил даже бедра.
Медленно, их дыхание участилось, когда возбуждение пробежало по ее телу. Но пока что он не делал ничего большего, чем просто смотрел на нее. Смотрел, как будто мог видеть ее душу и был в восторге от увиденного. Она заерзала, ища более тесного контакта.
— Успокойся, — прошептал он. — Успокойся и чувствуй.
— Я пытаюсь, — она чувствовала, как что-то возникает внутри нее. Что-то сильное. Она хотела, нет, нуждалась в чем-то, что она знала, он мог дать ей.
Медленно, о, так медленно, он сократил расстояние между ними и прикоснулся своими губами к ее. Он не двигался. Не пытался целовать ее. Он просто лежал, а его губы прижимались к ее, заставляя дышать через нос, а его глаза все еще поддерживал зрительный контакт. Она заставила себя лежать так, как он сказал. Наконец, будто вознаграждая ее за хорошее поведение, он дал ей больше.
Он нежно лизнул ее закрытый рот, с начала одну губу, затем другую. Он очертил ее губы своим языком, начиная со шва между губами. Втянув ее нижнюю губу в рот, он пососал ее, после чего переключился на верхнюю губу. Он поцеловал, а затем отступил, но не терял контакт между их глазами. Сильное удовольствие заставило ее глаза полу прикрыться.
— Держи глаза открытыми. Позволь мне видеть тебя, — сказал он и вернулся к посасыванию ее верхней губы, нежно покусывая ее и дразня своим ртом.
Пытаясь взять больше, она подняла голову пытаясь поймать его язык. Она хотела попробовать его. По ее просьбе, он медленно углубил поцелуй. Он лизнул ее губы, прежде чем погрузиться внутрь для более глубокого поцелуя. Он тщательно целовал ее, оставляя часть нетронутой. Все время он держал глаза открытыми, его взгляд пронзал ее.
Поднимая это на следующий уровень, он начал потираться своей эрекцией о ее холмик, прокладывая себе путь между влажных бедер. Она пыталась раздвинуть бедра, но мешали его ноги. Она простонала ему в рот.
— Хью, позволь мне открыть бедра.
— Нет. Держи их закрытыми. — Он снова пленил ее рот в другом костеплавильном поцелуе. Он поддерживал ритм, когда его бедра терлись между ее. Это были медленные, чувственные движения, которые надавливали на ее клитор.
— Хью, войди в меня, — она пыталась выгнуться, чтобы переместиться ближе к его члену, но он был слишком тяжелым на ней.
— Нет, пока нет. Нет нужды торопиться.
— Но, Хью… — она не могла найти слов, чтобы сказать ему что ей нужно. Ее ум был пуст. Ее тело захватили.
— Нет. Ты устала. Поверь мне. Я дам тебе то, что тебе нужно. Просто остановись и позволь мне позаботиться о тебе. Все что тебе нужно делать, это лежать здесь и позволь своему уму расслабиться. Почувствуй меня. Почувствуй, что я делаю для тебя. — он был полон решимости продлить это на как можно большее время. Он не торопился, подавляя ее ощущениями. Он поцеловал ее, чтобы заставить говорить.
Когда удовольствие стало усиливаться, она оторвалась от его рта, задыхаясь и стараясь набрать побольше воздуха. Она не могла пошевелиться. Он держал ее голову в ладонях, предохраняя от мотания головой из стороны в сторону. Ей нужно освободиться от того давления, которое зародилось внутри нее, но она не могла. Он держал ее достаточно крепко, чтобы предотвратить ее движения, но не настолько крепко чтобы это мешало.