Тирс уже просыпался неспешно, готовясь к новому дню, наполняясь постепенно шумом и голосами, но я не боялась, что меня могут увидеть — слишком рано и тихие улицы вроде этой ещё долго будут пустынны. Главное, чтобы из дома Галена ничего не заметили.
Ипостась сменила возле ограды, в пару взмахов поднялась к кронам и под прикрытием ветвей попробовала открыть портал. Координаты «Гнезда» я знала наизусть, порядок действий тоже, не хватало только силы, которая питала построенную мысленно схему, оживляла линии и связки, открывала переход в пространстве. И я с опаской обратилась к собственной силе, к незримому источнику внутри меня.
Источник откликнулся, наполняя меня и схему жизнью, устремился звенящим весенним ручьем по моему телу и линиям портала, делая его видимым. Я с детским восторгом наблюдала, как проявляется, распускается в воздухе знакомый цветок перехода, как расправляются лепестки, наливаются силой, моей силой. Едва сдержавшись, чтобы не рассмеяться от радости, я снова огляделась и нырнула в серебристый овал, вырвавшись на волю над туманным озером. Несколько низковато, Стасия открывает намного выше, но ничего, всё же первый раз. Я обернулась, закрыла портал, распутав бережно все линии, освободив смещённое, сжатое пространство. Затем зажмурилась и камнем упала вниз, в клубящуюся над водой пелену. Погрузилась с головой в туман, не достигнув озерной глади, раскинула крылья, взлетела к бледному небу и направилась к замку. От бурлящей внутри силы кружилась голова, в теле рождалось неведомое доселе томление, хотелось создать вновь портал и раствориться в слабом его свечении. Увидеть другие места, другие страны. Знаю, что пока я могу открывать переходы лишь на небольшие расстояния, но это не останавливало шальной вихрь мечтаний о путешествиях, где меня не будет тяготить ничто, кроме ежедневных бытовых нужд да зова странствий.
К моему удивлению, на террасе меня ждали. Леди Идэна, в домашних брюках и толстом свитере — по ночам ещё бывало довольно холодно, несмотря на последние весенние деньки, — стояла возле балюстрады, держа в руках накидку. С улыбкой подала мне серую ткань, едва я уже человеком спрыгнула на плитку.
— Вы не спите? — я торопливо закуталась в накидку, только сейчас ощутив, как прохлада пробирает до зябких мурашек.
— Тебя жду. Мало ли что потребовалось бы, — передёрнула плечами Идэна. Действительно, времена нынче не те, что в старину, когда право стать первым партнёром сирены считалось великой честью и никому бы и в голову не пришло применить к ней насилие или грубость. — Поздравляю с первыми брачными играми, Ева. Как прошло?
Это не игры. Это игрища.
— Хорошо, — к щекам прилила вдруг краска и я смутилась. — Даже очень хорошо.
— Твой партнёр был нежен?
Который? Вэйдалл был умопомрачительно нежен, от Галена я особой нежности что-то не заметила. Пришёл, взял, что хотел, и ушёл. Просто ушёл, не сказав больше ни слова.
— Нежен, очень внимателен и заботлив, — перечислила я достоинства того, о ком и рассказать не стыдно. И пусть Вэйдалл из братства — не каждый мужчина независимо от вида может похвастаться таким терпением, таким бережным обращением по отношению к случайной партнёрше-девственнице на одну ночь. Надеюсь, на какое-то время его потребность в невинной девушке удовлетворена. Неприятно думать, что он будет другую так же трепетно обнимать, нежно целовать непослушные девичьи губы, прикасаться бережно, словно эта очередная девица без полного имени и в маске — единственная женщина в его жизни.
А представлять подобное ещё хуже.
— Прекрасно, — Идэна взяла меня под локоть, повела прочь с террасы. — С новой силой и порталом ты, как я заметила, справилась неплохо. Днём я расскажу тебе о некоторых нюансах использования полного источника, а пока отдохни.
— Мне в школу через час, — напомнила я рассеянно.
И что злит сильнее — молчаливый уход Галена или следующая девица Вэйдалла?
— Если хочешь, можешь пропустить сегодня занятия, — предложила сирена неожиданно. — После первых игр необходим полноценный сон для восстановления и гармонизации сил. Я напишу тебе объяснительную записку для школы.
— Спасибо большое! — поблагодарила я искренне.
