Сию же секунду мне в голову приходит идея, которая либо обернётся успехом, либо мне придётся справляться не с одним разгневанным братом Мэрроу, а сразу с обоими.
Но разве у меня есть другой выбор?
Не обращая внимания на ехидные перешёптывания своих ядовитых коллег, я торопливо переодеваюсь. И пусть теперь моё отражение не столь эффектное, но однозначно не менее сексуальное. Уж точно в разы комфортнее и больше похоже на меня.
Под пиджаком вместо классической рубашки на мне слегка прозрачное платье на незаметных бретельках такого же алого цвета, как и предыдущий наряд и заготовленные декорации на сцене.
Заправляю короткий подол в свободные брюки, под которыми из нижнего белья присутствует лишь тонкая полосочка стрингов, а заранее накрученные крупные локоны волос тщательно прячу под шляпой.
Стираю испарину со лба и жадно вдыхаю воздух, пытаясь угомонить бешено рвущееся из груди сердце, но всё тщетно.
Последние минуты до выхода проходят как в тумане: болезненно пульсирующие виски, потеющие от нервов ладони, а трясущиеся ноги не желают удерживать вес тела на высоких каблуках.
Но вот я выхожу на сцену… Душное пространство «Атриума» погружено в кромешную темноту. Слышу шёпот, неразборчивые разговоры в зале и своё частое дыхание.
Даже в мраке чувствую сотни похотливых глаз. Но всё это неважно. Ведь вот играют первые чарующие аккорды джаза, и я больше не боюсь. Даже когда зажигается яркий свет софитов — во мне нет больше страха.
Я растворяюсь…
И просто начинаю танцевать…
Адам
Несколькими минутами ранее…
— Никак не ожидал тебя здесь увидеть, Харт, — без тени радушия заявляет Эрик Мэрроу, присаживаясь за наш столик.
Как Тони и обещал, он выделил нам место в отдельной зоне с лучшим видом на сцену, где уже вовсю вытворяют чудеса гибкие танцовщицы.
— Представь себе, я тоже не ожидал, что буду проводить вечер в твоей компании, но тебе ли не знать, что от твоего брата не скрыться, — смакуя двойной виски, неохотно отвечаю я.
Я дружу с Тони ещё со школы, и с тех же времён мы с Эриком на дух друг друга не переносим. Начиная с подросткового возраста вплоть до момента, когда я покинул Рокфорд, у нас было огромное количество стычек и разборок, но об этом сейчас нет смысла вспоминать. Ссоры остались давно в прошлом, а вот взаимная неприязнь сохраняется до сих пор.
— Я имел в виду, что не ожидал увидеть тебя вновь в Рокфорде, — с совершенно равнодушным выражением лица поясняет Эрик.
Не могу не отметить, что этот надменный гадёныш с годами лишь усовершенствовал свою способность удерживать всю ядовитую желчь внутри себя. Скрывать свои эмоции у него теперь получается ничуть не хуже, чем у меня. Разница лишь в том, что когда я решаю напасть на кого-то, то делаю это только по необходимости и прямо в лоб, а подлая крыса Мэрроу действует исподтишка исключительно ради материальной выгоды.
— Чему ты удивляешься, Эрик? Уже забыл, что это и мой родной город тоже, где находится немаловажный штаб компании и до сих пор живёт мой отец?
— Я-то не забыл. — Он жестом подзывает к себе официантку. — А вот ты, насколько я понимаю, немного запамятовал как о старых друзьях, так и о родном папаше. Как, кстати, поживает Роберт?
Наблюдаю, как соблазнительная девушка, не отрывая своего томного взгляда от меня, заметно подрагивая, ставит на стол новую порцию виски.
— Прекрасно, не может нарадоваться своему вечному отпуску, — с полной уверенностью говорю я, в самом деле не имея и малейшего представления, чем занимается отец в своём особняке в пригороде Рокфорда. До сих пор не было ни возможности, ни искреннего желания добраться до него.
— Да что ты говоришь? Мне казалось, заставить Роберта покинуть работу сможет только смерть.
— Как видишь, ты ошибся, — сухо отвечаю, даже не глядя на самодовольного урода.
— Ты бы навестил его, Адам, — слегка удивляет меня Тони.