Не то чтобы очень хотелось отвечать на подозрительные вопросы Беатрис, да и с Галеном сталкиваться желания пока нет.
И, наверное, злит и уход, и девица.
Тончайшая вуаль аромата осталась на подушке. Трепетала незримо в воздухе. Таяла капельками на коже.
Гиацинт. Нежный весенний цветок.
Другие просто пахли, и иногда запах их походил на слишком приторные, раздражающие духи, от настойчивого аромата которых хотелось избавиться поскорее.
Ева пахла иначе. Ненавязчиво, приятно и в каждом новом переливе аромата открывались нюансы её настроения, её эмоции. Наверное, она сама не до конца осознавала то или другое чувство, охватывавшее её вдруг, но Вэйдалл отмечал малейшее изменение, словно новый распустившийся листочек или только-только появившийся бутон.
Сначала он действительно не понимал, что именно происходит. Запах, отличающийся ото всех, что были прежде. Настороженный взгляд синих глаз в прорезях маски. Изогнутые коричневые когти. А Гален уверял, что всё тщательно проверил. Забыл только уточнить, что девушка явно не человек. Или сам не знал?
Первый прямой взгляд в лицо, не скрытое более маской, при ярком освещении ванной. Смущённая улыбка. Слишком смелые для невинной девушки прикосновения, ни капли страха или возражения против разнесчастной стены. И собственное настойчивое желание укусить, пуская в кровь Евы яд. Остановил не запрет старших собратьев, не возможное наказание за нарушение, если о нём станет известно, но мысль, что девушка не человек, не из лунных, и неясно, как повлияет на неё яд братства. Мысль, что он может причинить ей вред.
Хрупкой, желанной. Своей.
Стукнула дверь, Гален вошёл стремительно в спальню, осмотрелся внимательно, задержав взгляд на отдёрнутой портьере.
— Где наша дерзкая девчонка? Я что-то слышал и ощущение такое, будто рядом кто-то открывал портал.
Вэйдалл перевернулся на спину, сел.
— Ушла. Сбежала через окно, — полагая, что он спит. Остался лишь аромат неверным облачком, тающий постепенно, неизбежно.
— Хочешь сказать, она сиганула из окна второго этажа? — уточнил Гален недоверчиво. — И сбежала домой? Голая?
Вэйдалл только головой качнул. Собрат подошёл к окну, отодвинул портьеру, присвистнул.
— А она, случаем, не суккуба? Сменила партнёра и даже не поморщилась и это в первый-то раз.
— Тебе должно быть виднее, — горечь иронии всё же проскользнула в голосе. И сожаление, что согласился с желанием Евы. Если это был только её мимолётный каприз, неосознанный полностью инстинктивный порыв? И очередной каприз Галена, привыкшего делить всё с собратом? — Ты говорил, семья Евы в другом королевстве, а сама она у кого живёт в Тирсе? У родственников?
— Женевьева одна из подопечных леди Идэны Тарранси.
— Леди Тарранси?! — Вэйдалл посмотрел в спину Галена, искренне не понимая, как можно оказаться настолько беспечным? — Супруга лорда Тарранси сирена, все местные нелюди знают об этом. И подопечные её, скорее всего, тоже сирены. Они часто собирают молодняк возле одной старшей сирены, которая становится его наставницей.
Небо и море. Первый раз на скале. Когти, клыки. Гнездо.
И портал открывала Ева. Сирены способны создавать переходы в пространстве. И они кусают своих партнёров, помечая тех, подобно оборотням.
— Ну прости, я этого не знал, — Гален обернулся к собрату, продолжил тоном возмущённым, обвиняющим: — Мне, в отличие от тебя, некогда вести светские беседы и выяснять, кто тут есть кто. У меня, Дирг побери, ещё есть работа! И не охмурение очередной девственницы и не шатание по балам и псевдомузыкальным вечерам, а нормальная человеческая работа! Я до сих пор разгребаю хвосты за предыдущей учительницей, только пару часов назад закончил проверять контрольные у первого младшего класса, а завтра ещё надо провести проверочную у выпускного. Или ты думаешь, я в школе сижу и лишь на девичьи сиськи-попки любуюсь? Ты вообще представляешь, каково пытаться вдолбить что-то полезное ученицам в головы за месяц до окончания учебного года, когда в классе одна отличница, две-три хорошистки, а у остальных знания не задерживаются, потому что их больше интересуют развлечения, всякая бульварная пошлятина и обеспеченное состоятельными папочками приданое?
— Тебя никто не заставляет работать в школе, более того, ты прекрасно знаешь, что в любой момент можешь покинуть Тирс, — возразил Вэйдалл спокойно.
— А может, я не хочу покидать Тирс? Может, мне и здесь неплохо?
— Гален, — поднимать тему не хотелось. Но выяснить надо. — Ты не заметил за Евой никакого… особенного запаха?
— Нет, я же говорил, — в голубых глазах мелькнуло подозрение. — Она пахла, как и любая девица.
— А после?
— А после никак не пахла. Мылом слабо, и всё.
— Уверен?
— Уверен. Не было никакого особенного запаха вроде того, о чём весьма поэтично написал Норд. К тому же, если Женевьева действительно сирена, то быть одной из предназначенных для нашего братства лунных жриц она никак не может. И Дирг знает, образовывается ли парная привязка между нами и представительницами других видов. Да, девочка была горяча для девственницы, но, учитывая её происхождение, ничего удивительного в этом нет. Или твой обострённый нюх что-то ещё почуял?
— Да, почуял. Что я идиот.
Гален пожал равнодушно плечами.
— Как скажешь. Мне пора на работу. Передать Коринн какие-нибудь пожелания относительно завтрака?
— Не утруждайся, обойдусь без завтрака.
Несмотря на ранний час, хотелось напиться. Гален был беспечен и попросту поленился проверить выбранную девушку как следует. Серьёзная оплошность, однако в последнее время Гален халтурит всё чаще, поэтому следовало ожидать чего-то подобного, но самому совершить такой проступок…
И впрямь идиот. Отпустить свою пару в объятия другого, пойти на поводу у инстинктов юной неопытной сирены и собственного, ничем не подкреплённого предположения, что, возможно, Гален испытывает схожие чувства, что у них тоже может быть одна на двоих — верх идиотизма. Вэйдалл видел, как Гален и Ева смотрели друг на друга, ощутил, как сирена потянулась к собрату, и не стал удерживать…
Кретин.
Дирг бы побрал и то давнее обещание, и выработавшуюся за два с лишним века идиотскую привычку делить на двоих всё — и хорошее, и плохое, и девушек.
— Надеюсь, Еве хотя бы есть шестнадцать? — спросил Вэйдалл, скрывая раздражение.
— И даже семнадцать. По атрийским законам брачный возраст для девушек — шестнадцать, если вдруг тебя так волнует данная сторона вопроса. И с чего столько внимания очередной жертвенной деве, пусть и сирене? Я заходил ночью потушить свечи и камин — ты с ней спал в обнимку, как с плюшевым мишкой.
Вэйдалл выбрался из-под одеяла и направился в ванную за штанами. Уточнять, что слышал, как Гален заходил ночью в спальню, и заходил отнюдь не один раз, не стал.
— Ева. Е-ева!
Я перевернулась на другой бок и натянула одеяло на ухо.
— Е-е-ев! Ты спишь?
— Да, — сообщила я недовольно.
— Ну сколько можно спать? У тебя вообще-то ещё смена сегодня, и я хочу пикантных подробностей о твоих играх. Так ли горяч твой учитель, как мне показалось?
Вот неугомонная!
Я неохотно перевернулась на спину, разлепила кое-как веки. Стасия стояла возле кровати, скрестив руки на груди и требовательно глядя на меня. Шторы я перед отходом ко второму сну плотно закрыла, но по ощущениям время давно перевалило за полдень. И подруга здесь, значит, успела уже вернуться из Тирса.
— И как, напомни, твоего учителя зовут?
— Он не мой, — проворчала я, потягиваясь. — Гален Скай.
— Да? — удивилась Стасия и обернулась к приоткрытой двери. — Тиа, а это не он, получается.
— Что значит — не он? — насторожилась я. Обоняние у нас лишь немногим лучше человеческого, перед сном я приняла душ, и запаха Вэйдалла на мне точно не должно было остаться!
Тиана, ожидавшая, похоже, по ту сторону порога, вошла в комнату, неся в руках горшочек с растением.
— Доставили пару часов назад, — пояснила Тиана, присаживаясь на край постели.