— Не думаю, что он целыми днями сидит у окна и с добродушным трепетом ожидает моего появления.
— И всё же.
— Ты что, с ним общался?
— Встречал пару раз на общественных мероприятиях, — он быстро переводит взгляд с меня на сцену.
— Да, мы с Тони были немало удивлены, получив приглашение на торжественный приём в честь открытия благотворительного фонда помощи бездомным детям, что основал сам Харт-старший, — официальным тоном заявляет Эрик, вынуждая меня чуть ли не подавиться виски.
— Что ты сказал? — в этот раз мне никак не удаётся скрыть удивления.
Даже несмотря на то, что наши отношения с отцом строятся исключительно на рабочих делах в компании, я не смог бы пропустить мимо носа столь абсурдную и никак непохожую на Роберта деятельность, как какой-то фонд помощи нуждающимся.
— Только не говори, что ты не был в курсе, — насмехается Эрик. — Приём пройдёт на следующей неделе. Все сливки общества непременно соберутся там. А те, кто близко знаком с Робертом, вообще недоумевают и задаются вопросом, неужели это приближение старости вынудило жестокого Харта резко подобреть и кинуться на помощь беззащитным брошенным детям.
Его ехидный голос схож со скрипом ногтя по стеклу, но я с завидной лёгкостью подавляю в себе желание разукрасить холёную физиономию Мэрроу.
— Это вряд ли, — скептично отрезаю я, не желая продолжать разговор.
Единственным разумным объяснением столь благородного поступка отца может быть лишь желание отвлечь всеобщее внимание от неприятного происшествия в компании, но тогда вопрос в другом: почему он меня не поставил в известность?
— А что насчёт Лиама? Его тоже в Рокфорде не видели уже несколько лет. Он же…
— Эрик, что ты сегодня такой разговорчивый? На тебя это как-то не похоже, — перебивает брата Тони, замечая, как я с силой сжимаю в руках стакан с виски. — Может, хватит тратить энергию на ненужные беседы, а вместо это насладимся праздником? — Он указывает на сцену, где на сей раз развлекают публику две «лесбиянки», сливаясь в безумных эротических танцевальных связках.
— Ты изрядно постарался, Тони. Я в самом деле впечатлён, — честно признаюсь я, как никогда желая отвлечься, что непременно помогает мне сделать дерзкое и возбуждающее представление девушек — откровенная эротика, ходящая по тонкой грани жёсткого порно.
— Я же говорил. Дождись финала, уверен, тебе понравится, — интригует друг.
Он это умеет. В самом деле мне невероятно жаль, что глупый несчастный случай лишил мира столь талантливого артиста, как он.
Я искренне ценю профессионалов высочайшего уровня в любой сфере деятельности, а не только в границах своей работы.
Тони не бросал слова на ветер, когда в красках описывал атмосферу своего клуба. В юном возрасте я частенько любил проводить разгульные ночи в компании элитных проституток. Это далеко не первый стриптиз-клуб, в котором мне доводилось бывать, и потому меня уже мало чем можно удивить, но увиденное в «Атриуме» меня неслабо поразило. И хочу отметить, весьма приятно.
Сразу видно, что в создание своего дела братья Мэрроу вложили не только кучу денег, но и собственную душу.
В Рокфорде их клуб является порочной изюминкой города, но я уверен, даже в перенасыщенном развлечениями Нью-Йорке братья сумели бы выдержать конкуренцию.
«Атриум» привлекает не только роскошным интерьером, красивыми профессиональными стриптизёршами, морем алкоголя, качеством наркоты и приятной живой музыкой. Здесь запах секса, похоти и бесстыдного разврата буквально витает в воздухе и пропитал каждый элемент декора и мебели. Стоит только оказаться внутри космического помещения эксклюзивного клуба, как порочный мир удовольствия поглощает тебя в свою манящую бездну, что неумолимо тянет отправиться вслед за незабываемыми приключениями. И тебе ничего не остаётся, как безоговорочно сдаться и последовать за искушением.
Этот чарующий мир весьма воодушевляет и значительно расслабляет меня, не только отгоняя прочь вечные мысли о работе, но целиком переключает голову на беззаботный режим. И признаюсь, я уже забыл, насколько это приятно — ни о чём не думать.