Я тоже села, рассматривая растение. Длинные зелёные листья, небольшие белые цветы, собранные в соцветие-султан. И нежный сладковатый запах.
Гиацинт.
— И карточка, — Тиана протянула традиционный белый прямоугольник с позолоченными виньетками по углам.
«Гиацинт для гиацинты. В.»
Вэйдалл.
Он же говорил, что я пахну гиацинтом. Но где Вэйдалл достал его, ведь в садах гиацинты давно отцвели? И как узнал, где я живу? Хотя тут как раз всё просто — Гален сказал.
Отложив карточку, я взяла горшочек, понюхала цветы, подозревая, что на моём лице расплывается глупая донельзя улыбка.
— Да она покраснела, — поделилась Стасия заговорщицким шепотом.
— Я так понимаю, загадочный В. и твой учитель — разные люди? — уточнила Тиана.
Я смогла только кивнуть.
Конечно, нам, как и всем девушкам в «Маске», время от времени посылали за кулисы букеты, разные безделушки и порой даже драгоценности, однако в лучшем случае подарки означали восхищение, в худшем — предполагали очевидный обмен и потому мы принимали только цветы, немедленно возвращая остальные подношения. Да и кому присылались эти подарки — незнакомке в маске, образу, рождённому подчас нетрезвой фантазией клиента, легкодоступной, по его мнению, танцовщице и певичке. Но прежде мне никто и никогда не дарил цветы просто так, именно мне, а не эфемерной грёзе со сцены. Тем более цветок в горшочке.
И не называл гиацинтой.
— Кто этот В. и где ты с ним успела познакомиться? — спросила Стасия.
— Да вот успела, — пробормотала я, чувствуя, как горят щеки.
— Он ведь не из постоянных посетителей «Маски»?
— Нет, — не думаю, что Вэйдалл посещает подобные заведения.
— И не из школы?
— Нет.
— А поподробнее?
— Нет, — отрезала я и поставила горшочек на тумбочку возле кровати.
— А про учителя? — не унималась Стасия.
— В постели был неплох, за её пределами — не стоит внимания.
— И всё? — протянула подруга разочарованно. — А горячие подробности?
— Подробностей не будет, — не горю я особым желанием делиться с половиной обитателей «Гнезда» рассказом о ванной и сексе втроём. Конечно, вряд ли я кого-то здесь шокирую, зато удивлю точно.
Не говоря уже, что Идэна предостерегала от привязанности к первому, а я, к своему смущению, смятению и тайной радости, понимаю, что теперь Вэйдалл нравится мне ещё сильнее, чем накануне.
И он из братства.
И, кстати, ухаживает за леди Вивиан Дарро. Более чем очевидно, что едва ли Вэйдалл питает к ней какие-то нежные чувства и посягать на невинность юной леди не собирается, и члены братства не женятся в принципе, но…
Тиана поднялась и, взяв Стасию за руку, потянула сирену к двери.
— Ева, когда созреешь, тогда и расскажешь, если захочешь, — заметила Тиана примирительно. — Мы не настаиваем.
— А я настаиваю! — возразила Стасия, но Тиана вывела её из комнаты и, кивнув мне, закрыла дверь со стороны коридора.
Несколько минут я смотрела поочередно то на короткое предложение на карточке, то на гиацинт. Может, зря я воображаю невесть что? Каждый из нас троих получил что хотел и больше нас ничто не связывает. Присланный цветок — милый знак внимания, и не более. Глупо после проведённой вместе ночи и необременительного подарка начинать фантазировать о возможных отношениях с тем, с кем их не должно быть вообще. Я сирена, Вэйдалл член Двенадцати, какие отношения, какое будущее? Да он, наверное, как отправил гиацинт, так сразу и выбросил меня из головы. Сколько, в конце концов, таких «необходимых для здоровья» трепетных дев было в его долгой жизни? Легион, поди.
И я на его глазах занималась сексом с другим мужчиной, добровольно и без всякого принуждения. Какой мужчина в своём уме и трезвой памяти после такого финта согласится поддерживать отношения с девушкой столь вызывающего поведения?
Поморщившись с досадой, я встала с постели и отправилась в ванную. Мне ещё надо наконец-то поесть, поговорить с леди Идэной о моей силе, подготовиться к смене. Не буду думать о Вэйдалле.
И о некоторых козлах тоже.
Только в расписании на завтра первым уроком стоит история, провались она в подземный мир.