— Тони, будь добр ответить, почему Селена находится в зале? — холодно чеканит Эрик, сверля взглядом рыжеволосую бестию, что притягивает внимание большинства мужчин.
Да… Неплоха чертовка, но этого для меня слишком мало. Важнее узнать, настолько же ли она «устойчива», насколько эффектна?
— А что такое? Разве не там её место? Она усердно поднимает нам кассу. Не это ли тебе надо? — с невозмутимым выражением лица заявляет Тони.
— Почему она не готовится к выступлению? Её номер через пару минут.
— Я выгнал её из шоу, — следует спокойный ответ друга.
— Какого хрена?! Почему я узнаю об этом только сейчас?
Впервые за вечер замечаю признаки раздражения в его голосе, что вызывает на моих губах злорадную улыбку.
— Я не обязан отчитываться об изменениях в моей же программе. А ты, если хочешь и дальше видеть своих любимых девок на сцене, объясни им, что они не смеют открывать рот до тех пор, пока их не спросят, — злобно парирует Тони.
— Значит, и сегодня без криков не обошлось? — усмехаюсь я, наблюдая за бурной реакцией друга.
Тони лишь устало закатывает глаза.
— И кого ты поставил вместо неё? — Эрик вновь напускает на себя спокойствие.
— Подожди немного, брат, это будет сюрприз, — вальяжно откинувшись на спинку дивана, Тони хитро смотрит на меня и вполголоса добавляет: — Сейчас у тебя появится уникальная возможность вволю насладиться вспышкой его праведного гнева.
— Что ты сделал? — глухо смеюсь.
Вроде бы Тони давно уже взрослый мужик и много лет ведёт совместный бизнес с братом, а всё равно не упускает любой возможности, как ребёнок, насолить ему.
— Потом объясню, а сейчас наслаждайся представлением.
И вслед за его голосом в зале полностью гаснет свет. Несколько секунд выжидательной тишины — и сцена загорается огненными оттенками, обращая всё внимание публики на фигуру в свободном мужском костюме.
— Какого х… — ругается Мэрроу, и я немного удивляюсь, понимая, что голос принадлежит вовсе не Эрику.
Тони с вытянутым лицом резко наклоняется вперёд, недоумённо глядя на танцующую девушку, тело которой утопает в чёрной ткани костюма, а лицо прикрыто шляпой, открывая залу лишь чувственную линию пухлых губ и соблазнительную родинку на подбородке.
Родинка… Прямо как у…
Да нет… Не может быть!
Не верю в подобные совпадения, но, полностью копируя положение Тони, пристально всматриваюсь в эротичное выступление танцовщицы.
Даже в мужской строгой одежде она выглядит невероятно женственно, порхая по сцене словно лёгкий, освежающий ветер.
Она такая маленькая, но её так много. Столь нежная, невинная, как падший с неба ангел, что в переливах огненных софитов раскрывает свою страсть.
В один момент её движения ритмичны и дерзки, а в следующий она мягко прогибается как кошка. Дикая, похотливая, требующая ласки и тепла. И чтобы с неё к чертям сорвали всю ненужную одежду и как следует взяли сзади.
Вот же чёрт!
Она ещё не оголила ни одной части своей потрясающей фигурки, а я уже готов стащить её со сцены от всех блудливых глаз и сотворить всё то, что так назойливо рычит мне неизвестный голос.
И клянусь: в момент, когда девчонка раскрывает свой пиджак, я еле удерживаю себя на месте от того, что огненная спираль, вьющаяся вдоль позвоночника, ударяет прямо в пах, пробивая тело до крохотных капель пота.
Продолжая изящно танцевать, она проводит пальцами по тонкой красной ткани, сквозь которую заманчиво просвечивают острые соски. Её грудь идеальной формы словно создана для того, чтобы я крепко сжал и больше никогда не выпускал её из своих ладоней.
Мне плевать, что так возмущает обоих Мэрроу. Не слышу. Не вижу их лиц, как и публики всего зала.
Что за хрень творится? Это какое-то эротическое наваждение? Почему сейчас для меня существует лишь она? Эта хрупкая девушка, что приковывает к себе всё моё внимание.
Никогда не испытывал ничего подобного: будто где-то глубоко внутри зарождается сжигающее пламя, что заставляет всеми фибрами тела ощутить рвущегося на волю зверя, о существовании которого я даже не подозревал.
Он неадекватен. Силён. И очень голоден. У него одна потребность. Одно желание. Одна цель — получить её.
Я залпом допиваю виски, чтобы хоть немного усмирить свой первобытный нрав, продолжая неотрывно наблюдать, как, избавившись от пиджака, девчонка плавно опускается на пол. Ложится на спину. Приподнимает ягодицы и, извиваясь как волна, освобождается от брюк.
Дьявол! Да что я там не видел?!
Но почему-то чувствую, что сейчас умру. И мне совершенно не до смеха. Умру, если не получу её немедля. От возбуждения я весь горю. Кожа пылает. Тело ломит. Глаза слезятся.
Может, я внезапно заболел? Или принял наркоту и, будучи под кайфом, просто-напросто забыл об этом?
Да, однозначно всё так и есть…
Ведь как ещё мне объяснить столь небывало острый приступ вожделения к какой-то шлюхе, лица которой до сих пор не вижу?
А она, сука, всё никак его не открывает. Намеренно изводит и томит. Будто нарочно хочет раздразнить мой аппетит до максимального предела, но проблема в том, что я уже его достиг: кровь пульсирует в висках и, ускоряясь с каждым вздохом, накаляет тело до красна, превращая страстное желание сделать её своей в нестерпимую, болезненно-острую потребность.
Ещё несколько движений… Плавных изгибов телом…
Совсем чуть-чуть, и вот наступает тот волнительный момент, когда девчонка, расплываясь в чувственной улыбке, наконец срывает с себя шляпу.
Я вижу светлый водопад её волос, спадающий лавиной вниз на плечи, а вслед за ним — холодные синие глаза, что ещё в тот вечер прочно отпечатались в моём сознании своим дерзким огоньком.
Да, ошибки быть не может.
Это она! Та самая дикарка! Совсем другая, но это она.
Не могу в это поверить! Вот так неожиданная встреча. Совсем не так и уж точно не в подобном месте я ожидал найти ту бойкую пацанку, внешний вид которой сегодня просто не узнать!
Но я узнал. Не только по глазам, что действуют на мозг похлеще алкоголя, но и по тому, как неадекватно реагирует на её близость моё тело.
Во мне срабатывает совсем не тот с рожденья вложенный рефлекс, что возбуждает женщин. Сейчас мой организм не поглощает, как обычно, а нестерпимо требует. Не манит к себе шармом, а, словно отражая собственную силу, бьёт по мне в ответ.
Теперь я чётко понимаю, почему тогда горел желанием затащить её в свою машину. Я не думал. Не осознавал. Я был захвачен в плен невыносимой жажды взять её прямо на том же месте и просто шёл на поводу у тела, которое впервые в жизни отказывалось слушаться меня.
Не знаю, что произошло в нашу первую встречу и как ей удалось сбежать, но я должен проверить, сможет ли она и на этот раз передо мной так же устоять?
И это, бля*ь, не просто интересно.
Меня заживо съедает любопытство… и, чёрт подери, желание. Неконтролируемое желание до помутнения рассудка, до крайности, до дрожи.
Забываю, как дышать, когда смотрю, как белокурая дикарка продолжает неторопливо трогать своё тело, что ещё совсем немного и будет также извиваться подо мной, на мне и во всевозможных позах и поверхностях.
Одна бретелька. Затем вторая сползает вниз по гладкой коже. Один миг — и кровавая ткань платья спадает до её упругих бёдер, а пышную грудь теперь прикрывают густые пряди светлых волн.
Чёрт, я обожаю натуральных блондинок, а она определённо одна из самых потрясающих их представительниц: идеальные параметры гибкого тела, совершенные черты лица, которые не спрятать даже под толстым слоем косметики, и эти, мать её, роскошные длинные волосы, что я жду не дождусь пропустить сквозь свои пальцы, сжать в кулаке и оттянуть до боли и её громких протяжных стонов.
Дикарка, у меня всё конечности немеют от необходимости испробовать тебя и отыметь со всех сторон. Ну же… давай… посмотри на меня. Сейчас именно в твоих глазах я жажду встретить тот обычный страх, что вижу в каждом женском взгляде.